По кислой физиономии Алонсо я сразу же поняла, кто именно эти два золотых проиграл.
— Предупреждаю: сейчас денег всё равно нет, — заявил Алонсо. — Отдам потом, из своей доли.
— Учти: я не забуду! — предупредил Дэн.
— На что вы спорили? — спросила я.
— Я сразу заявил, что ты его уломаешь, — подмигнул мне Дэн, указывая на Дамиана.
До отъезда в Ланрегию оставалось двое суток. За это время у нас с Дамианом состоялся ещё один непростой разговор, на сей раз без свидетелей. Суть спора сводилась к следующему. Я считала, что Дамиану следует посвятить Руперта и Кейтлин в подробности истории с Джастином. Рассказать обо всём — и о роли, которую тот сыграл в событиях пятилетней давности, и о нынешнем похищении. Дамиан, в свою очередь, сомневался в том, что такой рассказ хоть что-то даст.
Я хорошо понимала истоки его позиции. Во-первых, Дамиан был гордым и самостоятельным человеком, и в силу такого характера ему претила сама идея поиска покровителя среди вышестоящих. Во-вторых, собственный горький опыт научил его не доверять людям и не рассчитывать на чью бы то ни было поддержку. Сама я несколько иначе относилась к обоим этим пунктам. Но, главное, в системе моих приоритетов на первом месте стояла жизнь моего мужа. Все остальные соображения можно было отложить до лучших времён.
— Ты забываешь о том, что Руперт не имеет никакой власти над Джастином, — хмурясь, говорил Дамиан. Он не отказывался от разговора с графом наотрез, но считал нужным озвучить причины для возможного отказа. — Его титул не более высок. Он не может арестовать Джастина, не может даже сколько-нибудь значимо ограничить его действия. А коли так, какой смысл обращаться к Руперту с этой историей? Чтобы пожаловаться ему на жизнь?
То, как Дамиан скривился при этих словах, весьма наглядно демонстрировало, как сильно ему не нравится такая идея.
— Руперт — приближённый короля, — напомнила я.
— Опальный приближённый, — с невесёлой усмешкой уточнил Дамиан. — Опальный приближённый, которого даже выслали из столицы. Это кажется тебе хорошей протекцией?
— Не знаю, что это за опала, если он продолжает заниматься настолько важными государственными делами! — в свою очередь возразила я. — Уверена, он найдёт способ передать нужную информацию королю. Ты сам говорил, что на данный момент это твоё слово против слова Джастина. И вероятность того, что поверят ему, достаточно высока. Надо использовать любую возможность, чтобы перетянуть чашу весов на твою сторону.
— Не спорю, — чуть устало произнёс Дамиан. — Но Руперт из тех людей, которые ничего не делают просто так. Кто сказал тебе, что он захочет нам помогать, даже если сможет? Обратиться лично к королю, вмешиваясь в настолько щекотливое и, прямо скажем, болезненное для государства дело... Это не то же самое, что по-приятельски одолжить новым знакомым несколько лошадей.
— Согласна, не исключено, что осторожность заставит его остаться в стороне, — вынужденно признала я. — Но ведь надо хотя бы попробовать с ним поговорить. Пока мы этого не сделаем, ничего не будем знать наверняка. И потом, помимо Руперта есть ещё и Кейтлин.
— Она-то тут причём? — поморщился Дамиан.
Перспектива просить помощи у малознакомой женщины нравилась ему ещё меньше.
— Ладно, с Кейтлин действительно можно пока подождать, — пошла на попятный я. — Но не забывай, пожалуйста, что ты уже сейчас много для них сделал. Без тебя они никогда бы не узнали, куда пропало письмо, а, значит, не смогли бы его вернуть. А теперь ты собираешься сделать для них ещё больше. Если они со своей стороны помогут тебе восстановить справедливость, это будет не милость и не покровительство. Это будет нормальное проявление благодарности. Ты говоришь, что взаимопомощь не распространяется на отношения человека к короне. Но во взаимоотношениях с людьми-то она ещё не перестала играть роль! Даже если эти люди — графы.
— В чём-то ты права, — задумчиво признал Дамиан. — Хорошо, давай считать, что ты меня убедила. Я поговорю с Рупертом. Только давай договоримся: я сам решу, что и как ему говорить.
