"Крылатый громовержец" (Древние берега 2)

Им потребовалось несколько минут, чтобы распределить роли и обсудить другие детали. Когда хозяева разговаривали друг с другом, не чувствуя необходимости вовлекать Долли в разговор, они говорили быстрее, поэтому следить за ними было гораздо сложнее. Но она приветствовала это как проверку своего прогресса. — Мы готовы, — объявил Морким через несколько минут.

— Хорошо, — сказала Долли. — Давайте сделаем это.

  

Ликайса — молодая женщина, влюбленная в Бакаро, который, насколько Долли могла судить, является членом исследовательской команды. В первой сцене спасатели возвращают домой Бакаро, который много лет пропадал без вести и считался погибшим. Его корабль затонул, и он был единственным выжившим, выброшенным на берег на отдаленном острове.

Вернувшись, Бакаро обнаруживает, что Лика, с которой он рассчитывал соединиться, связала себя узами брака с Аманом Глэмом, его ближайшим другом. Однако она все еще любит Бакаро и, после борьбы со своими чувствами, соглашается воссоединиться с ним. Глэм, с разбитым сердцем и страдающий от непреодолимого чувства вины за то, что преследовал любимую своего друга, освобождает ее от всех обязательств и говорит Бакаро, что он подтверждает ее освобождение от всех обязательств и сожалеет о любых осложнениях, которые мог вызвать. Однако, в этой культуре брак является священным обязательством, и если Бакаро согласится на сделку, репутация Лики будет погублена. Но, очевидно, не его самого. Более того, Бакаро понимает, что Глэм безнадежно влюблен в Лику и что жизнь без нее станет для него катастрофой.

С самого начала очевидно, что счастливого конца не будет.

Однако пьеса далась Долли нелегко просто потому, что, несмотря на то, что Соля и Морким читали и объясняли по ходу пьесы, она все еще не настолько владела языком и культурой, чтобы погрузиться в нее и испытывать эмоции персонажей. Может быть, если бы она хотя бы перестала делать заметки. Она вспомнила, как миссис Шривер в старших классах объясняла, что писатели-фантасты не пытаются рассказать историю. Скорее, по ее словам, они хотят создать впечатление. Когда девушка в книге говорит парню, что ей жаль, но все кончено, и уходит от него, цель состоит в том, чтобы читатель остался в слезах. Когда у вас проблемы с языком, этого не произойдет.

В конечном счете, Лика отказывается от обоих мужчин, потому что не хочет разрушать давнюю дружбу, а также потому, что считает, что им будет причинено меньше боли, если ни один из них не увидит, как она отдается другому. Она смиряется с разрушением собственной репутации и покидает сообщество.

Долли подумала, что пьеса могла бы понравиться американской аудитории, если бы ее перевели на приличный английский. Добавить к этому тот факт, что "Лика" стала бы первой театральной постановкой произведения, написанного инопланетянами, и можно было бы беспроигрышно ставить на то, что она станет мегахитом.

За время, проведенное с Солей и Моркимом, она начала подозревать, что, возможно, инопланетян не будет. Ни на Эдеме, ни где-либо еще. Они могут выглядеть немного по-другому. И культуры будут отличаться. Но там, где это имело значение, возможно, все они разделяли бы одну и ту же суть.

Это чувство усилилось, когда она сопровождала своих хозяев, отправившихся на поиски еды. Волнение и энергия, которые они проявляли, собирая фрукты и овощи с лоз, были похожи на то, что она чувствовала, заходя в итальянский ресторан.

  

Жизнь в доме Соли развивалась. Долли фактически стала членом семьи. У нее была своя комната. Сотрудники охраны, которые находились в палатке неподалеку, время от времени заходили и регулярно связывались с ней по рации. Джеймс Уокер был недоволен сложившейся ситуацией и с самого начала сопротивлялся. Но она стояла на своем.

