Магические сигнальные барьеры не отреагировали на появление чужаков в обустраиваемом убежище, откуда было бы удобно руководить Кристальной Империей и взятыми под контроль марионетками, да и завербованные помощники до сих пор молчали. Впрочем, в полезности последних он откровенно сомневался: они и раньше не являлись гениями, а после лёгкого внушения, снижающего критичность мышления в отношении некоторых важных деталей...
— Сдавайся, — приказал новый гвардеец, на этот раз вооружённый двумя булавами, встав позади своих подчинённых. — Ты окружён.
Словно бы подтверждая слова офицера, позади послышались шаги ещё половины десятка гвардейцев в полных доспехах. Невзирая на то, что их снаряжение было сделано более тысячи лет назад, на поле боя даже сейчас — когда магия являлась не единственным способом нанесения вреда врагу на расстоянии, они могли бы дать фору элитным частям дневной гвардии.
— Прискорбно, — констатировал старик, поднял посох и воскликнул: — Восславим Солнце.
— Сомкнуть щиты! — рявкнул командир, успев за долю секунды до того как пятка древка ударила в пол, создав волну яростного пламени, разошедшегося по туннелю с ужасающим гулом.
Огонь выжег воздух, столкнулся с доспехами гвардейцев и, облизнув их со всех сторон, унёсся дальше по туннелям, после чего угас. К чести кристалийцев, они устояли на ногах и даже сумели продержаться, пока живительный газ вновь заполнит собой помещения.
К сожалению тот, кто устроил вспышку в одном из проходов кристальных шахт, пока его противники были заняты спасением собственных жизней успел исчезнуть, оставив след копоти на полу. Впрочем, никто не поверил в то, что неизвестный действительно покончил с собой, а не использовал некий вид телепортации.
...
Одетая в свободные белые одежды с узором в виде башни под куполом голубого цвета на груди, Рэдиэнт Хоуп стояла перед тронным возвышением в тронном зале кристального дворца. На её плечи была накинута сине-фиолетовая мантия, голову обхватывал изящный тонкий обруч из серебра, мерцающий глянцевым блеском чёрных кристаллов, расположенных справа и слева на висках кобылки.
Внешне единорожка выглядела спокойной, но никто не мог с уверенностью сказать о том, что за буря царила у неё на душе. Всё же последние дни, даже на фоне всего времени, что прошло с момента пробуждения в тайной лаборатории Сомбры, оказались крайне переполнены не самыми приятными событиями.
Сейчас, когда наиболее острый пик воздействия магии аликорна остался позади, фиолетовая единорожка отчётливо понимала, что Каденс не стала бы так подставляться на глазах у сотен свидетелей прямо во время праздника, который сама и устроила. Демонстрация возможности лишения окружающих как негативных, так и позитивных чувств, с их последующим возвращением, не вязалась с образом "сахарной принцесски" (как её называла собственная напарница). Подобное мог бы сделать Сомбра, но исключительно ради устрашения, тогда как гостья из Эквестрии вещала о дружбе и взаимопонимании...
"Она воздействовала на нас мягко, вызывая положительные чувства к себе. Другой вопрос — осознанно или нет? Всё же аликорны, как и Сомбра после своего становления тираном, создают вокруг себя определённый энергетический фон... Она не могла этого не знать, а следовательно — пользовалась этим. Впрочем, подобное можно понять: все мы используем различные трюки, чтобы получить какие-то преимущества: одежду, духи, голос и многое другое. Пассивное влияние принцессы любви можно причислить к категории феромонов. Однако же это совершенно не делает её менее опасной, а потому — такие гости в Империи не нужны. Я же не хочу, чтобы у неё здесь появились толпы поклонников и воздыхателей?", — пусть умом магистр целительства всё понимала, но вот сердцем простить крылато-рогатую кобылу не могла, испытывая к ней строго негативные эмоции.
Паранойя, проснувшаяся в ту ночь, вынудила прибегнуть к помощи одного изобретения Сомбры, которым являлись чёрные кристаллы, поглощающие магию. Обруч она собрала сама, сделав из него грубую защиту для разума, способную сдержать хотя бы первый натиск и дать подготовиться к серьёзному противостоянию. Возникли некоторые трудности с использованием собственных заклинаний, но экранирующее кольцо на основании рога решило эту проблему, пусть теперь и возникало постоянное желание почесать голову...
"Это можно перетерпеть, а потом я придумаю что-нибудь получше", — пообещала себе Хоуп, терпеливо прислушиваясь в ночную тишину, царящую в кристальном дворце, где кроме неё самой были только гвардейцы, большей частью унаследованные от Сомбры, да две дюжины сторонников, готовящихся организовывать работу городской администрации на новом-старом месте.
...Голосование, произошедшее минувшим днём прошло с ожидаемым результатом: семьдесят два процента горожан пожелали короновать Рэдиэнт, ещё восемнадцать процентов поддержали других кандидатов из числа кристалийцев, ну и десять процентов либо воздержались, либо проголосовали за принцессу любви. Таким образом в самое ближайшее время предстояло провести коронацию, после чего её неофициальный статус будет закреплён на бумаге, что изрядно добавит головной боли.
