Улыбка гусара

Мартышка, пишущая парадный портрет осла, вдруг злобно щелкает зубами и выпрыгивает наружу, мягко приземляясь на пол зала. Она осматривается и внезапно на морде появляется радостное выражение...

— Кажется, ей понравилось окружение!

— Да нет, — отвечаю я готессе. — Просто она понимает, что на общем фоне даже рисунок, вышедший из-под шаловливых лап мартышки, будет смотреться вполне прилично.

Но такой пассаж не мог остаться незамеченным. Все таки музей, а не цирк бродячих комедиантов... Вроде бы. Кто-то из посетителей указывает на обезьяну пальцем и глупо смеется, демонстрируя некоторое сходство с вышеупомянутым приматом... Мартышка возмущенно верещит, после чего взмахивает кистью, зажатой в лапе.

Капли краски летят во все стороны, причем некоторые из них попадают как раз на картины. Совы и вовсе странноватые создания из "Сна разума" прорвали пленку, разделяющие мир фантасмагорий от реальности и с мягким шелестом отливающих черным бархатом крыльев взмыли под потолок, закружившись в безумно-завораживающем танце. Демонические существа с других офортов вступили в зал более медленно и величаво, с ленцой оглядывая оцепеневших любителей абстракционизма. Они-то знали, что теперь это ИХ вотчина, а остальные здесь так, мимолетные гости на вечном празднике фантасмагорий.

Полуобнаженная ведьмочка с развевающимися черными волосами кружилась волчком, издевательски хохоча... Парочка домовых с пивными кружками в руках, пустившаяся в пляс вокруг возникшей ниоткуда пивной бочки и вовлекающая в этот танец вовсе не желающих подобного внимания людей. Еще один осел в мантии дипломированного врача с важным видом слонялся по залу, выискивая жертву для медицинских экспериментов. Неважно, отчего помрет больной, зато диагноз будет внушительным и непременно по латыни...

От продолжающих танцевать под потолком сов начинают исходить лучи не света, но тумана, скрывающие большую часть происходящего, превращая пока что относительно обычный зал в перекрёсток кошмаров, рожденных кистью великого, по-настоящему великого художника — Гойи.

— Пошли, ма шери, сейчас человеку находиться тут не очень-то полезно, — говорю я готессе и увлекаю ее по направлению к ведущей на второй этаж лестнице.

* * *

Вот, собственно и второй этаж. Тут пока что спокойно и так будет по крайней мере несколько дней — созданному конструкту потребуется время, чтобы прибрать к рукам весь дом. Правде, этим все и ограничится, поскольку такие проявления в принципе не могут выйти за пределы здания, в коем были порождены.

Чуму я решил пока не отвлекать... Больно уж бесенку нравилось происходящее в выставочных залах, да к тому же подобная атмосфера паники и истерии — идеальная среда для подпитки столь необходимым ему спектром энергетики. Пусть резвится, дитятко полуразумное, ну а мы с готессой пока что проведаем начальника всего этого паноптикума. Или все же кунсткамеры? А, не суть важно!

— Граф, посмотри.

— Ираида Ильинишна Старохатская, — прочитал я надпись на двери кабинета. — А что? Обычная фамилия. Вполне кстати соответствует облику этого заведения.

— Да я не о том! Это же известная в области правозащитница всех наркоманов, педофилов и прочей швали и одновременно ненавистница всего, что связано с нашей страной. К тому же еще и... Да ты и сам увидишь. Особенно не любит тех, кто хотя на волос приподнимается над уровнем толпы.

— Вот мы сейчас на это и посмотрим... и не только посмотрим. Все равно надо кое-что узнать, заодно и проверим суть правозащитников нашего времени.

Я довольно вежливо и деликатно постучал в дверь костяшками пальцев.

— Занято! — раздался резкий, неприятный голос. — Я не принимаю.

— Свободно...

