— Фэй! Используй Имя, прикажи пропустить меня! — скомандовал дроу перепуганной фее.
— Но...
— Что "но"! Ты хочешь, чтобы она выжила? Тогда без всяких "но", взывай!
— Хорошо, — смирилась фея и начала читать заклинание вызова, — Calemar, Videor! Aborior Exsequor! Nocens!
В тот же момент Кел вернулся в ментальное поле и замер в ожидании. Щиты не спадали, но в один миг защитная оболочка начала меняться, вытягиваясь в сторону принца. Несколько секунд — и Кел, сам не ведая как, соединился с разумом девушки.
Хххээ — воздух тяжело проходил через спазмированные дыхательные пути. "Что за черт!" — первое, что промелькнуло в голове дроу. Постоянное ощущение удушения никак не давало сосредоточиться. Дроу приложил неимоверное усилие, чтобы отвлечься, и на сколько это возможно быстро направился в нейронный центр.
Область восприятия слабо мерцала зеленоватым светом, отдавая по тонким каналам жизненную силу каким-то неведомым существам. Кел тронул одну из тонких нитей. "Демоновы тапиры!" Принц оборвал непрочную связь и сразу же принялся блокировать все — и ментальные, и магические способности, и способности к управлению жизненной энергией, благо, находясь внутри защитного кокона, он беспрепятственно оперировал своей силой, перекрывая нейронно-аксонные синапсы. Когда дроу покидал разум Кали, та все еще была без сознания.
— Все, она скоро нормализуется, — выходя из транса, сказал Кел понурой фее.
Та сразу же оживилась, и набросилась на дроу с расспросами:
— Что с ней было?
— Непостижимым образом подключилась к тапирам, и отдавала уже мертвым животным жизненную энергию.
— И что же ты сделал? — фея не прекращала допрос.
— Просто оборвал связь.
— И все? — недоверчиво прищурив глаза, спросила Фэй.
— Еще заблокировал все ее способности, — намеренно обыденно произнес дроу.
— ЧТО?! Все способности?! Ты хоть понимаешь, что с ней теперь будет? — фея рвала и метала.
— Ничего, адаптируется. Тем более что постоянно она пользовалась лишь эмпатией, — Кел был невозмутим.
— Ты бездушный, эгоистичный, хладнокровный засранец! — фея разошлась не на шутку.
— Мне плевать на твои истерики, мне плевать на то, что ты обо мне думаешь. Я планирую довезти девчонку до Рощи живой и невредимой, а ее способности, включающиеся регулярно и не вовремя, создают слишком много проблем.
— Зачем тогда был весь этот цирк с самозащитой, с заклинаниями?
— Я не предполагал, что все зайдет так далеко. Но это уже не имеет значения, — намереваясь закончить пустой разговор, дроу повернулся к Сурендилу, находившемуся все время рядом, и обратился к нему, — Суре, тапиров уносим подальше. Фэй, приготовь восстанавливающий отвар. Дашь ей выпить, когда она очнется.
Злополучные животные были перенесены за пределы видимости, освежеваны и разделаны.
— Кел, ты уверен, что поступил правильно? Блокировка способностей — это серьезно, не всем отступникам полностью силу блокируют, а тут ни в чем не повинная девчонка, — принц чувствовал, что Суре сомневается в нем.
— И ты туда же? Не веришь в мое здравомыслие? — Кел грустно усмехнулся.
— Я просто не понимаю, чего ты добьешься этим. Вряд ли человечка скажет тебе спасибо, а мне казалось, что ты стремишься вызвать у нее чувства, отличные от обиды или же тихой неприязни.
— За десять дней, что нам осталось проехать, ничего с ее психикой не случится, а обиды дело проходящее, тем более что я прав, и она это поймет. Не сразу, но все же поймет.
— А если нет?
— Значит, я в ней ошибся. И тогда в формировании отношений нет никакого смысла.
