— Ерунда, — квалифицированно заявил Олег, а друзья ему поддакивали. — Ничего такого нет. Это всё враки и бабушкины сказки.
— Да какая же ерунда, — горячилась Олечка Шацкая. — Знающие люди говорят, что дикие сущности могут поймать зазевавшегося человека и выпить у него все жизненные силы. И ку-ку. Сколько раз уже такое случалось.
Ребята криво улыбались. Их не запугаешь какими-то дикими сущностями с погоста. Это вот пусть дуры-девки верят во всякую чушь и трясутся от страха. Они же курицы.
Но это ещё не всё, а только цветочки. Олечка Шацкая сообщила, а другие дуры-девки подтвердили, что на кладбищах ещё обитают энергетические падальщики, разной степени гнусности и "чёрные тени". Падальщики, если атакуют, могут нанести человеку большой урон, что обернётся страшными последствиями для организма, а вот "чёрные тени" это вообще абзац, даже хуже — полный трындец.
— Ага, — зубоскалили ребята. — И кто это такие твои "чёрные тени"? Может негры?
— Это загробная некроматерия, — страшным шёпотом сообщила Олечка. — От неё невозможно спастись, ибо она питается нашей серебряной нитью, что связывает наше смертное тело с душой. Вот подкрадётся такая некротическая сущность к тебе Олег и съест твою серебряную нить, и привет, загремишь под фанфары.
— Ага, — веселился Олег.
— "Чёрные тени" выходят на охоту ночью, — нагнетала Олечка. — Вот почему по ночам на кладбищах никто просто так не ошивается, понимать надо. "Чёрные тени" охотятся на смертных до первых петухов, а потом уползают в свои тайные норы.
— Ага, — хохотали с её слов ребята. — Солнце спряталось за тучу, нечисть собралась вся в кучу, ага.
— Ну, ладно, — смирилась хитрая Олечка. — Значит, вы ребятки из тех, кто совершенно не боится кладбищ и всяких злых сущностей в них. Вот вы-то мне и нужны. Раз так, Олежек, раз ты не боишься, то давай сегодня ночью пойдём на местный погост и посмотрим, что там делается. Давно хотела сама убедиться, что это всё враки про всякие потусторонние существа. Ты же, Олежка, не откажешь девушке прогуляться на свежем воздухе по кладбищу? Это так романтично...
Олечка, добившись от Олега подтверждающего кивка головы, спокойно отправилась заниматься своими делами, а ребята вдруг поняли, что влетели по полной программе. Не все они влетели, а вот один из них точно попал. Эмиль и Федя с жалостью смотрели на бледнеющего, на глазах Олега. Отказаться тому нельзя, прослывёшь тогда в коллективе конченым трусом, но и тащится ночью на кладбище с любопытной романтичной девчонкой, тоже не очень хотелось.
— Олег, ты таки попал, — прокомментировал Эмиль. — У этой Олечки голова напрочь отбита, а мозгов в ней сроду не водилось. Схарчат тебя там привидения или эти ... как их ... "чёрные тени". Ты не возражаешь, если потом я твой перочинный ножик заберу себе? На память.
— А я заберу твой рюкзак, — прогудел Федя. — Он тебе уже не потребуется. Мы тебя всегда будем помнить.
— И это друзья называются, — промямлил Олег. — Ещё не помер, а они уже имущество делят. Здорово. Нет бы, вместе пойти и навалять привидениям.
Не прокатило. Таскаться по кладбищам, да ещё и ночью — дураков, среди друзей нет. Иди, Олежек с Олечкой, иди. А мы нет, мы не можем, нам завтра рано вставать надо, в поле работать надо, урожай собирать, чтоб его. Ты уж как-нибудь сам по ночам по кладбищам барышень выгуливай. Может у вас там, какой романтИк с Олечкой получится, ага. Она такая романтичная девочка, что все по окопам. И на всю голову умная. Если что, кричи. Так что, держись брат, держись. И мужайся. Если что, мы морально с тобой. За нами не заржавеет.
— Может она к ночи забудет про поход? — с надеждой предположил Олег.
Друзья энергично замотали головами: "Эта не забудет. Если что, мы напомним".