"И что подумает Сомбра, когда узнает об этом? Трусливый мерзавец, бросивший город на мои плечи. Только попадись мне...", — сжав кулачки, Рэдиэнт постаралась не начать плакать от обиды, страха, разочарования и вины.
Поступок друга детства был подлым, но... в какой-то степени она его понимала. Причём чем дольше ей приходилось разбираться с нарастающим комом проблем, тем сильнее становилось желание поступить схожим образом и просто сбежать. А ведь жеребец терпел это долгие годы, а ещё и сражался на полях битв с разного рода "гостями", среди коих отметились даже аликорны.
Могла ли она его винить за желание уйти? Могла, но это было бы лицемерием. Тем более, давний друг явно находился не в себе, не признавая себя Сомброй, что накладывало на всю эту ситуацию дополнительный слой оговорок.
Фиолетовая единорожка разрывалась между долгом перед родиной и долгом перед другом, нуждающимся в помощи. Пожалуй, если бы он не сбежал, а затем и не продемонстрировал то, что способен за себя постоять, то второе перевесило бы первое. Однако же сейчас она совершенно не представляла, где его искать и... стоит ли это делать?
"Может быть ты нашёл тихое место, где теперь живёшь спокойно и проблем не знаешь? Нашёл себе кобылку, создал полноценную семью, ждёшь малышей... А я жду, как дура, что ты вернёшься и всё станет... не как прежде, а лучше чем теперь. И самое паршивое, что мне ничего не остаётся, кроме как ждать и надеяться, что тебе станет лучше. Если же нет...", — звук открывающейся двери, за которым последовали тяжёлые шаги капитана гвардии отвлекли магистра целительства от невесёлых мыслей, вынудив обернуться на посетителя.
— Снимите шлем, капитан, — приказала фиолетовая единорожка, прекрасно помня проблему всех гвардейцев, что согласились вновь надеть свои доспехи, чтобы выполнить один-единственный приказ.
Жеребец подчинился, после чего простоял десяток секунд, дабы полностью прийти в себя после влияния подавляющей магии. Едва же его взгляд прояснился, он склонил голову и объявил:
— Мы его упустили, ваше величество. Кристальные шахты оказались не способны остановить телепортацию, а от нашей первой атаки он защитился.
— Рассказывайте по порядку, — попросила Хоуп, чувствуя новую вспышку мигрени.
...Голосование прошло ожидаемо, а вот то, что произошло после него заставило Рэдиэнт ощутить искреннюю злость. Один из сторонников преподнёс ей "подарок", которым оказалась точная копия короны королевы Аморе, которую ему, якобы, оставил на сохранение сам Сомбра. Во время же личной беседы он сообщил, что является членом культа последователей короля-чародея, которые поставили своей целью вновь сделать Кристальную Империю великой.
...Хвастаясь (ну или злорадствуя), этот аристократ поведал о том, что их лидер, отзывающийся на прозвище "Владыка", который обитает в туннелях под городом и обладает огромными знаниями, могуществом и влиянием, желает стать теневым кукловодом в городе-государстве. А ещё ему, за верную и честную службу, обещали пост регента при новоявленной королеве, со всеми полагающимися правами и привилегиями.
Что могла подумать фиолетовая единорожка в ситуации, когда ей прямым текстом заявляют о готовящемся заговоре и том, что осведомитель сам в нём участвует на добровольной основе? Учитывая, что моду на подчинение чужой воли ввёл Сомбра, по внешнему времени сделав это целую тысячу лет назад, а буквально минувшей ночью розовая аликорница продемонстрировала, что данное направление магии не только не забыто, но и развивалось в ширину... вывод был однозначен.
Жеребца пришлось усыпить, так как чем дольше он говорил, тем менее адекватно себя вёл, демонстрируя явные признаки внутреннего конфликта, что могло привести к непоправимому повреждению личности. После этого пришлось действовать скрытно, чтобы не насторожить возможных наблюдателей, а также быстро, дабы не позволить обнаружившемуся врагу отреагировать и сделать первый шаг. Доказательством же того, что всё услышанное — это не бред воспалённого разума принявшего какое-то дурманящее вещество дворянина послужила корона, поверхностное обследование которой показало неизвестные структуры, предназначение коих оставалось тайной.
— ...Жду ваших приказаний, ваше величество, — закончил свой монолог капитан гвардии, сжимающий в руках шлем.
— Делегация Эквестрии в выделенных им зданиях? — спросила Хоуп у своего подчинённого, обдумывая только что усложнившееся положение дел.
В то, что Селестия отправила своего фанатика, чтобы он подготовил коронацию Рэдиэнт, дабы взять под контроль Кристальную Империю при помощи специально изготовленной короны... верилось с трудом. План, конечно, мог бы сработать, если бы единорожка не проверяла все подозрительные предметы (в том числе и столовые приборы) на предмет заложенной в них магии или нанесённых ядов, привычку к чему пришлось вырабатывать во время обучения на целителя (после десятого сеанса сидения на унитазе даже до самых твердолобых пони доходило, чего от них хотят наставники). Кроме того, не вязалась эта легенда с тем, что неизвестный представлялся последователем Сомбры, желающим разделения Эквестрии и города-государства.
