Ветер и крылья - 5

Филиппо это не убедило. Вот еще... глупости какие!

— Убийцу наймет. И волки эти...

— Это вообще не она.

— Разумеется! А кто — Франческа?

Лоренцо утвердительно кивнул.

— Что ваша любовница участвует в черных мессах, Адриенна знала. И давно. Просто не лезла в это, вы ж все равно не поверите.

Лицо Филиппо закаменело.

— Послезавтра ты тоже умрешь. Понял, тварь?

Лоренцо ехидно фыркнул.

— Правда глаза колет?

Что бы ответил король — неизвестно. Дверь распахнулась.

— Ваше величество, ее величество пришла в себя.

Филиппо одарил Лоренцо злым взглядом.

— Я бы тебя приказал пытать сейчас. Чтобы ты на эшафоте уже был куском окровавленного мяса, воющего от боли. Но я вижу решение лучше. Сначала казнят тебя, на глазах у моей жены, а потом ее. Тебе что нравится больше? Четвертование или колесование?

— Выберите для себя любую казнь, а я согласен на то, что останется, — галантно предложил Лоренцо.

Филиппо хлопнул дверью, но та была тяжелой и разбухшей от сырости, да и косяк тоже...

Какой уж тут эффектный уход? Пшик один...

Лоренцо прикрыл глаза.

Он допускал, что за ним могут наблюдать, и старался не показывать виду. Но на душе у него кошки скребли.

Дурак! Какой же он самонадеянный безрассудный дурак! Почему он так легкомысленно отнесся к аресту? Ведь мог же сбежать, вырваться, вытащить Адриенну...

Впрочем...

Шанс есть и сейчас.

По регламенту... хотя какая разница, где будет проводиться казнь? Если на глазах у Риен... ему достаточно одной капли чужой крови. А дальше...

Дальше его не остановят и десятком стрел. Спасти любимую он сможет, остальное — ерунда. Пусть убивают... лишь бы она жила.

Вопрос — капля крови?

Хотя и тут все понятно. Ему положено последнее желание? Только вот... как его сформулировать? Желаю напиться кровушки человеческой?

Смешно...

Хотя... есть идея! Попросить поцелуй любой девушки, которая окажется рядом. И укусить... до крови. И все.

Дальше можно будет работать, его никакие цепи не удержат. Еще и оружием станут.

Это сейчас они неподъемные. А в том состоянии...

Он и Филиппо без усилий поднимет.

Как говорил дядюшка Джакомо: 'Если вас обвинили незаслуженно — заслужИте!'. Ну... что ж! Твое величество так уверен, что я мог бы тебя убить? Я тебя и убью... только приходи поглядеть на казнь! Получишь последнее удовольствие в этом мире!

Лоренцо лежал на соломе и прорабатывал разные планы действий.

Наверное, он не переживет этого самого послезавтра. Но у него будет достойная свита, это уж точно!

Адриенна

На мужа, который стоял на пороге комнаты, Адриенна смотрела равнодушно.

Как на дохлую кошку.... Что-то сейчас с ее котом? Надо эданну спросить.

Кот занимал мысли Адриенны куда как больше супруга. А что? Умное и достойное животное, порядочное и воспитанное.

О супруге такого сказать нельзя. И вообще, чего животных-то оскорблять? Они хорошие.

— Где мой сын? — не стал церемониться Филиппо.

Адриенна ответила хоть и не по-королевски, но зато коротко и в рифму.

Филиппо побагровел.

— Издеваешься, тварь?

— Дражайший супруг, вы серьезно считаете, что я доверю своего сына идиоту, который не видит дальше своего носа? — в голосе Адриенны было столько удивления, что Филиппо даже обиделся.

Нет, ну что за свинство такое? Он тут король — или уже где?

— Я тебя прикажу пытать!

Адриенна даже плечами пожимать не стала.

— На здоровье. Ваше. Мое-то после родов еще не восстановилось. Помру — и нет проблем.

— Палачи у меня опытные... пропустят тебя по кругу раз десять...

— Начнется кровотечение, и вы его не остановите. Потому как изнутри, — спокойно сообщила Адриенна. — Помру или от кровопотери, или от болевого шока... долго ли?

