— Так вот что вас больше всего беспокоит...
— Не дури, «Еву» восстановят так или иначе. Но на тот момент ты мог её окончательно угробить, и что нам тогда, по-твоему, оставалось бы сделать? Ведь сам знаешь что.
— Мы же победили, — ответил пилот с вымученной улыбкой. — Победителей же не судят.
Майор, вспылив, схватила за грудки Синдзи. Стакан беспомощно грохнулся на пол, коктейль расплескался.
— Сегодня погибли двенадцать человек и могли пострадать ещё десятки, а то и сотни тысяч, включая тебя и тех двоих! Как ты этого не поймёшь, дурья башка?!
— Те пилоты всё равно бы умерли, пока я бы доковылял до шахты, — Икари пожал плечами и отвернулся. В его голосе ничего, кроме усталости и равнодушия, не присутствовало.
Взъярённая Мисато и так уже негодовала оттого, что юноша никак не хотел понимать, что в случае провала его слепой яростной атаки сейчас никого на белом свете не было бы. Но от последних, циничных и безразличных, слов в адрес храбрых мужчин и женщин, погибших от рук Ангела, она совсем взбесилась.
— Никогда не говори подобным тоном о людях, которые положили свои жизни, прикрывая твою тощую задницу! — Кацураги уже была готова размазать мальчугана по стенке, ибо кто-то должен его привести в чувство. И чем раньше, тем лучше. Но в последний момент осеклась, заметив на его лице ухмылку. От него всё так же веяло равнодушием, но в нём притаилось и ещё кое-что: разочарование.
Так вот как Синдзи из раза в раз разочаровывается в людях. Но и это не самое главное — сейчас он Мисато напоминал саму себя несколько лет назад, когда на задании выкидывала какой-нибудь очередной фортель. А это значит, в роли тех безмозглых штабных офицеров, которые её отчитывали по поводу и без, сейчас выступала она сама. Неужели за годы расслабленной работы в NERV прошедшая огонь и воду женщина-офицер начала превращаться в штабистов, которые пороху-то не нюхали? Нет, ни за что она не уподобится им.
Кацураги оттолкнула Синдзи и постаралась взять себя в руки.
— Под мою ответственность иди домой, отдохни, — изо всех сил она придавала своему голосу как можно более спокойные нотки, — утро вечера мудренее.
Синдзи не стал спорить и молча вышел. К сожалению или к счастью, он так и никогда не узнает, что Мисато, оставшись одна в раздевалке, занесла руку и влепила со всей силы пощёчину самой себе.
Она пришла сюда, чтобы из первых уст услышать, как проходили сомнительные моменты боя. Чтобы защитить действия пилота на предстоящей комиссии и подсказать ему, что теперь делать. Дать совет, в котором юноша сейчас отчаянно нуждался. Но что она в итоге натворила? Да, Икари-кун тоже хорош, но его хоть можно понять.
Майору понадобилось ещё некоторое время, чтобы успокоиться. Заодно сообщила службе безопасности, чтобы те отпустили Синдзи домой. Там изрядно удивились, но спорить не стали. Уже после этого она вышла из злополучной раздевалки.
Кацураги промаршировала до своего кабинета. Люди не скрывали изумления, глядя на красную кляксу на лице майора. Первым делом все предполагали, что она сцепилась с доктором Акаги, что, в принципе, не было далёким от правды. Вот только вряд ли Рицко стала бы рукоприкладствовать, тем более в отношении своей подруги. Охранники тоже не остались в стороне и попытались разузнать о произошедшем. Кацураги от них отмахнулась и продолжила следовать к своему кабинету: помимо Синдзи, у неё ещё дел по горло.
Не успела она зайти к себе, как телефон зазвонил — Второй отдел службы безопасности. На том конце провода даже слова не успели произнести, как она выкрикнула в трубку:
— Я же сказала выпустить его!
