— И об этом тоже.
— Что еще?
— Эти полеты занимают слишком много времени. Если мы отправим его на Сириус или еще куда-нибудь, никто из нас не проживет достаточно долго, чтобы увидеть, что он найдет.
Она улыбнулась.
— Что? — спросила я.
— Ничего. В данный момент — нет.
* * *
Предпринимаются постоянные усилия по прекращению засорения нашего неба. Но в это вложено много денег, и людям понравились услуги, которые они получают от спутников. Поэтому мы продолжали их использовать. Улететь с планеты было не так важно, как сделать "Мы любим Бесси" доступной для зрителей по всему миру. Как заметил ночной комик Джордж Уайман, "На небе слишком много денег".
— Что меня расстраивает, — сказала Изабель, — так это то, что мы знали, что это произойдет. Люди десятилетиями предупреждали об этом, а мы просто продолжаем выбрасывать мусор на орбиту.
* * *
Несколько недель спустя Изабель появилась в телевизионных репортажах. Журналисты перехватили ее в Уайднеровской обсерватории. Правда ли, спрашивали они, что физики разработали метод перемещения со сверхсветовой скоростью?
— Нет, — ответила она. — У нас есть идея, вот и все. Теория. Нам предстоит пройти еще долгий путь.
Но в тот же вечер пара ее коллег выступили с заявлением, в котором сказали, что да, ее идея действительно может сработать. Ее идея. — Мы все еще рассматриваем ее, — сказал один из них. — Мы дадим вам знать. — Другой человек прокомментировал, что он не ожидал узнать об инопланетянах из другого места в течение своей жизни. Хотя был молод, вероятно, только что получил докторскую степень.
* * *
В Уэстчестере есть астрономический клуб, который собирается в университете во второй вторник каждого месяца. Это было давно, и, вероятно, не случайно, что 9 апреля 2097 года Изабель была приглашенным лектором. Роджер Кук, президент клуба, представил ее под бурные аплодисменты. Она, вероятно, стала самой известной выпускницей в истории университета, не считая Элис Гейбл, 61-го президента. Роджер стоял рядом с ней, рассказывая о ее прошлом и объявляя, что Международный союз астрономов присвоил ее имя астероиду. Он показал пару обложек журналов, на которых она появилась. И отдал ей должное за создание сверхсветового звездного двигателя. Она поспешила заявить, что в проекте участвовало много людей, что звездный двигатель все еще находится в разработке, и им придется подождать некоторое время, чтобы посмотреть, как все пройдет. — Если мы сможем это осуществить, — сказала она, — то, возможно, скоро узнаем, есть ли там кто-нибудь. Это единственный вопрос, — добавила она, — который действительно имеет значение.
Аудитория зааплодировала. В основном Изабель откладывала все запланированные официальные презентации и просто отвечала на вопросы. — Как вы думаете, правительство когда-нибудь профинансирует еще одну межзвездную экспедицию?
— Нет, — сказала она. — Это стоит слишком дорого. И несколько человек, с которыми я разговаривала, сказали мне, что даже если двигательная установка заработает, они не увидят реальной отдачи. Политикам все равно, что происходит на Проксиме Центавра.
— Насколько вы уверены в двигательной установке?
— Честно говоря, я чувствовала бы себя лучше, если бы верила, что это маловероятно.
— Почему вы так говорите?
— Потому что это было бы не так больно.
* * *
— Невозможно быть уверенным, пока мы не проведем тестовый запуск, — сказала она мне за обедом несколько дней спустя. Она не пыталась объяснить механизм этого. За что я была ей благодарна.
Многие ее коллеги поддержали ее. Это набирало обороты. Несколько крупнейших физиков поддержали эту идею. — Есть шанс, что доктор Шелби права, — сказал Годфри Холден. Холден посвятил всю свою жизнь разработке сверхсветового двигателя. И Фрэнк Стоунуорт, лауреат Нобелевской премии, тоже выступил в поддержку.
