— Частично. Последний раз он попал туда после сердечного приступа. Там его и починили — теперь это гибридный организм. Он не очень любит эту тему — помни, когда увидишь его.
— То есть туда, в это место, попадают люди... и живут потом долго? Или как? Вы пытались выяснить, где это находится?
— Пытались, конечно. Где-то вблизи Южного полюса, где-то глубоко. Измеряли координаты гироскопом, магнитный компас там не работает, а комплекс изолирован от электромагнитных волн.
— То есть инопланетяне, — покивал Александр. — Ну или путешественники из будущего, если такое возможно.
— Скорее всего, инопланетяне, — уточнила Вероника, спрыгивая с его колен. — Там сплошные загадки. Главный вычислительный комплекс сам определяет, кому и какие функции передать. Тебе разрешили делать численные вычисления — уже хорошо.
— Так а зачем Кубик там живёт? Кто там был до него, известно?
Вероника помотала головой.
— Он или не знает, или не хочет говорить. Но именно он помог мне разобраться с управлением и с программированием всего этого. Он ведь инженер по образованию, и человек вовсе не глупый. А почему он там живёт и никуда не выходит — не знаю. Я не спрашивала, он не рассказывал. Ну что? Дневник читать будешь? Я там ничего такого не нашла, и мама вряд ли использовала сложный шифр.
— Ну так давай проверим. Вдруг что-нибудь найдём!
— Да, конечно, — покивала Вероника и прогулялась до своей сумки. И добыла из неё три толстых тетради. — Это оригинал. Я сделала его цифровые фото, когда нужно — туда заглядываю. Смотри — может, что заметишь. Скажу сразу — большинство того, что есть в книгах о криптографии мы с Риммой пробовали применить. Без толку.
...Она села на диван с книгой в руках, с улыбкой глядя, как Александр сосредоточенно рассматривает тетрадь, переворачивая песочные часы. Вот теперь она начала ощущать момент запуска сжатого времени.
Вошла Римма с парой бутылок воды (на столе ещё есть две, но запас никогда не помешает) и поманила мать за собой. Вывела в гостевую (Ника сидела там, вязала платье — похоже, первое платье на заказ в своём магазине) и указала на экран ноутбука.
Карта области. И пятна — похоже, распределение Гаусса, очень равномерное: больше всего «наляпано» поверх Новосибирска, и далее концентрация разрежается.
— Это инциденты, которые мы с Никой сумели найти своими силами, — пояснила Римма. — Помнишь, да? Иссушенные тела; люди, погибшие от жажды и голода в доме, где всего этого полно, и так далее. Это за сто лет. Ну, не все данные есть в Интернете — сколько нашли.
— Впечатляет, — признала Вероника. — А за последний год, скажем?
Римма покивала и картинка изменилась. И пятнышек осталось всего пятнадцать, и все они легли вокруг...
— В центре — наш с тобой дом?! — не поверила своим глазами Вероника. — Так, девушки. Я так понимаю, вы уже ищете или поискали и аналогичные инциденты. Ну, светящиеся зрачки, фантомы, случаи вроде того, что с Сарой... кстати, где Сара?
— Да, мама, изучали, — покивала Римма. — И изучаем. Ника очень много сделала, она очень быстро учится. — Ника смущённо улыбнулась. — Ой да ладно, все свои! А Сара — её взял пока приют на другом конце города, я слежу. Но ты права, по животным мы ещё не искали. Сейчас исправимся. — Ника кивнула, встретившись с ней взглядом. — Мама, нам очень нужно поговорить с Кубиком. У нас мало возможностей для анализа, а по уму надо бы всю землю охватить. Чую, что-то очень нехорошее происходит. Смотри, вот инциденты с детьми, которые использовали придуманные языки. То же рассредоточение, и центр, не поверишь, Управа!
Минуты две все молчали, переглядываясь.
— Ты права, — согласилась Вероника. — Что-то нехорошее рядом. И мне очень не нравится, что так часто мелькает Управа. Так что, давайте пока обсудим завтрашний визит в промзону?
