Алекс Дракон

Ближе к обеду на площадке возле пещеры учителя снова собрались все драммги, каждый хотел из первых уст узнать о состоянии мальчика-дракона, а кто-то даже порывался лично зайти и посмотреть.

Алекс открыл глаза и какое-то время лежал, прислушиваясь к странным голосам, доносящимся издалека, стараясь вспомнить, что же это за место и как он сюда попал.

Память нехотя возвращала события вчерашнего дня, принося в сознание Алекса ужас и боль. Он очень медленно поднялся, крепко стиснул зубы, чтобы ненароком не закричать от боли. Тяжело вздохнул, осторожно повернул голову и посмотрел на свои крылья. Вздрогнул. Крепко зажмурился и в шоке задышал ещё быстрее от того, что он там увидел. На улице голоса набирали силу, кто-то что-то спрашивал, кто-то рассказывал, а кто-то громко возмущался, требуя, чтобы немедленно начали что-то проводить, иначе потом может быть уже поздно. Алекс осторожно, очень медленно, стараясь не делать лишних движений, направился на голоса. Остановился, перевёл дыхание и снова пошёл к выходу. Оставалось сделать всего несколько шагов, чтобы выйти на площадку, но он остановился за спиной учителя, тяжело опираясь на выступ скалы. Растерянным взглядом он обводил взрослых драммгов, зачем-то собравшихся в таком количестве перед пещерой учителя.

По наступившей вдруг тишине учитель сразу догадался, что происходит. Он повернулся и посмотрел на Алекса.

— Учитель, что случилось? — скрипучим голосом спросил Алекс.

— Они здесь ради тебя, — сглотнув, ответил тот, отводя глаза от представшего зрелища.

В дневном свете изуродованные крылья безвольно свисали по бокам и волочились следом за Алексом.

Он сделал ещё несколько шагов для того, чтобы подойти ближе, и очень тихо спросил: — А зачем?

Учитель растерялся и шумно вздохнул, тщательно подбирая в уме слова, которые смогли бы объяснить ребёнку, что задумали сделать взрослые.

От толпы отделился огромный красный драммг. Он выглядел старше учителя и двигался медленно. Пройдя какое-то расстояние, он остановился и тихо заговорил, привлекая к себе внимание Алекса и учителя.

— Сынок, мы собрались для того, чтобы помочь тебе. И если ты дашь нам на это согласие, то природная магия твоих истинных предков остальное доделает уже сама. Без твоего согласия всё это будет бесполезно. Я от лица всех прошу, сынок, позволь нам помочь тебе!

Гул одобрения пронёсся по рядам.

Алекс удивлённо смотрел на незнакомого драммга. Он не смог понять ни слова из сказанного. Подозрительно посмотрел на учителя и снова перевёл взгляд на драммга, стоявшего перед ним. — Я не понимаю, о чём вы? — и на всякий случай отступил в сторону пещеры.

— Алекс, посмотри на себя, ты чудом остался жив, но вот твои крылья... — решил, наконец, вмешаться учитель. — Ты никогда не сможешь летать, — учитель видел, с какой болью во взгляде Алекс посмотрел на своё крыло. Он попытался его приподнять, но ничего не вышло, вздохнул и опустил голову. — Мне очень жаль, сынок, но без нашей помощи ты никогда больше не сможешь подняться в небо, — сочувственно сообщил учитель.

Алекс встрепенулся и поднял голову. В глазах стояли непролитые слёзы. — Вы можете это исправить?

— Да, можем. Драммг был бы обречён, но ты дракон, а значит, есть шанс. Во время той страшной войны драконы такое проделывали очень часто, поэтому мы здесь и готовы тебе помочь.

Где-то из глубины сознания пришло воспоминание о том, что когда-то ему уже рассказывали о таком. Алекс с надеждой посмотрел на незнакомого драммга рядом с собой и спросил. — Что я должен буду сделать?

— Надо всего лишь принять наш дар тебе, — ответил ему учитель. — Наша чешуя закроет твои раны, полностью восстанавливая функцию твоих крыльев.