— Кел, у терпения тоже есть свои пределы. Если она поняла и простила раз, второй, третий, это не означает, что четвертый тоже простит. Если она тебе действительно так нравится, мог бы и помягче с ней. Хотя бы не отпугивай.
Кел скривился от данных речей — впервые Сурендил читал ему нравоучения, а не наоборот.
— Знаешь, твои слова имеют смысл лишь в том случае, если Кали будет живой. Ты сам видел, что случилось сегодня. За две недели пребывания ее на Авалоне, она в похожем состоянии находилась уже пять раз. А на ней Глаз ягуара, который якобы ее защищает.
— Я начинаю тебя понимать.
— Будь моя воля, я бы просто запер ее где-нибудь подальше ото всех и не выпускал до тех пор, пока есть хоть малейший риск для ее жизни.
— Никогда, что ли? — усмехнулся Суре.
— Не исключено, — а вот Кел был абсолютно серьезен.
— Я начинаю ее жалеть, — молодому дроу стало совсем весело, — Ты что, на самом деле влюбился? В человека?
— На данный вопрос у меня нет ответа.
— Ладно, пойдем уж, — Сурендил ободряюще хлопнул по плечу своего друга, — Даааа, кому сказать, не поверят: принц Келзор"дорл влюбился в человечку!
— Молчи, лучше! — Кел укоризненно посмотрел на друга, а потом набросил на разделанные туши и заклятую для защиты от ранений шкуру чары невидимости, — Чувствую, кто-то еще долго не сможет смотреть на свежее мясо.
— Не знал бы, что ты влюбился, подумал бы, что рассудком повредился, — прокомментировал действия принца безбашенный дроу.
— Забудь это слово, договорились?
— А то что?
— А то существуют более жесткие методы вытравливания воспоминаний из неразумных голов.
Сур передернулся — он был прекрасно осведомлен о таких методах и не раз видел, как глава департамента разведки — то есть Кел собственной персоной — промывал мозги чересчур осведомленным особам.
— Слушай, а о чем мы сейчас с тобой говорили? Что-то я совсем ничего не помню! — Суре сделал крайне озабоченное выражение лица, но Кел чувствовал, что тот, как обычно, дурачится и просто помотал головой.
— Иди уже, друг мой забывчивый.
И они зашагали обратно к поляне.
* * *
В этот раз мое пробуждение было далеко не приятным.
— Наконец-то! — взвизгнула, скучавшая рядом фея.
Я сморщилась — меня словно обухом по голове треснуло от ее воплей.
— Тише, пожалуйста! — простонала я.
— Что, все так плохо? — жалостно спросила фея, предварительно сбавив звук до пианиссимо.
— Отвратно, — выдавила я из последних сил.
— Отвар будешь? — предложила участливая Фэй.
— Если это улучшит мое состояние, то соглашусь даже на самое гадкое и противное варево, — ответила я и попыталась подняться, но у меня ничего не вышло.
— Сейчас, — фея взмахнула руками и подо мной что-то зашевелилось.
Я не успела толком испугаться, как оказалась сидящей в живом плетеном кресле, кстати, довольно удобном. Ко мне чинно подплыл стакан с дымящейся жидкостью и медленно опустился в трясущиеся руки.
— Пей, — скомандовала фея и внимательно на меня посмотрела.
Я сделала маленький глоток, потом еще один и еще. Постепенно силы стали ко мне возвращаться, и вдруг я поняла, что что-то не так.
— А где Кел? — спросила я взволнованно, просто я больше не чувствовала его степенной уверенности, которая в последнее время подступала ко мне все ближе, незримо поддерживая и успокаивая.
— Не очень далеко, — сказала фея и насторожилась.
Когда головная боль утихла, и вместе с ней исчез гул в ушах, донимавший меня первые минут двадцать после пробуждения, я поняла, что случилось: я больше не чувствовала ничего! Ни одной чужой эмоции, ни одного даже самого маленького колебания! Словно меня в вакуум поместили. Я взволнованно посмотрела на фею.
