В диспансере меня направили в отделение эндогенных психозов, ассистирую, иногда замещаю на дежурствах врачей-психиатров. В отделении больные с диагнозом паранойя, шизофрения, психоз маниакально-депрессивного типа, генуинная эпилепсия. Наблюдаю за ними, знакомлюсь с историей болезни, изучаю нейроэндокринную систему, нервный и гормональный компоненты. Пока не прибегаю к воздействию, использую только видение; сопоставляю имеющуюся картину клиники больных с учебными данными, выделяю характерные детали, симптомы. У нескольких пациентов есть некоторое несоответствие с поставленным диагнозом, в блокноте записываю свои замечания и предложения, надо их обсудить с врачами.
На утренней конференции (пятиминутке) отделения после обсуждения текущих вопросов я попросил слова, представил свои суждения по состоянию отмеченных мною больных, поставленному ранее и предлагаемому диагнозу, привел подтверждающие доводы. Произошедшую после моего выступления сцену можно мягко назвать обескураженной, для некоторых врачей даже шокирующей. Наверное, для них мысль, что практикант в какой-то мере обвиняет их в некомпетентности, представляется невозможной, кощунственной. После минуты молчания, когда персонал пришел в себя от услышанного, пошла реакция негодования, начиная от палатных врачей упомянутых мною больных, заканчивая завотделением, обвинившим меня в безответственности, посмевшим без каких-либо серьезных обследований и анализов опровергать заключение уважаемых специалистов.
Завотделением, Кали Бекбосынович, предложил мне извиниться перед задетыми врачами и впредь быть более осмотрительным с такими скандальными заявлениями, если я намерен дальше проходить субординатуру в их диспансере. Я отказался, так как уверен в своей правоте, попросил заведующего связаться с моим руководителем, обсудить сложившуюся ситуацию с ним. Да, по-видимому, дальнейшая моя практика-учеба здесь ставится под большим вопросом, даже если руководители решат между собой недоразумение. Отношение врачей и всего персонала ко мне негативное, как к скандалисту, не уважающему мнение специалистов и коллектива. И вряд ли его удастся повернуть в лучшую ко мне сторону, судя по предвзятому мнению к чужому для них лицу. Никто на совещании даже не пытался разобраться с моими доводами, пошла круговая порука за своих.
Во второй половине дня меня вызвали к заведующему. Кали Бекбосынович встретил меня гораздо приветливее, пригласил к столу и выразил свое сожаление случившимся инцидентом: Сергей Владимирович, я только что разговаривал с Маратом Абубакриевичом, он рассказал о Ваших особых способностях, включая и в диагностике состояния больных. Я приношу извинения за произошедшее на пятиминутке, Ваши предложения обязательно будут учтены. Предлагаю Вам продолжить занятия в нашем диспансере, со своей стороны и коллектива отделения могу пообещать полное содействие и надеюсь на обоюдное сотрудничество.
Понятна подоплека такой перемены, после объяснения завкафедрой хотят воспользоваться моими способностями как в диагностике, так и лечении больных. Но худой мир лучше доброй ссоры, обострять ситуацию не в моих интересах. Принимаю предложение: Хорошо, Кали Бекбосынович, я согласен с дальнейшей работой в Вашем отделении.
Отношение персонала не стало теплее, можно назвать терпимым, вынужденным мириться с моим присутствием. Но мое мнение по медицинским заключениям стало для них важным, нередко просят осмотреть больного, советуются с постановкой диагноза и даже назначением курса лечения, хотя в данной части мне надо у них учиться. По мере освоения практических знаний о психической патологии начинаю применять свои воздействия на психосенсорную и гормональную системы. Сначала в экстренных случаях, при обострении психозов для погашения приступов маниакальной активности и агрессии больных, затем в ходе их лечения дозировано воздействую на патологические очаги в коре головного мозга, височной доле, лимбической системе, гипоталамической области, миокарде.
Не форсирую процесс излечения, после каждого воздействия оцениваю степень его влияния, корректирую с выбором пораженного органа и дозы. На каждого "подопытного" больного веду собственную историю болезни, детально фиксирую результаты наблюдений, курса лечения, формулирую заключение. Постепенно в моей контрольной группе больных наступает устойчивое улучшение состояния, прекращаются острые рецидивы психоза, возвращается адекватность восприятия окружающей обстановки. Их переводят в группу выздоравливающих, мне передают других больных в острой форме недуга. Я не против, большая практика мне на пользу, приходит опыт клинических воздействий, их взаимосвяэей, расширяются и практически закрепляются знания психиатрии и оперативные навыки.
В свободные от дежурств дни занимаюсь на кафедре с учениками, в первой группе уже перешли к начальным воздействиям, процессу собственной саморегуляции, самым простым приемам влияния на объекты. В других группах пока делают первые шаги в видении, поднимают уровень способностей. С Витей и Кайратом провожу эксперименты по инициации дара восприятия времени, моделирую стимулирующие факторы, пока безрезультатно. Но у них и без того достаточно объема работ по развитию дара воздействия на высоком, психосенсорном и нейронном уровне, регуляции гормонального баланса. У обоих моих отличников есть уже успехи, думаю, будет для них полезным в последующем, после закрепления навыков тонкого оперирования, привлечь к лечению моих больных в диспансере.