В этот момент к ней в кабинет вошёл с кипой документов Хьюга. Его чрезвычайно удивили как красная отметина на щеке майора, так и состояние ярости, в котором пребывала Кацураги. Впрочем, женщина быстро сменила гнев на изумление от вести из Второго отдела, а после чуть не запустила мобильник в свободный полёт до ближайшей стены. Ко всему прочему её гримаса говорила о том, что она готова задушить кое-кого.
— Позвольте, — Хьюга поспешно выхватил у неё телефон, и та особо не сопротивлялась. — На связи замначальника оперативного отдела, старший лейтенант Хьюга. Майор Кацураги сейчас не может ответить. Да, я уполномочен.
Звонившим оказался сам глава Второго отдела, который кратко ввёл старлея в курс дела. Тот же в это время аккуратно уместил принесённую кипу рядом с остальными документами на столе. У мужчины лицо тоже исказилось: Синдзи вместо того, чтобы поехать домой, решил устроить себе прогулку по Токио-3.
— Что будем делать? — прошептал Макото, прикрыв микрофон мобильника.
Мисато плюхнулась в кресло и уставшим взглядом поглядела на горы бумаг.
«Лишь бы какую херню не выкинул», — по губам начальницы прочитал старлей. Хьюга кивнул и снова прильнул к телефону:
— До особого распоряжения не вмешивайтесь, следите за объектом в пределах текущих инструкций. И держите рядом оперативную группу, на всякий случай. Но так, чтобы они не светились, — он недолго послушал, что ему ответили на другом конце, и шёпотом обратился к майору: — Они спрашивают насчёт крота.
Мисато просто пару раз ударила запястье о запястье.
— Вязать, контакт не должен состояться. — Старлей ещё что-то прослушал, кивнул и передал майору: — Теперь они спрашивают об одноклассниках Синдзи. Говорят, замком Фуюцки рекомендовал их отпустить, если у других отделов к ним нет вопросов.
— Эти двое пусть ещё немного подрочат на губе и подумают о своём поведении, — шёпотом проговорила Мисато.
— Подождите минуту, — сказал мужчина в трубку и отключил микрофон, затем обратился к майору: — А вы что, новости не видели?
— Какие, к чёрту, новости? У меня что, времени вагон? — она двумя руками указала на груды бумаг.
Макото не стал спорить, а направился к столу начальника и принялся что-то откапывать. Случайно наткнулся на досье погибших пилотов и аккуратно их отложил на край стола, на видное место. Чуть погодя мужчина кое-как под завалами отчётов отыскал ноутбук Мисато. Подняв экран, порадовался, что он уже включён, и тут же открыл сайт канала CBS. Щёлкнул на один из последних репортажей — и запись включилась.
— Любуйтесь.
На экране уже разворачивались драматические события. Журналистка на чистом английском что-то лепетала, перемешивая известные факты с домыслами. Где-то позади неё развернулась долина с Токио-3. Потом картинка сменилась на виды окрестностей, снятые, наверное, с квадракоптера. И тут в кадр попали двое до боли знакомых ребят, которые, ничуть не стесняясь, улыбались и махали в камеру. В какой-то мере даже позировали.
— Твою же мать! — Кацураги ладонью стукнула по столу.
— Угадайте с первого раза, чьи рожи будут в ближайшем прайм-тайме во всех крупных информагентствах? Вероятно, поэтому замком рекомендовал их отпустить.
— Козлы, обеспечили себе билет на выход, — майор недовольно цокнула языком и откинулась на спинку кресла. — Пусть сейчас же родители заберут своих новоиспечённых «звёзд» и Второй отдел возьмёт с них подписку!
— А как же яйцеголовые?
— Передавятся! Потом как-нибудь их препарируют, а сейчас нам ещё общественного скандала не хватало. Страсти и так после первого Ангела не улеглись, а тут ещё дюжина двухсотых.