В течение следующих нескольких месяцев успешно проходили предварительные испытания. — Так что же будет дальше? — спросила я ее.
— Нам нужно куда-нибудь полететь. У нас перерыв. Большая часть "Кораджио" все еще на станции, — сказала она. — Все, что нам нужно сделать, это достать несколько отсутствующих деталей и блок привода и собрать все вместе. — Ее взгляд остановился на мне. — Джанет, я думаю, у нас все получится.
* * *
Ее поддержали пара миллиардеров. Собрали сверхсветовой модуль и доставили его на космическую станцию, никого не потеряв, хотя шаттл потерпел крушение. К счастью, он был автоматизирован, как и большинство транспортных средств. Они привлекли инженеров и в конце концов собрали "Кораджио". После нескольких недель работы было объявлено о смене названия: новый корабль будет называться "Констеллейшн". Он переоборудовался для размещения экипажа. А сверхсветовой модуль теперь назывался "Привод Шелби".
Им потребовалась пара недель, чтобы собрать все необходимое, включая экипаж из четырех человек. И, наконец, "Констеллейшн" был запущен в испытательный полет, нацеленный на Юпитер. СМИ обратили на это внимание, и все, кого я знаю, наблюдали, как он покидает космическую станцию, ускоряется и исчезает из виду. Я предположила, что это просто было слишком далеко, чтобы разглядеть, но Изабель прокрутила ролики еще раз и настояла на том, чтобы мы увидели, как он переходит в нечто, что она назвала межпространственным измерением. Полтора часа спустя он появился вблизи Каллисто, одной из лун Юпитера. Невероятный успех.
* * *
Они вернулись без сучка и задоринки, и началась подготовка к межзвездному перелету. Целью должен был стать Вольф 359, который находился на расстоянии чуть менее восьми световых лет. В его системе были обнаружены три планеты. Центральная из них, Вольф b, находилась в зоне жизни. На самом деле там была и Вольф c, но она находилась на внутреннем краю зоны, вероятно, слишком близко к солнцу, по мнению экспертов, чтобы там могла существовать жизнь.
Если бы все прошло так, как ожидалось, полет через межпространственное измерение занял бы всего одиннадцать дней. И в отличие от миссии к Проксиме Центавра, у этой миссии был бы экипаж. Та же команда, которая доставила корабль к Юпитеру. Их капитан, Элиас Бентон, остался за главного. Бентон долгое время служил пилотом военно-воздушных сил.
Вскоре после открытия школы, по дороге домой, мне позвонила Изабель. — Джанет, — сказала она, — меня пригласили на космическую станцию понаблюдать за запуском. — Ее голубые глаза затуманились. Она отвела взгляд от меня, возможно, на кого-то другого, кто был в ее кабинете.
Я переключила машину на автоматическое управление. — Ты же не собираешься этого делать, правда?
Ее взгляд вернулся ко мне. Она глубоко вздохнула. — Да. Не собираюсь.
— Хорошо. Это слишком опасно.
— Я знаю. — Она выглядела смущенной. — Это пугает. Но дело не только в этом. Я ничем не могу помочь. И хочу быть рядом, когда мы узнаем, работает ли система. Когда поступит золотой сигнал.
Нетрудно было догадаться, каким будет золотой сигнал. — Хорошо, — сказала я. — Когда они улетают?
— Во вторник. Я позвонила потому, что, если все пойдет хорошо, мы снова соберемся в штаб-квартире ДипСпейс, чтобы понаблюдать за прибытием на Вольф 359. Это будет в следующие выходные. Если хочешь присоединиться к нам...
— О, да. Если школа разрешит мне уйти.
Директор был в восторге. Привлечение одного из его учителей вызвало большой общественный резонанс в округе. — Если у вас есть шанс поучаствовать, — сказал мне доктор Коул, — сделайте это. Я с вами.