— Ничего не чувствуешь, — со вздохом сказала, не спросила, она.
— Ты знаешь? — сглотнув, уточнила я.
Та кивнула головой в ответ.
— Я потеряла свои способности? — прозвучало приглушенно, словно это и не я произнесла.
— Не совсем, — начала Фэй, и мне сразу полегчало.
— Значит, все восстановится? — надежда проскользнула в моем окрепшем голосе.
— Все зависит от Кела, — потупив взгляд, ответила фея.
Я, недоумевая, на нее уставилась.
— Он заблокировал все твои способности.
Внутри все так упало.
— Как?
— Прости, но ты умирала. Он потребовал, чтобы я воспользовалась магией имени и приказала тебе пропустить его сквозь щиты. У меня не было выхода, — Фэй казалась расстроенной и виноватой, но я до сих пор ничего не понимала. Почему она винит себя, зачем Кел блокировал мой дар и как вообще это возможно?
Я задумалась, восстанавливая в голове события, предшествующие моему обмороку. Вернулись дроу, бросили добычу в метре от меня и отошли. Я посмотрела на несчастных животных и заметила, как что-то уходит: из них, из этого леса, из всего мира. Мое нутро воспротивилось такой потере, в голове помутилось — и я больше не могла ни на что повлиять, мой организм сам подключился к уже мертвым тапирам и по капле начал восполнять тающие жизненные силы, используя собственный потенциал. Прошла минута, и я упала в темноту, из которой вынырнула только сейчас. Ни магии имени, ни присутствия в своей голове Кела я, конечно же, не заметила.
— Это было необходимо? — спросила я, сомневаясь, что Кел просто так заблокировал мои способности.
— Нет, достаточно было оборвать связь с тапирами, что он и сделал сначала, а потом взял и отключил все: эмпатию, телепатию, магию, управление жизненной энергией, — стала зло перечислять фея, — так и знала, что все это добром не кончится, ну не может дроу не сунуть свой нос в чужую жизнь!
И что я ему сделала? Он же отобрал у меня то единственное, на что я свою жизнь полагала, то, что было исключительно моим. Мне стало себя так жалко, что по щеке покатилась одинокая слезинка. Я ведь чувствую, насколько он сильный. Как много в нем могущества, что ему я? Всего лишь девчонка из другого мира, которой через месяца три здесь и в помине не будет. Почему я его вообще встретила?
Последнее я сказала вслух. Фея как-то смутилась и посмотрела мне за спину. Я обернулась — там стояли оба дроу. Сурендил выглядел немного озадаченным, на лице Кела не дрогнул ни один мускул.
— Живая? — прозвучало резко и надменно, — Аммарэ, вот материал, — дроу указал перед собой, но я ничего не заметила, — Можешь заняться работой.
После своих слов он просто испарился, прихватив с собой дружка. И никаких объяснений, ни грамма сочувствия, даже упрека никакого! От его поведения мне стало еще горше, я что, пустое место? Живая и ладно! Не лезу своими способностями в темноэльфийскую душу — просто замечательно! Слез прибавилось: теперь я не только не чувствовала, но и ничего не видела — мутная пелена размыла очертания окружающих предметов.
— Свет, да не плач ты, — полная раскаяния, проговорила фея, — Он же не единственный, кто блоки умеет ставить и снимать. Придем в Рощу, там Гладиус, он ведь тоже архимаг, к тому же раза в три старше дроу, снимет все блоки за минуту. Хочешь, мы прямо сейчас уйдем, вдвоем!
Фея все лепетала и лепетала, а я даже толком вслушаться в ее слова не могла. Уйти — это хорошо, только у меня сейчас ни физических, ни моральных сил на побег нет.
Слезы потихоньку высохли, и только плечи изредка вздрагивали, выдавая сильное нервное напряжение. Меня жутко клонило в сон.
— Фэй, можешь возле меня не сидеть, я уже успокоилась, — уверила я фею в своем нормализовавшемся состоянии.
— Уверена? — Фэй сомневалась.
