Дракон-3. Дракон цвета любви

— Теперь о вашем положении, Каэтана. Вашему отцу отписали.

Вот не хотела, но чувствую — злорадства в моей улыбке на десяток голодных крокодилов. Его величество ухмыльнулся.

— Был бы он в столице, я б его пригласил к себе и все сказал. Но и письмо хорошо пошло. Гонец говорит, стекла от крика дрожали.

Я ухмыльнулась еще противнее.

А вот поделом!

Не за меня, а за ТУ Каэтану! За ее мать! За несчастных девчонок, на которых ты наплевал, дрянь научная! Вот казалось бы, где Рауль Кордова, а где Санджар Демир. Один — середнячок, только и того, что пыжится.

Второй — гений без капли совести.

А отношение к семье было б одинаковое. Упаси Бог с такими связаться! Дома я таких бы сковородкой воспитывала, до просветления, а здесь — нельзя! Ничего! Здесь мы свои методы найдем. Драконы вот, король...

Главное — действует!

— Ваше величество?

— Вы официально находитесь под королевским покровительством. И статус ваш признан. Но только для эсс-драконариев. И с определенными оговорками.

— Какими, ваше величество?

— Драконариям не рекомендуется занимать важные государственные посты. К примеру, эс Риверия мой канцлер, но его сын, кстати, драконарий. И канцлером я его не возьму.

Я кивнула.

Все верно, драконарий — это душа с крыльями. А она плохо вяжется с рутинной работой и ежедневной отчетностью. Положа руку на сердце... тот давний король, может и был неправ, напакостив эссам. Но в отношении сестры...

Не обязательно Ирендира Бьянчи сев на трон, оказалась бы лучше. Скорее, наоборот. Попала бы страна в такой хаос, что подумать страшно. Летать я могу, но страну б у меня раскрали и растащили, это точно.

— Не рекомендуется — или запрещается?

— Взяли пример с Санторина. Год испытательного срока. Если человек справится, может остаться на постоянной основе. Если нет — прости. Летай дальше.

Я задумчиво кивнула. Это справедливо.

— Какие еще есть ограничения?

— Эссы и эсы драконарии уравниваются в правах. Благо, новых законов вводить не надо было, просто восстановить старые. Раньше это работало, и сейчас сработает, ничего страшного.

— Благодарю, ваше величество.

— Конечно, это не будет стопроцентной защитой от произвола со стороны семей, но лучше, чем ничего. И драконы не потерпят принуждения в отношении своих всадников, не так ли?

— Дракон — отличная гарантия, ваше величество. И девушкам я буду все объяснять правильно.

— Я в вас уверен, Каэтана. Теперь к делу. Вы отправляетесь в Санторин. Думаю, примерно на год.

— Как прикажете, ваше величество.

— Если все будет в порядке, дозволю вам наследовать Кордова.

— Благодарю, ваше величество.

— Судя по тону — оно вам не слишком нужно?

Я пожала плечами.

— Разве что Рауля Кордова позлить, ваше величество. А так... поместье в глуши, отцовская любовница его практически разорила, туда вкладывать придется больше, чем выгоды получишь. Приданое? Это камень на шее.

— Логично. Мужу вы его передавать не хотите? Или детям?

Я пожала плечами.

— Не знаю, ваше величество. Мой отец еще крепок, и женился второй раз, у него и еще могут деть быть. Даже если не будут... передать супругу ТАКОЕ приданое — вы бы на это согласились?

— Эсса Кордова, вы мне предложение делаете?

Я чуть со стула не упала. Потом увидела веселые искры в глазах короля, и сообразила, что надо мной подшучивают. Ну, если так...

— Ваше величество, а чем из меня не жена? Не косая, не кривая, деньги есть, дракон есть...

— Вот дракон в супружеской спальне точно будет лишним.

Я похлопала ресничками.

— Он тихо полежит. Вместо декоративной собачки, на коврике. Он даже лучше собачки! Он воздух портить не будет!

Его величество откинул назад голову и расхохотался.

