Как свидетельствует Глеб Бобров
http://okopka.ru/b/bobrow_g_l/text_0660.shtml
Местным от бывших землячков тоже достается. Вот последний случай приключившийся на днях. Старик, лет под восемьдесят, по житейским делам отправился из Трехизбенки в Славяносербск. На мосту его остановил "Айдар", начал досмотр. Нашли два куска сала. Спрашивают: "Кому несешь?". Он объясняет, что, дескать, себе покушать. "А где хлеб?!". Он терпеливо разъясняет, что пожилому человеку тяжело нести еще и хлеб, тем более, что его можно купить в любом ларьке в Славяносербске. Не убедил. Под глумливые тумаки и улюлюканье пьяного зверья плачущего от бессильного унижения старика заставили съесть оба куска "сепаратистского сала" прямо на мосту. Люди, шедшие мимо, опускали головы и отводили глаза. Старики, женщины и дети бессильны против осатаневшего от вседозволенности бычья, сделавшегося вдруг вершителями людских судеб.
http://okopka.ru/b/bobrow_g_l/text_0720.shtml
Взяли Мирошниченко "ВСУ-шники" — 95 Житомирская отдельная аэромобильная бригада ВДВ. По жестокой иронии судьбы их база располагалась в общежитии Славянского колледжа, где когда-то учился Мирошниченко.
У военных, как и всех украинских силовиков, был свой отлаженный, бесперебойно действующий пыточный конвейер. Там же в общаге, на пятом этаже. Все транспортировки сопровождались неминуемым полиэтиленовым пакетом на голову. Пакет обыкновенный, мусорный, но всегда намочен в солярке. Этот запах заставлял задыхаться, путал сознание, загоняя несчастных пленников в сумеречную прострацию. Перед допросами, всегда сопровождавшимися издевательствами и пытками, раздевали догола. Парень рассказывает, что психологически это было даже тяжелее избиений.
— Приняли жестко. Первый день в плену я до земли не долетал — вшестером футболили ногами, пока я окончательно не вырубился, — говорит Игорь. — Вначале не понял, куда попал, но потом, чуть отойдя от постоянных побоев, уже по нашивкам, по флагам разобрался.
Все палачи в новенькой натовской форме, явно не с передовой. Все в масках, которые никогда не снимали. У всех новенькие берцы и оловянные глаза за прорезью балаклав. Нелюди.
Пыточные, рассказывает Игорь, представляли собой обычную комнату с решеткой или шведской стенкой, к которой пристегивали истязаемых. В ход шли обычные палки, шланги и стальные прутья. Лупили, не разбирая, и выборочно. Особо мучительной пыткой оказалось битье по пяткам. После двух недель пыточного конвейера Игорь месяц не мог стоять иначе, чем на носочках. Четырнадцать суток реального ада. Тело как один огромный синяк. Парню сломали руку. Перебили две ребра. Рукоятью пистолета пробили голову. Раскрошенные коренные зубы. Разрублено лицо под скулой — огромная гематома на половину лица.
— Мне, конечно же, повезло, — говорит Игорь. — Одного мужика молотили так, что его сломанные ребра проткнули внутренние органы. Он умер в страшных мучениях у нас на глазах. Одного просто расстреляли — просто так. Второго пристрелили походя. Говорили, что при попытке бегству, но куда там бежать? Видно, у человека просто нервный срыв случился, он дернулся, а его грохнули из пистолета, как собаку.
— Раз как-то привязали кого-то нагишом к машине и таскали кругами по двору. Остальных заставляли смотреть. И говорят нам: "Не скажете — завтра вас так катать будем". Визжащее окровавленное мясо. Так и таскали несчастного до смерти. Кто пытался опустить глаза или отвернуться — страшно били.
Пленных не кормили. Вообще. И не поили. Люди собирали снег и воду с подоконников.
Мирошниченко повезло и тут. Один боец, видимо знавший Игоря по мирной жизни (говорит: "Глаза знакомые"), как-то дал тому поесть — одна консервная баночка кильки. Единственная еда за две недели.
Обычно человек, который пытался держаться, выдерживал три-четыре дня, потом подписывал все, что давали палачи. Игорь держался больше недели. "Как выжил — до сих пор не понимаю", — удивляется он.
Однако после двух недель ада часть пленников вместе с Мирошниченко отвезли на Карачун, где оказались катакомбы и подвалы. Там пленников уже кормили. Правда, раз в три дня. И даже поили. Да и били в разы меньше, разве когда пьяные приходили "оттянуться". Пьянствовали они, к сожалению, частенько, однако ни в какое сравнение с тем, что пережили пленники перед этим, эти пьяные забавы, разумеется, не идут. Можно считать за санаторий.
