— Он будет приходить после смерти и пить кровь? — растеряно спросила я. — Мне рассказывали об этом, но я почему-то думала...
Я отчаянно и напугано поежилась.
— Я окроплю его водой из церкви и благовониями из ларька! — отчаянно заявила я, пытаясь храбро выпрямиться и быть смелой.
— Они, наверное, сейчас отчаянно звонят всем генералам, и просят, даже угрожают, чтоб те "случайно" сбили вертолет... — не слушая меня, отчаянно проговорила Юля. — Всю криминальную столицу, наверное, подняли... Виданное дело, напасть на тайный верховный сходняк и на главного...
— Кто звонит!? — совсем запуталась я, ничего не понимая. — Если техника так далеко уже зашла, то почему же мне дедушка оттуда не позвонил, не сказал, как ему там живется?
Я растерянно села. Голова крутилась. Я то хваталась за телефон, то вспоминала, что я не знала номера деда на том свете.
Белобрысый забрал у меня из руки телефон.
— Перестань запугивать сестру, — попросил он Юлю. — После сорока контрольных выстрелов в лицо, которых она сделала на месте разгрома банды твоего покровителя, ей и не то будет сниться... Если он придет к ней после трех ее контрольных пуль, и будет мучить по ночам, я дам ей соли лития... Психиатры говорят, очень помогает...
Юля недоуменно посмотрела на него и на меня. А потом глаза ее широко раскрылись.
— Они же контролировали все мелкие банды, сами не светясь... — упавшим голосом сказала она. — Вы не представляете, что сейчас будет... Не понимаю, как вы прошли сквозь охрану, вертолет был в мертвой зоне, потому что им надо было обговорить без свидетелей... Они что-то замыслили грандиозное, даже меня убрали оттуда... Все, кто разбежался, сейчас ставят на ноги всех киллеров...
— Не думаю, что кто-то выжил... — холодно сказала Саня. — Queen дострелила тех, кто спасся в кустах... У нее жестокий нюх на живых!
— И каждому лично сделала контрольный выстрел из их собственного узи, — ухмыльнулся один из бойцов белобрысого, взглянув на меня, — всю обойму истратила! А я то думал, зачем?
А потом вдруг ухмыльнулся.
— Поскольку, Юлечка, — фамильярно сказал он, — твоего трупа нет, я знаю, что они подумают! Зачем же Королеве волноваться, если всех убили, а ты исчезла? Охотиться то будут на кого, а, понимаешь? Ты, кстати, умеешь водить вертолет?
Юля непонимающе глядела на него. А потом побледнела.
— Ты хоть в этом "грандиозном" не замешана? — осторожно спросил ее белобрысый, мягко отталкивая бойца и возвращая Юлю к разговору.
— Нет, они меня не допустили, — отчаянно сказала Юля. — Я была собственно только подставной фигурой, идолом, на котором лишь сосредоточены были экономические нити, да и то, я ведь не вошла во власть полностью, подмена настоящей Пули, и это все знали... Мне не доверяют...
Белобрысый облегченно выдохнул.
— Надо поблагодарить их в молитве... — буркнул он. — Что все же не втянули тебя в измену!
Я удивленно посмотрела на него и на Юлю.
— Какая измена!?! — вскинулась вдруг Юля под моим взглядом. — О чем вы говорите?!
Она вдруг затихла. А потом лицо ее вдруг вытянулось, словно она стала нечто соображать. Я заворожено смотрела на нее. По лицу ее мгновенно пронеслись бури чувств.
Она кинулась к экрану, потом в тупом отчаянии разбила его.
А затем выхватила из карманчика на груди сверхтонкий крошечный аппаратик, который не был заметен, но ничего не успела нажать. Повинуясь моему взгляду, стоявший рядом с ней боец мгновенно выхватил его и подал мне, еще до того, как она что-то разглядела.
— Что значит этот мигающий красный огонек? — с любопытством спросила я.
Юля стояла с помертвевшим лицом.
— Экстренный вызов...