— — -
— Что такое? — поинтересовалась Вероника, глядя, как Александр вертит в руках одну из тетрадей дневника — глядит то сверху, то со стороны, то почти параллельно плоскости. — Что-то заметил?
— Есть немного. Смотри. — Александр зажёг УФ лампу, такими было модно обеззараживать воздух, и в её свете быстро пролистал страницы одной из тетрадей.
Вероника ахнула.
— Заметила, да?
Заметила: затейливая картинка, немного похожая на ветку — и, похоже, части картинки на разных страницах. А затем открыл одну из таких страниц — поверх текста там светился в ультрафиолете небольшой рисунок, и повернул страницу так, чтобы смотреть почти параллельно ей. Вероника ахнула вновь: при таком угле зрения отчётливо видно, что линии и текст сходятся в вытянутые буквы — несомненно, буквы. «АГУЛ» .
— Идею поняла, — покивала Вероника и позвала: — Римма? Не подойдёшь?
Римма пришла в восторг от демонстрации — как и Ника.
— Отлично, папа, идею поняла, — покивала она. — Теперь дальше мы.
— Припоминаю, — покивала Ника, пока Римма просматривала все тетради таким же образом, время от времени удовлетворённо кивая. — Мы же с тобой долго обсуждали всякую тайнопись! И там было и вот это всё! Почему я забыла?!
— Видимо, давно обсуждали, — успокоила её Вероника. — Я тоже прочитала много книг про всё это, но даже в голову не пришло. Отлично, Саша. Думаю, мы найдём там что-то новое.
— Выходит, твоя мама знала, что ты можешь столкнуться с чем-то таким, — заметила Римма, быстро делая записи на листах бумаги. — Поэтому так скрыла. Короче. Тут тоже тайное послание, в каждой тетради. А та картинка, которая видна в ультрафиолете, это из книги Лавкрафта. Вот, смотрите.
— Словно веточка, — заметила Ника. — Старая Печать? Очень интересно. И зачем её было скрывать таким странным образом? Она не зря ведь её так спрятала в каждой тетради. И видно только в ультрафиолете...
— Значит, и при солнечном свете, — заметила Римма. — То есть листать дневник нужно при свете Солнца, о как. Мама, мы его заберём ненадолго — ну, дневник?
— Конечно, — покивала Вероника. — Я-то думала, что знаю о нём всё. И много там таких скрытых букв?
— Триста двадцать, — отозвалась Ника. — Двести четырнадцать, если смотреть вдоль длинной стороны, и ещё сто шесть, если вдоль короткой. Потрясающе... — восхищённо добавила она, всматриваясь в страницы дневника. — Так спрятать, что даже и не догадаешься! На самом видном месте!
— Текст с ходу не дешифруется, — добавила Римма. — Но ничего, подумаем, у нас теперь куча свежих идей. Мама, ты не в курсе, с чего вдруг бабушка интересовалась всем этим? Она с тобой хоть иногда что-то такое обсуждала?
Вероника покачала головой.
— Ни разу. Лавкрафт у нас дома есть... — Она осеклась. — Стоп... если так, то фрагменты символа и буквы на этих страницах могут как-то относиться к книгам про всё это!
— Ника, за мной, — скомандовала Римма. — Библиотека вон там. Думаю, нужно не файлы исследовать, а сами книги. Чувствую, бабушка нас ещё удивит.
27. За миллион лет до людей в оглавление
— К слову, что там с той банкой из-под мёда? — поинтересовался Александр, закончив с текущими делами. Что бы там ни было, а на новой работе нужно всё же работать. — Ну, которую тебе Кубик передал тогда.
— А, это действительно сказочно, идём. — Вероника поманила Александра на кухню и там добыла из шкафа обыкновенную на вид пол-литровую банку, закрытую обыкновенной на вид стальной крышкой с резьбой. На дне банки, действительно, тягучая оранжевая масса.
