Где-то лет через десять синелицые больные стали в Ирукане редкостью. Кроме того, на улицах стало меньше нищих и инвалидов, в особенности искалеченных по решениям суда. Более того: покровитель Ордена Великий герцог Ируканский пошёл на беспрецедентный шаг — преступникам, совершившим деяния средней тяжести (типа мелкой кражи, совершённой вторично), дозволялось выбирать между наказанием по закону (например, отрубания руки) и нанесением на лицо синей татуировки с последующим изгнанием за Болота. Такой гуманизм оказал оздоравливающее действие на местные нравы.
Мика оказался не только успешным проповедником, но и толковым хозяйственником. Прежде всего он наладил жесточайший контроль над всеми материальными ценностями, доставляемыми из герцогства, особенно над продовольствием. Затем он стал изыскивать дополнительные средства, чтобы снизить издержки. Очень кстати на Гиблых Болотах нашли болотную железную руду. Сначала начали делать железо, из которого ковали гвозди и железную утварь для собственных нужд. Потом Мика попробовал продать возок гвоздей в Ирукан. Гвозди купили, хотя и не без опаски. Но прокалённое на огне не несло заразы. Следующий возок был продан уже дороже. Это позволило расширить производство. Задымили кузницы.
Однажды с очередной партией больных пришёл старик с синим лицом. Его правая рука висела плетью, а по-ирукански он говорил с тяжёлым акцентом. Откуда он, никто так и не узнал. Калеку поставили работать при кузне — раздувать горн и помогать по мелким надобностям. Довольно скоро выяснилось, что он хорошо понимает в кузнечном деле и даёт толковые советы. Когда у него отнялись ноги, он продолжал работать — затачивал ножи. Когда же отнялась и левая рука, он попросил позвать кузнеца и что-то ему долго рассказывал. Кузнец ходил к старику, пока тот не онемел. Но он ещё успел увидеть первый меч, выкованный в кузне Ордена, с характерным синим отливом и узорными полосками на клинке. Такой меч разрубал кольчугу и даже лёгкий панцирь из сыродельного железа. Через пару лет холодное оружие стало основным предметом экспорта Ордена.
Дальнейшая история была такова. Орден развернул свою деятельность не только на территории Ирукана, но и в Арканаре и Соане. Которые тоже были рады избавиться от больных, немощных, ущербных и просто лишних людей. Для их транспортировки — а также и для торговых надобностей — в бухте был построен полноценный порт. Примерно тогда же началось строительство орденской фактории на старом континенте.
При этом орденские порядки оставались в неприкосновенности. Бедность, целомудрие и полное подчинение начальству были тремя столпами, на которых покоилась вся система. Даже высшие иерархи ордена, распоряжавшимися немалыми средствами, жили в бараках и ели из общего котла.
Разумеется, для этого нужна была железная дисциплина. Но и с этим не было проблем. Среди провозглашённых Микой добродетелей миролюбие и кротость не значились. Зато среди братьев нашлось немало ветеранов, расставшихся со здоровьем в битвах. На таких людей и их управленческие навыки Орден и сделал ставку. Когда святой Мика, наконец, умер — а прожил он, по преданию, более девяноста лет — в совете святых братьев, управляющих Орденом, не осталось ни одного человека без военного опыта.
Да, кстати. Мика, скорее всего, умер в Арканаре.
Очередной арканарский король сразу после коронации изъявил желание встретиться с главой Святого Ордена: поговорить о делах божественных, а также обсудить кое-какие земные вопросы. В том числе — установление официальных отношений. По сути, речь шла об официальном признании Ордена как суверенной силы, отличной от Ирукана. Странным образом это совпало со смертью престарелого герцога Ируканского — которому Мика был столь многим обязан — и восшествию на престол его племянника, не раз публично задававшегося вопросом, кому всё-таки принадлежит местность за Гиблыми Болотами: герцогству или монахам? Возможно, поэтому Мика арканарское приглашение принял. Однако в Арканар он отправился пешим, один, категорически запретив себя сопровождать.
Он успел посетить несколько мелких городков и сёл на пути к столице. Встречали его восторженно, проповеди слушали со слезами на глазах, но бросать налаженную жизнь и записываться в Орден не спешили. По этому поводу Мика произнёс несколько особенно пламенных проповедей.
Умер он где-то на дороге в столицу. На какой именно и при каких обстоятельствах — никто так и не узнал. Вряд ли смерть была насильственной — нищих стариков обычно не трогали даже самые отмороженные мазурики. Скорее всего, у Мики просто кончились силы. Что стало с телом — понятно: по арканарским обычаям, умерших на дороге принято хоронить на обочине. Так что основатель Ордена стал единственным святым братом, официально погребённым в земле. И даже не один раз: жители окрестных деревень стали выдавать любой холмик поблизости за могилу святого Мики.
Параллельно бытовала легенда, что святого Мику схватили люди герцога, недовольные тем, что он предпочёл Арканар Ирукану. Убить святого они, однако, не посмели и ограничились тем, что увезли его в Ирукан, а там продали меднокожим варварам как раба. Легенду, судя по всему, распространяли в целях поддержания неприязни к ируканцам. Но не слишком пламенной, чтобы не вызывать лишних эксцессов.
