Это было достаточно ясно. Среди многих неясных моментов было то, насколько хорошо сенсоры пришельцев могли отслеживать людей, передвигающихся по пересеченной местности под густым древесным покровом. Он надеялся, что ответ на этот вопрос будет "не очень", но не мог на это полагаться.
— Заставьте их двигаться, — сказал он Элизабет Кантакузен. — Эти нелюди направляются прямо в деревни. Думаю, нам лучше быть где-нибудь в другом месте, когда они доберутся сюда.
— Да, Стивен. — Голос преподавательницы звучал гораздо спокойнее, чем обычно. Бучевски почувствовал, как она кивнула, а затем исчезла, чтобы передать его указания ожидавшим курьерам.
Он знал, что через несколько минут будут отданы приказы, и их люди отступят на позицию, которую он позволил Рамиресу окрестить "Бастонью".
В первый раз это танец по-армейски, — подумал он, — и на этот раз все получилось довольно неплохо. Думаю, пришло время проверить, насколько хорошо работает "зеленая машина".
* * *
*
Командир полка Хара выругался, когда значки на его экране переместились.
Похоже, мы все-таки были недостаточно близко от дронов, — раздраженно подумал он.
Штаб-квартира была вынуждена признать странную способность людей распознавать беспилотники за пределами видимости, и в оперативном плане она была учтена в достаточной степени. К сожалению, этого не произошло, и он уже терял разрешение сенсоров, пока они пробирались сквозь эти проклятые деревья.
— Они движутся вдоль хребта, — сообщил он по полковой связи. — Направляются на запад, к тем более высоким вершинам. Второй батальон, продвигайтесь дальше вверх по озеру, попытайтесь зайти им во фланг. Первый батальон, немедленно продвигайтесь вверх по долине.
* * *
*
Бучевски пробормотал еще одно ругательство, поскольку неприятная вибрация дронов не отставала от него. Очевидно, эти чертовы штуки могли ориентироваться в лесу лучше, чем он надеялся. С другой стороны, они, казалось, приближались, низко пролетая над верхушками деревьев, и если это были они, то...
* * *
*
— Дейнтар побери их!
Четверка грязных огненных шаров пронеслась по небу, и четыре беспилотника Хары одновременно разлетелись в воздухе.
— Проклятье! Что, во имя третьего ада Дейнтара делают в этих проклятых горах сельские жители с ЗРК?
* * *
*
Бучевски оскалил зубы в пыхтящей от бега улыбке, когда команды ПВО Макомб уничтожили ближайшие беспилотники.
Он все еще чувствовал вибрацию от других дронов, находившихся дальше, но если эти ублюдки будут держать их достаточно высоко, чтобы избежать встречи с "Гремлинами", это может ухудшить разрешение их сенсоров.
* * *
*
Хара пытался справиться со своим гневом, но его до смерти достало то, как эти проклятые людишки настаивали на том, чтобы провалить даже самую простую операцию. Здесь не должно было быть ни ЗРК, ни тяжелого вооружения. Это была единственная причина, по которой они отправились здесь на поиски образцов для командира базы Шейрез. Только люди по-прежнему отказывались сотрудничать!
Он подумал о том, чтобы доложить в штаб. Потери снаряжения во время этого проклятого вторжения уже были астрономическими, и он сомневался, что штаб поблагодарит его, если он потеряет еще больше, гоняясь за тем, что, как предполагалось, было безоружными жителями деревни, прячущимися в своих горных укрытиях. Но им нужно было где-то взять образцы, и этих людей он держал более или менее в поле зрения.
— Мы не сможем держать беспилотники так близко, как планировалось, — сказал он командирам своих батальонов. — Все зависит от наших разведчиков. Скажите им, чтобы они, Дейнтар побери, держали ухо востро.
Пришли новые подтверждения, и он увидел, как значки его собственных сил приближаются к внезапно ставшей аморфной затененной области, представляющей собой наилучшее предположение дронов о местоположении людей.
Возможно, мы не в состоянии разглядеть их как следует, — сердито подумал он, — но даже если и не сможем, тут не столь уж много мест, куда они могут пойти, не так ли?
* * *
*
Бучевски был глубоко благодарен за то, что тяжелая работа закалила беженцев с равнин. Они умудрялись не отставать от жителей деревни, чего никогда бы не смогли сделать раньше. Несколько детей помладше, конечно, начали слабеть, и у него защемило сердце от безжалостных требований, предъявляемых к ним. Но дети постарше умудрялись не отставать от взрослых, а последних было достаточно, чтобы по очереди нести самых маленьких.
Незаживающая рана, в которую попали Шанайя и Ивонн, взывала к нему, чтобы он взял на руки одно из этих крошечных человеческих существ, отнес чьего-то ребенка в безопасное место, которое не смог обеспечить своим собственным детям.
Но это была не его работа, и он сосредоточил свое внимание на своих обязанностях.
Он остановился на узкой тропе, тяжело дыша, наблюдая, как мимо проходят последние жители деревни. Следующими подошли охранники периметра, а затем и разведчики, которые внимательно следили за происходящим. Одним из них был Роберт Сзу.