Понурый Олег поплёлся на свою лежанку, типа готовится к ночному походу и мечтать, чтобы пошёл ливень, желательно с градом. А его друзья продолжали с жаром комментировать проблему:
— Вот же какую гангрену наш Олежка себе нашёл, — кручинился Федя.
— Я не сильно умею сказать за Олечку, но, таки да, наш Олежка, кажется, довыпендривался до приключений на свою элегантную часть.
— Это ты про его жопу завернул что ли? — уточнил Федя.
— За жопу нашего Олежки не скажу, это его личное дело. Таки да, думаю, сегодня ночью ему получится не скучно. Но с чего, имею вопрос, он такой бледный стал, как спирохета? У него что, горе какое?
— У него не горе, у него беда, — кивнул Федя. — Он поддался на бабскую провокацию. Все проблемы от баб.
— Мой друг. А не завидуете вы, часом, нашему Олежке? — спросил Эмиль. — Если, на минуточку, заменить слово "проблемы" на слово "приключения", то нашему товарищу сегодня ночью получится с Олечкой крайне интересно. Если его, конечно, не съедят потусторонние сущности.
— Мы его всегда будем помнить, — вздохнул Федя. — Я сберегу его рюкзак. Однако, Олежке явно не повезло. Прикинь, Эмиль. С одной стороны — всякие жуткие сущности, а с другой стороны — Олечка, девчуля тоже не подарок. Звиздец нашему котёнку — пыхтеть не будет.
— Да, брат, женщин надо держать в строгости, — высказал мудрую мысль Эмиль. — Спуску им не давать. Держать в чёрном теле. Я с ними всегда строго.
— Это точно, брат, — согласился с этим тезисом Федя. — Жёстче надо с ними. Жёстче. Чтоб не расслаблялись. Работы им подкидывать и сурово спрашивать за результат. И хвалить не надо. Отсутствие замечаний — лучшая похвала. Вот раньше их вообще периодически секли, и это правильно.
— Эй, мальчики, — вдруг позвала друзей Валя Соломон. — Бегите сюда скорей, помощь ваша нужна. Когда надо, и работы дохрена, Валечка могла превратить любого студента-ленивца в резвого исполнителя, а дураков перечить ей не находилось.
— Ой вэй ... чего тормозишь Федя, — забеспокоился Эмиль. — Побежали быстрей, Валечка зовёт, а то рассердится. Попадёт нам тогда от неё.
Глава двадцатая
В кои-то века областное медицинское начальство решило создать временную бригаду из опытных врачей для обследования здоровья народа, проживающего по деревням. В эту бригаду записали и профессора Шингара. Тот вздохнул, но спорить не стал: почему бы и не проветриться на природе. Спасибо партии с народом за то, что дышим кислородом!
В список проверяемых деревень попала и деревня, где обитал Василёк. До этого населённого пункта ехали не долго, и Шингар не успел соскучиться. Деревня, куда приехала разношерстная компания медиков, называлась Девица. Хоть и не далеко от города, но, как в другой век попали. Вот и приехали, здрасьте вам через калитку. У них тут и фельдшерского пункта даже нет. Да и зачем он им. Здесь одна грязь, хоть на базе этой грязи открывай грязелечебницу.
Когда все вышли из автобусов, то старший, который назвался Иваном Фёдоровичем, командным тоном нарезал всем задач. Шингар попал в группу из трёх человек: он, как хирург, плюсом мужик терапевт и женщина невролог. Предстояло ходить по дворам, записывать данные пациентов в журналы, интересоваться жалобами, осматривать пациентов, беседовать с ними, слушать их дыхание, мерить давление. Кровь пациенты могут сдать в спецавтобусе, а в другом автобусе их ждут стоматологи, которые осмотрят зубы, назначат лечение. Так предполагалось. Но получилось совсем не так, как предполагалось.
