Обрадованная моим появлением верная Катерина попросила помочь Татьяну уложить, а я сдуру согласилась. Ничего не соображающая хозяйка салона тем не менее сопротивлялась нам довольно успешно и мы вдвоём с ней еле справились. Позвать в помощь ещё кого-нибудь Катерина отказалась, объяснила, что будет очень плохо если хозяйку в таком виде ещё кто-нибудь увидит. Пришлось нам самим откантовать пьяную тушку в соседнюю комнату, где имелся топчан или лежак, на который мы её и уложили. Опытная Катерина притащила и поставила таз у изголовья и кувшин с рассолом, если я правильно опознала мутную жидкость с плавающими кусочками чеснока. На последних каплях человеколюбия вдвоём сумели стянуть с неё сапоги. Просто сдёрнуть у меня сил не хватило, поэтому я обернув сапог какой-то тряпкой, чтобы не пачкать платье зажимала его подмышкой и держала второй рукой, а обнявшая Татьяну обеими руками Катерина упиралась мне в плечи босыми ногами и толкала из всех сил. На удивление, способ сработал. Я где-то видела, как человек зажимал сапог между ног и хватал руками, а владелец сапога толкал его второй ногой ниже спины и бедолага летел вперёд вместе со снятым сапогом. Но не в платье же такое делать, у нас и так получилось. Чтобы пациентка проснувшись не пошла куролесить, связали ей колени простынёй или тряпкой какой-то, в её состоянии это почище кандалов будет. Потом Катерина отвела меня в какую-то комнату с зеркалами, где две хихикающие девицы помогли помыться и привести себя в порядок. После этого я уехала к себе, договорившись с Катериной, что она не даст с утра Татьяне продолжить "веселье".
Назавтра к моему приезду Татьяна уже успела полечится и была навеселе. Но ещё вполне соображала и обрадовалась моему приезду. Сидела слушала ворох её горестей, на фоне которых мои и правда выглядели как-то мелко и невинно. В штопор она ушла после того, как Настя угодила в полицейский участок за безобразную драку и Татьяне едва удалось её оттуда выцарапать. Поясню, Настя — это дочка Татьяны, которая на пару лет старше меня и я с ней познакомилась, когда приехала в усадьбу под Костромой. Родившей её женщины уже нет в живых, и Настя совсем отбилась от рук. Вообще, если бы она не попробовала при встрече меня изнасиловать, я бы считала её очаровательным человеком. По крайней мере, она именно такое невинное первое впечатление производила своей внешностью. Зеленоглазое рыжее кудрявое чудо с таким ангельским выражением на миленькой курносой мордашке, что подвоха с её стороны ждать в голову не приходит. Уже после знакомства и когда я сумела отбиться от неё, когда она пыталась затащить меня в свою комнату, я узнала всю историю. Любовница Татьяны и одна из её девочек забеременела вроде как от Татьяны, хотя она в это время и клиентов обслуживала, но Татьяна поверила, что это её ребёнок и не дала травить плод. Родился мальчик, которого сразу оформили как девочку, Татьяна решила, что так ребёнку будет проще устроиться в жизни, и когда вырастет она сможет даже принять дело матери. Насте дали самое лучшее из возможного за деньги домашнее образование и она ни в чём не знала отказа. Вот только выросла очаровательная внешне и с абсолютно испорченным нутром личность без внутренних запретов и развращённая вседозволенностью. Кстати, я в чём-то благодаря Насте встретила к себе такое доброе отношение. И предложенную схему Татьяна придумывала для своей дочки, для меня специально ничего ей придумывать было уже не нужно. Хотя и раньше её "особенные девочки" пару раз уже выходили замуж за влюблённых в них клиентов. Словом, Настя старше меня на два года в прошлом году, наконец, вырвалась на свободу из деревни и пустилась во все тяжкие...
― Понимаешь, Машуля! Я тебе как-то говорила, что есть девушки, которые вынуждены продать себя, а есть шлюхи... — Всхлипывая, говорила Татьяна, о том, что произошло. Ситуация, на самом деле настолько одинаковая, что в моём будущем, что в это время. Золотой ребёночек, которого разбаловали и для демонстрации своей "родительской любви" практически откупились от него и развратили до крайних пределов, в угоду своим ХОЧУ творит всё, что приходит в его голову. — Я же ни в чём ей не отказывала, да в неё пылинки сдували, как принцессу растили. Сюда приехала, всех "целеньких" мне перепортила...
― Кого?!
