Вчера, столкнувшись с Отоко и Андерсен в больнице, Дзюнко нашла их после визита к полковнику Андерсену и предложила ее выслушать. Эрика, не питавшая к японке особых симпатий, тогда сильно нахмурилась и посмотрела недоверчиво:
— А чего это ты вдруг?
— Чего "чего"? — невозмутимо переспросила Дзюнко, заставив Андерсен сердито фыркнуть.
— С какой стати ты вдруг к нам подошла? И чего тебе надо?
— У меня серьезное дело, и в нем вы можете оказаться полезными, — ершистость Эрики не производила на Китами ни малейшего впечатления. — Мы можем играть в гляделки битый час, а можем пойти и поговорить конкретно.
— Нэ-э-э... — невнятно протянула полковничья дочь. Эрике явно не хотелось просто соглашаться с человеком, который ей не слишком нравился. — Ну... Учики, ты как?
Молодой человек молчал. Он смотрел на Китами, впервые открыто, почти бесцеремонно. Раньше Учики никогда не позволял себе честного, не украдкой, взгляда на представительниц прекрасного пола. А сейчас вдруг сумел. Взглянуть не на Эрику, не на Кимико, с которой начал встречаться, — на Китами, чужую и далекую, связанную с ним лишь прихотью судьбы и стараниями Ватанабэ. И, к собственному удивлению, Отоко увидел в ледяной ведьме из своей старой школы неуверенность. Юноша понятия не имел, с чего вдруг в его голову проник подобный абсурд, но наглая мыслишка крепко вцепилась коготками в сознание. Некая едва уловимая неловкость пробивалась сквозь броню внешней формы. В скрещенных на груди руках, в прямой спине, во взгляде сверху вниз на сидящих. Все эти детали, все эти мелочи — они были навязчивы, выставлены напоказ.
Почему он вдруг так подумал? И был ли прав?
Вопрос Эрики дошел до юноши не сразу.
— А? — повернул он голову. — А...
Отоко бросил короткий взгляд на Дзюнко. Она перевела взгляд холодных глаз от Эрики к нему. Учики помедлил, сам не понимая, почему.
— Я не против ее выслушать.
— Ну, — Эрика пожала плечами. — Тогда и я не против.
Молодому человеку подумалось, что сегодня, наверное, был исключительный день — день, когда Андерсен поинтересовалась его мнением. Не иначе, в награду за помощь в спектакле перед отцом.
Получив согласие, Китами лишь молча махнула рукой, жестом позвав юношу и девушку за собой. Четверо молодых заговорщиков, половина из которых ничего не знала о сути заговора, покинули территорию больницы. Джонни взял на себя роль проводника и заставил всех пройти пешком до ближайшей станции метро. Там молодые люди сели в поезд и проехали две остановки. Выбравшись обратно на улицу. Компания оказалась в самом сердце делового района. Машины, бешено гудя и гремя, сновали туда-сюда по дорогам, люди суетливо спешили мимо, не обращая на четверку ни малейшего внимания. Джонни пересек улицу, завернул за угол и подвел спутников к высокому зданию, блестевшему под солнцем стеклом и сталью. Они прошли в вестибюль и, миновав стол охраны, остановились у двери с надписью "только для технического персонала".
— Я здесь подрабатывал одно время, — пояснил Джонни. Доставая ключ-карту. — Всегда полезно знать свои двери.
— Это уже не твоя дверь, — Андерсен выразительно повела бровью. Она помнила, как именно Джонни помог им с Учики пробраться в закрытый охраняемый корпус академии "Эклипс", найдя ключи и от него.
— А на всякий случай, — нагло усмехнулся молодой человек и тряхнул гривой черных волос. — Пошли.
Они выбрались на служебную лестницу, поднялись на этаж, затем сели в лифт, вышли на верхнем этаже и свернули в еще один служебный коридор. Наконец, Джонни открыл перед спутниками последнюю дверь, и сильный порыв ветра ударил Учики в лицо. Четверка городских путешественников выбралась на крышу высотного здания, сразу став намного ближе к солнцу и небу. Китами выбралась наружу первой, жмурясь от ничем не сдерживаемых золотистых лучей светила, отражавшихся в окнах соседних зданий. Следом за ней Эрика вдохнула воздух, заметно более свежий, чем внизу, пусть и не загазованный. Как в прошлом веке. На долю Отоко осталось наслаждаться присвистывающим сквозняком, способным свалить иного человека с ног.