Василёк вовремя засёк с помощью своего умения въезд в деревню странных автобусов. Включив слух на максимум, он быстро понял из разговоров приехавших, кто они такие. И сделал вывод: надо тикать, причём прыжками. Ему совсем не улыбалось, чтобы его исследовали медики. Кинувшись в дом к Тимофеевне, он сообщил ей, что в деревню приехала куча докторов, и они уже начали ходить по дворам. Тимофеевна из ума не выжила и соображала хорошо. Это значит, что доктора могут забрать у неё бедного и напрочь больного Василька. Скажут, не лечат его тут, не докармливают, а где-нибудь в интернате ему будет очень хорошо жить среди таких же немного неполноценных детишек. Быстро схватив корзинку, она потянула Василька огородами в сторону невеликого леса, только крикнув шастающим по двору шабаям, что их обед в печке, а хозяйке вдруг приспичило пойти по ягоды. Она не знала, что точно такое же творилось по всей деревне. У большинства односельчан вдруг возникла куча забот, требующих их скорой отлучки из деревни. Вот прямо сейчас и потребовалось. Ага, и идти надо именно огородами и козьими тропами, подальше от докторов. Но некоторым односельчанам скрыться не удалось, и они, бедные, попались в чуткие руки медиков. И начался цирк. В облаву, естественно, попала дура невестка Зосимовых, которая Катька вместе с младенцем. Промухал облаву так же дед Тихон Нестюркин. Не смогла спрятаться баба Маня. Попались и некоторые глупые маленькие детки, не сообразившие, что от дядей и тётей в белых халатах надо держаться подальше. Попались и шабаи, строящие объект у Тимофеевны. Вот и весь улов. Не считая, конечно, работников фермы и их коров. Те не могли бросить животных и смыться. Если Катьку, её младенца и глупых деток врачи осматривали без эксцессов, то дед Тихон и баба Маня устроили целое цирковое представление.
На вопрос: "Дедушка, у вас есть жалобы на здоровье?", дед Тихон прикинулся, что плохо слышит и видит, стал хрипло кашлять, мелко трясти головой и руками, подволакивать ногу. Он только жалобно приговаривал, что давно заказал себе у плотника хорошую домовину: уже собираюсь лечь в неё и не вставать. Очень сокрушался, что не успел дописать конспект по сочинениям Ленина и товарища Энгельса. Мерить себе давление, брать кровь на анализы он не давался, только твердил, что совсем помирает и ему ушицы хочется. А вы кто в белых халатах? Повара? Ушицу дедушке принесли? Шингар хмыкнул про себя, глядя на деда — вот же симулянт. Но не стал это говорить вслух, а только украдкой подмигнул деду. Шингар чувствовал в этом деде родственную душу.
С бабой Маней всё оказалось совсем по-другому. Она темпераментно жаловалась на всех и на всё. Жаловалась на участкового, на соседей, почему-то на советскую науку, на плоскостопие и кучу других болезней. Судя по её словам, болело у неё всё, что можно и что нельзя. Все анализы баба Маня готова предоставить с превеликой радостью и в любом количестве, а в больницу лечь хоть прямо сейчас и на всё время. Сообщила врачам, что клизму она переносит с пониманием. Только интересовалась, чем там у вас кормят, и какое бельё надо брать с собой, типа, какие сейчас тенденции в моде на нижнее бельё.
Такая благодать продолжалось где-то с час: доктора пытались выловить зазевавшихся селян, а те, пользуясь знанием местности, усвистали в разные стороны, как тараканы. Вдруг появилась толпа народа с центральной усадьбы. Как народ узнал, что в Девицу приехали опытные врачи из области, то неизвестно, но народ со своими проблемами повалил валом. И не откажешь же им. Доктора, стиснув зубы, стали осматривать новых пациентов. С этими всё понятно: жалоб море, и на любой вкус.
"Случайно" так совпало, что в это же день, проверить животных на ферме собрались ветеринары — специалисты из сельскохозяйственного института.
Хмурые учёные-ветеринары из спецбригады добрались-таки до колхозной фермы. Дед Матвей сразу сообразил, что это неправильные ветеринары. У них все признаки неправильности на лице: во-первых, они все в белых халатах и все серьёзные дядьки, как сердечный приступ. Каково! Во-вторых, они совершенно трезвые и хмурые. В-третьих, они начали осматривать коровок, а не пялиться на прелести Маринки. Появился ещё один настораживающий момент: они подозрительно косились на силосную яму и задавали дурацкие вопросы, типа, чем глистов лечили у коровок. Спрашивается, зачем лечить глистов? Ветеринары с области оказались очень дотошными: осматривали коровок, слушали их, заглядывали им в нос, в ушки, под хвост, изучали состояние копыт и шкуры. Но деду стало ясно: это всё делается марсианами для маскировки. Думают, лишенцы, что дед не догадается кто они такие. Эти ветеринары и деда с Маринкой пытались отправить на какие-то анализы в деревню. Хрен вам от советской власти, а не анализы. Ну, можете, вот пастуха Тимоху взять на анализы, его не жалко, хоть насовсем его заберите.
