Оружейник Хаоса

Мадам Боунс кивнула, а вот аврор, охраняющий вход — поморщился. Мракоборцы борются с этим постановлением, "допускающим распространение мрака" дольше, чем Дамблдор. И, в отличие от Великого Белого у них даже есть успехи: удалось протащить постановление Визенгамота о выводе из-под действия упомянутого прецедента некоторых книг и артефактов... Собственно, тогда, летом после первого курса, Малфой-старший и заметался потому, что у него чуть было не обнаружили предметы именно из этого списка. Но компромисс, позволивший аврорату сделать это, заключался в том, что изменения и дополнения в этот список внести, конечно, можно... но не меньше, чем голосами двух третей полного состава Визенгамота. И с тех пор, как этот список был принят — в него добавили только два предмета: филактерии любого вида и "кинжал Черного Одеона", описание которого занимало пять футов пергамента. Разумеется, у меня на Гриммо хранится кое-что из этого списка, но книги, о которых я сейчас веду речь, хоть и "запрещены к хранению и распространению обывателями", но в распоряжении глав Домов находиться могут и должны.

Перечислив несколько "условно разрешенных" гримуаров, я пояснил, что, из них получил сведения о том, как Воззвать к Той Стороне, и обратить на себя внимание Вечной леди, и рассказал, как применил полученные знания к накатывающейся волне дементоров. В сущности, это не было ложью: перечисленные мной книги я действительно читал, и узнал из них много нового.

— И зачем же Вам понадобилось такое сложное и опасное колдовство, мистер Поттер? — поинтересовалась глава ДМП.

— Понимаете... — я сделал паузу, не столько для того, чтобы правильно сформулировать последующее высказывание, сколько для того, чтобы создать у слушающих впечатление таковой необходимости. На самом же деле все уже было сформулировано. — ...перед началом второго курса мне довелось пережить... не самые приятные события, — правда и только правда. Собственную смерть ведь сложно назвать "приятным событием", не так ли? А уж если она предварялась смертью любимой...

— Мы расспросили братьев Уизли об обстоятельствах, при которых Вы покинули своих опекунов тем летом, — вклинилась мадам Боунс. Отлично! Реализовался один из лучших просчитанных вариантов. Теперь заговорить о происшествии с домовиком будет легче. Вообще, не понимаю, почему "прошлый я"* не воспользовался знакомством с той же Сью, чтобы подчистить свое дело от очевидного косяка правоохранительной системы?

/*Прим. автора: да, Анрио начал разделять свои воспоминания на те, что принадлежат Анрио Поттеру, и те, которые помнит Гарри Поттер. Так ему легче смириться с произошедшим, да и в собственных мыслях так различать события, происходившие до и после падения Астрономической башни — тоже удобнее*/

Я кивнул, позволяя мадам Боунс утвердиться в собственной догадке. А то, что этот кивок относился не к выводам главы ДМП, а к подтверждению самого факта: "да, я услышал, что Вы допросили Уизли" — ложью не являлся. Хотя уже где-то на грани... Что и показал смутный оттенок красного, проявившийся в зеленой глубине заклятого камня. Однако мадам Боунс то ли действительно не обратила на это внимания, то ли не посчитала нужным это делать.

— ...так вот... — я возобновил прерванный было рассказ. — Тогда ко мне стали приходить видения возможного будущего. Разные. Разрозненные, не всегда связанные, временами — принадлежащие разным линиям будущего... — я и сейчас пока "тот еще оракул", а уж на начальных стадиях обучения этому мастерству изрядным успехом считается отличить: где реальные события, а где — видения, что еще не произошли. — Но практически во всех вариантах мне приходилось сталкиваться с трудноуничтожимыми предметами из "категорически запрещенных к хранению", не говоря уже об использовании. Вот я и озаботился средствами, которые помогут мне преодолеть практически любую мыслимую защиту и уничтожить неуничтожимое.