Она усваивала язык без особых усилий. Ей было трудно воспроизвести все звуки, но у нее получалось что-то похожее. Они сидели и разговаривали весь день, смеясь над случайными срывами. Они играли и в других пьесах. И Морким, казалось, проникся энтузиазмом к этому проекту.

Хозяева были шокированы, когда Долли рассказала им, что их мир имеет форму шара. — Вы говорите, — спросил Морким, — что он вращается, и именно так солнце опускается в океан и на следующее утро снова появляется на востоке. Но как же получается, что мы не падаем во время этого процесса? — Долли уже привыкла к самодовольной улыбке, которая пару недель назад напугала бы ее до смерти, но теперь выражала лишь арконское чувство превосходства.

Хозяева не могли оторваться от книг, которые она принесла. Сначала они спросили, где расположены водопады, каньоны и архитектурные чудеса, изображенные на них. — Они очень далеко отсюда, — сказала она.

Морким улыбнулся. — Должно быть, так оно и есть. Мы никогда о них не слышали. И никогда не видели никого, кто хотя бы отдаленно походил бы на вас и ваших друзей. Как такое может быть?

Она хотела попытаться объяснить, но ей запретили привлекать внимание к Куполу. Хотя это не имело значения. Попытка описать телепортацию не увенчалась бы успехом.

— Если ты приехала из такого далекого места, как тебе удается так легко привозить оттуда фрукты и другие продукты питания?

— Их доставляют на лодке, — спросила она.

— Лодка сейчас здесь? — спросила Соля. — Можно нам спуститься и посмотреть на нее?

— В данный момент ее здесь нет. Она появляется время от времени.

— Возможно, — сказал Морким, — в следующий раз, когда она появится, ты могла бы взять нас с собой на прогулку.

— Она большая, — сказала она. — Капитану не нравится просто кататься.

— Мне жаль это слышать. — Соля казалась искренне разочарованной. — Там, откуда ты приехала, все похожи на тебя? — Она старалась не обидеться. Но фотографии людей в книгах тоже удивили их. У Долли сложилось впечатление, что они всюду ожидали увидеть арконов.

— Более или менее похожи на меня, да.

— И таких, как мы, больше нет?

Это вызвало улыбку. Но она поборола искушение. — Нет, — сказала она. — Если бы вы посетили нас, наши люди были бы так же удивлены, увидев вас, как и вы, когда мы приехали сюда.

— Действительно замечательно, — сказал Морким.

  

Она фотографировала все. Соседей, животных, пикники, Моркима, играющего на гитаре. Она записала на видео свадьбу и религиозное мероприятие, которое, по-видимому, было крещением.

— Вы верите, что кто-то сотворил мир? — спросила Долли позже. Насколько она знала, у них не было термина "вселенная".

— Ты имеешь в виду Умбалу?

— Вероятно. Того, кто управляет природой.

— Да. Конечно. Он придает смысл нашей жизни. Почему ты спрашиваешь?

— Церемония, свидетелями которой мы только что стали. — Она хотела сослаться на духовное измерение, но не владела в достаточной степени языком. — И в некоторых пьесах есть намек на присутствие, которое выходит за рамки физического.

Соля и Морким обменялись взглядами, и Долли подумала, не забрела ли она на запретную территорию.

— Я не сомневаюсь, — сказала Соля, — что Умбала существует. Что Он наблюдает за нами и требует от нас отчета в том, как мы живем.

У Моркима и Соли было много свободного времени. Долли решила, что так бывает, когда у вас неплохо получается построить бревенчатый домик, а вся еда, которая вам понадобится, развешана на ближайших деревьях. Морким проводил большую часть своего досуга, занимаясь своим хобби — рисованием. Долли не могла решить, действительно ли он талантлив, или она просто не ожидала многого от человека, похожего на него.

— Почему ты улыбаешься? — спросила Соля.

— Просто подумала, как мне нравится быть с тобой и Моркимом.

Это замечание, очевидно, задело ее приятеля. — Я бы хотел, — сказал он, — написать твой портрет.