Потому-то, наверное, ируканцам и не вменили в вину убийство Мики: это было бы уже лишнее, так как вызвало бы настоящую ненависть. То есть фитилёк прикрутили, как выражается Славин в таких случаях.
День 87
Перечитал вчерашнее. Вот чувствую — не мой стиль. Ну то есть в основном мой, но иногда Левин вылазит. Не знаю, как для вас, а для меня заметно. Вот что значит СНВ.
Хотя, с другой стороны, у меня тоже бывало. Когда про лаксианцев писал красивости всякие. Хотя там они были вроде как по делу, без красивостей такие вещи объяснить нельзя. Я, во всяком случае, не умею.
А и пёс с ним. Уже вроде как и неживой, а всё о глупостях думаю.
Ладно, к делу. Вроде про всех рассказал, кроме самого Арканара. Ну вот теперь о нём, родимом. Хотя какой он мне родимый? А вот почему-то написалось так. Опять славинская поговорка вылезла. У него всё "родимое". Особенно ДГБ он так называть любит.
Тьфу, опять не про то. К теме.
Итак, Арканар.
Королевство занималj стратегически выгодное центральное положение в Запроливье. Герцогство Ируканское располагалось на западе, Соан — на востоке. Южнее был пролив, севернее — владения баронов и Красный Хребет. За которым простирались владения меднокожих варваров.
С точки зрения географической, Арканар был равен по площади Ирукану, Соану и владениям Ордена, вместе взятым — и это без территорий, принадлежащих северным баронам.
С точки зрения политической, Арканар представлял собой развитое позднефеодальное общество с перспективой превращения в централизованное государство. Впрочем, это была именно перспектива. Но перспектива реальная, а арканарские короли — династия Пицев, успешно доведённая до шестого представителя — ставили перед собой разумные и реалистичные цели. Если коротко, они сводились к установлению полного контроля над территорией от пролива до Красного хребта. Это, в свою очередь, требовало разгрома Ирукана, присоединение Соана, ликвидации баронских владений, надёжного мира с меднокожими варварами, урегулирования отношений с Эсторской империей и решения проблемы Ордена. Что, в свою очередь, требовало выстраивания мощной и при этом самодостаточной экономики, перехода к регулярной армии. Ну и, разумеется, установления чего-то вроде абсолютизма.
Правитель, попытавшийся реализовать хотя бы половину этих планов, надорвался бы сам и угробил бы династию. Но арканарские короли отличались двумя достоинствами: умеренностью и аккуратностью. То есть — никогда не разевали рот на кусок, который не могли откусить, но и никогда не забывали подобрать зёрнышко, даже если оно валялось в грязи. Хотя грязи они в принципе не боялись. А точнее — вообще её не замечали.
К тому моменту, о котором идёт речь, исторические задачи династии были решены где-то на две трети. Владыки Эсторской империи, то остатки бывшей метрополии, под нажимом арканарской династии подписали с королём Пицем Четвёртом Статут о дружеском согласии. За невероятно сложными и крайне витиеватыми формулировками скрывалось то, что королевство Арканарское в лице династии Пицев получало фактическую независимость в обмен на символическое признание главенства Эсторской династии и некие туманные обязательства. Типа — "хранить целостность земель королевства". Что касается империи меднокожих, то, благодаря усилиям последних трёх Пицев, варвары — когда-то владевшие всем островом и изгнанные за Хребет маршалом Тоцем, первым арканарским владыкой — были умиротворены, опутаны сетью договоров и соглашений, и всё чаще использовались как дешёвые наёмники для внутренних разборок. Республика Соан всё больше зависела от арканарского золота и арканарских товаров, большинство высших чинов армии и разведки были подкуплены, арканарские шпионы чувствовали себя в республике как дома. К тому же арканарские короли, начиная с Пица Пятого, имели некие формальные права на соанский престол. Однако они не торопились их реализовывать, а тихо-мирно удушали республику в объятиях.
Зато герцогство Ируканское считалось чуть ли на главным официальным врагом Арканарского королевства. Ируканским Великим герцогам приписывали какие-то кошмарные злодеяния, включая поедание младенцев живьём. Обвинение в шпионаже в пользу Ирукана было стандартным поводом для расправы с оппонентами. При Пице Шестом отношения с герцогством всё время балансировали на грани войны. Впрочем, пару раз война действительно начиналась, но до серьёзных боёв дело почему-то не доходило. Судя по всему, в глобальном плане овладения Запроливьем Ирукан завершал список желаемых приобретений, а пока служил ложной мишенью.
