Баг реальности (демон-соблазнитель)

Я не стал ничего спрашивать, опасаясь все тех же санитаров со смирительными рубашками, как бы они тут не выглядели. И, на самом деле, всё это было безразлично сейчас. Меня будто обухом по голове огрело. А что, если всё, что сейчас происходит — правда? И у меня на самом деле старческий маразм, или слабоумие, или что там? "Глюки", пусть красочные и правдоподобные — но ни разу не реальные? И все эти приключения я воображал, будучи на самом деле глубоким стариком, тоскующим по молодости?

Погружённый в такие невесёлые думы, я позволил себя обуть, вывести из дома — мы просто вышли на балкон, и подлетевший гексакоптер подцепился мне где-то сзади за плечи и понёс прямо по воздуху. На мои вопли, мол, хулиганы среди бела дня с балкона похищают голос в ухе сообщил, якобы я всегда предпочтиал именно такой способ передвижения, и если бы не эти мои привычки, мы бы добрались до места более традиционно — на робокаре и лифтах.

Детский дом оказался в середине небоскрёба, и штуковина с пропеллерами подняла меня туда своими силами, оставив на "парковочной площадке" — широком балконе. Там всё было украшено виртуальными шариками и бумажными плакатами, а мне навстречу вышла усталая женщина, в окржуении десятков трёх детей.

— Здравствуйте, Василий Лаврентьевич! То, что вы делаете, так много значит для нас! — мне показалось, или на её глазах навернулись слёзы?

Дети облепили меня со всех сторон, галдя на разные голоса. Потом меня отвели внутрь — и выяснилось, что они все ютятся в крохотной комнате, с трёхэтажными кроватями в несколько рядов...

Всё вокруг выглядело запущенным, помещение давно не ремонтировали — но, зато, у каждого были очки дополненной реальности. Я стал свидетелем короткого представления, когда мелочь разного калибра и года выпуска читала стихи и пела песенки, разве что на табуретку не становились.

Потом меня проводили на посадочную площадку, и, тепло попрощавшись, подцепили к очередному гексакоптеру. Самое смешное, эти час-полчаса, проведённые среди малышей, полностью изменили моё отношение к происходящеу. Помахав рукой им вслед, понял — уже не жалко ничего.

Потом было кладбище — высоченная стена с вмурованными в неё урнами. Я с трудом, только с помощью подсказок голоса из уха, нашёл нужное место, и оставил купленную у входа розочку. Всегда было грустно видеть забытые, заросшие могилы — воображение всегда дорисовывало то, что за кадром, то есть немощных старушек, которые уже не могут посетить своих давно почивших супругов, или забивших на всё и забывших предков легкомысленных потомков. Судя по всему, скоро одной такой должно будет стать больше.

Во Дворце меня встретил мерзкий чинуша, который преувеличенно торжественном голосом начал читать речь... Не дослушав, послал его в жопу, попросив просто сделать всё поскорее. И вот, спустя пару минут, меня положили на ложе в садике с поющими птичками, и вкололи в вену какую-то муть. Отрубился я почти сразу.

А потом был сон, видение — не знаю что. Мухи, бьющиеся о стекло, не понимая, что перед ними преграда, и лежащие на подоконнике высушенные трупики тех насекомых, которые так и не нашли пути наружу. А рядом — открытая дверь.

Только подумал, что не так представлял посмертие, если оно есть — как пришло понимание. Мы — те же мухи, которые не видят и не могут видеть, что мешаются неким высшим силам, залетают в их комнаты, пачкают их обои, жужжат над их ушами. Нас бы можно было легко и быстро истребить, повесив липкую ленту, или размахивая бьющей электрическими разрядами испепеляющей "ракеткой". Но... Они не хотят этого. А хотят, чтобы у блаждающих в темноте овец появился пастырь, причём из своих. Пастырь, который будет показывать правильный путь, и которому будут подвластны время, пространство, миры и судьбы. И я теперь — он. Я — Бог Реальности.

КОНЕЦ