Она не слышала меня. Она стояла, словно умерла, и что-то шептала себе.
— Экстренный вызов! — упавшим голосом повторила неверяще она, будто все еще не могла поверить.
Белобрысый странно смотрел на нее.
— О Боже, — еле слышно прошептала она в полном отчаянье и горе. — Я всех подвела в самый ответственный момент. Что они подумали обо мне, какой же это я командир... Все друзья, все, все потеряно, никто не поверит. А я еще была на стороне врагов...
Я удивленно поглядела на нее. Похоже, она умирала от осознания непоправимости случившегося. Я никогда не видела, чтоб человек был так убит чем-то, будто рухнуло то, чем он тайно жил долгие годы, на что надеялся, что его держало, где он любил друзей и любимых, где был его дом. Будто убили ее душу...
— Никто мне не поверит, что я была не с бандитами... Я никто, простая бандитка, — она горько шептала, ничего уже не слыша и не видя в каком-то черном, безнадежном отчаянии, будто убили близкого ей.
Белобрысый забрал у меня ее телефончик, и, взяв безвольную руку Юли, приложил ее указательный палец к странному кружку на телефончике. Он глянул на что-то и улыбнулся. Кивнув незаметно своему бойцу назад на корреспондента. Боец, словно случайно, заслонил телом камеру корреспондента. Корреспондент заругался. И в этот самый момент белобрысый и его помощник, почему-то ухмыляясь, вынули из кармана точно такие же тонкие аппаратики и незаметно показали их Юле, проведя их перед ее лицом обратной стороной телефончика со сложным рисунком. Он чуть отличался.
Юля вздрогнула.
— Почему вы не ответили на вызов? — тихо спросил Юлю белобрысый. — Он был уже несколько часов назад!
— Я отключила красную сирену на телефоне, когда он пробивает одежду мощным светом и тебе все видно без звука, ибо он пульсирует, — потеряно тихо сказала она, — я была на важной встрече, и было опасно ее оставить, как и особый звук звонка... А вибровызов я, видимо, не заметила, ибо была на вертолете... Да и была слишком напряжена этим сборищем — здесь было очень опасно... Я погибла — вся моя группа, все в жизни — к черту... Кто же теперь поверит мне...
— А почему помощник не принял командование? — спросил ее помощник белобрысого.
Юля нажала на телефоне какую-то кнопку.
— Не знаю, Иван явно пропустил... — Юля вдруг отчаянно и по-детски разревелась. — А я так надеялась послужить... — по-детски прошептала она.
— Чему послужить, чего ты можешь? — вспыхнула я, презрительно поджав губы.
— Меня с детства бросали в экстремальные ситуации, заставляя выплывать самой... Их специально непрерывно создавали, чтобы я стала такой, как ты... И я научилась их преодолевать... Я так хотела быть чем-то достойным... Экстремальные ситуации научили меня находить выход из трудных...
— Постой, — вдруг тихо перебила ее я. — Так это ты возглавляешь эту дурацкую экстремальную группу!?
— Теперь, уже, наверное, нет! — со слезами выдохнула Юля. — Иван работал по легенде, и, я думаю, тоже не слушал, ибо он не прибыл на аэродром, ни в другое место, как я видела... И теперь я вылечу с треском, если меня не обвинят в измене!
Юля села и уронила голову на руки.
— Успокойся, — сказал ей белобрысый, — они передали отбой почти сразу, мы были на месте и получили отбой свыше... Ты не могла бы ничего сделать... Твоя группа, я думаю, также как и мы, получила отбой на месте... Иван, наверное, тоже попался на эту удочку...
— Ничего подобного!!! — громко возмутился аппаратик Юли у него в руке хорошо знакомым мне голосом Ивана, начальника моей охраны с автодрома. Я отчаянно удивилась. Очевидно, Юля все-таки включила телефон. — Мы первые вышли на него, только оторвались от вас, когда нам приказали распасться... Мы сейчас как раз пробивались к аэродрому, надеясь захватить машину с их боевиками и сыграть под них... Мы пробрались до здания аэропорта, когда увидели кино на громадном экране в общем зале... У них кабельное телевидение, его не перекрыли, так что тут крутят CNN ... Мы смотрели и балдели. А если заговорили об измене, то вместе с вами Саня, а она из нашего экстрим-отряда. Просто Саня новичок, ведь тебя, Юля, неделю не было, и ты приставленных новых новичков не знаешь, она из ФСБ...