― А, не важно. Это мы так нетронутых девочек называем, девственность ведь тоже можно продать, и цену дают очень хорошую, есть любители. Уже пришлось её от срамной болезни лечить, а теперь оказывается она ещё и опиум курить приучилась...
― А за что её в полицию забрали?
― Да пошла в Славянский базар с приятелями из благородных, нашла ведь самую шваль, с жиру бесятся, и устроили там, в зале ресторана безобразную драку. Ну, племянника градоначальника и сыночка полицмейстера сразу отпустили, а вот Настю пришлось мне выкупать. Сейчас заперла в "мягкой комнате" в подвале и не знаю, что делать. А она там требует, чтобы ей опиума принесли, уже лицо себе разодрала и связать её пришлось...
Я росла в не слишком благополучном районе, так, что, кто такие наркоманы знала не понаслышке, как и то, что никакие методы и деньги, потраченные на лечение наркомана, ничего не дают. И мне кажется, что эти сами наркоторговцы платят деньги за разные сказки про то, что кого-то сумели снять с иглы и вылечить. Думаю я так, по одной причине, что очень многие слышали про такое, но я ни разу не видела ни одного вылеченного на самом деле. Даже переставших пить хронических алкоголиков видела, а вот бывшего наркомана ни одного. И говорить сейчас об этом Татьяне я точно не стану, и жалко её, она-то Настю любит по настоящему, дочка для неё свет в оконце и смысл жизни...
Утром я проснулась в том самом состоянии, которое можно описать двенадцатью буквами, это когда "головка — БО-БО, денежки — ТЮ-ТЮ, во рту — КА-КА". Ну, кроме денежек, этот пункт меня не коснулся. Я никогда не знала, что такое похмелье, ведь напилась впервые за две свои жизни. Но опыта у меня хватает. Как с утренним страданием Ковырина, да и других на станции, так и с приведением в сознание нашей мамочки, а часто и её очередного ухажёра из прошлой жизни. Но на себе я все прелести "прилёта птички ПЕРЕПИЛ" познала впервые, и мне это очень не понравилось. Больше всего хотелось, не шевелясь умереть немедленно. Вот только требовательные позывы мочевого пузыря мне такого шанса оставлять не пожелали. Двигаясь, как свежеоживлённый зомби я попыталась сквозь ресницы осмотреться и наметить, за что бы ухватиться, чтобы перевести себя в вертикальное положение. Кто-то добрый расслабил шнуровку корсета, но спать в дневном корсете — это не самое умное занятие. Я хоть и сплю в корсете, но это специальный разношенный мягонький для сна, надетый поверх байковой ночной сорочки, с обмятыми краями и не затянутый до предела дневной. А этот врезается в подмышки своим твёрдым жёстким краем и если бы не ослабили, то возможно даже натёр бы где-нибудь прищемлённую кожу до волдырей. Но и так совсем не здорово, а вставать в корсете — это тоже особая процедура. Это не голенькой вскочить просто согнувшись в пояснице. В корсете тело такого манёвра категорически лишено и вставать нужно скатившись к краю кровати и одновременно скидывая вытянутые прямые ноги вниз, как рычагом противовеса поднимая верхнюю часть тела в вертикальное положение. А обычно утром меня будит Наденька, которая меня подхватывает и помогает, а встаю я, ухватившись за её протянутую руку. Но это явно не сейчас и я пытаюсь понять, где я и что делать...
Что-то тёплое и тяжёлое придавило ноги, но поднять голову и посмотреть страшно, кажется от такого движения моя бедная голова лопнет. Из горла вырывается какой-то хрип-сип вместо слов, но ЭТО в ногах зашевелилось и на меня смотрит чёрный негр, вернее негра. Ой, нельзя допиваться то такого, уже глюки пошли. Но эта негра или мой мираж в ответ на мои попытки изобразить упавшего на спину жука выпутала меня из одеяла или во что я там оказалась замотана и поставила на ноги. И ведомая желанием не надуть лужу под себя прямо здесь, я двинулась куда-то за дверь и дальше... ― Ой! Привет! Ты новенькая?! — На меня уставилась молоденькая отвратительно живая девчонка в чёрных кудряшках с папильотками, кажется так называют повязанные на волосы для кудрей лоскуточки. Ещё удивительнее был её наряд, одетая, а скорее больше раздетая в чём-то голубом с перьями, в коротком корсете с болтающимися над ним грудями, белых панталонах и туфельках со смешными пушистыми помпонами. И девушке кажется, совершенно не требовались мои ответы. — Что, с клиентом нарезалась? Ой, у меня тоже так было, ты давай сматывайся, а то Катька или Палка увидят, такой штраф вкатят, внукам выплачивать останется! Ты вообще, чего здесь шароперишься?