Джонни закрыл дверь и остановился, прислонившись к ней спиной. Андерсен осторожно подошла к краю крыши и посмотрела вниз. Мгновенно позеленев, девушка попятилась обратно и отвернулась от обрыва. Китами терпеливо выжидала секунды, требовавшиеся новым сообщникам на акклиматизацию.
— Ну, чего? — спросила, наконец, Эрика, перестав оглядываться на опасную пустоту позади. — Зачем вы нас сюда притащили?
— Здесь можно поговорить спокойно, — пояснил Джонни. — И вид отличный.
— Ага, — Андерсен сделала страшные глаза. — О чем поговорить?
— Вы в курсе, что на днях в академии появились новые Наследники? — спросила Китами. Оглянувшись на нее, Отоко невольно заслонил лицо рукой — солнце било в глаза прямо из-за плеча Дзюнко.
— Ага, в курсе, — отозвалась Эрика. — Человек шесть вроде бы.
— И я припоминаю, — сказал Учики. — Они, вроде бы, живут в нашем с Ки... с Инори общежитии.
— Именно, — Китами кивнула. — Я встретила одного из них в день заселения. Именно об этом и надо поговорить. Вы не замечали за этими новенькими чего-нибудь странного?
— Странного? — Андерсен неопределенно нахмурилась. — Что ты понимаешь под странным?
— Что угодно. Так замечали?
— Хм... Нет, — пожевала губами Эрика.
Учики задумался.
— Кажется, нет. Разве что... когда нам представляли новеньких, один из них, парень... Он почему-то все время дергал головой. Как будто у него судорога была. Никто внимания не обратил, а я почему-то запомнил.
— Это все?
— Да... Хотя нет, — встрепенулся вдруг юноша. — Инори сегодня утром сказала мне, что одна из новеньких, девушка-мулатка откуда-то из Мексики, приставала ко всем в общежитии.
— Приставала каким образом?
— Расспрашивала, кто из нас откуда, как давно в Меркури. Ничего особенного, но она делала это так настойчиво и назойливо, что поразила даже Инори. Кимико сказала, что этой девушки были очень странные глаза, как будто неживые, когда она спрашивала.
— Ясно.
Дзюнко шагнула в сторону, и солнце забило Учики в глаза сильнее, заставив уже не просто жмуриться, а отвернуться. Юноша глянул на Эрику, вопросительно смотревшую на него. Не оборачиваясь, Отоко задал вопрос:
— Так в чем дело?
— Дело в том, — произнесла Китами. — Что я заметила кое-что по-настоящему странное. Меня уже полгода учат считывать энергетический рисунок с живых существ. Я это умею.
— Ты, в смысле, про погружение на второй уровень восприятия? — вклинилась Эрика. — Пси-зрение, всякие сетки Хартмана, слоеные поля человеческого организма?
— Откуда знаешь?
— Нам тоже читают специальные курсы. Это редкое умение. Даже среди Наследников. Никогда бы не подумала, что "глаза ведьмы" будут у трикстера.
— Это кто их так называет?
— Преподаватель-инструктор на распределяющем курсе.
— Хорошее название, — Дзюнко чуть заметно улыбнулась. — Да, я вижу ауры, если говорить просто. И в день приезда новичков я разглядела их ауры. Точнее, не разглядела.
— Это как? — Учики снова развернулся к японке, пытаясь рассмотреть ее против солнца.
— У них не было ауры. То есть, вообще. Как будто дырка в пространстве. Словно ни теплового биополя, ни мозговых излучений, ничего. Тела как экранированные. Один парень из них, Роджер — я его разглядела во всех подробностях. Он действительно был без ауры. А потом она вдруг заморгала.
— Заморгала? — Андерсен говорила тихо, почти неслышно за свистом ветра.