— Пахнет приятно, — заметил Александр, когда Вероника открыла. — Тот самый мёд?
— Не уверена, что тот самый, но смотри сам. — Вероника насыпала из пакета с сахаром примерно половину объёма банки, долила доверху горячей воды из чайника и плотно закрыла крышку.
Банка отчётливо осветилась изнутри, и Александр отшатнулся. Вероника поймала его за руку.
— Ничего страшного. Видел бы ты, как я испугалась в первый раз. Смотри!
Внутри банки кто-то словно размешивал сахар ложкой — сахар двигался, растворяясь, а потом вращающийся сироп начал отчётливо густеть, темнеть, и минуты через две вся банка оказалась заполнена однородной оранжевой массой. Вероника открыла банку — обернув её полотенцем, банка оказалась горячей — и наружу вырвалось облачко ароматного пара.
— Это такой же мёд?! — недоверчиво осмотрел полную теперь банку Александр. — То есть банка превращает то, что в неё добавлено, в мёд?!
— Превращает в то, что лежало на дне банки хотя бы сутки, — уточнила Вероника. — И обязательно нужно, чтобы половину объёма, ну на глаз, занимала обычная вода. И всегда есть дефект массы, я замеряла — между пятью и десятью граммами.
— Потрясающе! — Александр осторожно поднял банку, осмотрел со всех сторон. На вид — самая ординарная стеклянная банка, на дне даже типичные символы — тип стекла, дата изготовления, знак качества. — И что такого особенного в этом мёде?
— Не знаю. Отдавала на анализ — мёд как мёд, больше всего похож на разнотравье. Но он от всего лечит. С тех пор, как я начала его есть, я ничем не болела.
— Постой, но Римма рассказывала, как тебя подкосил грипп, или что это было!
Вероника покивала.
— Всё так. Я тогда оставила банку в офисе, дома запасов не оставалось. И не могла ещё отправить туда Римму, пришлось лечиться чем было. Больше так не делаю, у меня теперь всюду есть запас этого мёда. Ем каждый день по столовой ложке. У тебя в квартире теперь тоже стоит банка — в кладовке, справа, трёхлитровая.
— Спасибо! — обнял Александр Веронику. — Однако! Похоже, это такой же мёд, о котором рассказывал Кубик? Договаривай, — попросил Александр, глядя Веронике в глаза. — У тебя всё-таки есть гипотеза, что с этим мёдом.
— Нанороботы. Элементы, похожие на органеллы адаптивного коллоида.
— И ты их ела?! Они что, помогают иммунитету, или как это называется?!
Вероника покивала.
— Да, я тоже уже успела испугаться, что они что-нибудь со мной сделают. Но они пропадают из организма уже на вторые сутки, Римма сделала множество опытов. Пока нет причин их бояться.
— «Пока», — вздохнул Александр, возвращая банку на место. — Стоп, ты говорила, что банка копирует то, что пролежало на её дне больше суток? Ты ставила опыты?
— Много опытов. Не удержалась, налила туда раствор хлорного золота. Уговорила знакомого химика одолжить мне, под честное слово. Потом одумалась, перестала заниматься такой глупостью, копировала действительно полезное. Например, живую воду.
Александр вздохнул и улыбнулся: — Ещё и живая вода!
Вероника молча отодвинула его и достала склянку из шкафчика. Затем взяла нож и, к ужасу Александра, провела лезвием по тыльной стороне ладони — образовалась неприятная, глубокая царапина, из неё сразу же широкой лентой потекла кровь. Вероника подошла к кухонной раковине и, держа раненую ладонь над стоком, обмыла порез водой из склянки. Кровь остановилась почти мгновенно, а ещё через минуту поражённый Александр увидел совершенно целую ладонь — никаких следов недавнего пореза.
— Так, и почему тут кровью пахнет? — вбежала Римма. — Вот чёрт. Я должна была догадаться. Мама, а по-другому никак?!