— Ох эсса! *

*— есть и такая теория, что маленьких собачек вывели для списания на них метеоризма. Пукнул хозяин, а виновата якобы собака. Может, и врут, не знаю. Прим. авт.

Я честно дождалась окончания королевского веселья и посмотрела предаными глазами. Король кивнул.

— Ладно. Шутке время. Вас, эсса, ждет Санторин. Вылетаете через три дня.

— Слушаюсь, ваше величество.

— А пока будете присутствовать на свадьбе вашей подруги, Марисы Лиез.

— С радостью, ваше величество!

— Свадьба будет скромной, но в королевской часовне. И я сам поведу невесту к алтарю, можете ее обрадовать.

— Ваше величество, она будет счастлива.

После такого Мариса весь высший свет на пальчике вертела. И Ферреров тоже.

— Медового месяца у нее нормального не будет, но вы подругу будете отпускать к мужу, время от времени.

— Да, ваше величество.

— Вот и отлично.

Оказывается, и монархи бывают вменяемые? А говорили, диктатура, диктатура...

* * *

Марису мы выдавали замуж через два дня. И за эти два дня я чуть не рехнулась.

Сначала нас атаковала Элия Лиез.

Платья — туфельки — подвески — цветочки — бантики — ленточки... епт-компот!

Да я и половины не знала, и второй бы не знать! Как хорошо мы в свое время пошли, да и расписались! Дошел, получил штамп, свободен!

Нет?

Зараза!

Оказывается, скромная свадьба в королевской часовне, это когда всего-то человек пятьдесят присутствует. Но самые сливочки.

Грррр!

Интересно, куда их сливали?

А все равно, нельзя ударить в грязь лицом, нельзя опозориться, нельзя...

Платье должно быть только из лучшего шелка, украшения только от известного ювелира... кому какая разница?

Она есть. Мне не понять, а она есть. И точка.

Я надеялась отвертеться от кошмара, но куда там! Мариса вцепилась в меня — и почти клещами вырвала обещание, что я буду присутствовать на свадьбе!

Платья — туфельки — подвески — цветочки — бантики — ленточки... для меня это тоже оказалось обязательно. Я едва не перешла на русский народный мат, но тут вовремя подключилась эсса Евгения Лонго. Вот уж для кого не было преград и препятствий.

Там, где Элия Лиез впадала в истерику, Евгения Лонго шла напролом.

Невозможно сшить платье за два дня?

Еще как возможно! Наймите пятьдесят портних, и будет вам счастье! Или эс Лиез так обеднел?

Нет? Пусть платит! Его дочь король поведет к алтарю, такой чести ни у кого не было за последние три года! А уж когда узнают про драконариев...

Последнее Евгения вслух не произнесла, но...

Что-то я сильно подозреваю, что эту новость Лиезам надо сообщать в лечебнице. Или хотя бы в присутствии личного доктора. А то опасно.

Или Маркус Лиез голосовые связки порвет, или лопнет, или его инфаркт хватит.

Матиас Лиез?

О нем я пока не думала. Пусть сидит, пока не поумнеет. Это мама-папа могли его опекать, любить и целовать в попу. А детство кончилось, и с такими замашками... я — это лучшее, что могло с ним случиться. Не убили, просто побили и мордой в реальность натыкали, пусть теперь в себя приходит! А то и хуже бы закончилось!

Так что на третий день от моего разговора с королем, я стояла в храме и смотрела, как плывет к алтарю Мариса.

Плывет, сияет, светится...

Почти невесомая в волнах светло-голубого шелка, золотые локоны струятся по спине, из украшений на ней только жемчуг и бирюза, но сделаны они так...

Сразу видно, что в них ценен не материал, а работа мастера. Можно и сапфиры с бриллиантами повесить, но это будут кирпичи в кастрюльной оправе. А можно вот такое, вроде бы недорогое, но до того изящное...

Сияли собственным светом оба. И Мариса, и Орландо. А я за них попросту радовалась.

Да, мне такого не выпало. Я так никогда не выглядела, даже когда мы с Димкой, мы в загс пришли, посмеялись, потом вышли так же, смеясь... а тут все намного серьезнее.