Замок, жалобно скрипнув, уступил в неравном бою с силой вампира. И вообще, не слишком вежливо с ее стороны не пускать посетителей, которые страсть как хотят увидеться с руководством сего "культурного" учреждения. О, да тут знакомые все лица! Именно эту дамочку я видел, когда она на всех четырех конечностях резво убегала от полуиллюзорных существ с офортов Гойи.

— Приветствую вас. Приношу извинения за настойчивость, однако нам необходимо побеседовать. — Вполне вежливо начал я.

— Кто вы такой? Что вы здесь делаете? Каковы ваши политические убеждения? Как вы относитесь к смертной казни? — приветствие было несколько оригинальным, однако придираться я не стал, — мало ли, какой стиль общения тут принят, — в конце концов, это ведь я нахожусь у нее в гостях, а посему кратко ответил на все четыре вопроса: граф Бельский. Развлекаюсь. Монархист. Поддерживаю. Доводилось и осуществлять.

— Граф? Монархист?! Палач!!! — лицо её сморщилось, демонстрируя крайнюю степень неприязни. — Я решительно требую удаления вашей недемократической персоны из моего кабинета. Так же вы должны ответить за учиненное вами надругательство над величайшими творениями гениев двадцатого века, экспонировавшимися в нашем музее. Немедленно верните все, как было! — взвизгнула она, заметив любопытствующую ослиную мордочку, просунувшуюся между половицами и с интересом осматривающую кабинет.

— Если вы не прекратите свои психоделические эксперименты, — я буду жаловаться! Я подам на вас в суд по защите прав потре... тьфу, человека, прямо в Гаагский трибунал! Вас посадят, а ваше начальство будет строго наказано, и после этого накажет и вас!

— Какое начальство? — я с недоумением посмотрел на разволновавшуюся женщину. Все люди, коих за начальство я признавать мог, — полковник наш, Пашков Александр Васильевич, и император Александр Павлович, светлая ему память, — давно уже в могиле лежат, и восставать для моего наказания будут вряд ли, куда бы эта женщина не жаловалась. Да и их наказать нынче, было бы чрезвычайно сложной, и прямо скажем, чрезвычайно трудноосуществимой задачей даже для опытнейшего некроманта. Очень сомневаюсь, что подобный сверхпрофессионал имеется в распоряжении Гаагского трибунала. Да и при жизни... Плевать император хотел на эту Гаагу. Приказал бы, так наши казаки её за месяц максимум, "на копье" взяли бы.

Так что, думаю что Александр Васильевич с Александром Павловичем, в этом плане полностью неуязвимы. Ну а другого начальства у меня и не было никогда, не обзавелся как-то... Да и то подумать... Зачем мне оно? Для каких таких целей потребоваться может? Мне признаться, и без начальства весьма неплохо живется!

— Как какое? Только не пытайтесь отрицать! Вы из КГБ! Вы пришли за мной, чтобы опять посадить меня в сумасшедший дом! Но я не дамся! Демократия не сдается! Всем рты не заткнете, губители свободы! Да здравствует свобода и демократия! — с глубоким изумлением я смотрел на беснующуюся женщину... Честно сказать, у меня и впрямь мелькнула мысль о том, что стоило бы вызвать санитаров. Но раз она этого так боится... Что ж, поищем другие пути.

— Элен, а ведь дамочка больна на голову всерьез и надолго.

— А ты не заметил? — деланно изумилась готесса. — Её несколько раз пытались пролечить, однако каждый раз поднимался ТАКОЙ вой, что приходилось отпускать от греха подальше. Вот и результат...

— Мда... Тяжелый случай. — Пожал я плечами.

— Похоже на паранойю, — заметив, с каким страхом сжавшаяся в углу "правозащитница" смотрит на нас, не сделавших пока ей ничего плохого — поставила диагноз Элен. — Ну, или возможно, мания преследования, — поправилась она после того, как правозащитница с криком: — Я узнаю тебя, агент в штатском! — обрушила тяжелый том на призрачную голову любопытного ослика, вновь мелькнувшую на уровне пола.

— Мда... — Пронаблюдав эту картину, я еще раз пожал плечами. — Тут в общем-то даже и мое вмешательство не требуется. Одно непонятно, почему она еще не в доме призрения, для головой скорбящих?

