Изгнание. Книга 1

На двадцатый год пребывания в ссылке, наконец, повезло. Был день отдыха граждан. На Марсе собрались политики со всей Солнечной системы: для обсуждения каких-то изменений в процедуре голосования, — нужно же им на что-то тратить народные деньги. Не будучи любителем посещения злачных мест, однажды я изменил своей натуре и пошел отдохнуть в лучший кабак Марса. Бесплатно: родители одного из талантливых мальчишек откупились от меня и, помимо крупной взятки, одарили купоном на дармовое посещение этого хилариса, раз в месяц.

В хиларисе народу было много. Я никогда не любил находиться на виду, поэтому прошел, по своей контрамарке, в отдельный кабинет на возвышении, в дальней нише; мне оттуда все было видно, сам же оставался невидимым.

В соседнем кабинетике обретались две дамке, моих лет или чуть постарше. Еще молодые, словом. Они также стремились сохранить инкогнито. С одной из них я столкнулся в проходе случайно, и обомлел: женщина неимоверно напоминала мою давешнюю пассию, но при этом была полностью другой.

В ней не было той дерзкой яростной игры, ощущения борьбы с жизнью. Вначале разглядел лишь длинные золотисто-рыжие волосы и фигуру. Она подняла на меня глаза: добрые, внимательные, доверчивые, проницательные и полные любви к миру. У взрослых людей не должно быть такого нелепого выражения лица! Она показалась мне глуповатой, честно говоря.

Когда пригласил ее танцевать, она помедлила на секунду, — и пошла. В танце доверительно сообщила, что боится отдавить мне ноги: работа на благо государства отнимает все ее время, и на развлечения ничего не остается. Понял, что она — депутат, близка к властным структурам, а с мужчинами почти не общается. От одиночества женщины легко впадают в детство, становясь легкой добычей умных мужчин: рыжая дамке даже не подумала закрыть от меня свою мыслесферу, потому что хотела всем верить! Святая простота! И такие люди занимают крупные посты!

Ее подруга, чернявая и смуглая эффектная красавица пару раз пыталась увести мою новую подругу Зоэ из хилариса, но та уже полностью подпала под воздействие моих любовных чар, и отказалась. Рассердившись, дамке Магдален ушла ближе к полуночи: по ее огненным взглядам, я понял, что не понравился спутнице моей подруги. Ничего, в будущем, если все получится, они перестанут быть дружны, я постараюсь!

Ночь с Зоэ, которую я принял за какую-нибудь мелкую деятельницу из сферы культуры или образования, — удивила: она не только желала любви и страсти, но сама умела дарить приятные мгновения. Она не была новичком в любви, но почти не уступала мне в искусстве сладострастия! Приятно, когда жертва готова отдать тебе не только свои деньги, но и порадовать негой!

В перерывах между жаркими объятиями, я рассказал Зоэ, что моя несчастная звезда привела меня на Марс: по навету злых студентов мне суждено еще почти пять лет, — по земному счету, — отбыть здесь. Зоэ вела себя правильно: предложила внести стоимость неустойки и забрать меня на Зем в качестве ее помощника по работе. Все складывалось просто отлично! Шутки ради, назвал троекратную сумму штрафа, но Зоэ лишь рукой махнула: какие мелочи! Пришлось спешно созвониться с моим начальником и договориться о дележе лишней суммы. Влюбленная женщина при деньгах, — это прекрасно!

Ссылка на Марс закончилась моментально: директор провожал меня, словно триумфатора, — боюсь, он раньше, чем я сам, пронюхал о том, кто такая моя милая хрупкая Зоэ. Такой большой политикой я никогда не интересовался, не смотрел новостей, не следил за переменами у главной кормушки, поэтому, оказавшись в округе Милитацио, на Земе, был просто шокирован. Зоэ оказалась не маленькой 'шишкой', но новой, недавно назначенной Главой Совета планеты. Вот это была удача!