Уверена, для Орландо другой женщины не будет. Пусть даже Академия, пусть куча смазливых студенточек, пусть они хоть строем ходят! У него так глаза сияют... не горят, а именно светятся теплом и лаской. Это не похоть, это любовь. Настоящая.

Нет, я не завидую. Пусть у них все будет хорошо.

Или завидую?

Не знаю.

Но когда Орландо застегивает на шее у невесты тоненькую золотую цепочку, когда Мариса робко тянется к нему, и жених аккуратно придерживает ее за талию, когда они смотрят друг другу в глаза...

Как же это красиво!

И когда начинает розовым светиться алтарь, и жрец объявляет, что Лелея благословила этот брак... о, и Даннара тоже, только у нее свечение золотистое, мягкое, уютное! Тут уже придворные начинают переглядываться.

Не поняла?

Так быть не должно!?

— Боги!

Хорошо, что я стояла рядом, успела поймать Элию Лиез прежде, чем та в обморок шандарахнулась. Да и все остальные бледновато выглядят — почему? Даже король как-то с лица спал, а принц, кажется, процедил сквозь зубы что-то неподобающее? Я-то сразу и не поняла, я привыкла, что в храмах боги себя проявляют. Они здесь вообще активные, с ними и поговорить можно при удаче. И молнией тебя не шарахнет, если не доведешь. Но это представление не для всех. Оказывается, обычно алтари не светятся и все происходит достаточно спокойно.

А тут...

Все, Мариса могла выйти замуж в рогожке, а Орландо жениться в одних трусах. Даже и без трусов. Их никто обсуждать не будет. То есть платья — украшения и прочее.

Все будут обсуждать, как светились алтари и две богини разом благословили этот брак.

Если Мариса и Орландо захотят, они станут звездами света. Думаю, на полгода сенсации хватит. Только они не захотят.

Ничего, чета Лиезов прекрасно за них оттопчется по всем балам, раутам и суаре, или как тут называют эти великосветские вечеринки? Вон, Маркус Лиез надулся так, что едва на нем куртка не лопается, сразу видно — мужчина доволен по уши!

А что!?

Это ж он все сделал, дочку замуж выдал... считай, стал знаменитостью благодаря своим красоте, м уму и обаянию.

А дочь — так. Помогла. Но главный герой точно ОН!

Интересно, а я так хочу? Вот, как Мариса и Орландо?

Не знаю.

А цепочки лежат в кармане, и словно слегка греют ладонь.

Я и Хавьер?

Не знаю. Пока я ничего не знаю... скоро мы вылетаем в Санторин. А дальше — посмотрим!

* * *

Кто бы сомневался, что просто так мне жить не дадут?

Жизнь была так прекрасна, уютная постель, вкусный завтрак, приятная застольная беседа — Лиезы были почти восхитительны. Мать подозревала, что я приложила руку к устройству в жизни ее дочери. Отец оценил проявленное ко мне королевское внимание, и тоже решил быть вежливым.

И вот все прекрасно, и я выхожу утром из особняка Лиезов — и получаю по физиономии.

— Ах ты, дрянь!!!

Все было так неожиданно, что я даже дернуться не успела. Упала, откатилась в сторону, понимая, что могут начать добивать ногами, едва не полетела вниз по ступенькам.

Хорошо, сгруппировалась, не то было бы хуже.

И кто это тут меня?

Однако!

Папашшшша!

Эс Рауль Кордова, собственной недобитой персоной!

Зря он руки распустил, зря. Сейчас он об этом сильно пожалеет, а я еще добавлю.

Уже жалеет.

Это в первую секунду слуги растерялись, не принято тут по мордасам благородных эсс лупить. А во вторую — уже схватили Рауля, заломили ему руки за спину не хуже, чем в иной полиции, и кажется, даже уже пинка отвесили.

Красотища!

Я картинно развалилась на ступеньках и застонала.

Была у меня сначала мысль встать и ответить. Потом отвесить, добавить и оторвать все лишнее. Справилась бы.

