В малой гостиной, где госпожа Дарлассон приняла гадалку, господствовал полнейший беспорядок. Мебель, прикрытая чехлами, тут и там — связки книг и ворох обрывков материи. На столе, бюваре, подоконнике беспорядочно расставлены безделушки, а часть вещиц уже упрятана в добротные ящики.
Очевидно было, что хозяева съезжают, и это известие настолько поразило госпожу Чернову, что она замерла у двери, позабыв даже поздороваться.
— Послезавтра я уеду из Бивхейма, и надеюсь более никогда сюда не вернуться, — заметив ее удивление, спокойно объяснила госпожа Дарлассон. Гномка тяжело поднялась с дивана и подошла к горящему камину, протянув к огню озябшие руки.
— Уезжаете? Но куда? — молодая женщина решительно ничего не понимала.
Безмятежная гномка повернулась к ней и проговорила тихо:
— Какая разница? Куда угодно, лишь бы поскорее. И вам советую сделать то же самое.
Она была спокойна, будто тихая гладь озера в безветренную погоду. Ни малейшая рябь колебаний и сожаления не тревожила ее бесстрастное лицо. Тонкая сетка морщинок, бледная помада на губах, простой пучок волос — гномка походила на начавшую увядать розу, которую пытались спасти, целиком погрузив в воду.
— Звучит так, будто вы пытаетесь меня предостеречь... — озадаченно вымолвила госпожа Чернова.
Она являла собою контраст с флегматичной хозяйкой библиотеки — встрепанная, в платье, подол которого был покрыт брызгами грязи, разрумянившаяся от быстрой ходьбы.
— Именно так! — темные глаза госпожи Дарлассон были полны неприкрытого сочувствия. — Вы оказались в сложной ситуации: без мужа и денег, замешаны в убийстве и имеете подозрительные связи. Он вас погубит!
— Вы полагаете, мне было бы лучше жить с сестрой? — гордо выпрямилась молодая женщина, не уточняя, кто такой "он". Это и так было предельно ясно.
— Да! — решительно подтвердила гномка, принявшись выравнивать расставленные на каминной полке безделушки. Фарфоровые собачки и пастушки, кусочки мрамора и нефритовые яблоки ее стараниями были выстроены как по линейке, но она все не унималась, находя в их местоположении новые изъяны. — Поймите же, вам в любом случае лучше уехать...
— Но почему? — вскричала София.
Гномка ответила тихо-тихо, почти шепотом:
— Потому что любить — слишком безрассудно...
Не успела госпожа Дарлассон пояснить свою мысль, как дверь распахнулась и в комнату влетел господин Нергассон.
— Дорогая, я... — выпалил он с порога.
Рассмотрев, что у гномки гостья, он тут же залился краской, набычился, потом сконфуженно опустил голову.
— Извините, — пробормотал он смущенно. — Я пойду...
— Постой, дорогой! — бросилась к нему госпожа Дарлассон, и София уже в который раз за это утро преисполнилась удивления.
Молодая женщина лишь переводила взгляд с гномки на ее... избранника?
Что ж, гадалка от всего сердца желала им счастья.
— Простите, что мешаю, — обратилась София к хозяйке библиотеки. — Но у меня к вам просьба, и она не терпит отлагательств.
— Внимательно слушаю вас, — кивнула гномка, провожая нежным взглядом тут же выскользнувшего возлюбленного (хотя точнее было бы сказать "вывалившегося", поскольку гном косолапил, как медведь). — Чтобы не было вопросов: да, я уезжаю, и он едет со мною. Господин Нергассон крайне разочарован в своей бывшей возлюбленной, которая ранее смиренно согласилась на брак с господином Ларгуссоном, а теперь снова согласилась с выбором родителей. Я мало его знала, но после прискорбных событий мы поневоле общались куда больше и нам обоим пришлось это по душе. Разумеется, я не выйду за него, но у нас и без того будет возможность наслаждаться нашим союзом. Надеюсь, вы не станете никому об этом сообщать?