— Но как такое возможно? — Алекс вопрошающе смотрел на учителя.

— За нас не переживай, малыш! Если ты соглашаешься с этим обрядом, то чешуйки, которые ты примешь, моментально врастут в тебя, а у нас из-за того, что дар был не напрасен, тут же вырастут новые.

Алекс переводил взгляд с одного драммга на другого и не верил, что такое возможно. — Я согласен, — наконец произнёс он, вытягивая шею и пытаясь разглядеть в толпе своих друзей.

Драммги одобрительно гудели, толкались между собой и пытались как можно ближе подобраться ко входу в пещеру, где стоял Алекс.

— Тогда нужно приступать прямо сейчас, — проговорил Старый Ург, поднимая голову к небу и пытаясь определить по солнечному светилу, сколько сейчас времени. — Надо успеть до наступления ночи.

Незнакомец, который всё это время стоял рядом с учителем, сделал вдруг несколько шагов вперёд и торжественно заговорил. — Моя боль по сравнению с твоей — ничто, — он резко вонзил когти себе под сердце, выдирая заживо сразу несколько пластинок, и тут же протянул их к Алексу. — Прими мой дар, и пусть вы будете живы.

Алекс забыл, как дышать, наблюдая за тем, что только что проделал на его глазах старый драммг.

— Алекс, ты должен сказать — принимаю, — тихо подсказал ему учитель.

— Я принимаю, — едва выдохнул Алекс, глядя на протянутую к нему лапу.

Учитель довольно заурчал и взял пластины сам.

— Дружище Ург, ты уж постарайся как следует расписать его крылья, — довольно проговорил незнакомец, отходя от Алекса в сторону и пропуская на своё место следующего драммга.

— Будет больно. Ты готов? — спросил учитель, обращаясь к Алексу.

Тот согласно кивнул, совсем не подозревая о том, насколько на самом деле может быть больно. Коснувшись его спины, первые чешуйки захлестнули страшной болью всё его тело, обдавая огнём и выжигая всё внутри, заставляя его упасть на колени и непроизвольно застонать. Сквозь затуманенное сознание он снова услышал слова:

— ...прими мой дар, и пусть вы будете живы.

Он перевёл дыхание, попытался сказать нужные слова, но никак не мог собраться. Снова глубоко вздохнул и, наконец, выговорил:

— Я принимаю.

И снова жуткая боль, которая на этот раз заставила его потерять сознание.

— Алекс, очнись. Ты должен сказать, — звал его учитель.

Он открыл глаза и тихо произнёс:

— Я принимаю.

Боль врезалась, жгла и уносила его сознание в пучины темноты. Он приходил в себя и снова проваливался в бездну, и с каждым разом, казалось, было всё хуже и хуже. Где-то издалека он постоянно слышал голос учителя, заставляющий его балансировать на грани реальности и беспамятства. В какой-то момент, придя в себя на краткий миг, он снова услышал.

— ...прими мой дар, и пусть вы будете живы.

Алекс не мог уже что-то видеть, он плохо соображал и совсем не понимал, что от него хотят, боль грозила окончательно погрузить его в пучину беспамятства и больше не отпускать.

— Алекс, ты должен сказать. Слышишь? Мы ещё не закончили. Алекс, очнись, — звал его учитель. — Нельзя останавливаться.

Алекс попробовал заговорить. — Я... — смог он произнести лишь одно слово. Рот был наполнен горькой слюной, и язык совсем не хотел слушаться.

— Алекс, пожалуйста, прошу тебя. У нас всё получается. Соберись!

Как они не могли понять, что ему было всё труднее раз за разом выговаривать эти слова, не было просто сил, чтобы заставить себя говорить.

— Я принимаю твой дар, — он перевёл дыхание, громко и часто дыша, и снова заговорил. — Я принимаю ваш дар! — покричал вдруг он. — Я принимаю у всех вас... ваш дар мне! — и окончательно потерял сознание.

Одобрительный ропот поплыл по толпе, драммги довольно кивали друг другу головами, подбираясь поближе к учителю для своей очереди жертвовать.