http://okopka.ru/b/bobrow_g_l/text_0830.shtml
Разрушенные дома — понятно, но главное люди. Сегодня в целенаправленно сходящей с ума Украине своих силовиков модно именовать термином "одвн лицар" (исконные рыцари — примечание автора). В случае известной и очень уважаемой в районе пенсионерки Ирины Пащенко, эти герои "революц гдност" (революция достоинства — примечание автора), видимо предварительно обсмотревшись Голливуда, намотали на голову бабушке старую одежку и застрелили её так, чтобы мозгами не обляпаться. Отца троих детей Сергея Вольвака без суда и следствия в это же утро, походя, словно собаку, пристрелили в огороде. Вот, что рассказывает его жена — Елена Николаевна:
— В тот день (21 октября 2014 года — примечание автора) в Сокольники украинские военные зашли рано утром. По деревне прошли, проехали, постреляли. К нам уже приехали около 9 часов утра. Подъехали ко двору БТР и легковая машина. Словно знали куда шли. Вошли с бумажкой в руках, на ней было что-то написано, но мне-то они её не показывали. Дома были мы с батей, дочь 15-ти лет, и пятилетний сын. Старший сын, ему тогда уже 23 года исполнилось, в это время был в другом дворе. Его наши мужики остановили, сказали: "Постой здесь..." — и не пустили домой. Народ ведь стал выходить, когда приехали машины. Я в окно глянула — остановились возле нас. Стали выходить навстречу. Муж первый вышел, я за ним, доча за нами, а меньшому мы сказали сидеть в хате, не стали за собой тянуть. Те зашли, без всякого. Имя-фамилия по паспорту начали у нас спрашивать. Муж сказал, я повторила, а они говорят:
— Вы обе в хату, — на нас с дочей, — А вы пройдёмте с нами — Сергею.
Один из военных только разговаривал. Их было человек семь. Нам сказали идти в хату, а сами стали идти на огород. Собаки начали хватать за ноги, у нас там маленькие шавочки были. Приказали закрыть. Мы собак прикрыли, а на нас автоматы наставили и криком:
— Так! В хату!
Малая в доме осталась, а я опять попыталась выходить, а они мне снова: "Зайди!".
Так помыкалась, помыкалась по дому, опять хотела выходить со стороны огорода, и опять приказ: "В хату!". Подошла к окнам, смотрю, они уже отъезжают, думаю: "Где ж батя?" Стала выходить, по двору туда-сюда — нэмае нигде, выхожу в огород, а он там лежит.
Выстрелов мы не слышали, были в доме, а люди, которые были на улице, слышали хлопки. Говорят, у главного был какой-то длинный автомат, с насадкой. Стреляли в голову. Одна пуля прошла навылет, другая осталась.
Я ж вышла не в себе, кричу: "Убили!", — а мне соседи: "Ты, что — дура?!"
Сын тут подбежал, люди говорят: "Не подходи!"
А что "не подходи"?! Я его уже крутила-вертела, а он уже мёртвый. Скорую вызывали, но сами отвозили батю в Славяносербск, в морг. Когда были в приёмном покое, говорили, что ещё один труп привезли от нас (имеется в виду убитая в Сокольниках в тот же день Ирина Пащенко — примечание автора).
Я не знаю, за что убили моего мужа, но действовали они как каратели. А он не был ополченцем. Он работал водителем. Как война началась, тоже работал, помогал всем, но при этом ополченцем он не был. Те, что пришли его убивать обронили, что идет "зачистка деревни". Только потом я поняла, что они могли так же запросто и нас с детьми "зачистить"..., — еле сдерживая слезы, рассказывает вдова.
Не один из украинцев сказал мне, что Глеб Бобров — ярый украинофоб и разжигает ненависть. Отвечу я — фашизм нельзя не ненавидеть.
Можно оказалось и другое — можно открыть шквальный огонь в Иловайском котле после того, как вроде договорились о перемирии. И неважно кто и что там недопонял или что — важно то, что русские убивали украинцев. А украинцы — русских.
И все это — теперь навсегда будет с нами.
Как там...
И пишутся в раскаяньи стихи,
Но в глубине души навеки будут с нами
Грехи, грехи, грехи, грехи, грехи,
Которые не искупить словами*.
Первоначально — перед Вооруженными силами Украины (далее ВСУ, ЗСУ) — стояли следующие основные задачи:
1. Подавить сопротивление в удаленных центрах, таких как Мариуполь и Славянск.
2. По возможности создать плацдармы для наступления на Донецк и Луганск — и там и там это аэропорты.
3. Разрезать общую зону сопротивления, отделив ДНР от ЛНР
4. Взять под контроль российско-украинскую границу
Перед ополчением ДНР и ЛНР в свою очередь стояли следующие задачи:
1. Максимально быстро нарастить численность и оснащенность.
2. Взять под контроль максимально больший участок российско-украинской границы
3. Наладить между отрядами хоть какое-то взаимодействие и связь. Отряды были очень разные — по численности, оснащению, боеготовности, дисциплине.
4. Зачистить Донецк и Луганск от остатков проукраинских сил. В Луганске это погранотряд и аэропорт, в Донецке — аэропорт.