— Так говорю же, пытались её туда несколько раз определить, — вздохнула готесса. — Но такой вопль поднимался... В общем, решили не трогать, дабы вони не было... Все по пословице.

— Ну ладно. Пора и делом заняться. — Я внимательно посмотрел на Новосвинскую, позволив на миг красным искрам мелькнуть в своих зрачках.

— Мадам. Я не имею никакого отношения к государственным органам. — я с искренним сочувствием подумал о коллегах Алекса и Влада, которым приходилось общаться с этой персоной. Бедолаги... — Можете успокоиться, а то ваша истерика преизрядно уже надоела. Мне необходимы кое-какие архивные документы о бывших хозяевах этого дома, которые, как мне стало известно хранятся у вас в кабинете. Дайте мне их, и мы расстанемся к обоюдному удовольствию.

— Граф, да что ты с ней возишься? — не выдержала Элен. — Прибей её по быстрому, да возьми все документы. Что время зря тратить?!

— Да так. Есть причины. Знаешь, Сангрени мне как-то наполовину в шутку рассказывала, что, если информация о магии не передана хранителем по доброй воле, то к добру она не приведет. Суеверие скорее всего, но... мало ли что... Так что лучше немного потерпеть... Если это не будет чересчур сильно напрягать. В крайнем случае, можно, конечно, и убить. Тогда мы становимся вроде как законными наследниками... Но убивать что-то пока не хочется. Настроения нет...

— Понятно... — несколько разочарованно протянула девушка. — Надо же... У тебя нет настроения убивать?! — она покачала головой. Странно... Что случилось? Уж не заболел ли?

Я улыбнулся её шутке, и вновь обернулся к "доблестной" правозащитнице. Наши шутливые переговоры произвели на нее весьма сильное впечатление.

— Ну так как мадам? Вы позволите?

— Ва.. ва...

— Еще раз и у вас непременно получится.

— Ваш-ша св-ветлость, — тушка правозашитницы со стуком обрушилась на колени и поползла в моем направлении. — Все отдам, все, что есть! Не убивайте...

Противно однако. Я брезгливо выдернул ногу из захвата. Еще немного, и она мне все туфли своими слюнями перепачкает.

— Во-первых, не "светлость", а "сиятельство". Я граф, а не барон. Не умеете титуловать правильно, так и не лезьте! А во-вторых, — документы где, жаба ты пупырчатая... И с колен поднимись, а то смотреть еще более противно, чем обычно.

Та, путаясь в собственных ногах и размахивая ручками, словно пытаясь взлететь, бросилась к стоящему в углу шкафу, от усердия чуть не вывалив на пол целую груду официального вида бумажек. Стоп! Магия... Слабо выраженная, но все же именно она. Пришлось подойти и отстранить мадам в сторону, поскольку тут от нее точно не было бы никакого проку.

Я смел с заинтересовавшей меня полки остатки хлама и внимательно присмотрелся. Точно, оно и есть — под прикрытием довольно халтурно наложенных маскирующих чар просматривался контур кожаной папки с серебряными уголками.

— Элен, а вот, кажется, и то, что мы тут искали.

— Где? — метнулась готесса ко мне, после чего уставилась на полку. — Там же ничего нет!

— Есть, просто скрыто от посторонних глаз. Смотри.

Легкий выплеск энергии, перерубивший питающий чары канал и скрытая доселе от посторонних глаз папка проявилась в видимом для простого взгляда спектре. Элен было потянулась к ней, но получила шлепок по руке, довольно болезненный.

— Не трогай, а то будет тебе хорошо, то есть плохо! Если грубо замаскировано, то это скорее всего не от недостатка умения, а для того, чтобы поймать легковерных простаков. Сейчас проверим.

Вырываю листок бумаги из какого-то очень важного на вид собрания документов и бросаю на проявившуюся папку. Вспышка и от листка не остается даже пепла.