— Очень... похоже на то, что... отлично наметили вы с Мирчей.., — выдохнул рядовой. Он помолчал, переводя дыхание, затем резко кивнул. — Они продвигаются по противопожарным дорогам с обеих сторон хребта. Полагаю, что к настоящему времени они уже на полпути к вершине.
— Хорошо, — сказал Бучевски.
* * *
*
— Фаркалаш!
Водитель командира полка Хары оглянулся через плечо на ужасное ругательство, но оскаленные клыки Хары заставили его поспешно вернуться к управлению. Командир полка только пожалел, что не может так же легко разделаться с проклятыми Дейнтаром людишками!
Мне не следовало посылать технику так близко, — сказал он себе, закипая от кроваво-красной ярости. — Мне следовало отвести пехоту подальше. Конечно, для людей, как и для меня, было так же очевидно, что существует лишь несколько маршрутов, по которым могут передвигаться транспортные средства!
Он ворчал на себя, но понимал, почему допустил ошибку. Люди двигались быстрее, чем он предполагал, и он хотел использовать преимущество своих машин в скорости. Именно поэтому люди уничтожили еще шесть гравитанков и одиннадцать колесных бронетранспортеров... не говоря уже о более чем сотне солдат, находившихся на борту бронетранспортеров.
И никто не знает, сколько еще маленьких сюрпризов они могли устроить в любых проходах, достаточно широких для транспортных средств.
— Пехоте спешиться, — ровным голосом приказал он по командной сети. — Разведывательное построение. Транспорт не должен двигаться вперед, пока саперы не проверят дороги на наличие взрывчатки.
* * *
*
Бучевски недовольно поморщился. Судя по дыму, поднимавшемуся над верхушками деревьев, они уничтожили по крайней мере несколько их машин. К сожалению, он не мог сказать, сколько именно.
Сколько бы их ни было, они поймут намек и пойдут отсюда пешком... если только они не полные идиоты. И почему-то я такими их не считаю. Черт возьми.
Что ж, по крайней мере, он их замедлил. Это должно было дать гражданским немного передышки. Теперь пришло время дать им еще немного передышки.
* * *
*
Хара прижал уши, но, по крайней мере, на этот раз это не стало неожиданностью. Стрельба из стрелкового оружия, доносившаяся из-за деревьев, стала неизбежной в тот момент, когда он приказал своей пехоте идти пешком.
* * *
*
Рявкнули выстрелы автоматического оружия, и Бучевски пожалел, что им пришлось отключить рации. Его люди досконально знали местность, заняли лучшие оборонительные позиции, но у шонгейри было более тяжелое вспомогательное вооружение, а их средства связи были намного лучше, чем у него. И, что еще хуже, некоторые из их пехотинцев использовали трофейные ракеты и гранатометы, чтобы усилить их огневую мощь.
Горькая ирония ситуации не ускользнула от него. На этот раз его силы оказались на острие "асимметричной войны", и это был полный отстой. С другой стороны, у него был болезненный личный опыт того, насколько эффективными могут быть партизаны в такой местности.
* * *
*
В рычании Хары, когда он просматривал последние обновления сюжета, было больше удовлетворения, чем разочарования.
Продвижение было медленнее, чем он когда-либо предполагал, и утро перешло в полдень, но у людей, похоже, наконец-то закончились ЗРК.
Это означало, что он смог подвести свои дроны достаточно близко, чтобы можно было увидеть, что, проклятье, происходит, и его давление нарастало.
Что было чертовски хорошо, поскольку он уже потерял более 20 процентов своих солдат.
Что ж, может, я и потерял, но и им тоже дорого обошелся, — сурово подумал он. — Оценки потерь противника в реальном времени были заведомо ненадежными, но даже по его самым пессимистичным оценкам, люди потеряли более сорока бойцов.
Это была хорошая новость. Плохая новость заключалась в том, что они, судя по всему, были на удивление хорошо вооружены пехотным оружием, а их командир сражался так умело, как ни один человек, о котором Хара когда-либо слышал. Его силы значительно уступали по численности и вооружению, но он наносил мощные ответные удары — на самом деле потери Хары, несмотря на его гравитанки и минометы, были по меньшей мере в шесть или семь раз больше, чем у людей. Противник был хорошо знаком с местностью и безжалостно использовал ее в своих интересах, а пехота Хары натолкнулась на достаточное количество замаскированных взрывчатых веществ, чтобы заставить любого быть осторожным.
Во что бы мы ни вляпались, — размышлял он, — это не просто кучка деревенских жителей. Кто-то потратил уйму времени на разведку этих чертовых гор. Они ведут огонь с позиций, которые были заранее выбраны для ведения огня. И эта взрывчатка... Кто-то также чертовски тщательно выбирал места для нее. Кто бы это ни был, он знал, что делает, и, должно быть, потратил месяцы на подготовку своих позиций.
Несмотря ни на что, он почувствовал проблеск уважения к своему противнику-человеку. Не то чтобы это имело какое-то значение в конечном счете. Информация от его беспилотников все еще была гораздо менее подробной, чем он мог бы пожелать, но было ясно, что убегающие жители деревни попали в тупик.