5. Эвакуировать максимальное количество мирного населения в Россию и хоть как то наладить снабжение оставшихся — хотя бы на минимальном уровне. А летом 2014 года — обстановка несколько недель была просто страшная — в городах пожилые и беспомощные люди просто умирали от голода
6. Создать хоть какие-то органы власти, поскольку законная власть в лице ставленников Партии регионов — быстро сделала ноги, оставив избирателей на произвол судьбы и армии Украины. Были, конечно, и исключения — но именно исключения
При этом — и ВСУ и ополченцы — руководствовались в основном иллюзиями. ВСУ — быстрой победы, никто не думал, что война растянется на несколько лет. Кроме того — власти Украины явно ожидали более активного вмешательства Запада, вплоть до ввода войск НАТО и более активной военной помощи. Ополченцы — тем, что рано или поздно зайдет российская армия и надо только продержаться до ее подхода.
Все эти иллюзии — так и остались иллюзиями.
02 июня — самолет ВВС Украины нанес бомбоштурмовой удар по центру Луганска, по зданию ОГА. Погибли восемь мирных жителей. По любым меркам это было серьезное военное преступление.
В тот же день, с 02 по 04 июня — продолжался ожесточенный бой за погранзаставу в Луганске. Вероятно, авианалет был связан с этим боем — но все равно, оправдать его этим нельзя. Если бы удар был нанесен по штурмующим погранчасть ополченцам, то это было бы законно. Но карательная акция в небе — законной быть не может.
После двух дней осады — офицеры и часть солдат ночью прошли оцепление и скрылись, оставшиеся пограничники сдались и после были отпущены. Это само по себе говорит о том, сколь мало сил было у луганского ополчения... все это напоминало гражданскую войну 1918-1921 года, когда по огромной стране носились друг за другом вооруженные отряды. Да это и было гражданской войной.
Повстанцы в свою очередь — предприняли меры по захвату контроля над границей, и к 05 июня — им удалось захватить целый ряд украинских погранпунктов: Станица Луганская, Краснодон, Бирюково, Свердловск, Дьяково, Червонопартизанск, Должанский и Красная Могила. Чаще всего — особых боев не было, пограничники просто уходили.
Тем не менее, были и исключения. 06 июня — ополченцы ДНР подступили к погранпереходу Мариновка. Судя по всему — и тут была договоренность о том, что украинские пограничники просто уйдут. Но украинцы открыли шквальный огонь из всего что есть, подбили Камаз (с Утесом в кузове) и БТР. По приграничью — был нанесен бомбоштурмовой удар.
Подробнее:
https://www.youtube.com/watch?v=Q_fxSoGX_O0
http://twower.livejournal.com/1437743.html
13 июня — был отмечен первый крупный успех украинских сил — им удалось взять под контроль крупный и стратегически важный город — порт Мариуполь. Основная заслуга в этом — принадлежит добровольческим батальонам "Айдар" и "Азов" — они взяли штурмом центр города и провели зачистку с минимальными потерями. Еще раз доказав, что боевой дух и мотивированность — значат порой больше, чем наличие тяжелого вооружения. В отличие от украинской милиции — они хотели и могли действовать.
И действовали.
К 13 июня повстанцы были выбиты из Мариуполя и украинские силовики предприняли операцию по изоляции "народных республик" от России.
В ночь на 05 июля 2014 года силы ополченцев с колонной бронетехники и в сопровождении гражданских беженцев вырвались из окружённого украинскими силовиками Славянска и переместились в соседний Краматорск, откуда почти сразу же направились в Горловку и Донецк. Вооружённые силы Украины в результате смогли 5-6 июля занять Славянск, Краматорск, Дружковку и Константиновку. 6 июля украинский флаг был поднят также над Артёмовском.
В середине лета повстанцы предприняли ряд успешных контратак; так в результате боёв за Саур-Могилу и ракетной атаки под Зеленопольем украинские силы попали в Южный котёл.
17 июля произошло крушение Боинга авиакомпании Malaysia Airlines, выполнявшего плановый рейс из Амстердама в Куала-Лумпур, на востоке Донецкой области Украины в районе села Грабово недалеко от Тореза. Воспользовавшись замешательством, связанным с расследованием трагедии, украинские войска взяли под контроль города Рубежное, Дзержинск и Соледар. 22 июля повстанцы отступили из Северодонецка, Лисичанска, Кировска и Попасной. Потеряли контроль над Саур-Могилой.
В августе наступил перелом: сначала повстанцы захватили участок на юге Луганской области, граничащий с Ростовской областью, а в конце месяца перешли в контрнаступление.
10 августа начались бои за Иловайск, позже закончившиеся окружением и уничтожением крупной группировки ВСУ. Тяжёлое положение оказавшихся под обстрелами мирных жителей несколько облегчила гуманитарная помощь России.
24 августа в день независимости Украины повстанцы предприняли крупное наступление на юге Донбасса, и вышли к Азовскому морю. 28 августа они смогли взять под контроль Новоазовск, а также ряд населённых пунктов Новоазовского, Старобешевского, Амвросиевского районов.
01 сентября повстанцы вернули под свой контроль Луганский аэропорт, который в течение 3 месяцев удерживали ВСУ.
05 сентября в Минске после переговоров было достигнуто соглашение о прекращении огня известное как "Минск-1", что ознаменовало окончание первого этапа вооруженного конфликта закончившегося крупными потерями и ВСУ и к переходу к дипломатическому решению конфликта через переговоры с повстанцами.