Но это — первая мысль. А вот вторая... чего самой-то руки марать? Изображаем умирающего лебедя. Заодно посмотрим, кто за меня впишется и сколько отвесят папаше от королевских щедрот.

— Эсса Кордова? — лакей выглядел — краше в гроб кладут.

— Не знаю... больно, — застонала я. — Он так меня ударил, я даже отлетела...

Контролируемо упала. Но кто там сейчас разберется?

— Эсса... давайте я вас попробую на руки взять!?

Лакей выглядел искренне встревоженным.

Я подумала, устроить ли спектакль покруче, потребовать доски для транспортировки меня — вдруг сломан позвоночник? — или обойтись... ладно!

Не будем переигрывать!

— Если вы мне поможете встать, я попробую, раэн.

— Нет-нет, эсса. Вот так, сейчас...

Ну и конь!

Я не пушинка, уж пятьдесят-то килограмм в моей тушке всяко есть. А он кантует легко, словно кошку.

— Вам не больно дышать, эсса? Голова не кружится?

Я застонала и закатила глаза.

Так можно.

И уже из-под ресниц насмешливо посмотрела на папашу, которого душевно пинали в шесть ног и крутили в шесть рук. Ага, опять уронили!

Миры могут меняться, а вот методы — никогда!

Это не мы его били, это он сам равновесие потерял, восемь раз об ступеньки. И все лицом, все лицом... простите, уже печенкой. И селезенкой тоже.

Такой неуклюжий попался!

Спустя десять минут в гостиной Лиезов творился дурдом.

Вокруг меня хлопотали все. Эсса Элия, которой я потихоньку подмигнула, и которая стала причитать втрое громче, четверо служанок, послали за лекарем...

Красота!

В соседней комнате на моего папашу орал эс Лиез.

Кажется, они там взаимно орали, плавно перейдя от аргументов к характеристикам.

Я прислушалась.

Ага, дошли уже до личных сексуальных пристрастий. Обязательно надо этот оборот запомнить. И следующий тоже.

Впрочем, дурдом начался, когда появился лекарь, и эсса Элия принялась промывать ему мозг.

Несчастный осмотрел меня, нашел сотрясение жизненных конструкций и разлитие соков, и прописал мне постельный режим. Лучше — подольше.

Меня со всеми реверансами перенесли в спальню и устроили среди подушек. А спустя полтора часа ко мне зашел молодой человек.

Симпатичный, лет двадцати пяти, высокий, с каштановыми локонами и карими глазами испуганного щеночка. Выражение лица?

Тоже щенячье.

Точно — гад!

И одет хорошо. Дорогая куртка, штаны, там на одном поясе озолотиться можно. Это вы кому другому расскажите, что пряжка с хрусталиками, я-то вижу, что бриллианты.

— Эсса Кордова, здравствуйте. Разрешите представиться, эс Несто Ривера. Я личный помощник эса Малавия.

— Добрый день, эс. Рада знакомству.

Вообще-то нас должны были представить друг другу. Если по всем правилам. Но где правила, а где жизнь? Личный помощник, это вроде секретаря. По любым меркам секретарь казначея — должность. Даже — Должность!

— Расскажите, пожалуйста, что случилось? Эс Малавия очень просил.

Мне не жалко.

— Я вышла из дома. Хотела прогуляться по магазинам, но даже спуститься по ступенькам не успела. Получила удар в лицо, упала, покатилась... это оказался мой отец.

— Да, эсса.

— Почему? За что он со мной так поступил? Умоляю, эс, ответьте! Меня никто волновать не хочет... — я едва слезинку не пустила. Сдержалась.

Не переигрываем!

— Его уже допросили. Это обида, эсса. Его коварно и незаконно лишили ценной собственности, к которой он причислял вас.

Я криво улыбнулась.

— Мое мнение не учитывалось?

— Нет, эсса. Эс Кордова изначально считал себя выше всех. И в полном праве распоряжаться вашей жизнью и судьбой. Его лишили этого права, и он решил пойти на риск. Приехал сюда, надавил бы на вас, чтобы вы согласились выйти замуж за кого он прикажет... или подписали прошение королю. Его бы устроил любой вариант.