Мои ученики знали о моей связи с Изабель. И если вы думаете, что меня показывали в новостях, то на самом деле я хвасталась перед ними своей связью. Все дети были в восторге от полета, хотя некоторые из них заглянули на Вольф 359 и пожаловались, что вряд ли найдут там что-нибудь интересное. Это был красный карлик, и температура была такой низкой, что на его поверхности можно было разбивать лагерь. Они были удивлены и раздосадованы, узнав, что наше солнце тоже является карликовой звездой, хотя и другого цвета. Но Вольф — настоящий карлик, всего лишь на пятьдесят процентов больше Юпитера.
* * *
Во время большого уик-энда я была в Хьюстоне, в штаб-квартире ДипСпейс, с Изабель и всей командой. Ожидалось, что передача из "Констеллейшн" поступит где-то рано вечером в субботу. Они забронировали номера на всех в паре отелей. Среди гостей был Фрэнк Стоунуорт. Я встала рядом с ним, чтобы сфотографироваться, что впоследствии привело в восторг моего директора. Там также было несколько конгрессменов. Стоунуорт и его коллеги говорили о том, как изменился бы мир, если бы мы могли отправиться в путешествие к альфе Центавра, Сириусу и множеству других звезд, потратив на это всего несколько недель. Они продолжали использовать слово "парусный спорт". Они подняли бокалы, надеясь на успех. Но осторожничали, чтобы не праздновать преждевременно. Я подумала, что хотя это люди науки, но где-то в глубине души они боялись испортить проект. — Вероятно, у нас нет причин проявлять осторожность, — сказала мне Изабель после раннего ланча. — Все должно работать нормально. Я была бы удивлена, если бы сигнал сейчас не поступил.
— Это радиосигнал?
— Это гиперсвязь. Она займет всего пару часов.
Я спросила ее, что бы мы сделали, если бы обнаружили там цивилизацию. — Элиасу, — сказала она, — было приказано держаться на расстоянии. Он не должен вступать в контакт и, по возможности, не показывать "Констеллейшн". — Она объяснила, что если бы там были обитатели, мы бы обучили нескольких человек подойти и поздороваться. — Мы потратили на это много времени. Установить контакт было бы непросто.
* * *
Я не могла уснуть в субботу вечером, поэтому не ложилась спать, читая "Апокалипсис никогда" Тэда Дейли, который был написан в эпоху, когда ядерная война казалась почти неизбежной. С тех мрачных дней мы прошли долгий путь.
В течение ночи ничего не поступало. Я рано позавтракала, а затем поехала обратно в ДипСпейс с Изабель и двумя физиками. Заведение заполнялось людьми, похожими на профессоров колледжа. Они прогуливались вокруг, обсуждая, как бы им хотелось, чтобы сигнал появился. По поводу полета был некоторый пессимизм. Ходили слухи, что, несмотря на успех испытаний на Юпитере, межпространственное измерение непредсказуемо. В средствах массовой информации даже высказывались опасения, что "Констеллейшн" может так и не появиться.
Изабель чувствовала себя неуютно, так как мы провели все утро, так ничего и не узнав. Я не удержалась и спросила, нет ли каких-либо признаков того, что что-то пошло не так. Она подняла обе руки, предлагая мне отступить, но сказала только, что, насколько она может судить, все в порядке. — Давай просто подождем, — добавила она.
Полдень наступил и миновал. Многие из нас стояли у окон, глядя на яркое солнечное небо, как будто могли увидеть начало передачи.
В одном конце конференц-зала был установлен приемник с большим экраном. Мы могли видеть одного из сотрудников службы связи на космической станции. Он сидел перед клавиатурой и монитором. Периодически он наклонялся, нажимал на что-то, смотрел на нас и качал головой.
* * *
Было уже далеко за полдень, когда, как сообщили СМИ, мы наткнулись на золотую жилу. На большом экране появилось изображение капитана Бентона. Он улыбнулся и поднял руку. — Здравствуйте. Приветствуем вас от Вольфа 359. — Он сидел на мостике, и мы могли видеть несколько звезд через его иллюминатор. Он указал на одну из самых тусклых. — Это Вольф a. Мы сейчас переключились на стандартный привод, и нам понадобится несколько дней, чтобы подобраться достаточно близко, чтобы что-нибудь увидеть. Имейте в виду, что все в порядке. — Он широко улыбнулся.