— Эх, сынок, зря ты это сказал, так бы мы могли в любой момент остановиться, когда было бы уже достаточно, а теперь, после твоих слов, каждый, кто пришёл сюда и слышал твоё согласие, вправе теперь отдать тебе частичку себя. Зря ты это сказал, ох, как зря, — тихо ворчал себе под нос учитель, продолжая методично укладывать чешуйки драммгов на порванные крылья Алекса так, чтобы вырисовывался какой-то рисунок.

Но Алекс уже ничего не слышал, а самое главное, ничего уже и не чувствовал.

Драммги всё так же подходили и вырывали чешуйки из себя, произносили ритуальные слова, но только для того, что так было надо. Не нужно было им больше его согласия, он принял их дар, их общий дар.

Рядом с учителем остановилась мать Граков.

— Я хочу отдать больше. Я должна отдать всё! — потребовала она, дрожа в отчаянии.

— Нет, так нельзя. Ты сама это знаешь, — спокойно сказал Ург, поднимая на неё свои мудрые глаза. — Ты не должна себя ни в чём винить! Это был его выбор!

— Но благодаря этому выбору мой сын жив, — произнесла она.

— Но это вовсе не значит, что ты должна отдать всё, — твёрдо сказал учитель.

— Да как ты не понимаешь? — чуть не плача, проговорила драммга.

— Нет, я как раз очень хорошо всё понимаю. Если бы не этот малыш, вчера на той скале погиб бы твой ребёнок. Ты жила бы в вечной скорби, а я бы до конца своих дней прятался от солнца, уйдя в самые тёмные недра земли, так как негоже старому дурню жить тогда, когда умирают молодые и более достойные.

Опустив голову, мать Граков тихо плакала рядом с телом Алекса, потом она вырвала из себя чешуйки, произнесла нужные слова и отошла в сторону.

Учитель посмотрел на свои труды и довольно покачал головой, оставалось закрыть всего лишь маленький кончик правого крыла. Он поднял свой взор и обратился к драммгам.

— Мне нужен всего лишь один из вас. Я почти закончил.

Недовольный ропот раздался со всех сторон.

— Прошу вас, выслушайте меня, — призывал учитель всех к спокойствию. — Мы закрыли все раны Алекса, и я уже сейчас вижу, как ваша чешуя врастает в его ткани. Все знают, что принять в себя чужеродную ткань очень больно и поэтому требует определённого мужества. Если мы продолжим это делать, то убьём его, — он замолчал, перевёл дыхание и снова громко сказал: — Мне нужен только один из вас.

Сейчас должна была быть очередь Ларга. Он согласно кивнул и сделал шаг по направлению к Алексу.

— Ларг, пожалуйста, уступи мне своё место, — попросил его Вирг. Он не отводил взгляда и был твёрд в своём решении. — Вчера, когда Алекс от своей крови был похож на одного из нас, я поклялся, что отныне в моём лице у него есть ещё один брат. Прошу тебя.

Ларг всего лишь мгновение сомневался в правильности своего решения, а потом отошёл в сторону, а Вирг благодарно проводил его взглядом и подошёл к учителю.

Когда было всё уже закончено, они осторожно занесли тело Алекса в пещеру к учителю. Учитель насильно вытолкнул всех на улицу и через какое-то время вышел сам.

— Друзья, возвращайтесь в свои дома. Сегодня ночью станет понятно, действует ли магия драконов. Луна набрала силу, и она должна будет помочь Алексу в этом. Завтра утром я всем сообщу, что видели мои глаза, — громко проговорил учитель.

Все, кто сегодня жертвовал для Алекса частицы себя, наотрез отказались уходить в надежде своими глазами увидеть, что их дар принят окончательно. До ночи оставалось ещё много времени, и все понимали, что если что-то произойдёт, то только сегодня ночью, когда на небосвод взойдёт полная луна, и тело Алекса вынесут под её призрачный свет.

В ожидании ночи драммги остались на площадке и молились своим Светлым Богам, чтобы этот ребёнок выжил и переродился благодаря их дару.