— Негодяй, — заорала я, наконец, доперев, что он из спецслужб и водил меня за нос, — говори живо, Иван, где мой "Ниссан", ты же не настоящий бандит!
— Я оставил его возле Конторы в ряду машин вдоль дороги... Саня скажет где, а запасные ключи у тебя есть...
— Иван, ты же меня подставляешь! — жалобно и отчаянно вскрикнула Саня одновременно с моим криком. — В первую же неделю...
— Намного хуже, если они пришьют нашего командира при попытке к бегству, — обратился он к ней, — белобрысый вполне может выстрелить в затылок, если заподозрит измену... Они с сестренкой Юли явно крутые ребята, с которыми шутить нечего, пристрелят в затылок ласково, и успокоив еще перед этим, не раздумывая... Юля командир конкурирующего подразделения, начальник... И, к тому же, съемку ведь остановили, я видел, как вы выключили корреспондента, CNN дает все в прямом эфире... Сейчас ни звука и комментатор что-то говорит невнятное, что нет связи, наверное, опять глушат... Вы правильно выключили, вас же легко определят и вычислят...
— Мне разрешили снимать! — орал сзади корреспондент, которому не давали снимать. — Александра, подтвердите, что вы хотели меня выкинуть из машины на скорости, когда я впрыгнул, но вам приказали отставить и дать мне снимать! Вы не имеете права выключать! Вы не имеете права!! Это насилие над личностью!!!
— Иван, кому я подчиняюсь?! — растеряно буркнула Саня.
— Ты подчиняешься сейчас непосредственному командиру, то есть Юле...
Я незаметно передернула затвор прямо сидя. Мне не улыбалось оказаться в окружении двух вооруженных банд. Тем более, что они могли спеться. Пулемет лег так, чтобы одной очередью...
— ...Только я сам не различаю, кто из них Юля, а кто Пуля... — быстро сказал Иван, очевидно, услышав щелчок. — Но, по-моему, Пуля более решительна и у нее начисто отсутствует страх и соображение, чем это может кончиться... Она сначала делает, а потом ей уже наплевать... Она скосит вас из пулемета, а потом подумает, что родственников можно любить...
— Мертвых? — хихикнула Саня.
До Оли только сейчас дошло, что у нее телохранитель — агент. Она пробралась вперед. И растеряно переводила взгляд с Сани на меня.
Я не глядела на нее.
— Во всей России, что, ни одного настоящего честного бандита нет?!? — возмущенно и ехидно воскликнула Оля. — Спецагент на спецагенте?
Раздался сплошной хохот.
Трубка тоже явно хмыкнула.
Белобрысый сплюнул и отошел в сторону. И, оставив все, стал снова разговаривать со своим начальством. Ибо его трубка отчаянно и матерно ругалась, визжала и матюкалась самостоятельно. Очевидно, она смотрела кино на экране.
— Что он делает, что он делает!?! — вопила трубка, как старый одесский еврей. Он, видимо, смотрел копию. — Что она делает!? Вместо того, чтоб пойти и просто объяснить про ошибку, он расстреливает их с нашей бронетехникой...
— Правда, неплохо? — спросил белобрысый. — Гениально работает...
— Да ее, террористку... — отчаянно завопила трубка. — За порчу военного имущества... За это ее надо...
Я вскинула пулемет. То, что я слышала, мне не понравилось. Я знала, что боевые приказы часто исполняют мгновенно.
— ...ее надо наградить звездой... — быстро и жестко закончил за него белобрысый. — Она действовала по приказу... Ей надо дать звезду.
Трубка замолкла.
— Мы поставим ей памятник... — буркнула трубка. — Со звездой!