  

Они начали в тот же день после обеда. На следующее утро, когда они готовились к продолжению, Соля сделала неожиданное заявление. — Одна из наших подруг сказала мне, что несколько дней назад видела, как ты выходила из цилиндра. С книгами.

Она имела в виду Купол. — Да, — сказала Долли. — Это верно.

— Ты там живешь? Когда тебя здесь нет?

— Нет. Почему ты спрашиваешь?

— Мне просто интересно. Ты там хранишь свои книги?

— Э-э-э, нет. — Ну вот, мы снова начинаем. Долли, вероятно, несмотря на запрет, должна была сказать ей правду с самого начала. Она знала, что это может случиться, но не смогла придумать разумного объяснения. Лучшее, что она смогла придумать, — это заявить, что это туалет.

— Ты знаешь, как туда попасть и как оттуда выйти?

— Да.

— Он простоял там целую вечность, но никто так и не смог проникнуть внутрь. — Она, очевидно, не слышала об опыте Джека. — Как ты это делаешь?

Морким расправлял свой холст, но она видела, что он внимательно слушает. Долли научилась понимать невербальные сигналы своих хозяев, и это подсказало ей, что дальнейшая ложь была бы опасным вариантом. — У нас есть электронный ключ. — Это было достаточно близко к истине. У арконов не было слова "электронный", поэтому она просто использовала английский термин.

— Что такое электронный ключ, Долли?

Она потянулась за фонариком и включила его. И Морким, и Соля, конечно, видели это раньше, но их все равно поразил большой желтый круг света, появившийся на одной из стен. — Это электронное устройство.

— Значит, ключ использует ту же силу?

— Да.

— И мы могли бы использовать это, чтобы открыть дверь?

— Только не фонарик. Вам понадобится другой инструмент. Почему вас это волнует?

— Это пережиток прошлого. Очень таинственный. Мы иногда говорили о том, чтобы взломать его, но у нас есть люди, которые заявляют, что это было бы неправильно. Он защищен законом.

— Это хорошо, — сказала Долли.

— Вы, очевидно, знаете его секреты.

Морким все еще был сосредоточен на выборе кисти и установке своей палитры. Он делал это не спеша. Но ничего не говорил.

Соля пристально посмотрела на нее. — Ты не скажешь нам, кто это сделал? Что это такое?

Долли пыталась принять ту позу, которую она приняла накануне перед художником, надеясь, что он вернется к работе. — Мы понятия не имеем, кто это сделал, — сказала она.

— Но это были ваши люди, не так ли? Я понимаю, что это было давно, так что вы, возможно, не знаете точно.

— Это были не мы, — сказала она. — По крайней мере, мы так не думаем.

— Так кто же это был?

Долли покачала головой. — Мы не знаем. Все, что я могу вам сказать, это то, что мы иногда пользуемся им, чтобы посидеть в тени.

Морким потянулся к Долли и слегка приподнял ее за плечо. Затем показал, что ей следует немного наклониться вперед.

— Долли, — сказала Соля, — ты нам не все рассказываешь.

Наконец вмешался Морким. — Если она не говорит нам, дорогая, значит, у нее есть на то причина. Оставь это.

— Мы не должны говорить об этом, — сказала Долли. — Я подписала соглашение не делать этого.

Соля на мгновение закрыла глаза. — С кем?

— Мне жаль. Это все, что я могу сказать. Вы хотите, чтобы я ушла?

— Нет. Пожалуйста, прости, если я тебя обидела. Просто цилиндр — одна из величайших загадок в мире. Мне бы очень хотелось знать, о чем идет речь.

— Мне тоже, — сказала Долли. — У нас есть ключ, но нет ответа.

  

Связать алфавит с разговорным языком было совершенно новой задачей. Все было бы проще, если бы Долли не приходилось часами сидеть, пока Морким рисовал ее портрет на холсте. Ей даже не разрешалось разговаривать. Во время одного из перерывов Долли спросила о коллекции драматических произведений, которую ей подарили. — Вы упомянули, что любите ходить в театр. Где он находится? Театр?