— Не помрешь. Не получится...

Адриенна пожала плечами.

— Допустим. Тогда я просто солгу. Раз, второй, третий... рано или поздно палачи выбьют из меня правду, но уже не отличат ее от лжи. Вот и все...

Филиппо зашипел сквозь сжатые зубы. Можно ведь и так...

— Ты не понимаешь, что ты умрешь?! Кому будет нужен твой ублюдок!?

— Это не ваше дело, — отрезала Адриенна. — И вообще, зачем вам мой сын?

— Это и мой сын!

— А-а... понятно. Вырастет он, так ему и скажете? Сыночек, я тут твою маму казнил немножко?

— Потому что она хотела меня убить!*

*— и такие примеры были в истории. Видимо, корона на мозг давила, прим. авт.

Адриенна только вздохнула.

Хотела. И регулярно. И что?

— Хотеть можно что угодно. Делать я для этого ничего не делала!

— У меня другие сведения!

— От кардинала? Который метит на ваш трон? Или эданны Франчески, которой я вообще поперек горла, еще с первого раза? С первого моего приезда! Это ведь она подсунула моему отцу свою подругу, она пыталась меня убить, подсылала убийцу, наверняка она!

— Ческа такого сделать не могла! Она ангел!

— И до сих пор жива?

Адриенна поняла, что все бесполезно. Она просто не достучится до Филиппо. Слишком качественно его обработали.

Ты король, ты можешь, никто не смеет тебе противиться... понятно! А как насчет: ты король, ты должен? Вот у его отца это было. А Филиппо...

Проклятие, последний ребенок, оберегаемый... ну, насколько получалось. Вот и результат. Хотя тут и любовь свое сыграла.

Любовь...

Одержимость, скорее. Но Адриенне ли судить? Ради Лоренцо она тоже на многое готова.

Филиппо стиснул кулаки.

— Издевайся пока можешь, дрянь! Сына я найду. А даже если нет, проклятье все равно снято, Ческа мне новых детей нарожает!

Адриенна смотрела на стену.

— Пусть рожает. Если сможет.

— И твоего ублюдка я рано или поздно найду!

Адриенна безразлично пожала плечами. Говорить с Филиппо? С глупой куклой? Марионеткой? Нелепо и ненужно. Разве что...

— Передайте там, чтобы мне ночную вазу принесли.

Филиппо взревел и шарахнул дверью об косяк. И чем ему ночные вазы не угодили? Адриенна продолжила смотреть в стену.

— Мау.

— Нурик!

Кот запрыгнул на одеяло, потянулся и принялся от души мурчать и когтить его. А что?

Лапотерапия пополам с когтеукалыванием — отличная штука. От всего помогает. А от чего не поможет, о том просто забудешь.

Адриенна погладила его и улыбнулась. Она понимала, что это первый этап обработки. Что скоро последует второй. Но...

Сына она спасла. Мия за ним присмотрит. Проклятие снято.

А остальное...

Стена слабо засветилась. В комнате проявлялась Моргана.

* * *

Адриенна обрадовалась призраку, как родной. Хотя почему — как? Родная и есть.

— Бабушка!

Моргана улыбнулась, подмигнула Адриенне, а потом вдруг проскользнула сквозь стену. Вопль оттуда донесся такой, что даже королева услышала. И грохот. Кажется, кому-то не повезло?

Опасное это ремесло — соглядатай. Можно и того... окриветь. На оба глаза и сразу.

Моргана вернулась быстро. И улыбалась.

— Что там случилось?

— Да так... один несчастный упал неудачно. Кажется, что-то себе сильно переломал, — небрежно отмахнулась Моргана. И пусть скажет спасибо, что не убили. А могли...

— Туда и дорога, — согласилась Адриенна.

Моргана медленно кивнула.

— Туда. Почему ты позволила себя арестовать?

— Лоренцо, — просто сказала Адриенна. — Да и куда я побегу?

Одного слова хватило. Моргана кивнула с пониманием. Любовь... такая штука. Если бы Адриенна сбежала... да и куда? Действительно — куда?

В СибЛевран? Больше-то некуда...

В Арайю? Нужна она там... в гареме.