— И что же за предметы вы наблюдали? — заинтересовалась мадам Боунс, а вот аврор и двери скривился, видимо, выражая свое отношение к "бредовым видениям здорового на всю голову мальчишки, страстно желающего выпендриться и привлечь к себе внимание".

— Номер пять в списке "особо запрещенного", — под этим номером после очередного пополнения списка, отсортированного по степени угрозы, шли "крестражи и филактерии". Первые же четыре были отведены под предметы, грозящие если не планетарной, то, по меньшей мере, континентальной катастрофой. К счастью, эти четыре предмета спрятаны достаточно хорошо, чтобы за века поисков их никто так и не нашел. Да и полезность их несколько... сомнительна. Так что ищут их разве что совсем фанатики и неудовлетворенные мстители.

— Вот как... — задумчиво протянула мадам Боунс. — А в Ваших видениях Вы узнали, чьи это были филактерии?

— Да, — я кивнул. — Томаса Марвало Риддла, сына маггла и волшебницы, недостаточно сильной для получения приглашения в Хогвартс — Меропы Гонт. Правда, позже он стал известен под именем, которое получил, переставив буквы имени, данного при рождении. Позвольте мне показать...

Дождавшись разрешения главы ДМП, я обнажил палочку, и взмахнул ей. Огненные буквы "Том Марвало Риддл" возникли перед нами, а потом, повинуясь еще одному взмаху, перестроились в новый порядок.

— Я — лорд Волдеморт... — потрясенно прочитала мадам Боунс. — Сын маггла и практически сквиба?

— Да, — снова кивнул я.

— Любопытно, — протянула мадам Боунс. — Очень любопытно. Но Вы говорили о "предметах". То есть, он эту мерзость сотворил в количестве больше одного?

— Я наблюдал как минимум шесть, — ну да, в своих видениях я в зеркала не смотрелся, так что — шесть. — Но следует заметить, что видения — смутны и неясны. Так что стоит предполагать, что, сколько бы крестражей мы не уничтожили — есть еще как минимум один.

— То есть, Вы, мистер Поттер, полагаете, что Тот-кого-нельзя-называть — непобедим? — скривилась глава ДМП.

— Я этого не говорил, — поспешил откреститься я. — Правда, те способы, которые я смог придумать для такой ситуации... Их к "светлым", "добрым", или, хотя бы "разрешенным" — никак не отнести.

— Вот как... — мадам Боунс посмотрела на меня с любопытством. — И какие же способы Вы можете предложить? Не стесняйтесь и не бойтесь — в конце концов, это только теоретические рассуждения, игра ума... За такое не наказывают.

Я кивнул.

— Я тут случайно узнал, что случилось с родителями моего друга и одноклассника Лонгботтома... И это навело меня на мысль. Возможно, стоит дать ему возродиться, а потом — подловить в физическом теле, и... Круциатис до распада сознания, обливиэйтом на всю мощь заполировать — и пусть его сторонники воскрешают получившийся овощ до полного удовлетворения.

— Радикально, — кивнула глава ДМП, посмотрев на подобравшихся ко мне со спины девочек. Но, если она рассчитывала на реакцию неприятия — глава ДМП ошиблась. Тренировки у леди Аметист не предполагали сохранения иллюзии собственной белости и пушистости. Так что меня в четыре руки обняли, демонстрируя согласие с высказанной идеей и полную поддержку. — Но не могу не признать — способ... вполне может оказаться рабочим. Но, судя по всему, Вы не ограничились одним вариантом?

— Не ограничился, — согласился я. — Второй способ... Знаете, есть у крестража сильная сторона... которая является его же неустранимой слабостью. Закон контагеона. Именно он позволяет крестражу быть тем, чем он является. Связь между частями души, остающимися единым целым — не дает уйти за Грань... Но если заполучить хоть один из крестражей, думаю, можно будет провести ритуал, который повлияет на всю систему... Но вот сам этот ритуал я представляю разве что в самых общих чертах... И то, что я о нем знаю — намекает, что светлым такой ритуал не будет.