Пока заместитель без возражений выполнял поручение, Мисато глядела на репортаж, где уже в подробностях обсасывался бой «Евы» с Ангелом. Поймала себя на мысли, что со стороны схватка двух огромных чудищ выглядела куда внушительнее и интереснее, чем на экранах командного центра. На этих кадрах не видны ошибки, просчёты и полный провал в большинстве тактик. Только увлекательные разрушения и древний, как мир, мордобой. Только не между людьми, а между двумя гигантами. Всё это выглядело намного круче, чем голливудское кино. И те, кого трагедия никак не коснулась, будут смотреть с попкорном и колой, а также с нетерпением ждать следующую серию всей семьёй. Мисато передёрнуло. На моменте, когда «Евангелион» грохнулся на гору, она закрыла ноутбук.
После того как Хьюга всё уладил со Вторым отделом, он перевёл телефон в беззвучный режим и положил поверх досье пилотов, чтобы не затерялся в общем хламе.
— Вам нужен отдых, майор, — мужчина констатировал факт, осматривая горы из бумаг и состояние Мисато, особенно её красную отметину на щеке, — вы явно перегорели, раз сами себя огрели.
Женщина вскинула бровь в изумлении от проницательности своего помощника. Хотя они настолько давно вместе работают, что даже неудивительно.
— Ну не смотрите на меня так — несложно догадаться. Единственный человек во всём городе, у кого хватит ума поднять на вас руку, так это командующий. Но он бы стрелял, чтобы наверняка.
— Мда уж, — она крепко протёрла глаза и потрогала кляксу на лице, — это всё из-за Синдзи. Этот стервец такое отчебучил, вот уж не ожидала.
Хьюга заинтересованно поднял брови, и майор ему кратко всё пересказала.
— «Мда уж», — повторил помощник, — вырастили себе на голову.
— Вот уж не говори, — женщина устало покачала головой, а потом и откинулась назад.
Хьюга поразмыслил немного и направился к «секретному местечку» кабинета Кацураги. Откровенно говоря, ничего секретного в нём не было, любой внимательный человек смог бы отыскать на одном из стеллажей за папками укромное уплотнение, где хранилась парочка бутылок и тройка стаканов.
— Вам нужно отдохнуть, скажем, часа три, — мужчина снова констатировал очевидное и достал виски с двумя стаканами. — Я вас подменю.
— Не, я в порядке, — отмахнулась женщина и сделала усилие встать.
— Три часа, — настаивал он, разлив по маленькой порции, — за три часа четвёртый Ангел не атакует.
— За эти три часа тебя Рицко сожрёт, даже не прожёвывая.
Старлей подумал, что и вправду придётся иметь дело с возбуждённой главой научного отдела, и немного долил себе. Бутылку же обратно запрятал, чтобы культурное распитие случайно не переросло в типичную офицерскую попойку. Надраться они ещё успеют, но сейчас совсем не то время и не то место.
— Кстати, командующий в курсе насчёт Синдзи? — Макото передал один из стаканов Мисато. Она покрутила им в руке, прежде чем ответить.
— Честно говоря, во всём грёбаном комплексе командующий, похоже, единственный человек, которому больше всех плевать на Синдзи. И это ещё называется отцом. Велика честь ему что-то сообщать, да вот надо бы.
— Мне взять на себя?
— Тебе тогда одной бутылки будет мало. Не, я сама разберусь. — Женщина утомлённо расчесала свободной рукой свою чёлку, отчего она взъерошилась. — Всё же чёрт его дери.
— Командующего?
— А, да пошёл он, — майор махнула рукой, — я про Синдзи! К чести, он провёл великолепный бой, этого не отнять. Лучше вряд ли бы смогли. Но его отношение к себе и к другим, да и вообще ко всему...
— Прошу прощения, — аккуратно перебил старлей своего начальника, — но смею высказать мысль, что хорошо бы Икари-куна ввести в курс дела, что все мы сидим на бомбе замедленного действия. Возможно, у него и мотивация поднимется.
Он недвусмысленно указал пальцем вниз. И не на пол, а куда ниже. Намного ниже.