Одновременно с этим, слышится громкий взвизг правозащитной мадам и дробный цокот каблуков... Никак убежать пытается. Зря, от меня вообще скрыться сложно. С языка срываются несколько слов на умершем языке и проблема решена. Пусть бежит, вскоре все равно скоро надоест. Почему? Да просто это будет бег на месте, до выхода ей все равно не добраться. Пространственная петля, искривление пути таким образом, что человек бежит вперед, а на самом деле вновь и вновь возвращается обратно. Но ей оно и полезно — побегает, разомнется, вес немного сбавит... наверняка ведь за последние несколько лет она никоим образом не утруждала себя физическими упражнениями.

Мда... И как взять эту близкую, но пока что недоступную добычу? Огненная магия для вампиров слишком уж чужда и неприятна, так что о прямом воздействии лучше забыть. А вообще стоит малость подумать. Ремизов то сам магией не владел, так что тут или кто другой постарался или же просто амулет был использован, а то и не один. Для использования амулетов достаточно малости — обладания самыми азами или хотя бы иметь особенность некую, что владельца от простого человека отличает, чтобы на нее управление завязать можно было. Ну а долгожитель этот точно был чем-то особенным, пусть и непонятным.

Значит, амулеты. Уже на порядок легче, благо как сводить их с ума известно давно. Особенно те из них, которые не слишком высокого качества и откровенно примитивного вида. Пусть работать они могут неограниченно долго, да и подзаряжаются, откачивая энергию прямо из внешнего мира, но и на это требуется определенное время. Сработает огненная ловушка несколько раз, вот и кончился до поры до времени запас силы в амулете.

Так что в полет отправился второй клочок бумаги, за тем третий и все в том же русле. Уже на пятом дубле вспышка оказалась довольно дохленькой, ну а шестой клочок бумаги даже не до конца обуглился. Все, теперь можно и изъять хранилище неизвестной информации.

— Получилось! — радостно взвизгнула готесса. — Граф, ты гений!

— Благодарю за столь лестное признание моих достоинств, — раскланялся я. — Особенно приятно слышать это от очаровательной и экстравагантной леди. Однако, это еще далеко не все, наверняка есть и еще что-то, что срабатывает исключительно при открытии папки.

— А огонь больше не появится?

— С чего бы? — произнеся эти слова, я снял один из серебряных уголков и продемонстрировал его своей спутнице. — Вот и источник пламени, уже деактивированный. Так что и при накоплении энергии сюрпризов ожидать не придется. Зато сильно меня смущает нечто другое. Чувствую подвох, а понять не могу! Эй, Чума!

Клуб черного, едкого дыма и вот уже бесенок вновь в полном распоряжении.

— За что, хозяин! Там так весело... — заныло мое творение, но тут его взгляд переместился на все еще бегущую к двери мадам, и от грусти и следа не осталось. — О, да тут бегом на длинные дистанции занимаются. А можно я ее подбодрю малость?

— Потом... Лучше посмотри на эту папку, как следует посмотри.

Хлопая крыльями, Чума завис над объектом моего интереса, скривил рожицу и пробурчал:

— Я бы не стал открывать ЭТО. Такое лучше отдать тому, кого не жалко.

— Раз так, то есть одна подходящая кандидатура...

Комментарий готессы заставил всех нас скрестить взгляды на начальнице "музея", все еще продолжающей бег в пространственной петле, вдобавок ко всему еще и туманящей разум попавшим в нее.

— Идея неплохая и внушающая определенные надежды. Иди сюда, гадость моя!

Пространственный выверт несколько изменил направление, и вконец одуревшая мадам буквально врезалась в кресло. Мне оставалось лишь чуточку подправить траекторию, а заодно сделать так, чтобы она никуда оттуда не делась. Вот так, готово. Теперь аккуратненько так воспользуемся телекинезом и переправим папку прямиком ей в лапки. Эта идея явно не вызвала у нее положительных эмоций, но вопить и каким-либо звуковым образом выражать свое недовольство "пациентка" не решалась — и правильно делала. Видимо, кое-какие остатки мозгов в этой голове еще присутствовали.