И она доверяла мне всемерно: обсуждала со мной текущие дела и далекие перспективы, объясняла сущность кулуарных интриг, перезнакомила со всеми высокопоставленными лицами государства, позволила проникнуть в мир ее интересов и ожиданий от будущего.

Постепенно мое положение в мире политики упрочилось: бывшие начальники из Особого отдела, прослышав о моем возвышении, — пусть и благодаря женщине, — сами пришли на поклон, 'мириться'. Они кланялись мне униженно, но подсознательно я чувствовал их скрытые улыбки: в мире креационистов не уважают тех, кто делает карьеру подобным образом.

Однако, пока Зоэ была мне удобна и ни в чем не мешала. Ночи с нею приносили радость и отдохновение, днями она почти постоянно была занята: мы отлично сосуществовали, и никогда не ссорились. Весь накопившийся негатив я срывал на слугах, которых немало насчитывалось во дворце, и все они были безмерно преданны госпоже. Когда-нибудь я уволю их всех!

Узнав пароли большинства счетов государственных средств, я потихоньку начал наращивать сумму на личной кэрте, но потом понял: нужно быть осмотрительнее, и стал оформлять все на предъявителя, до востребования. Старался аккумулировать свои сбережения на счетах Космобанка, полагая, что на его активы земные налоговики с трудом смогут наложить лапу.

Да и не было никаких оснований для тревоги: Зоэ любила меня безмерно, почти боготворила, оправдывала во всем. Она реально глупела в моем присутствии, так чудесно работала химия ее тела. Но не все было так просто.

У Зоэ была дочь, противная худющая девчонка с белокурыми длинными хвостиками, вечно сующая нос не в свои дела. Однажды, когда ей было лишь около десяти, она увидела меня за 'перекачиванием' средств: безмолвно проникла в кабинет матери, когда та была в дальней командировке, и застала меня на месте преступления. Пригляделась внимательнее.

— Ты что это здесь делаешь, Хостис? — спросила въедливо, как старуха.

— Ничего. Играю. А ты что здесь делаешь?

— Тоже ничего. Хотела протереть пыль! Значит, ее вытрешь ты! — и маленькая выдра, демонстративно зевнув, убежала к своим обыскавшимся ее нянькам. В тот момент мне хотелось лично убить любопытную девчонку и закатать в цемент! С трудом удалось сдержать возбуждение и смирить ярость.

Однако, Золь, так звали неугомонную падчерицу, ничего не сказала маменьке: забыла, или сочла несущественным увиденное, или сознательно смолчала. Трудно было понять ее мотивы: она казалась то сущим ребенком, то почти взрослой, когда рассуждала о традиционной науке и новых открытиях. Она была слишком умна! И постепенно я понял: девчонка постоянно наблюдает за мной, ее убегающий взгляд свидетельствовал о повышенном любопытстве, но она ничего никогда не говорила матери. Неужели она понимала сущность моих отношений с Зоэ?

Мысли Золь были укрыты далеко и надежно, словно свинцовой стеной: очевидно, ее суггестивные вроженные задатки далеко превосходили возможности ее матери. Золь умела казаться обаятельной: в иные моменты, достигнув отрочества, она почти нравилась мне, но порою выходила из образа, и я вновь ловил ее волчий недоверчивый взгляд и иронию во взоре, когда просматривал записи наших семейных обедов.

Впрочем, лет с пятнадцати юная крыска отказалась ужинать 'с родителями', как она называла нас иронически: ей хотелось чувствовать себя самостоятельной! Поэтому на свои обеды Золь приглашала частных учителей и даже некоторых почтенных старых депутатов, и те принимали ее приглашения! Мать не препятствовала чудачествам дочери.

Раз я попытался заметить своей возлюбленной: Золь еще слишком мала для проявления подобной самостоятельности, ей рано держать собственный 'салон', но впервые Зоэ заспорила со мной, заявив, что да, пока ее дочь мала, но со временем той предстоит стать вторым лицом в Совете, а когда не станет самой Зоэ, то главой предстоит сделать Золь!