Один из физиков заметил, что мы, вероятно, скоро обнаружим, что время в некоторой степени непредсказуемо, если подключаться к сверхсветовой системе.
Бентон присылал обновленную информацию каждые несколько часов. К нам присоединился президент Уэйнстейн. Он открыл ужин несколькими замечаниями, поблагодарив всех, кто принимал в нем участие. — Мир никогда вас не забудет, — сказал он, обращаясь в первую очередь к Изабель, которая сидела рядом с ним. Он поднял бокал в ее честь и продолжил: — Мы живем на заре новой эры. Я не могу не задаваться вопросом, будут ли какие-то пределы тому, чего мы сможем достичь в будущем.
Я не была уверена, что может произойти что-то серьезное, пока не найдется способ очистить небо. Или, по крайней мере, помешать некоторым идиотам добавлять все более дешевые спутники. ООН объявила, что попытается протолкнуть соглашение о прекращении всех запусков на десятилетний период. Акимаса Хаякава, который, вероятно, был самым известным физиком на планете, сказал, что даже если бы такая попытка увенчалась успехом, это не имело бы большого значения. — Возможно, мы прорвались, — сказал он. — Это меня удивило. Но я сомневаюсь, что мы сможем организовать какое-либо серьезное продолжение.
* * *
Я вернулась в школу, когда доктор Коул сообщил нам, что капитан Бентон прислал сообщение о том, что "Констеллейшн" обнаружил сюрприз и что мы должны активировать наши каналы связи. — ...Там корабль, — говорил он. — Сначала мы подумали, что это астероид. Он поврежден. По-видимому, у него проблемы. До него всего около тысячи миль. Возможно, им нужна помощь. Мы приближаемся к нему, чтобы получше рассмотреть. Сообщим, как только что-нибудь узнаем. "Констеллейшн" связь закончил.
Мы перешли на следующий урок, но, конечно, не собирались ничего делать, кроме как ждать возвращения капитана Бентона. Мы поговорили о полете. Мои ученики ясно дали понять, что хотят стать астронавтами. Главный вопрос на тот момент заключался в том, что будет делать команда "Констеллейшн", если инопланетяне попадут в беду, потому что мы не должны были обнаруживать наше присутствие. И был ли у "Констеллейшн" телескоп на борту? Ответ казался очевидным, если они могли видеть другой корабль, находящийся на расстоянии тысячи миль.
Когда трансляция возобновилась, мы увидели изображение другого транспортного средства. Оно медленно переворачивалось, и огней видно не было. — Очевидно, на борту никого нет, — сказал Бентон. — Мы пытались связаться по радио, но ответа не получили. И там было бы довольно холодно. Вы можете видеть люк. Прямо рядом с ним есть площадка. Адам Каннингем в скафандре находится в нашем воздушном шлюзе. — Другой корабль теперь был совсем рядом с "Констеллейшн". Он был серого цвета и казался немного больше.
Кувыркание прекратилось. Двое детей закричали, чтобы Адам выглянул. — Они там, — сказали дети.
Ленни Дженкинс, который знает почти все, поднял руку. — Они точно так же кувыркались, — сказал он. — Эти ребята хороши.
Мы наблюдали, как Каннингем покидал "Констеллейшн". Казалось, что ни один из кораблей не двигался. Он подошел к другому транспортному средству. Мы могли видеть окна спереди и по бокам, но никто не выглядывал наружу. Символы, которые, возможно, были похожи на древнеегипетские, украшали переднюю часть корпуса.
Каннингем подошел к люку. Ему негде было встать. Должно быть, в ботинках и перчатках у него были магниты. Он уцепился за корпус, протянул руку вниз и нажал на кнопку. Люк скользнул вверх. Двое ребят сказали, что у них, очевидно, есть электричество.