Часто, когда выдается свободное время, провожу эксперименты и путешествия по иным мирам. В реальном времени такие странствия занимают миг, а дают море эмоций, да и познавательны, воочию присутствуешь в жизненной среде данного мира, становишься свидетелем исторических событий. Выявились некоторые закономерности этих миров, все они связаны с нашей Землей, только разных временных слоев, из прошлой истории, в будущее я еще не попадал. Есть вариации с ходом событий, где-то произошла развилка истории. Дважды в один и тот же мир пока не удается попасть, несмотря на мои попытки восстановить в сознании при переходе антураж конкретного мира. Идея самому выбирать место попадания заманчивая, не оставляю поисков в этом направлении.
Приходит мысль напрямую участвовать в происходящих событиях и действиях, для этого влезть в сознание какого-либо аборигена и управлять им. Два фактора сдерживают, во-первых, этическая сторона, вмешиваюсь в личную жизнь уже сложившегося субъекта, ломаю его волю и характер под себя, да и что будет с ним, когда я покину тело донора. Во-вторых, неизвестно, как произойдет насильственное проникновение в чужой разум и душу, с какими последствиями, в первую очередь, для меня самого. В отсутствии своего тела, носителя дара, я не могу воздействовать на организм и сознание донора, подавить защитную реакцию отторжения, возможно вмешательство только в метальном плане.
Хотя мое появление в этой истории со вселением в самого себя дает мне какое-то представление о подобном процессе, но до сих пор неизвестно, как это произошло, природа происшедшей перемены, включая появление особых способностей. Надо хорошо продумать, просчитать свои действия, резервные варианты, меры страховки при неблагоприятном стечении обстоятельств. Потребуются специальные исследования и эксперименты для изучения воздействия только сознанием на мыслящее существо через ментальное поле. При первой возможности провожу подобные опыты на лабораторных мышках, затем домашних животных.
Есть первые успехи, отрабатываю процедуру ментального воздействия до совершенства, теперь можно перейти к непосредственному объекту — Homo sapiens. Тщательно готовлю операцию замещения сознания объекта своим, кажется, все возможное я предусмотрел, отправляюсь в новый мир. После перехода начинаю поиски подходящего донора, решил выбрать из криминальной среды, с хорошими физическими кондициями, достаточно молодого. Замечаю какое-то поселение на берегу крупной реки, направляюсь к нему. На дороге при въезде вижу указатель с названием: Павлодар. Заштатный городок, несколько улиц с деревянными домишками, редкие каменные здания, пристань, два небольших пароходика у причала.
Оглядываю окрестности, действительно, река это Иртыш, и местность знакомая, не раз по делам объединения приходилось бывать в Павлодаре. Но насколько этот невзрачный городишко не похож на будущий крупный промышленный центр Казахстана, в какой же год я попал? В неведении я пробыл недолго, на кирпичном здании, как немного позже я узнал — городского 3-классного училища, висел транспарант с цифрами: 1893. Судя по цветению яблонь и других плодовых деревьев в садах, сейчас май, самый разгар весны. Думаю, не худшее время и место для моих планов, надо теперь найти подходящий объект воздействия и попытать удачи в какой-то степени рискованном для меня и донора эксперименте.
Думаю, наиболее вероятное место, где можно найти нужного кандидата — портовый кабак, любимое злачное место определенного контингента. Проникаю в накуренное и пропитанное запахом сивухи помещение, осматриваюсь, зал полон, все обеденные столы заняты, хотя еще не вечер. В центре два стола сдвинуты вместе, вокруг шумная гоп-компания. Особенно выделяется крупный мужчина лет тридцати, видно, вожак, вокруг него сидят подпевалы, подобрастно внимают ему, дружно подхватывают его смех, незамедлительно выполняют распоряжения. Сам лидер обращается со своими подручными бесцеремонно, грубость и хамство к окружающим заметны в каждом слове и жесте.
Наблюдаю за ним некоторое время, решаю — мой клиент, принимаюсь за его обработку. Ментально воздействую на его сознание, вызываю желание побыть в одиночестве, отдохнуть от шумного окружения. Подействовало, вожак что-то говорит своим сотоварищам, затем встает и выходит из помещения, за ним двое верзил, наверное, группа поддержки или охрана. Направляются по набережной улице, затем сворачивают в переулок, останавливаются у ворот крепкого подворья с двухэтажным домом, нижний этаж каменный, верхний — деревянный, обшит тёсом, крыт железом. Троица входит в ворота, поднимаются в дом, охрана остается на первом этаже, вожак идет дальше вверх, в спальню, не раздеваясь, падает на постель и засыпает.