Не потому, что она — дочь Зоэ: у Золь выдающийся психопотенциал и она непрестанно увеличивает глубину знаний во всех отраслях. Сам Особый отдел церкви признал ее исключительность! Это подтверждено исследованиями креационистов!

Слова Зоэ означали: Золь обладает потенциалом ученого-исследователя и сильнейшего суггестолога, хотя и кажется дурашливой недотёпой. Хитра! Милую падчерицу с того дня я мысленно записал в злейшие враги: она одна на свете могла помешать моему желанию: сменить Зоэ на ее посту! Нужно было избавиться от девчонки до того, как наступит день ее совершеннолетия и она вступит в права гражданства!

Я начал 'копать': в биографии каждого человека есть подводные айсберги, должны быть какие-то недостатки и у маленькой 'умницы'! Но их не было: в дисципии вела себя идеально, взрослым не грубила, не хулиганила, всех очаровывала. Точно, как я сам в детстве!

Однажды она подслушала мой разговор с бывшим начальником, креационистом из Особого отдела на Марсе. Мы обсуждали мой удачный выкуп из ссылки, когда я так славно обманул сожительницу, обогатив и себя, и директора. Зоэ была в отсутствии, и мы позволили больше, чем следовало: директору было за сто лет, и он любил выпить, естественно. Мы пригласили двух девочек-скорт, работавших в паре, и они неплохо станцевали для нас, взяв хорошие деньги. Я полагал, что моя половина дома надежно укрыта от глаз посторонних, но маленькая негодница умела открывать любые замки, даже реагировавшие на отпечатки пальцев! Ночью, наскоро прокрутив записи камер во всех комнатах, обнаружил на одном из снимков девчонку, приникшую ухом к стене: там, очевидно, находился слуховой проем.

В ярости разбудил Золь и готов был ударить. Она проснулась, уставилась на меня пронзительными синими глазами без всякого страха, стараясь даже дышать размеренно, словно у нее совсем не было нервов. Тихо спросил: зачем она подслушивает чужие речи? В ответ услышал: она ничего не слышала, она только подсматривала за танцем двух потаскушек, которых я осмелился привести в ее с матерью дом! В 'ее' дом, подумать только!

Девочнока продолжала: если я так недоволен ее любопытством, то будет ли довольна мать, узнав о том, что наш дворец посещают полуголые чужие женщины? А сейчас она хочет спать, я же ей мешаю! Вне себя, я заставил себя выйти вон, и уже в коридоре, обнаружил: вся моя ярость развеялась, как дым! Я смеялся! Золь вполне могла бы быть моей дочерью: ее бойцовский характер отличался от тихого нрава Зоэ, как небо и земля! Вот с нею я бы охотно вступил в поединок страсти! Где-нибудь в горах, вдали от всех...

Но Золь, думаю, желала лишь одного: избавиться от меня! Только не дано ей пережить такого счастья! Рано или поздно все здесь будет моим: и дворец, и сады, и озеро, и все до одного депутаты будут смотреть мне в рот, когда я взойду на курульный трон Главы! Она же, Золь, сгинет в болотах или примет мое главенство, когда я уничтожу ее мать, как надоевшую муху!

Но, для того, чтобы избавиться от Зоэ, время не пришло. Я ждал, искал пути сближения с лидерами всех фракций Совета, дарил многим из них уместные подарки, щедро раздавал обещания, нащупывал слабые места их всех. Не самые лучшие люди приходят во власть, это известно со времен Рима, но это именно те, кто любит управлять и имеет силу для этого. У каждой фракции были свои сильные и слабые стороны и точки опоры: я перессорил лидеров фракций между собой, пересказывая их взаимные недоброжелательные сплетни.

Лет за семь жизни с Зоэ я стал незаменимым человеком на заседаниях Совета, добившись своего выдвижения от Особого отдела. Мое темное прошлое и ошибка молодости были давно забыты, никто из вездесущих журналюг не смог бы обнаружить то, что исчезло из архива. Пока что мне было выгодно выступать в качестве 'тени' Зоэ: она занималась реальными делами, пыталась вникнуть во все, моталась по планетам, не давая себе отдыха; я же неизменно оставался на Земе, и все знал, как 'серый кардинал'.