Мой организм ведомый логикой, что туалет должен быть где-то на улице, а судя по тому, что позади девицы вижу широкую лестницу, мне надо по ней спуститься, я попыталась отодвинуть говорунью и двинуться дальше, как меня сбоку подхватила омерзительно живая Катерина:
― Ой! Госпожа! Ну, куда же вы подались?
Пискнув "Ой!" говорливая девица и ещё пара её товарок испарились, как и не было никого. А у меня, наконец, началась жизнь, вернее приведение меня в живое состояние. Мне быстро помогли решить физиологические проблемы, даже без необходимости куда-то идти, влили в меня капустного рассола, а потом горячего сладкого крепкого чая, усадили за стол, перед этим завернув помытую и голенькую в тёплый плед или одеяло и сверху подарком настоящего волшебника безумно вкусное пирожное-корзинку со сладко-кисленькой начинкой и облачком взбитых сливок. Минут через тридцать я уже вернулась в мир живых и смогла даже задавать вопросы...
Лучше бы не задавала. Катерина, которая оказывается, совсем не пьёт, вчера весь вечер сидела рядом и сейчас с бесстрастностью штамповочного автомата рассказывала, что и как вчера происходило. Сами понимаете, что такое общаться трезвой с пьяным в дым человеком, которого нельзя обругать и пинками отправить спать. Да и опыт у Татьяны не чета мне. Словом, так или иначе, но я скоро уже пила вместе с ней, единственное, я отстояла право пить не водку, а какое-то, по её словам, лёгкое вино. Тем более, что я в этом ничего не понимаю, да и не хочу понимать. И много ли мне надо при моём цыплячьем весе и субтильной комплекции. Так, что к стадии "Ты меня уважаешь?!" я приблизилась моментально. По мере рассказа Катерины я стала с ужасом вспоминать, если не всё, но многое. И если вначале больше Татьяна жаловалась мне на Настю, что кроме опиума и разнузданного поведения она ещё и деньги начала в карты просаживать. И что с ней делать Татьяна не представляет. Маленького ребёнка можно в угол поставить, розгами высечь, на худой конец, а со взрослым человеком что сделаешь? А все планы матери Настя растоптала, потому, что ей нравится эпатировать окружающих и она не скрывает, что она на самом деле мальчик и от эффекта обалдения окружающих получает удовольствие, и при любом удобном случае задирает подол и с готовностью предъявляет "доказательства". А потом видимо я выпила уже достаточно и стала жаловаться уже сама, как мне в Ярославле все надоели. И какого замечательного человека встретила. И какой он хороший. Но быть я с ним никак не смогу. Потому, что я — уродка такая, а он мне этого не простит! И хоть руки на себя накладывай. А ещё Гуркин — гад, так и не смог овладеть молодой женой, и я вдова, но так с самой свадьбы не тронутая. Словом жизнь не удалась! Само собой, всё это с пьяными слезами и соплями...
Катерина всё это рассказывает безэмоционально, видимо есть у неё опыт. Вспомнила негру, её здесь правда "арапкой" называют. Она оказалась Дуней, и имела феерическую историю. Её совсем малышкой обнаружили русские моряки остановившие судно работорговцев в океане. По всем правилам пойманных с поличным работорговцев повесили, на корабль высадили перегонную команду и отконвоировали до ближайшего порта, где и оставили разбираться местным властям. А через несколько дней плавания обнаружили маленькую чёрную девочку, которая сумела пробраться на русский корабль и пряталась. Высаживать не стали, и она любимицей всего экипажа прибыла в Россию, где её определили в сиротский приют, из которого она удрала ещё ни слова не понимая по-русски, вернее понимая одно слово из пяти, но виртуозно по-матросски нецензурно ругаясь, на корабле научилась. Потом она оказалась воспитанницей монастыря, где её обучили грамоте, покрестили, и всё шло к постригу, но она и оттуда сбежала. Добралась до Москвы, где попала в салон, в качестве экзотической игрушки. Вроде всё шло спокойно, но первому же клиенту она чуть не отгрызла ухо, едва он до неё дотронулся. Вот Татьяна с пьяных глаз и решила мне её подарить, дескать, я точно сумею с ней поладить. И что мне с этим чернокожим чудом делать? Но и это ещё не всё, Татьяна вчера вызвала нотариуса и оформила меня как её единственного душеприказчика, потому, что Насте веры нет, что промотает всё за неделю. Ага! А я в качестве мадам и хозяйки салона и не одного — это нормально. Нет! Пить надо меньше! Ой, не зря говорят, что пьяная женщина — это страшнее цунами. Катерина сидит и всё это монотонно рассказывает, не повышая голоса, видимо не раз уже. Чувствуется навык, я одновременно вспоминаю и понимаю, что она не врёт. Только совершенно не представляю, что мне с этим знанием и проблемами делать. Убежала, называется, от сложностей. Ирония судьбы по-русски... Тудыть её! Как же был прав Женя Лукашин прыгая под ёлкой "надо меньше пить"!...