Я внезапно поняла, что сделала ошибку. Я отправилась кататься на вертолете неизвестно с кем, кто охотился за мной утром по непонятной причине, по неизвестной причине присоединился к нам в бою, а потом вел себя непонятно. Мне, видно, нравилось играть роль козла отпущения.
Я уронила патрон так, что он подкатился к пилоту.
Выругавшись и нырнув за патроном, я неловко наклонилась так, что дуло пулемета в руке прошлось по всем таким образом, что я могла бы в момент скосить любого, если б кто в тот момент дернулся или начал стрелять.
— Вниз и влево вдоль проспекта... — тихо сказала я пилоту, выпрямляясь и лениво облокотившись рядом с ним так, чтоб он заслонял меня от всех. Прямо возле панели управления. Пулемет естественно лег мне на руку. Я не могла же держать его на вытянутой руке, особенно, когда пыталась набрать кнопки на своем новом телефоне другой. Я дружески склонилась над ним.
— Ты можешь включить эту кнопку на телефоне... — с усмешкой сказал пилот. — Она включает внешний динамик и чуткий микрофон. Специальная программа анализирует частоты твоего голоса, и потом выделяет их из шума, и откидывает те из твоих частот, что сильно выделяются по характеристике из твоего голоса... А потом специальный эксайтер добавляет их же к твоему очищенному от всех шумов голосу, так что он звучит естественно... Ничьи иные голоса, никакие другие шумы собеседнику не слышны... А ты спокойно можешь держать пулемет двумя руками...
Я хмыкнула. И сделала все так, как он объяснял, держа телефон одной рукой. Оказалось, первые десять секунд после нажатия кнопки переключения в этот режим, он настраивается на мой голос, и надо чуть поболтать... Я не шибко разбиралась, но сделала так, как говорил пилот...
— Телефон теперь настроен на твой голос... — улыбаясь, сказал пилот. Явно забавляясь ситуацией. Я его не пугала. Подозревал ли он, что я хотела посадить вертолет прямо на стадионе и раствориться в толпе, я не знала.
Белобрысый прошел и уверенно сел за спиной у Оли и Юли, несмотря на то, что Оля нагло игралась перед ним с гранатой на пальце. Я никого не обманула. Белобрысый сейчас вел строго деловой разговор, ему явно приказывали с этим разобраться, давали какие-то задания. Ему неприкрыто приказали разобраться с этой проблемой любой ценой. Не нужно было большого ума, чтобы понять, что они говорят о странном двойственном положении в стране.
— Ты будешь разбираться с этой проблемой, Queen? — оторвавшись от телефона и заслонив рукой трубку, спросил он меня.
Я откровенно покачала головой.
— Нет! И не собираюсь... Это уже дело армии разобраться... Я свое дело сделала, отправила, и все... Сами лезьте... — я замотала головой.
— Мы можем приказать... — заметил молодой генерал, который, по-видимому, тоже получил схожие указания, а теперь мучился. — Кто ваш командир?
Я только отвернулась.
Генерал заругался. Белобрысый же почему-то облегченно обернулся к севшему рядом своему заместителю. И начал ему что-то втолковывать. Тот, выслушав его, побледнел.
— Да ты что, с ума сошел? — заругался тот. — У нас даже патронов толком нет... А как мы его найти сможем в городе? Это же глупая, невозможная и самоубийственная затея! Найти его невозможно, взять — безнадега! Почему они сами его не возьмут?
— Потому что это надо сделать без шума... Такого положения еще никогда не было... Они сами ничего не понимают... Да и права отдавать такие приказы нет, к тому же и не пойдет никто... Вот почему и хотят загрести жар чужими руками...
— У них для этого есть специальные тайные отряды... — помощник бросил взгляд на меня и Юлю.
— Они предназначены для совсем другого, и с блеском выполнили свое назначение... К тому же они не штурмовики... И я еще разберусь с этими отрядами... — отчего-то с болью сказал вдруг белобрысый. — Кто это посмел сделать без моего ведома...