— Я пробью поручение Отделу Тайн таковой ритуал разработать... — кивнула мадам Боунс. — А может, он у них и так есть... Только вот...

— Руквуд? — спросил я.

— Да, — вздохнула мадам Боунс. — Видимо, твои видения менее смутны, чем ты хочешь показать, раз ты знаешь эту фамилию... — тут можно было бы отговориться, что "изучал прессу того периода, еще когда узнал о Блэке". Но пройтись пришлось бы по настолько тонкой грани, что малейшая ошибка в формулировке — и перстень на руке мадам Боунс выдал бы мою ложь. Так что я просто покачал головой. В конце концов, "смутность" видений — критерий субъективный и неформализируемый. — Но ты прав. Если в Отделе Тайн, несмотря на все обеты, принимаемые невыразимцами, нашелся один предатель — могут быть и другие. Мне надо как следует подумать: кому я смогу доверять в столь... сложном и опасном деле. Что ж. Допрос — окончен. Я запечатываю протокол допроса Анрио Поттера, Гермионы Грейнджер и Луны Лавгуд грифом "Особо секретно" и Печатью тайны. Стажер?

Девушка, закончившая оформление протокола, передала его мадам Боунс, которая, взмахом палочки создала еще два копии, и передала мне и девочкам. Мы внимательно прочитали, и подписались под утверждением, что "с наших слов записано верно". Глава ДМП достала Большую Круглую Печать ("не вырубишь топором" — прозвучал шепот варпа в моей голове), и приложила к каждой копии, после чего текст исчез с пергамента, оставив только официальную шапку и гриф секретности. Псое чего пергаменты были аккуратно свернуты и помещены в тубус, аж светившийся от наложенных на него заклинаний.

— У вас есть еще ко мне вопросы? — формально обратилась к нам мадам Боунс, и несколько даже удивилась, где услышала ответ "Да".

— Вот, — я протянул главе ДМП результаты обследования. — Обследовав Гермиону и Луну, мадам Помфри и ее коллеги из госпиталя святого Мунго пришли к выводу, что на девочек не воздействовали какими-либо подчиняющими зельями.

— Хорошо, — кивнула мадам Боунс. — Я передам эти документы команде следователей, занимающейся как обвинениями миссис Уизли в отношении Вас, так и Вашими в отношении нее.

Глава 63. Дорога к дому

Разумеется, то, что медицинские светила из Мунго пришли к выводу, что с нами все в порядке — не означало, что мадам Помфри немедленно выпустила нас из своих владений. Нет. Нас еще придержали в Больничном крыле по причине "эмоциональной нестабильности" и "возможности рецидивов".

В принципе, я ее даже понимаю. Регулярно заглядывающие в Больничное крыло авроры, страстно желающие выманить у нас признание ну хоть в чем-нибудь, вызывали желание если не обратиться к Губительным Силам, то, по меньшей мере — помянуть широко известные в народе Атрибуты божеств плодородия.

— Чего они вообще хотят? — взвыла Гермиона. — Я не понимаю. Даже если удастся доказать, что Луна произнесла пророчество злонамеренно — существует несколько прецедентных решений Визенгамота о том, что пророчества, даже причинившие вред, даже приведшие к гибели мага — неподсудны! Так какого... эти... — она явственно проглотила несколько... определений, подобающих доставшим нас личностям, — все лезут и лезут?

— Низколетные пухлошмыги, — Луна сделала жест, как будто выхватывает что-то из воздуха, — намекают мне, что глава ДМП — должность весьма... привлекательная для личностей, которым блеск золота застилает глаза. И если эти... авроры, — вот у Луны пауза была почти незаметна. Но все-таки она была. И вмещала определения не менее экспрессивные, чем у Гермионы, разве что опирались они не на богов, а на мелких обитателей варпа, общим скопом называемых демонами, — докажут, что мы виновны хоть в чем-нибудь... — то они смогут... нет, разумеется, не "сбросить Амелию", но хоть чуть-чуть запятнать ее репутацию. А там...