— Разумеется! — София покраснела, но не отвела взгляд. В конце концов, разве она вправе осуждать свободные воззрения гномки? Разве сама она хоть в чем-то лучше?
Последняя мысль резанула, как ножом по сердцу, и госпожа Чернова постаралась отвлечься. Она по возможности кратко изложила свои умозаключения и попросила госпожу Дарлассон послать за барышней Гарышевой. Просьба ее была тотчас удовлетворена.
Гномка не поинтересовалась, отчего гадалка сама не написала подруге или не отправилась к ней в гости: с самого начала этой истории родители Юлии решительно запретили дочери поддерживать знакомство с подозрительной особой.
София была благодарна бывшей начальнице за понимание, и время до прихода третьей дамы-библиотекаря пролетело незаметно. Беседа по взаимному молчаливому согласию более не касалась нескромных тем. Заодно молодая женщина пролистала одолженную в библиотеке книгу, где нашла полное подтверждение своих догадок.
Когда в комнату влетела запыхавшаяся Юлия, гадалка все никак не могла отделаться от чувства ирреальности происходящего. Бесстрастная госпожа Дарлассон бросила дело всей жизни, намеревалась уехать невесть куда с простым кузнецом, пусть даже у гномов мастеровые в чести. Сама же госпожа Чернова из истовой поборницы морали превратилась в возлюбленную дракона, а барышня Гарышева оказалась пособницей убийцы.
"Ведь мы вместе встретились здесь в последний раз!" — вдруг с оглушительной определенностью поняла гадалка, и от этого понимания захотелось плакать. Хозяйка библиотеки сообщила ей, что накануне рассчитала барышню Гарышеву.
Быть может, на смену хорошему придет что-то во много раз лучшее, однако это будет потом. Сейчас же, когда мир качался под ногами Софии, будто корабельная палуба в сильный шторм, терять последние обломки привычной жизни было невыносимо больно.
Гномка заняла кресло в дальнем углу и оттуда с интересом наблюдала за происходящим, не выказывая желания вмешиваться в беседу.
— О, так значит, это вы хотели меня видеть? — вместо приветствия неожиданно зло выпалила Юлия и развернулась, чтобы уйти. Бросила через плечо: — Ни минуты здесь не останусь! Вы ведь знаете, что мне запрещено с вами общаться!
Она выглядела такой юной и невинной, что поверить в ее причастность к убийству и ограблению было решительно невозможно! Золотистые волосы были по обыкновению растрепаны, глаза сверкали гневом и презрением, что нисколько ее не портило.
— Я хочу поговорить с вами о господине Щеглове, — безмятежно проговорила госпожа Чернова, и одно это имя вынудило барышню Гарышеву вернуться.
— О чем? — спросила так настороженно, что стало ясно: Юлии были известны некие подозрительные факты о кавалере, и она отчаянно боялась, что эти обстоятельства станут общеизвестны.
Сейчас она походила на кошку, готовую до последнего защищать своего котенка. Даже пальцы скрючены так, будто их украшали острые когти, недоставало только угрожающе выгнутой спины и гневного шипения.
София поморщилась и предложила:
— Может быть, вы присядете? Поверьте, я не имею и никогда не имела дурных намерений относительно вас. И не понимаю, отчего вы столь враждебно ко мне настроены.
— Вы считаете, что я должна была радоваться вашей доброте? Вы всегда меня поучали, читали бесконечные морали... — Юлия кипела от возмущения, с неприязнью взирая на госпожу Чернову. Теперь у нее не было нужды сдерживаться, и девушка оставила лицемерие, сбросив маску доброжелательности. — Я бы охотно никогда вас не видела, но не могла! Эта распроклятая библиотека, пыльные скучные книжонки и презрительные взгляды "приличных" дам из общества... Ненавижу вас всех!
Госпожа Чернова побледнела, но держалась стойко. Она предполагала нечто подобное, но не думала, что услышать подтверждение будет так больно и так омерзительно.