Гвида, уткнувшись носом в шею Алгора, тихо что-то напевала. Её брат только потом понял, что это было на самом деле. У драммгов есть старая легенда о духе, который помогает одному из них вернуться из пучин мрака, указывая ему лунным светом путь назад. Гвида напевала сейчас слова молитвы, которая якобы должна была в трудную минуту призвать этого духа.

Ближе к вечеру Алекса вынесли из пещеры и уложили на площадке. Все подняли головы и уставились на чернеющий небосклон, в нетерпении ожидая выхода ночного светила. Призрачный свет луны осветил площадку и скорбное собрание. Все перевели взгляды на тело Алекса, но ничего не происходило.

Гвида всё так же напевала свою песенку, в своей наивности полагая, что обязательно будет услышана. А через какое-то время, когда проходили минуты за минутами, и ничего не менялось, слова этой молитвы по очереди друг за другом подхватывали и все остальные драммги, оставшиеся возле пещеры учителя. Молитва набирала силу. Слова звучали громче, а лунный свет мерцал на чешуйках Алекса. И вдруг его тело начало светиться.

Драммги благоговейно вздохнули, в священном ужасе наблюдая, как чешуйки на крыльях мальчика-дракона стали двигаться, выстраиваясь в какой-то понятный только им порядок, или они не двигались, а лишь только создавалось такое ощущение. Но сегодня ночью все, кто находились на этой площадке, впервые увидели то, что веками было недоступно никому.

— Дар принят и одобрен, — счастливо произнёс старый Ург. — Идите по домам! Отдыхайте!

Как только он это произнёс, к телу Алекса потянулись его друзья. Они подходили и ложились рядом с ним в твёрдом намерении остаться здесь до утра. Учитель какое-то время понаблюдал за ними, а потом отправился отдыхать в свою пещеру, по дороге ворча себе под нос, что мир, видно, перевернулся.

Драммги провели рядом с Алексом всю ночь, согревая его своими телами до самого утра. Уткнувшись головами в спины друг друга, они мирно посапывали, окружая мальчика-дракона со всех сторон плотным кольцом. Вирг сладко посапывал на спине Ларга, у него на боку мирно покоилась голова Нега. Гвида спала чуть ли не в обнимку с одним из младших рода Граков, а Алгор — развалившись на спине одного из старших братьев Вирга.

Учитель проснулся и вышел из пещеры. Хотел потянуться и немного размять затёкшее ото сна тело, но так и остался стоять возле входа в странной позе, с задумчивым видом рассматривая представшую перед глазами картину. — Ох, и стар же я для всего этого! — а сам выглядел довольным и счастливым.

~26 глава~

Алекс не приходил в сознание ещё несколько суток. О том, что он жив, и всё идёт, как положено, свидетельствовало мирное дыхание и мерный стук его сильного сердца. С ним рядом постоянно и неизменно были его друзья.

Учитель уже не обращал никакого внимания на огромное сборище возле своей пещеры. Он спокойно относился к тому, что периодически приходил и дежурил возле тела кто-нибудь из тех, кто участвовал в самом ритуале. Как-то само собой в этот период были прекращены все полёты, но ученики всё равно каждое утро собирались и проводили вместе время, вспоминая и обсуждая недавнее происшествие, а ещё все ждали. Ждали с нетерпением, когда Алекс откроет глаза и окончательно придёт в сознание.

Это случилось рано утром, на четвёртые сутки после проведённого ритуала. Аккуратно переступая спящих драммгов и тщательно вымеряя место, куда поставить лапу, учитель старался пробраться через тела, заполонившие подступы к его пещере. По дороге он обдумывал очень сложный вопрос — предстоящий завтрак для всех. Неожиданно старый Ург почувствовал на себе чужой взгляд. Остановился и с интересом осмотрелся вокруг.

Алекс смотрел на учителя и... улыбался. Потом он обвёл взглядом своё окружение и тихо захихикал. Вирг спал чуть ли не в обнимку с Негом, а на его спине мирно покоилась голова Алгора.