"Могла ли Селестия придумать такую сложную схему в качестве подстраховки на случай, если Каденс и Сансет провалятся? Сложно судить о том, что творится в голове у более чем тысячелетнего правителя, но мне кажется, что это слишком ненадёжно и долго даже для неё. В лучшем случае — фанатик работает сам по себе и хочет стравить нас с Эквестрией... возможно для того, чтобы мы напали на южного соседа, либо как-то иначе дали повод для введения полноценных оккупационных сил. Всё же рассчитывать, что Кристальная Империя сможет выиграть настоящую войну глупо, а из союзников у нас пока что только ССР, которым и самим помощь нужна. С другой стороны, неизвестный мог преследовать иную цель...", — уйдя в себя, фиолетовая единорожка вздрогнула от звуков голоса собеседника.
— Принцесса Каденс и Сансет Шиммер, насколько мне известно, планируют покинуть Кристальную Империю ближе к вечеру, после официальной коронации, — изрёк капитан.
— Как думаете, капитан, наш неизвестный решится проявить себя во время коронации, если мы совместим это мероприятие с демонстрацией Кристального Сердца народу? — Хоуп улыбнулась уголками губ, затем повернулась к трону и направила луч магии, принудительно смещённой в тёмный спектр, чтобы активировать скрытый в спинке механизм.
Раздался негромкий щелчок, после чего сидение приподнялось и открылась ниша, обшитая чёрным бархатом, маскирующим под собой экранирующие магию кристаллы. Рэдиэнт негромко хмыкнула при виде изумления на морде гвардейца, который столько лет служил Сомбре но так и не узнал, что король-чародей получал удовольствие от осознания, что сидел на самом большом сокровище королевства.
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Бремя короля
Примечание к части
Явь или сон, век или миг?
Остановилось время.
Кто я такой, чей это лик?
В зеркале ледяном...
Я помню снежный вихрь, звериный вой,
Сомкнулось небо надо мной...
Халиф был (была?) древним существом, в памяти коего сохранились те времена, когда нынешние жители городов-государств мало отличались от диких зверей, сбивающихся в стаи и идущих за сильным вожаком. Впрочем, само понятие пола для джиннов являлось чем-то условным, используемым исключительно ради удобства общения с обычными, короткоживущими разумными существами, которые ради выживания в тяжёлых условиях искали себе защитников и покровителей... считающих песчаных псов, верблюдов, других гостей Семи Пустынь не более чем игрушками для себя.
Шли годы, складывающиеся в века, а сородичи Халифа продолжали играть в смертные игрушки, временами стравливая их между собой, насылая бедствия в виде песчаных бурь, а порой и награждая за верную службу исполнением какого-нибудь желания. Впрочем, даже их благосклонность часто оборачивалась пыткой, как когда один из вождей был награждён вечной жизнью... но не молодостью (в результате он постарел и увидел как погибают жёны, дети, внуки и правнуки).
Глядя в прошлое с высоты своего нынешнего опыта Халиф мог (могла?) сказать, что все они были могущественными малышами, капризными и требовательными, а ещё — крайне высокомерными, невнимательными и самоуверенными. Мимо них прошло то, что когда-то разрозненные племена стали объединяться, крепнуть, узнавать нечто новое и создавать ранее немыслимое. В конце концов... какое им — великим джиннам, было дело до возящихся в грязи букашек?
Первые факиры, способные продемонстрировать лишь жалкие фокусы с выдыханием огня смешили хозяев Семи Пустынь: некоторых из них джинны даже брали в ученики, хвастаясь друг перед другом успехами зверьков. Это продолжалось сотнями лет, а затем сородичи Халифа внезапно поняли, что из хозяев превратились в дичь, а верные игрушки оказались опасными охотниками, обучившимися действенным приёмам борьбы с нематериальными существами.
...Невзирая на то, что их было мало, но джинны оставались могущественными существами с огромным опытом, что не подготовил их к переменам. Если бы им хватило ума объединиться, то мятеж удалось бы задавить, а восставшие племена превратить в испуганных дикарей, коими были далёкие уже предки. К сожалению гордыня, презрение к смертным, откровенная глупость и медлительность сыграли дурную службу над сильнейшими: одного за другим их загнали в магические сосуды, сотворённые по примеру тюрьмы для нарушителей немногочисленных законов, принятых в обществе хозяев Семи Пустынь (за всю историю лишь одного джинна его сородичи заперли на срок в сто лет, так как он желал возвысить смертного до своего уровня).
Халифу подчинялись стаи песчаных псов, что приносили в возведённый храм разнообразные дары, от обычных драгоценных камней и металлов, до произведений искусства, угощений, самок и самцов разных племён. Он слышал о том, что где-то там происходит охота на джиннов, но относился к этому как к очередной игре: ведь не могут смертные быть достаточно сильными, чтобы заточить настоящего владыку. И эта уверенность стала ошибкой, когда в пустыню Красных Песков пришли верблюды и бэтпони, ведомые могущественными факирами и кровожадными повелителями теней...