— Да. Я почувствовала, как при разговоре от Роджера повеяло нормальными мозговыми излучениями. Но не больше. Потом они снова исчезли. А сегодня утром я возвращалась от Джонни в общежитие и снова столкнулась с этим самым Роджером. Аура у него была в полном порядке. Яркая, сочная и простая как две копейки.
— Вот оно как...
Эрика шагнула мимо Отоко, становясь вполоборота к светившему солнцу.
— И что это значит?
— Я сначала сама не была уверена. Вдруг мне показалось? Но потом решила, что лучше не рисковать. Я рассказала все Джонни, и он посоветовал обратиться к доктору Филгуду. Он знал меня еще со времени карантина после Токио, можно было рассчитывать на какую-никакую помощь. По крайней мере, он нас выслушал. Я пересказала ему про Роджера. И поняла, что попала в десятку. Филгуд тут же уточнил: "Какого Роджера?" Стало понятно, что он вспомнил того парня. Я заметила, как у него в голове колыхнулось, когда я подтвердила, что про того самого. Но доктор тут же "закрылся". Долго хмурился и чесал лысину, а потом сказал, что это нечто очень странное, и он ничего не понимает. Врал. Я виду не подала, однако он чувствовал, что неубедителен. Угостил нас в результате всяким, танцевали и развлекались.
— Он такой, — хмыкнул от двери Джонни. — Ему только повод дай.
— Док, может, и поверил, что сумел отвязаться, но единственное, что уяснила я — он понял, о чем речь. Когда я заговорила об одном из новеньких Наследников, доктор заволновался. Не просто заволновался — понимающе заволновался. Я подозревала, что они знают о чем-то. Именно поэтому я сначала не стала никому ничего говорить. Опасно.
— Хм... — Учики поморгал. Он все еще боролся с солнцем. — Я, может, чего-то не понимаю, но чем опасно это... отсутствие ауры?
— Не знаю, — честно сказала Китами. — Но оно неестественно. Какой бы ты ни был, у тебя всегда есть след в мире. Ты всегда представляешь собой что-то. Я и раньше это чувствовала интуитивно, и потом, когда научилась пользоваться своими способностями. А если у этого парня нет ауры, если его не видно на глубоких уровнях восприятия — то он как мертвый. Так не бывает. И меня это пугает.
— Тут я с ней согласна, — протянула Эрика, приложив пальцы к подбородку. — В курсе, который нам читали под грифом "секретно", ничего не было о подобных явлениях. Даже если дело в тебе или в твоих глючащих "глазах ведьмы", почему тогда Филгуд ничего не сказал?
— Потому что нам не положено чего-то знать. Этого следовало ожидать. Но я знаю, что тут что-то серьезное. Филгуду я ничего не сказала про...
Дзюнко слегка замешкалась. Отоко увидел, как она посмотрела куда-то в сторону, на крупный небоскреб, возвышающийся даже над крышей их здания. На миг ее развернутое в профиль лицо заслонило нещадно резавшее глаза солнце, укрыться от которого за самой Китами юноша стеснялся. На невозмутимое девичье лицо набежала тень задумчивости.
— В парке у академии, накануне приезда новеньких, я встретила одного человека. Не знаю, откуда он взялся и кем был. Он сказал, что его зовут Октавиан. Октавиан Вендиго. Этот тип явно был не простым человеком. Он знал меня по имени. И он тоже был весь... "пустой". Я даже не сразу заметила. И не только не заметила. Я не смогла на него воздействовать простейшим внешним энергетическим сигналом, которым отпугивала зевак от своей скамейки.
— Ого! — Эрика присвистнула. — А вот это уже гораздо серьезнее! Говоришь, такой тип крутился у академии?
— Вот как... — Учики потер висок. — Сначала таинственный человек со странностями появляется в городе, а потом вдруг привозят наследников с такими же странностями. Теперь я понимаю, что тебя обеспокоило, Китами-сан.
— Именно. И мне нужна ваша помощь, чтобы разобраться во всем. Я не собираюсь в очередной раз за свою жизнь превратиться в ничего не знающую дурочку, которую взвалит на плечо первый заезжий трикстер. Я чувствую, что рядом таится опасность.