Несколько лет назад из не слишком далекой планетной системы пришли сигналы от разумных существ. Информацию об этих сигналах передали лично Зоэ и в Особый отдел; евгеники потребовали засекретить их до полной расшифровки, код к которой имелся только у Главы Совета. И у девчонки, возможно: мать ей безоговорочно доверяла! Неужели больше, чем мне?

Дело в том, что пару веков назад к землянам прилетала незнаемо откуда чужая делегация, пребывание которой на планете привело к крупным переменам. Неожиданное отбытие инопланетян помешало возникновению более устойчивых контактов: наши ученые так не успели установить точное место обитания наших коммуникантов.

Но воспринятые в Центральной Обсерватории Зема сигналы якобы напоминали уже поступавшие раньше, от тех самых инопланетян. Расшифровкой занялась Зоэ, но перевод отчаянно смутил ее. Поначалу я не мог добиться от своей подруги правды: она ничего не хотела говорить и порывалась уничтожить перевод.

Мне пришлось применить Слово в момент, когда мыслесфера Зоэ была полностью открыта для меня. Она никогда не противилась воздействию, не чувствовала его, даже не предполагала. Зоэ объяснила: сигналы — те же, она их расшифровала, но суть их повергла ее в шок.

Наши былые наставники настоятельно просили прислать им несколько тысяч землян детородного возраста, не указывая причины своего требования, но обещая, однако, в случае его невыполнения, всяческие кары на наши земные головы. Бред! Они, наши небесные учителя, и прежде отличались категоричностью, но тогда их претензии принесли явную пользу нашей планете, которая, наконец, объединилась, пусть и под мотивом страха.

Теперь же они просто требовали, без всяких мотивов. Зачем им люди? Для исследований? Для работы? Но в послании речь не шла об ученых, инженерах, исследователях, но лишь о 'детородном возрасте'!

Зоэ не знала, как поступить: не означало ли игнорирование требований более старой звездной цивилизации грядущую войну? Которую мы, давно оставившие мысль о защите планеты от возможной агрессии и погрязшие во внутренних мелочных проблемах, — проиграем, вне сомнения!

Я посоветовал Зоэ потянуть время. Отправить ответные сигналы, выждать ответ. Уточнить: зачем им наши люди? И попросить новых сведений, все равно из какой области знания, в знак доброжелательности их намерений.

Отправив сигнал в космическую даль, мы выиграли время. В положенный срок пришел ответ, в котором ни слова не было с объяснением мотива отправления тысяч наших 'колонистов' к далеким 'друзьям'. Просто заказ, и все. Как у нас богатые люди заказывают разом тысячи клонов для своих фабрик, и не считают нужным как-то мотивировать свои деяния.

Однако, кое-что новенькое в новом сообщении содержалось. Это новое имело отношение к когнитивным способностям человека вообще, и к путям продления существования творческого разума на максимально долгий срок. Фактически, нам подсказали, как не допустить старческой деградации до конца жизни. Но чужое знание не подходило полностью для земных организмов: требовались эксперименты, и много. А еще добровольцы, — или просто одинокие люди.

Тогда-то мне и удалось сблизиться с Манлием: после того, как он случайно накрыл одну из моих лабораторий, базировавшуюся на основе подведомственного ему интерната. Пришлось подвергнуть депутата неполному воздействию и увеличить его содержание.

В ходе проведения экспериментов, выяснилась интересная вещь: некий рекомендованный для активизации мыслительных способностей сплав, образцы которого мы обнаружили на складе, где хранились артефакты со времен первого контакта, способствует также абсолютной защите от всякого воздействия иного разума, создавая некий экран. Все это было отчаянно интересно, и надолго отвлекло меня от мыслей о взятии власти.