Татьяна опухшая и помятая появилась только к обеду. К этому времени я уже пришла в себя, поела, помылась, привела в порядок свою одежду, сбагрила чернокожую Дуню, Катерина обещала, о ней позаботиться, совсем нет желания на себя эту странную экзотику вешать, своих проблем хватает... А Татьяне очень стыдно, что она вчера мне пообещала отписать всё своё имущество, но теперь делать этого не хочет, хотя, как я понимаю, сделает, если я упрусь. Пришлось уговаривать её и успокаивать, что мне это не нужно, что я всё за шутку приняла. К тому времени, как поехала на постоялый двор, где девочек оставила, у меня от этой суеты уже снова голова разболелась, а ещё нужно успеть сегодня переехать в квартиру, которую для нас Татьяна выделила. Можно и завтра, но нас в квартире уже ждут, так, что неудобно, да и постоялый двор у нас только сегодня сговорен и оплачен, и вообще, не место в трактире для трёх молодых девушек...
В Москве мы пробыли до Рождества. Даже не представляла, что это совсем не похоже на привычный мне Новый год. На станции мы праздновали Рождество много раз, были ёлки. Но праздник запомнился почему-то строгим рождественским постом и праздничной службой по его окончании. Но большой город праздновать любил и праздновал с шумом, с размахом, весело и затейливо. На улицах радостные весёлые раскрасневшиеся от мороза лица, везде торговцы с разными сластями и напитками в разнос, множество потех и зрелищ, от выступления кукольников до санных покатушек на горках. Даже не заметила, как меня закружила эта чехарда. Да! Чехарда — это игра оказывается такая с перепрыгиванием друг через друга и задачей удержаться на спинах, на которые запрыгнули или завалить тех, кто внизу. Само собой, что я в этом не участвовала, девушки здесь в качестве зрителей, а парни перед нами выделываются, выходит шумно и весело. По прошлой жизни почему-то хорошо помню, что зимой почти постоянно снизу холодно, даже в брюках и если под ними не тоненькие колготочки, а вполне себе шерстяные рейтузы или лосины, всё равно холодно или зябко. А тут совсем не так. даже на станции, когда бегала в не слишком длинном сарафане и тёплых кальсонах, если даже босая по снегу, подошвы мёрзнут, а в дом заскочишь, к печи подскочила и тепло. А про кальсоны тоже хочу сказать. Я думала, что кальсоны — это белые или голубые с начёсом страшные нижние подштанники с гульфиком для мужчин. Оказалось, что здесь так называют миленькие тёплые панталончики ниже колен и они в отличие от панталон без разреза посредине и в них очень тепло, как вообще тепло под длинным подолом платья. А сверху приталенная шубка или салоп на меху и в отличие от летних безрукавных моделей тёплый с рукавами, красиво украшенный и длиной до колена, так, что попа не замёрзнет. На голове меховой капор с большими полями-козырьком и с одетой поверх него тонкой из козьего пуха шерстяной шалью, которая не только утепляет и удерживает капор, но и укутывает шею и верхнюю часть груди. Тёплых перчаток или варежек нет, но муфточка в комплекте салопа даже теплее и удобнее, а перчатки только тоненькие. На ногах не модельные китайские сапоги из кожи молодого дермантина, а удобные валеночки или бурки, в которых тепло и удобно. Нет здесь засыпанных солью мерзких луж на тротуарах, хотя в свежие конские каштаны шагнуть запросто. И всё равно, можно часами в удовольствием гулять, смеяться, подкрепляться пирожками и горячим чаем у уличных торговцев или зайти в любой шинок или трактир, которые в местах гуляний двери распахнули и в них ничего злачного, а самовары призывно дымят на крыльце, выставленные прямо на мороз.