— Курочка по зернышку клюет — весь двор в помете, — вздохнув, процитировал я, заставив Гермиону смущенно потупиться. То, что после всех наших тренировок она все еще способна смущаться таким вот человеческим мелочам — несказанно меня порадовал.

— А Дамблдор? — поинтересовалась Гермиона, отойдя от смущения, что, впрочем, произошло достаточно быстро. — Разве он не может прекратить это... паломничество?

— Может, — кивнул я. — Так же, как мог выявить и как минимум — уволить Квирелла, — ...мог проверить всех, не присутствовавших на праздничном пиру на Хеллоуин прошлого 92-го, или, хотя бы, обратить внимание на то, что Джинни нездоровиться, и прогнать через проверку в Больничном крыле, мог сам спасти Сириуса, а не отправлять двоих детей в лес к слуге Темного лорда, оборотню и дементорам, мог лично проследить за тем, как Люпин пьет свое лекарство (раз в месяц — невелика нагрузка, раз уж принял на работу оборотня), мог обратить внимание на странности "старого друга" в 94-95 учебном году, мог... Да многое он мог, но не сделал.

— Но зачем это ему? — спросила было Гермиона, и сама же начала отвечать. — Возможно — Дамблдору не понравилось, как глава ДМП ведет следствие по делу о смерти прошлого главы Дома Блэк? Или — ему не нравится, как она последовательно обрушивает версии, которые позволили бы обвинить нас в смерти Захарии больше, чем мы действительно виновны...

— ...и нам нет нужды бежать к Великому Белому за помощью и защитой? — вклинилась Луна.

Так что по итогам обсуждения, образ Великого Белого, и так внушавший больше опасений, чем тех щенячьих радости и доверия, которые помнит прошлый я, стал откровенно угрожающим.

Отпустили нас в день отъезда. После очередного осмотра мадам Помфри признала, что не наблюдает никаких признаков эмоциональной нестабильности, что мы — готовы для общения с неподготовленными людьми, и не угрожаем Хогвартсу, или же Хогвартс-экспрессу событием класса "Вымирание". Так она сама сказала. Причем про Лондон, или же мелкие городки-спутники — ничего сказано не было...

Тем не менее, "на всякий случай", мадам Помфри выдала нам одноразовый артефакт, который позволяет запереться в купе, и не допустить в него "дурных детенышей, начисто лишенных инстинкта самосохранения" (это — цитата из ее речи).

Вопреки предположениям мадам Помфри, школьники некоторые зачатки инстинкта самосохранения продемонстрировали. По крайней мере, когда девочки выходили из купе "по надобности" — с их пути шарахались даже старосты. А уж желающих войти в пропускающую только нас дверь — и вовсе не нашлось. Так что, по прибытии на вокзал Кингс Кросс, мы деактивировали так и не пригодившийся артефакт (он распался серой пылью) и вышли на платформу девять и три четверти.

Ксенофилус Лавгуд встретил нас почти сразу, как мы спустили чемоданы девочек на платформу. Я обратил внимание на кулон, которого раньше не замечал... Вспомнив мультфильмы, что показывала нам леди Аметист, позволяя расслабиться и отдохнуть, я спросил отца Луны:

— А почему у Вас знак — неправильный?

Как ни странно, ответил мне не отец, а дочь.

— Мама тоже ворчала. Но ничего лучшего она не нашла. Этот — хоть и неправильно сделан, зато — правильными руками. Так мама говорила.

— Неправильно сделан? — удивился Ксенофилус. Видимо, при нем Пандора Лавгуд такие мысли не высказывала.

— Круг должен охватывать треугольник, а не быть вписанным в него, — развеяла недоумение отца Луна. — Тогда линия станет символом единственности, либо первенства, а кулон — правильным талисманом первосвященника одного из ликов Владыки Вечной войны.