Что касается Ордена. За полтора века он превратился в серьёзную силу, обзавёлся многочисленными владениями, а основную базу перенёс за Пролив, на старый континент. Формально существуя на доброхотные даяния — повсюду бродили нищенствующие монахи, собирающие милостыню — реальные доходы он получал от совсем других вещей. Орденское оружие и стальные изделия уже не были самыми лучшими: секреты литья и ковки булатной стали довольно быстро распространились. Зато орденская система госпиталей, развёрнутая по всему Запроливью, считалась образцовой. Орденские хирурги были мясниками, но процент выживших больных у них был вдвое выше, чем у арканарских и ируканских живорезов, а по ведению послеоперационного периода и выхаживанию орденским медбратьям просто не было равных. Орден также оказывал качественные финансовые услуги. Например, перевод средств. Можно было оставить мешок золота в арканарском представительстве Ордена и получить расписку, заверенную приором. По этой расписке в любом другом представительстве Ордена — соанском, ируканском или континентальном — можно было получить ровно столько же золота минус пять процентов за услугу. Мелочь по сравнению со стоимостью и рисками реальной перевозки того же мешка по небезопасным дорогам. Впрочем, Орден брался и за перевозки. Существовала и регулярная орденская почта — весьма недешёвая, медленная, зато крайне надёжная. У монахов можно было заложить ценности или взять кредит под относительно умеренный процент, составить у орденского законоведа договор или завещание, получить консультацию или доверить дела. Наконец, Орден не брезговал наёмничеством... Изгнать чёрных монахов или хотя бы как-то ограничить их деятельность было непросто.
Однако арканарские короли имели к святошам ключик. Сила Ордена была в заведённых святым Микой порядках, а за полтора века их изрядно подточило. Далеко не все монахи остались фанатичными целомудренными бессребрениками, и особенно — епископат. Многие высокопоставленные члены Ордена обладали немалыми состояниями и собственностью, имели вкус к сомнительным развлечениям, тайные семьи и внебрачных детей. Арканарские короли относились к простым человеческим слабостям с пониманием. Они могли, например, возвести неизвестно откуда взявшегося юношу в дворянское достоинство и даровать земельные владения — разумеется, не забесплатно. Они закрывали глаза на неизвестно кому принадлежащие дома в столице, на дорогие экипажи с непонятными гербами, на сделки, совершаемые с глазу на глаз. Два дорогих столичных борделя имели репутацию "монашеских". С другой стороны, в королевских тайных архивах лежали документы и свидетельства, изобличающие руководство Ордена в чёрном колдовстве, жертвоприношениях и иных грехах того же свойства.
Кроме того, орденские управленческие технологии поддавались копированию. Пиц Четвёртый способствовал созданию Конгрегации святого Тукки, с монастырской системой, во многом повторяющей орденскую. Правда, монахи Конгрегации не прославились ни аскетизмом, ни военной дисциплиной, хотя достигли немалых успехов в пивоварении и виноделии. Пиц Шестой опыт учёл и попробовал зайти с другого конца, разрешив в Арканаре деятельность Истинного Собрания верных святого Мики — группы раскольников, отколовшихся от основного Ордена. Эту лавочку, правда, пришлось быстро прикрыть: Орден нажал на все рычаги, чтобы не допустить легализации отступников. Зато их принял Соан, что поставило его отношения с Орденом на грань разрыва, с самыми неприятными перспективами для обоих сторон. Прямой конфликт в последний момент удалось предотвратить, однако осадочек остался... В общем, против Ордена у Арканара методы были. К тому же арканарские короли не планировали уничтожения или захвата Ордена. Скорее уж в их планах было разделение сфер влияния и мирное взаимовыгодное сосуществование. Разумеется, на условиях, продиктованных светской властью.
Главной проблемой оставалась феодальная аристократия с её вольностями и правами, и прежде всего — с их землями, над которыми арканарские короли практически не имели реальной власти.
Опорой всей системы были так называемые "великие бароны" — то есть главы старых семейств, которым даровал земли ещё маршал Тоц. Эти зубры считали себя полновластными хозяевами на своей земле, на короля чихать хотели, религиозностью не страдали и подчинялись только кодексу чести да грубой силе.
Типичным образчиком таковых можно было считать баронов Пампа, владевших немалыми землями на севере, близь Красного Хребта. По легенде, маршал эти земли проиграл основателю рода в честном споре. Спорили о том, может ли сподвижник выпить кружку местного кислого вина через нос. Тот смог. И стал владельцем герба с кружкой и куска холодной земли, кишащей недобитыми бронзовокожими варварами. Однако в земле нашлось серебро, и его было много. Через какие-то полвека бароны обзавелись рудниками, замком, дорогой, а также влиянием при дворе и привилегиями. Арканарские короли много раз пробовали отнять у баронов рудники и неизменно терпели крах: бароны хорошо дрались, особенно за своё кровное... Другие крупные землевладельцы были того же склада. Укротить их силой арканарские короли не могли. Хотя регулярно пытались. Единственным крупным успехом можно было считать разве что покорение острова Хамахаб, стратегически важного из-за близости к ируканским берегам. И то — дело выгорело не столько из-за мощи королевской армии, сколько из-за маразма, в который впал престарелый хамахабский барон. Отчаянно цеплявшийся за власть и поэтому пытавшийся руководить своей ратью лично. Так или иначе, Хамахаб пал. Остальные бароны сделали правильные выводы и удвоили усилия по охране родовых владений. А также активность при дворе. В основном — вредительскую.