— Так проще всего, — пояснила Вероника, обняв дочь. — Слушай, не начинай. Я ему даже десятой части всего не рассказала.
— И почти крышу ему снесла, снова, — хмуро пояснила Римма, указав на ошеломлённого Александра. — Папа, она правду говорит. Мы не понимаем, что за вода такая, в ней даже нет частиц коллоида. Но она реально всё лечит и убивает патогенную микрофлору. Даже в большом разведении, прикинь!
— Та вода, в кадке, о которой говорил Кубик?! — дошло до Александра. — Чёрт, но кто всё это создал?
Римма и Вероника переглянулись.
— Это самое странное, — вздохнула Вероника. — Кубик не знает, кто построил тот комплекс. Говорит только, что когда-то он был на поверхности Антарктиды, но теперь над ним четыре километра льда. Самая осторожная оценка возраста комплекса — восемьсот тысяч лет.
Александр присвистнул.
— Кто-то построил это почти миллион лет назад, и просто исчез?! И почти всё это время комплекс стоял пустой?!
— Неизвестно. Правда, Кубик не знает, и мы с Риммой ничего не нашли, — присела рядом Вероника. — Внутри почти нет органических следов. И там действительно есть печь с вечными дровами, репликатор веществ, наподобие этой банки, и очень много чего ещё. Мы видели, наверное, меньше процента того, что там есть. И никаких сведений, комплекс отвечает не на все вопросы.
— У кого-то были такие технологии миллион лет назад?! Что же с ними стало, с этими пришельцами, или кто они?!
Римма пожала плечами.
— Всё, делаем паузу, — предложила она. — Папа, я сама была реально в шоке, когда до меня начало доходить. Вот это всё — и нет хозяев. Куда делись, почему... Ты же сам видишь, со всем этим можно просто жить вечно! Ну и править миром, заодно. Мама? Пауза, да? Идёмте лучше, покажем, что мы с Никой нашли. Вам понравится.
* * *
— Вот, смотрите, — указала Ника на карту Новосибирской области. Поверх неё разместились девять кругов, каждый состоял из пятнышек одного цвета, и узор — распределение — каждого цвета был почти таким же, как у других цветов. — Это все аномалии, которые нам кажутся важными. Видите, где находится статистические центры каждого?
— Стоп-стоп... — присмотрелась Вероника. — Самый дальний — это инциденты со сжатым временем. Точки — это места, где жили пострадавшие, верно?
— Всё так, мама, — покивала Римма.
— А самый ближний круг — это те самые инциденты с фантомом, — предположил Александр. — Которые произошли в Новосибирске и области.
— Всё так, папа, — признала Римма не улыбаясь. — И если мы экстраполируем, куда сходится эта спираль, точнее — эвольвента, то получим... — Римма указала на экран. Там красовалось фото Управы во всей красе — видимо, с воздуха. — Вот такие вот пирожки с котятами...
— Погоди, — подняла ладонь Вероника. — Откуда эта присказка?! Ты так раньше никогда не говорила.
— И точно! — удивилась Римма, почесав в затылке. — Даже не знаю. С языка вырвалось как-то. А что такое?
— Мама так любила говорить, — тихо пояснила Вероника и на пару секунд прижала ладони к лицу. Убрала, помотала головой. — Что-то немного раскисла, извини. Инцидент с выдуманным языком тут тоже есть?
— Очень мало данных, — согласилась Ника, — но мы нанесли то, что нашлось. Согласуется с остальными инцидентами. Это предыдущий круг.
— Тот телефонный звонок, когда мне звонила якобы мама, — напомнил Александр, и заметил, как странно изменился взгляд Вероники. — Такое тоже учтено?
— Блин! — хлопнула себя по лбу Римма. — Во мы тормоза. Ника?
— Уже исправляюсь, — улыбнулась Ника, не переставая вязать. — Данных очень мало, Римма. Только те двенадцать, что ты говорила, это тринадцатый. В принципе, и это ляжет на кривую, даже с тем, что мы видим.