А еще она давала слово и обязана его держать. Она вышла замуж, она подчиняется мужу, уважает его, они вместе и в горе, и в радости...

— Твоего сына вынесли из дворца. Он в безопасности. Лоренцо не пытали и не собираются.

Адриенна выдохнула.

— А ты — жди.

Адриенна кивнула. Она даже не сомневалась, что Мия ее в беде не оставит. А муж...

Пошел последний отсчет. И кстати! В брачной клятве не было одной серьезной оговорки. Адриенна не клялась не убивать. Почитать, уважать, слушаться — было. Не убивать — не было! Упущение?

Замечательно!

Моргана удалилась. Адриенна еще раз подумала, что супруг ее — идиот. Воронья башня, последний оплот Сибеллинов — и ее заключают в эту башню, словно в тюрьму. Хотя... потайных ходов в этой комнате нет, выйти она не сможет...

А вот к ней могут прийти.

Долго и ждать не пришлось. Эданна Франческа заявиться не рискнула, а вот кардинал...

* * *

Адриенна была занята. Играла с котом, потому на вошедшего внимания почти не обратила. И здороваться не стала.

Дан Анжело некоторое время смотрел на нее сам.

Вот ведь...

Даже синяк на лице ее не портит. Легкая фигурка, словно сейчас оттолкнется ногой — и вспорхнет к потолку, тяжелая коса черных волос, синие глаза, прозрачная кожа...

Красавица. И этим все сказано.

— Адриенна, — тихо позвал он.

Женщина даже головы не повернула.

— Ваше величество?

— Кардинал? Что вас привело ко мне? Желаете позлорадствовать?

— И это тоже, — согласился кардинал. — Может, не стоило мне отказывать?

— Если бы речь шла о выгребной яме, в которой мне надо спрятаться, я бы и не отказала, — согласилась Адриенна. — Но такое, как вы...

Брезгливое передергивание плечами было вполне отчетливым. И кардинал разозлился.

— Завтра суд. И послезавтра ты умрешь.

— Мы все когда-нибудь умрем, — согласилась Адриенна. — Мне проще. Проклятие снято, мой ребенок в безопасности.

— А твой любовник?

— Лоренцо никогда не был моим любовником. И мужу я не изменяла, — отрезала Адриенна.

Кардинал выдохнул. Вот... все он понимал. Но как-то это...

Вот что!?

Что такого есть у Лоренцо Феретти, чего нет у него?! Молодость? Красота?! Ну и дан Санторо себя не на помойке нашел! Но почему, почему никогда он не видел такого взгляда у Адриенны? Вот смотрит она на Феретти, и глаза у нее светятся. Не потусторонним светом, не силой, а просто — она сияет. Любит и радуется, что любимый человек есть на земле.

А ему почему не додали такого?

Просто — почему!?

И это было откровенно обидно.

— Я еще раз повторю свое предложение. Если ты соглашаешься и приносишь мне клятву, я вытащу тебя отсюда. А через пару лет ты станешь опекуншей своего сына на троне.

— А потом?

— Поженимся. Я найду способ.

Почему-то кардиналу хотелось эту женщину. Всю. От и до.

Чувства, разум, волю, душу... присвоить — и не отпускать!

Его и только его! Чтобы на него она так смотрела... она же способна на эти чувства, на такую любовь?! Почему и не к нему? Он тоже этого заслуживает! Он может, может!!!

Адриенна покачала головой.

— Нет.

— Так хочется умереть? Знаешь, как это будет? За тобой придут с утра, на рассвете. Проведут по коридору во внутренний двор. Там священник примет твою исповедь, даст отпущение грехов, и ты пойдешь к эшафоту. И будешь смотреть, как умирает твой любовник. Знаешь, что такое колесование?

Адриенна невольно передернулась.

Знала. Страшная это казнь. Долгая и мучительная.

— Когда ему переломают все конечности, его поднимут так, чтобы он мог видеть, как тебе отрубят голову. А потом Феретти снимут с колеса и вспорют живот. Достанут внутренности и подожгут у него на глазах. И оставят так, чтобы он мучился и страдал.*

*— колесование пришло к нам из просвещенного Рима. В Россию его принес Петр I, правда в 1-й половине 18-го века у нас эту казнь запретили, а в цивилизованной Европе применяли до начала 20 века. Прим. авт.