— Ну да, ну да... — промычала Эрика, кивая себе под нос. — У тебя неплохое чутье, трикстер. Только вот мне до сих пор одно непонятно.
— Что? — обернулась Китами.
— Почему ты все-таки именно нам все это рассказываешь? — теперь Андерсен скрестила руки на груди, демонстрируя собственную суровость.
— Потому что мне нужна ваша помощь, — слегка иронично повторила ей Китами. — Я же сказала.
— Я тебя слышала, — прищурилась Эрика. — Но почему тебе понадобилась помощь именно от нас? Не знаю, как с Учики, а с тобой мы никогда не были особенно близки.
— Просто.
Выговорив одно-единственное слово, Дзюнко шагнула в сторону от солнца, и Учики вновь ощутил всю свирепую мощь лезущих в глаза лучей, но отворачиваться не стал. Он снова заметил. Приблизившаяся к Джонни Китами приняла привычный вид холодной неуязвимости. Только вот юноша опять разглядел неуверенность, с которой девушка перешла в это состояние.
Да она же стесняется!
Как только эта мысль ударила в сознание, Отоко едва не вжал голову в плечи, опасаясь, что "ведьма" сейчас прочтет в его мозгу такую жуткую крамолу.
— Я все равно больше никого не знаю в этом городе, — продолжила Дзюнко, и крохотная песчинка стеснения исчезла в ледовитом океане ее голоса. — Ватанабэ куда-то запропал, люди вроде Филгуда будут крутить хвостами. Так что выбор не велик.
Японка слегка склонила голову и посмотрела на Отоко и Андерсен. Эрика незаметно подошла к Учики, встав у него за плечом, чтобы солнце не светило ей в глаза. Юноша, позабывший о собственной борьбе со светилом, разглядывал Китами, остановившуюся возле входа на крышу. Она могла говорить что угодно. Он, как и накануне с Эрикой, понимал: Дзюнко хочет, но не умеет, установить контакт. Просто попросить.
— К тому же, — продолжала тем временем японка. — За вами должок.
— Нэ-э-э... — снова протянула невнятно Эрика. — И не поспоришь ведь.
— А чего тут спорить? — произнес Учики. На этот раз он говорил сам, без неожиданных фортелей подсознания или загадочных озарений. — Конечно, мы поможем.
В глазах Китами мелькнула тень радости. Неуловимая тень, которую Отоко не заметил бы еще вчера.
— Вот и хорошо, — сказала девушка. — Тогда давайте говорить о том, чем именно вы сможете мне помочь.
Сегодня, оглядываясь назад, Учики гадал: не в тот ли момент его судьба взяла очередной изломанный переворот?
Сирт, Ливия
Муса был простым парнем. Он родился и вырос в Ливии, стонущей под собственным весом не первый десяток лет. Ранние годы своей жизни Муса провел на бесплодных равнинах вдали от северных городов. Люди пытались бежать от грязной, душной и краткой судьбы, уготовленной им под пятой новых господ. Но на краю ливийской пустыни не проживешь очень уж долго и, тем более, сытно. В дополнение к бедности и скудости запасов, среди племен, когда-то объединенных, начинались распри, и арабы убивали друг друга. Они обратились в существ, больше похожих на зверя, чем на человека. Семье Мусы пришлось вернуться на север и осесть в Сирте. Богачами они не были, а потому жили в районах для бедных. Места эти не баловали ливийцев благами цивилизации. В некоторых частях Зеленого оазиса даже дома не были восстановлены после той, давней войны. Улицы кишели болезнями и преступниками, работы было мало, еды, воды, лекарств не хватало, предметов роскоши и вовсе не знали. Периодически в городе вспыхивали эпидемии, с которыми администрация боролась при помощи весьма жестких мер. Вооруженные отряды сил правопорядка и наемников отлавливали больных и бездомных, кого-то сажали в тюрьмы, кого-то убивали, кого-то лечили. Случались подобные "рейды здоровья" только тогда, когда зараза перекидывалась на чистые кварталы или базу наемников.