Не спеша, аккуратно, проникаю в его сознание, прочитываю имеющуюся информацию, затем отключаю от всех органов чувств, мыслительных и психосенсорных центров, сейчас оно ничего не чувствует и не осязает, находится в забытье. Оставил его в резерве, при необходимости можно его дозировано подключать к своему сознанию. Вхожу в телесную оболочку донора, ищу связи и налаживаю контакты со всеми органами и системами. Приходит ощущение моря чувств — нового тела, окружающей среды, отголосков мыслей и желаний. Проверяю контроль движений, тело слушается почти безупречно, только еще не все ладно с координацией. Но это дело наживное, главное сделано, мое сознание влилось в крепкое здоровое тело.
15
Моего донора зовут Степаном Савельевым, родом из купеческой семьи в Тобольске. Давно, еще в детстве Степана, его отец разорился, семья пошла по миру, сам же он прибился к ватаге лихих людей. В жесткой борьбе за выживание окреп, заматерел, сейчас у него своя шайка. Разбойничает на трактах и реках, совершает налеты на торговые склады и магазины, прииски, нередко сам и его люди душегубствуют. Для официального прикрытия осел в быстрорастущем уездном центре Павлодаре, важном пункте на оживленной водной магистрали. Зачислился в купеческую гильдию, у него в городке есть лавки и магазины, речные суда — пароход, баржа, баркасы, но главный доход по прежнему приносит разбой. Да, мне надо решать с криминальным наследием Степана, оставлять на свободе шайку убийц нельзя.
Всего в шайке около пятидесяти головорезов, основная часть сейчас в Павлодаре, на базе — выкупленном лабазе на пристани, переоборудованном под казарму. Треть промышляет по Прииртышью, Алтаю, разведывает объекты для нападения шайки. Есть еще сеть доносчиков из числа жителей городов, крупных сел, фабричных поселков и приисков. Продумываю план максимально быстрого и полного уничтожения всей преступной структуры — силовой группы, информаторов, прикупленных чинов, баз и схронов, средств передвижения, оружия, логистической цепи снабжения и сбыта. Отдаю должное Степану, у него действительно хорошо продуманная и четко действующая система разбойного бизнеса, теперь ее надо полностью разрушить, тщательно зачистить, не оставлять каких-либо корешков.
Самому не провести такую масштабную операцию, надо привлекать полицейские силы и войсковые части. Думаю, следует выходить на военного губернатора Семипалатинской области Карпова Александра Фёдоровича, генерал-майора. Предстать перед ним в теле Степана не считаю разумным, придется воздействовать своим сознанием. Покидаю оболочку донора, направляюсь в Семипалатинск, областной центр. Нахожу резиденцию военного губернатора на правом берегу Иртыша, проникаю в его кабинет, Карпов за большим старинным столом пишет что-то. Внешность у него представительная, строгое выразительное лицо, окладистая борода, солидный мундир с эполетами, крестами. В кабинете еще секретарь, молодой поручик, стоит рядом со своим начальником. Карпов заканчивает письмо, передает секретарю, тот выходит.
Навожу ментальную связь с сознанием генерала, и в момент, когда он расслабился и откинулся на спинку кресла, мысленно проговариваю: Здравия желаю, Ваше превосходительство. Пожалуйста, выслушайте меня.
Карпов вздрагивает, оглядывается непонимающе. Продолжаю: Пожалуйста, не удивляйтесь. Вы меня не можете видеть, я здесь вроде бестелесного духа, разговариваю с Вами мысленно. Если Вы готовы меня выслушать, то кивните головой или также мысленно попробуйте ответить.
Через некоторое время Карпов пришел в себя, кивнул и одновременно ответил, вслух, но я услышал и его мысль: Говорите, и скажите, кто Вы и что нужно от меня.
Проговариваю: Я будущий врач, психиатр, меня зовут Абрамов Сергей Владимирович. Занимаюсь исследованиями психики человека, его необычайными возможностями. В ходе одного из экспериментов мое сознание попало в ваш мир, слилось с сознанием одного из граждан Вашей области, Соловьева Степана, якобы купца второй гильдии города Павлодара. В действительности он главарь шайки разбойников, бесчинствующей по всему Прииртышью, отчасти в Западной Сибири, на Алтае. Шайка крупная, хорошо организованная, имеет связи с должностными чинами, у нее разветвленная сеть информаторов, баз дислокации. Сейчас Соловьев под моим контролем и безопасен, но надо покончить со всей его шайкой, здесь нужна Ваша помощь в проведении войсковой и полицейской операции.
Карпов внимательно выслушал меня, затем у нас состоялся долгий и обстоятельный разговор, с конкретными именами, адресами, другими деталями. После он вызвал полицмейстера и помощника наказного атамана, по прибытию дал им указание снарядить специальные отряды в составе опытных полицейских и приданных им казачьих подразделений, затем подробно объяснил задачи каждому отряду. Общий контроль за проведением операции Карпов возложил на главу полицейского управления. В Павлодар будет отправлена группа из полиции области с подключением на месте службы уездного исправника и подразделения казачьего полка, расквартированного в уезде. Получив указания, полицейский и казачий руководители спешно отправились готовить акцию.