Адриенна пожала плечами.

— Если я соглашусь, Лоренцо все равно ждет казнь?

— Да.

— Тогда не стоит тратить мое время. Я уже отказалась.

Анжело сжал кулаки. Сейчас уже не кардинал, просто — мужчина. Оскорбленный отказом, разгневанный, униженный...

— Смерть с ним лучше жизни со мной?

— Именно.

Кровь вскипела, бросилась в голову, алым потоком заливая мысли, выпуская на свободу Зверя.

— Ну погоди ж ты!

Адриенну рванули за руку, притянули к мужскому телу, в рот впились жесткие губы...

Ровно на две секунды. А потом девушка принялась сопротивляться всерьез. Если бы мужчина этого ожидал, она бы не справилась. Но...

Острые зубы сомкнулись на нижней губе кардинала. Серьезно, это не любовный укус, это — отгрызть и оторвать. Каблучок изящной туфельки с силой опустился на подъем стопы. И в довершение всего...

— Уауууууу!

Кошки... они такие кошки!

Кто сказал, что при коте можно безнаказанно поднимать руку на его хозяйку? И тем более, хватать ее... а ряса — это не плотные штаны и сапоги. Это мягкие дворцовые туфли и легкие шелковые брюки. Жарко же!

Шелк не стал преградой для кошачьих когтей. По одной ноге кардиналу прошлись каблуком, в другую впился кот, а когтей там восемнадцать. И клыков полный набор.

Его преосвященство отшатнулся — и вульгарно сел на задницу.

Адриенна брезгливо сплюнула кровь на пол. Хотела на пол, получилось на рясу. Это оказалось последней каплей...

— Убьюууууу! — взвыл несчастный, вылетая за дверь.

Ее величество только плечами пожала.

А что — раньше ее пряниками накормить хотели? Вот странные люди! Говоришь нет — не понимают. А потом еще и обижаются... на что?

Кот муркнул и потерся об ноги.

Адриенна подхватила зверя на руки и погладила мягкую черную шкурку.

— Защитник мой пушистый.

Кот согласно мяукнул и принялся вылизывать лапу.

Он такой!

Защитник, герой, и просто красавец. А какой скромный и умный! Кстати, а обед тут дают? С мяуууусом? А то кардиналами сильно не пропитаешься. Не успел дичь закогтить, а она уже удрала... надо было добивать!

Мяу!

* * *

— Роза, ты слышала?

Ньора Анджели сплетни не слушала принципиально. Но...

— О чем?

— Говорят, королеву... того! Арестовали!

— За что? — ахнула ньора.

Если Филиппо и хотел что-то скрыть, то зря. Стража, фрейлины, слуги... через полчаса в курсе был весь дворец, а там новость и на улицы выплеснулась, стихийно обрастая подробностями.

— Так за дело! Говорят, она на короля покушалась, убить хотела!

— Да что ты!

— Да-да! Волков науськала...

Не то, чтобы ньора Роза была за короля — или за королеву. Такое вот мышление простого человека.

Филиппо? Адриенна? Да хоть бы и крокодил в короне, лишь бы репа росла, а рыба ловилась. Ну и болезней не было...

Так-то человеку мало надо. Чтобы его мирок не шатался. А уж что там в большом происходит... его не трогают — и ладно!

— Ишь ты! А когда?

— Вроде как недавно...

Ньора Роза задумалась.

— Энто когда рожала? Или сразу после родов?

Торговка рыбой, у которой она выбирала жирную камбалу, задумчиво примолкла.

А и то правда...

Оно, конечно, после родов мужиков убить иногда хочется, но в том-то и дело, что сил нет. Рука не поднимается... в буквальном смысле. Просто — падаешь, где стояла.

А тут хошь и королева...

— Ну, не знаю...

— Зато я знаю, — отмахнулась ньора Роза. — Давно уж известно, что королю ее величество поперек шкуры, его отец жениться заставил. А так бы он на этой... Вилецци женился в радость! Небось, она королеву и оговорила...