— Я буду спать, не волнуйся, — вымучено улыбнулась я.
— Хорошо. Выпей вот это, тебе лучше станет, — ко мне подлетел еще один стакан с травяным отваром.
Я взяла очередное производное фитотерапии и сделала несколько глотков. Сон опустился мягко и ненавязчиво. Последнее, что я почувствовала, как мой плетеный стул трансформируется в нечто, позволяющее мне принять горизонтальное положение.
* * *
И снова утро. Проснулась я абсолютно здоровой, только в препаршивейшем настроении. В лагере чувствовалось оживление, по-видимому, я встала последней.
— Поешь, — всунула в руки кашу заботливая фея.
Я машинально взяла поданную мне посудину и ковырнула густое варево. Аппетита не было совершенно, еда казалась безвкусной и какой-то противно-вязкой. С трудом проглотив пару ложек, я незаметно отошла к кустам и все остальное выбросила. Потом разом выпила с пол-литра воды, умылась, почистила зубы.
— Ты закончила? — послышался утрированно веселый голос Фэй.
Я хмуро кивнула в ответ.
Та сделала вид, что не заметила моего траурного вида и продолжила разговор:
— Пойдем, переоденешься!
Ах, да. Мне же нужно надеть что-нибудь из местного гардероба. Я уже все забыла. Думала только о том, что я как крот, вылезший на поверхность — не хватало привычных ощущений, казалось, что я не просто лишилась своих экстраординарных чувств, а словно ослепла, оглохла и ноги сломала.
Фэй отвела меня за те кусты, в которые я выбросила кашу и подала плотный сверток.
— Снимай джинсы и рубашку, — скомандовала та.
Я, словно сомнамбула, еле передвигая пальцами, расстегнула все пуговицы, замок и небрежно сбросила одежду. Прохладный утренний ветерок заставил поежиться.
— Ты себя нормально чувствуешь? — покосилась на меня подозрительная фея.
— Вполне, — кивнула я.
— Выглядишь как-то болезно.
Я вздохнула, но отрицательно мотнула головой.
— Отставить сопли и одеваться! — прозвучало нарочито грозно.
Тогда я развернула нечто белое — это была все та же рубашка дроу, только размером поменьше, с вырезами на плечах и завязками снизу. Смотрелось вполне пристойно, и я без лишних раздумий надела ее поверх своего белого кружевного комплекта. Ткань приятно коснулась голого тела, но я, вспомнив, что эта же ткань касалась кое-кого другого, еще больше приуныла. Почему-то любая мысль о Келе болью отзывалась в груди.
Фея сразу же заметила перемену в моем лице, и рассудила ее по-своему:
— Только не говори, что не понравилось!
— Почему же, красиво. И как раз в моем стиле — без излишеств.
— А что с лицом? — конечно же, фея не унималась, ей обязательно хотелось знать все обо всем.
Я опустила голову вниз, и принялась изучать, как снуют в траве букашки, то и дело заползая на голые пальцы.
— Только не говори, что ты такая кислая из-за остроухого! — недовольно воскликнула Фэй.
Я ничего не ответила, только посмотрела на нее жалобно-жалобно, моля взглядом не упоминать его в разговоре вообще.
— Ладно, брюки держи! И от процесса не отвлекайся! Я в этот раз учла твои пожелания: все скромно и не броско, сидит по фигуре, но движений не стесняет.
И я стала натягивать мягкие эластичные, но при этом кожаные штаны. По сторонам шли полоски широких лампасов, похоже, сделанных из остатков рубашки, только цвета другого, чуть светлее, чем черное полотно кожаных брюк. Дальше последовали черные сапожки со шнуровкой на восьмисантиметровом каблуке. Следующим фея подала мне широкий кожаный пояс, инкрустированный черными и белыми камнями. Крупные, средние и совсем мелкие, все вместе они представляли собой изображение солнца — хотя, наверное, минара — и выпускали сотни лучиков, светясь и поблескивая на свету.