* * *
*
Бучевски почувствовал, как на него накатывает отчаяние.
Он начал утро со 100 "обычными солдатами" и еще 150 "ополченцами" из деревень. Он знал, что все склонны переоценивать свои потери в подобных сражениях, особенно на такой местности, но был бы удивлен, если бы к настоящему времени не потерял по меньшей мере четверть своих людей.
Это было достаточно плохо, но впереди было еще хуже.
Позиция Бастонь никогда не предназначалась для отражения полномасштабной атаки шонгейри. На самом деле она была задумана как место отступления перед лицом нападения врагов-людей после того, как в деревнях закончатся запасы на зиму.
Это означало, что Бастонь, несмотря на свое название, была скорее укрепленным складом, чем каким-то последним редутом. Он укрепил оборону настолько, насколько мог, но ему и в голову не приходило пытаться удержать его против сотен пехотинцев шонгейри при поддержке танков и минометов.
Перестань пинать себя, — прорычал внутренний голос. — Не было никакого смысла пытаться обустроить позицию, которую ты не смог бы удержать при таком наступлении. Ну и что, если бы ты задержал их на некоторое время? В любом случае, в конце концов, они нанесли бы только один из своих проклятых кинетических ударов.
Он знал, что это правда, но правдой было и то, что единственные пути к отступлению были настолько крутыми, что казались почти непроходимыми. Предполагалось, что Бастонь сможет противостоять любому вероятному нападению людей, и без запасов продовольствия шансы на то, что их мирные жители смогли бы пережить приближающуюся зиму, были в лучшем случае минимальными. Так что они с Мирчей сделали ставку на то, чтобы положение было достаточно прочным, чтобы выстоять... и теперь это была ловушка, из которой не смогли выбраться слишком многие из их людей.
Он посмотрел на окутанный дымом лес, наблюдая, как заходящее солнце окрашивает дым в цвет крови, и понял, что его людям некуда бежать. Теперь они были на последнем рубеже, и ему потребовалась вся собранность, которой он научился за свою жизнь, чтобы подавить отчаяние.
Прости, Мирча, — мрачно подумал он. — Я облажался. Теперь нам всем крышка. В конце концов, я рад, что ты не вернулся вовремя.
Его челюсти напряглись, и он протянул руку и схватил Марию Авереску, одну из своих гонцов.
— Мне нужно, чтобы ты нашла ганни Мейерса, — сказал он на румынском, который, наконец, начал осваивать.
— Он мертв, главный, — резко ответила она, и у него свело живот.
— Сержант Рамирес?
— Он тоже, я думаю. Знаю, что он получил попадание вот сюда. — Авереску ударила себя в грудь.
— Тогда найди сержанта Ионеску. Скажи ему... — Бучевски глубоко вздохнул. — Скажи ему, что я хочу, чтобы он и его люди вывели как можно больше детей. Скажи ему, что мы все выиграем для него столько времени, сколько сможем. Поняла?
— Да, главный! — чумазое лицо Авереску побледнело, но она решительно кивнула.
— Хорошо. А теперь уходи!
Он отпустил ее плечо. Она скрылась в дыму, а он направился к командному пункту на периметре.
* * *
*
Разведчики-шонгейри поняли, что отступление людей еще больше замедлилось. Болезненный опыт заставил их настороженно относиться к переменам, и они осторожно продвигались вперед.
Они были правы, проявляя осторожность.
* * *
*
Бастонь была построена вокруг глубокой пещеры, которая представляла собой защищенное, легко маскируемое хранилище для зимних запасов продовольствия и корма для деревенских животных.
Однако укрытие было не единственной защитой.
* * *
*
Услышав взрывы, Бучевски свирепо оскалил зубы. Он все еще жалел, что у него для работы не было мин получше — он отдал бы свою левую руку за пару ящиков с "клейморами", — но Басарабу удалось раздобыть румынские противопехотные мины, и это было намного лучше, чем ничего. Заминированный пояс оказался не таким глубоким, как ему хотелось бы, но шонгейри, очевидно, не понимали, на что идут, и он с кровожадным удовлетворением прислушивался к их крикам.
Я, может, и не остановлю их, но, черт возьми, вполне могу заставить их дорого заплатить. И, может быть — только может быть — Ионеску удастся, в конце концов, вывести наружу кого-то из детей.
Он не позволял себе думать о том, с какой борьбой за выживание столкнутся эти дети предстоящей зимой без крыши над головой и еды. Он не мог.
— Гонец!
— Да, главный!
— Найди капрала Гутьерреса, — сказал Бучевски молодому человеку. — Скажи ему, что пришло время танцевать.
* * *
*
Шонгейри остановились на краю минного поля, прижавшись к земле, когда пара 120-мм минометов, которые Басараб раздобыл вместе с боеприпасами, начали обстреливать их смертоносным огнем. Даже сейчас мало кто из них на самом деле сталкивался с человеческой артиллерией, и 35-фунтовые мины произвели разрушительное впечатление.