В деревне после того, как медики и ветеринары уехали, и народ вернулся домой, разгорелась дискуссия на тему: "Зачем городские приезжали?"
— Кирюха, — стал допытываться младший Зосимов у старшего брата. — Зачем городские приезжали? Народ что-то в непонятках. Может мобилизацию хотят объявить? С кем пойдём воевать?
— Да, не, всё просто Иван, — солидно почесал пузо старший брат. — У них в городе свои больные кончились. План докторам давать надо. Вот и припёрлись. Понимать надо.
— Дык, может, надо городским помочь? — стал сомневаться Иван. — Сходить к ним на обследования.
— Пошто их баловать, городских, — возмутился старший. — Или тебе нравится, чтобы с тебя кровь брали, ссать в бутылочку заставляли, во рту ковырялись? У нас тут просто, по-деревенски. Сходи к Тимофеевне, она в бутылку ссать не заставит, пошепчет над твоим зубом и всё нормально. Это в городе везде людям надо анализы сдавать. А у нас одни только коровы столько этих анализов навалят, что тракторами убираем. Уже достали эти анализы хуже горькой редьки, так теперь ещё и городским анализы дай, причём бесплатно. Пусть в коровнике берут анализы ... сколько хотят.
— Ой, Кирюха, я вот представил, — глубокомысленно проговорил брат. — Если бы тебе доктора тыщю рублей дали, ты бы дал им анализы?
— Не, Иван, тогда бы я просто охуел.
— Новость, Кирюха, слышал? Санёк Камышин уговорил-таки Таньку повариху на сеновал за сто рублей.
— И что, сходили они на сеновал?
— Не, не срослось. Откуда у Санька такие деньги. Он только трояк в кармане имел.
— Так зачем тогда весь этот сыр-бор, — удивился Кирилл.
— Да это Санёк так моральный Танькин облик определял. Уговорил за сто, а как та согласилась, торговаться начал. Знаешь же нашего Санька: за трояк удавится. Говорит, на телевизор коплю, как кум Витёк.
— А самого Санька доктора не поймали? — уточнил Кирилл.
— Нет, он с Витьком сдрыстнули от докторов по-быстрому, на речку. Они теперь, говорят, новую тему нашли, как большую деньгу зашибить.
— И как же? — заинтересовался Кирилл. — Опять своими идеями кому-нибудь сарай разворотят, как у бабы Мани.
— Они где-то узнали, что в реках водится золото, ага. Дармовое. Вот и хотят сделаться, этими, как их, старателями. Будут стараться золото из воды добывать. Говорят, добудем пару кило — нам и хватит на телевизор ... ещё и останется. Такие дела. Одобряешь, Кирюха, идею?
Кирюха опять почесал пузо.
— Не, навряд эти геолухи в речке золото добудут. У нас там только раки водятся. Да и рукожопы они Витёк с Саньком. От них и рак убежит, а найдут они не два кило золота, а два кило коровьего говна.
Персонаж "Агент", который в прошлой жизни жил каким-то лейтенантом Мухиным, мог бы утверждать со всей уверенностью, что он уже воспринимает свою собственную жизнь по законам сюжета. Тем более, что жизни "самой по себе" в этом мире не существовало, и истина здесь условна. Составить представление о виртуальной жизни можно только, основываясь на событиях в этом мире, в которых Агент только начал принимать участие, причём его уже один раз деревенский сердитый сифилитик отправил на перерождение. Вот же жЫвотное из Бобруйска — мерзко улыбается и машет своей бензопилой. Ладно, мы теперь учёные. Как сказал древний великий мыслитель: "...мы не станем пить воду из копытца, мы пойдём другим путём..." Теперь наш путь к воякам, чтобы добыть у них пулемёт, или два, и ещё огнемёт нужен.