— Тогда зачем вы вообще согласились на это место? — спросила она нарочито спокойно.
У нее имелись на этот счет свои соображения, и барышня Гарышева охотно их подтвердила.
— Я надеялась, что здесь мне может представиться счастливая возможность познакомиться со знатными и обеспеченными мужчинами! — выпалила она и добавила торжествующе: — Так и случилось!
Госпожа Чернова лишь покачала головой, придержав свое нелестное мнение о господине Щеглове и сомнительных перспективах знакомства с ним. Был ли он действительно хоть немного увлечен юной глупышкой или попросту пользовался ею?
Приятная, хотя и несколько простоватая внешность девушки позволяла рассчитывать на внимание со стороны джентльменов, но отсутствие всяких средств делало ее надежды на брак эфемерными. София не раз с грустью думала, что ее подруге скорее всего суждено остаться старой девой, и не могла упрекнуть приличных молодых людей за отсутствие серьезных намерений в отношении Юлии. Благодаря воспитанию и обеспеченной юности барышне Гарышевой более не подобало поддерживать знакомство с людьми, равными ей по происхождению, а нынешнее прискорбное отсутствие средств (а тем более, работа по найму) не позволяли всерьез рассчитывать войти в круг знати. Благоразумие требовало, чтобы брачные союзы заключались не только по велению сердец, но и с учетом прагматичных обстоятельств.
София поправила перчатки, заодно заметив, что на правой руке невесть откуда появилось темное пятно. Едва ли его удастся вывести — вещь была безнадежно испорчена, и на глаза молодой женщины вдруг навернулись слезы. Этот мелкий, но досадный урон стал последней каплей, переполнившей чашу ее терпения.
К счастью, ей на помощь пришла госпожа Дарлассон, которая присела рядом и сжала руку Софии. Искренняя признательность за эту молчаливую поддержку переполнила душу гадалки. Пусть некоторые друзья оказались ложными, зато другие навсегда останутся подлинными.
— Вы говорите о господине Щеглове? — наконец спросила молодая женщина, глубоко вздохнув.
— Именно так. О своей помолвке с господином Щегловым! — голос девушки заметно дрогнул на этом имени.
"Она отчаянно в него влюблена!" — поняла госпожа Чернова с жалостью.
Отчего же светлые и благие чувства толкают людей на безрассудные поступки и даже вероломство?
— Вы не можете выйти за него. Господин Щеглов — не тот, за кого он себя выдает, — произнесла София резко, — он волкодлак!
Барышня Гарышева на мгновение замерла, потом громко рассмеялась, будто услышав остроумную шутку.
— Да что вы говорите? — едко бросила она и скорчила гримасу. — Вы думаете, я не знаю ничего об оборотнях? Прошлой ночью было полнолуние, но он был со мною и ни в кого не превращался! Так что придумайте что-нибудь поумнее!
Она даже не пыталась скрыть постыдную связь, напротив, почти кичилась ею. Впрочем, какое ей дело было до бывшей начальницы и такой же бывшей подруги?
София покачала головой и раскрыла давешний фолиант, порадовавшись про себя, что позаботилась оставить закладки на особо интересных местах, иначе пришлось бы теперь торопливо перелистывать книгу в поисках подтверждения.
В отличие от драконов, которых легко отличить от людей благодаря весьма приметному облику, перевертышей распознать куда сложнее.
Для урожденных оборотней не составляет труда скрывать от посторонних свою истинную сущность. Они все равно остаются людьми, выглядят ровно так же, как и остальные, но при желании могут частично или полностью трансформироваться. Правда, это ограничивается измененными глазами и руками, а остальные звериные приметы появляются только при смене ипостаси. Для неурожденных оборотней, которые могут обернуться лишь при определенных условиях, частичное превращение невозможно. Проще говоря, это будет либо волк, либо человек, но не что-то промежуточное.