— Это в Коркисе. Это всего лишь около сорока минут езды.

— Вы ходите туда пешком?

Она рассмеялась. — Это была бы долгая прогулка. Нет, иногда мы собираемся на общую поездку. У нас есть карета.

— Есть животные, которые тянут карету?

— Конечно, Долли. Как еще мы могли бы это сделать?

В этот момент вошел Морким с несколькими гроздьями винограда, которые он протянул им. — Что будем делать? — спросил он.

— Сходим в театр.

Он рассмеялся. — Ты рассказывала Долли о своем опыте выступления на сцене?

Соля покачала головой из стороны в сторону. — Я была не очень хороша.

— Ты была необыкновенной. — Он улыбнулся Долли, обнажив множество зубов. — Однако, когда мы переехали сюда, ее карьере пришел конец.

— Я бы не приехала сюда, если бы думала, что у меня есть будущее на сцене.

— В каких шоу ты участвовала? — спросила Долли.

— Мы были просто группой, которая выступала, потому что нам это нравилось. Мы не получали от этого никакой прибыли. Поэтому я участвовала всякий раз, когда у них была роль для меня. Только на ролях второго плана.

Любительская группа. — Какое твое любимое шоу, Соля?

— Я люблю мюзиклы, — сказала она.

— А как насчет тебя, Морким?

Ему пришлось задуматься. — Я думаю, — сказал он, — комедии.

Она закончила перевод "Лики" и очень хотела показать его Уокеру. — Утром я должна уехать, — сказала она, — но, если все будет в порядке, то вернусь через день или два.

— Что с картиной? — спросила Соля.

— Мы сможем закончить ее, когда я вернусь?

Морким выглядел разочарованным. — Да, — сказал он, — мы можем это сделать.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Можно менять дворцы и предаваться удовольствиям,

Но как ни скромен родной дом, нет места лучше.

— Г. Пэйн, "Дом, милый дом", 1823 г.

Долли вышла из тени, улыбнулась Джеймсу, помахала рукой репортерам и протянула ему ноутбук. — Английская версия? — спросил он.

— Да. Это дословный перевод. Поэтому вам не захотелось бы ставить все как есть, но хороший драматург, вероятно, смог бы это поправить.

— Насколько это хорошо?

— Не знаю. Звучит прилично, но я недостаточно хорошо владею языком, чтобы оценить оригинал. Позвольте мне немного поработать над этим.

— Как называется пьеса? — спросил СиЭнЭн.

— "Лика".

СиЭнЭн нахмурился: — Это ваше название?

— Нет. Их собственное.

Молодая женщина, которую она раньше не видела, помахала ей рукой и рассмеялась. — Романтическая комедия?

— Это драма. — Она подождала, но никто не отпускал шуток о гориллах.

  

Уокер не был поклонником театра. За всю свою жизнь он побывал всего на паре спектаклей, и оба раза случились в его школьные годы. Тем не менее, ему было интересно узнать, как выглядит литература об инопланетянах, поэтому, вернувшись домой, он не стал терять времени даром. Налил себе кофе, устроился на диване и начал читать. Он был удивлен, увидев, что пьеса была разделена на три акта. Но, конечно, в этом был смысл. Вероятно, в инопланетных мирах со схожей природой тоже приходится делать перерывы, чтобы дать передохнуть зрителям. И актерам. Что его удивило, теперь, когда он держал сценарий в руках, так это то, что арконы вообще развили сценическое мастерство.

Он продолжал работать над ней, пока не закончил. Он не был уверен, чего ожидал, но, направляясь на кухню, чтобы перекусить, почувствовал разочарование от заурядности сюжета. Это была сюжетная линия, которую вполне можно было встретить на любом из киноканалов. За исключением, может быть, несчастливого конца.