— Я бы с радостью, да верхи ему не выписывают доступ, — развела она руки, — и приходится играть в официоз. Видишь ли, они считают нецелесообразным ему сейчас сообщать неприглядную истину.
— Ещё раз смею сказать, что какая-то бумажка вас редко когда останавливала.
Мисато усмехнулась. Он чертовски прав.
— Шеф, позвольте всё же начистоту.
— «Шеф»... Давненько меня так не называли, — протянула она, глядя на так и не отпитый стакан. — Ну, что там у тебя?
Хьюга прочистил горло, готовясь высказать то, что у него давно вертелось на языке.
— Моё мнение таково, что к чёрту всех этих безумных учёных в нашем комплексе, которые хотят за счёт гигантских ресурсов и жертв докопаться до какой-то там истины. Да клал я свой скромный прибор на эту истину. Скорее всего, один раз именно они уже угробили полмира. Если не напрямую, то косвенно. А мы этот мир на своих костях вытаскивали из безумного хаоса. Я и вы лично проливали кровь. Да, сейчас мы не в строю со всеми остальными, и нам выписали ничего не стоящие модные нашивки и звания, — старлей свободной рукой подёргал свои знаки отличия на воротнике. — Но знаете? Бывших рейнджеров не бывает — мы до сих пор под присягой. Мы давали клятву. Передовая сместилась, изменилась, и она сейчас здесь.
Кацураги с каждой его фразой сильнее кивала головой. Хьюга бил в самую суть.
— Наша задача — действенно защищать гражданских, страну, да весь выживший из ума мир от любого врага, даже если он высотой с небоскрёб и плюётся из своей задницы дьявольскими фаерболами, — он продолжал свою тираду войдя во вкус и так махая стаканом, что аж заветный напиток чуть не расплескался. — Что они там втирают про Икари-куна? Нецелесообразно? Но, простите, какого лешего? Он под вашим непосредственным подчинением. И теперь парнишка один из нас.
— Один из нас, чтоб мне провалиться, — вторила майор.
— Даю палец на отсечение — такое боевое крещение не каждый бы прошёл. Да, он не давал присягу, но что с того? Зато мы давали. Я считаю, что это вы лично должны выбирать, что целесообразно для него, а что нет. А свои измышления они могут присылать факсом прямо в урну. Вот моё мнение.
— За это надо выпить, — выпалила Мисато, готовая подписаться под каждым словом.
Они отпили пару глотков, оставив немного отличного виски в своих стаканах. Нежное жжение разлилось внутри тела, приятно расслабляя.
— Думаю, как утрясётся, я лично покажу Синдзи всё как есть. Даже если сверху не спустят бумагу.
— Лучше один раз увидеть, чем тысячу раз услышать?
— Именно. А то на словах он не поверит, — Кацураги покрутила недопитый стакан, — в такое вообще мало кто поверит, пока не увидит собственными глазами.
— Надеюсь, он сразу же не выпадет в аут, а то нам бы продержаться до «Евы-02».
— Ты же сам знаешь, пилот «Евы-02» — подарок ничуть не лучше, чем Синдзи или Рей, — женщина усмехнулась. — Да чтоб мне снова пережить резню в Шанцю, похоже, в пилоты могут пройти только тронутые башкой.
— Вы сгущаете краски.
— Вовсе нет.
— Трудное детство? Всё же они родились и росли во времена, когда человечество одной ногой в могиле стояло.
— Никак нет, большинство их ровесников выросли вполне нормальными ребятами. Ну посуди сам, если уж откровенно: первой на всё, то есть вообще на всё, начхать, кроме, наверное, командующего, и то я ещё сомневаюсь в этом; вторая, и ты это сам знаешь, с таким раздутым самомнением, что будь оно физически осязаемо, то можно было бы выстроить лестницу до Луны; третий просто нытик и ходячая депрессия, но с этим ещё что-то можно сделать; по четвёртой же просто психушка плачет крокодильими слезами — её не то что в бой отправить, а просто посадить в «Еву» уже страшно; а пятый — солдафон до мозга костей.