— Вы ошибаетесь. Полагаю, он урожденный ульвсерк. Прочитайте и убедитесь сами! — предложила София, протягивая барышне письменное доказательство своих слов.
Странно, но молодая женщина не питала ненависти или злости к вероломной подруге. Скорее она чувствовала искреннюю жалость к девушке, запутавшейся в сетях интриг своего любовника (а в характере отношений Юлии и господина Щеглова теперь не оставалось ни малейших сомнений).
Сострадание в глазах госпожи Черновой заставило барышню Гарышеву вспыхнуть и раздраженно вырвать из рук гадалки внушительный том.
— Не буду я читать! — почти выкрикнула Юлия, отбрасывая фолиант в сторону. Разоблачение истинной сути ее возлюбленного явно произвело на девушку сильнейшее впечатление, она сильно дрожала, стискивая пальцы и пытаясь унять трясущиеся губы.
София проводила взглядом книгу и принялась цитировать по памяти:
— Есть три типа оборотней. Первый тип — урожденные. Это люди с особыми способностями, которые передаются от поколения к поколению. Они составляют всем известные кланы — ульвсерков (то есть волков-оборотней, буквально "волчьих шкур"), берсерков (медведей) и так далее. Второй тип — это шаманы, которые могут вселиться в тело животного с помощью особой магии. На это способны очень немногие, в Мидгарде таких сейчас только двое. И, наконец, третий тип — те, кого превратили насильно. Наложенное проклятие оборотничества страшнее, чем просто смерть, поскольку душа заклятого никогда не попадет в благословенную Вальгаллу. По счастью, знающему человеку не так уж трудно снять такое проклятие, ведь его накладывают с помощью ритуальных цепей. Путы — будь то пояс, цепочка, браслет или одежда, в разомкнутом виде теряют всякую колдовскую силу. Так что достаточно расстегнуть или разорвать волшебную вещь, и вместе с ней спадут чары. Урожденные оборотни не боятся света и осины, не зависят от фаз луны и внешне мало чем отличаются от людей....
— Замолчите! — закричала Юлия, закрывая уши руками.
Гадалка беспощадно продолжила:
— Поймите, он действительно ульвсерк, и скоро это станет очевидным. Если сейчас вы станете отпираться, то вас признают его пособницей. Подумайте, что с вами будет? Что скажут знакомые? А ваши родители? Вы ведь видели у него кулон с волчьей мордой? Всем урожденным его надевают в младенчестве, и снять его невозможно — на таких условиях им дозволили жить в Мидгарде.
Девушка всхлипывала, давясь слезами, мотала головой и твердила:
— Не верю! Не верю! Не верю...
Госпожа Чернова подала ей чистый платок, дождалась, пока девушка вытрет щеки и спросила:
— Итак, вы причастны к истории в библиотеке?
— Да, — выдавила Юлия.
— Зачем вы в это ввязались?
Девушка затеребила платок и неохотно объяснила:
— Драконы обещали хорошо заплатить, а мой дорогой господин Щеглов обещал, что это будет мое приданое!
— Он убийца, — произнесла София резко. — Как вы могли позволить ему вломиться в библиотеку и убить несчастного господина Ларгуссона? Как вы могли, Юлия?!
Она замолчала, а барышня Гарышева возразила запальчиво:
— Нет, он не убийца! Поверьте мне!
— Как вы можете это знать? Или вы тоже были той ночью в библиотеке?
— Нет, — Юлия даже замотала головой, — но господин Щеглов брал с собой какую-то тряпицу со снотворным составом. И еще руны, чтобы скрыться от чужих глаз. Он не собирался никого убивать!
— Заговор? Это бы мало помогло, — вздохнула София. — Уверяю вас, никакое заклятье не в силах сделать человека невидимкой, разве что слегка пособить спрятаться.
— Ларгуссон любил выпить, а господин Щеглов был осторожен, — девушка умоляюще сложила руки. — Ему ведь не было никакого смысла нападать на Ларгуссона! К тому же сторож остался в своей комнате, значит, ничего не слышал!