— Отлично, — поспешила согласиться я, довольная тем, что мне удалось уговорить его в главном. — И кстати, если он заупрямится, — я подняла на Дамиана лукавый взгляд, — есть один безотказный способ на него повлиять.
— Это какой же? — насмешливо спросил Дамиан.
Я многозначительно цокнула языком, разводя таинственность, а потом рассмеялась.
— Если я пообещаю в случае содействия уломать Нэт, он согласится на что угодно!
— Можно подумать, что ты это сделаешь! — фыркнул, усмехаясь, Дамиан. — Тоже мне подруга.
— Так Нэт всё равно придумает очередной способ открутиться! — беззаботно отмахнулась я.
Так случилось, что до нашего отъезда произошло ещё одно событие, подтолкнувшее Дамиана к разговору с Рупертом. Наёмники отправились куда-то в город по своим делам. По каким именно, я уточнять не стала, сильно подозревая по их смеющимся лицам и возбуждённым голосам, что в лучшем случае речь идёт о выпивке и разврате, а в худшем — о чём-то противозаконном. Дамиан дописывал ещё одно письмо, а я складывала кое-что из вещей, когда в дверь постучали.
Слуг в нашем особняке на постоянной основе не было; каждый из них ночевал у себя дома и приходил на работу в определённые часы. Потребности у нас были не слишком высокие, так что расширять штат слуг в пустующем по большей части доме в честь нашего присутствия Руперту не пришлось. В данный момент кроме нас с Дамианом в особняке никого не было, поэтому я пошла открывать.
Распахнув дверь, я застыла на месте, от неожиданности не зная, что делать и как себя вести. На пороге стоял Нортон. Он и сам замер в удивлении, глядя на меня широко раскрытыми глазами. Должно быть, мы простояли, как истуканы, несколько секунд. Постепенно взгляд Нортона едва уловимо изменился. В нём прорезалось понимание, хотя и неполное. Бывший сослуживец Дамиана по-прежнему был удивлён, но кое-какие детали, видимо, начали вписываться для него в единую картину. Как минимум ему стало ясно, что женщина, столь удачно познакомившаяся на приёме с ним и Джастином какую-нибудь неделю назад, не случайно оказалась в этом доме.
— Вот оно что, — произнёс он вместо приветствия, склонив голову набок. — Мне следовало догадаться. Светские женщины редко интересуются зонами военных действий.
— Не беда, в следующий раз вы непременно проявите бОльшую догадливость, — едко сказала я.
Наглеть, так наглеть. Всё равно мне приходилось разговаривать с ним, стоя лицом к лицу, после того, как я беззастенчиво врала в это самое лицо несколько дней назад. Что уж теперь начинать смущаться?
Нортон криво усмехнулся, но в целом смотрел на меня, кажется, почти одобрительно. Впрочем, я не могла бы сказать этого с уверенностью. Мне было трудно читать по его лицу. Было в его глазах выражение какой-то грусти, может быть, даже тоски, или разочарования, своеобразным образом преломлявшее все прочие эмоции.
— Я могу видеть виконта Телбриджа? — спросил Нортон.
Я мешкала с ответом, силясь понять, что правильнее сделать: позвать Дамиана или сказать "Какого такого Телбриджа?".
— Проходите, — сказала я, наконец, посторонившись.
Нортон прошёл и снова остановился на пороге, но уже с внутренней стороны.
— А вы..?
В его глазах сквозил вопрос.
— Виконтесса Телбридж, — с вызовом представилась я.
Нортон понимающе покивал.
— Очень приятно.
Я обернулась, услышав шаги спускающегося по лестнице Дамиана. Должно быть, его внимание тоже привлёк стук в дверь.
— Дамиан, к тебе пришли! — громко сказала я, снова поворачиваясь к Нортону.
Моя интонация должна была проинформировать мужа о том, что пришёл не один из "своих", и дать ему возможность решить, как действовать в этой связи.
Нортон уже смотрел поверх моего плеча. Шаги Дамиана вскоре стихли у меня за спиной. Я отступила в сторону.
— Ну, здравствуй.
Дамиан смотрит напряжённо, даже почти враждебно. Руки не подаёт.
— Здравствуй.
Нортон тоже напряжён и, кажется, чувствует себя не в своей тарелке, однако уже пришёл, не идти же на попятный.
— Как ты узнал, что я здесь?
Дамиан проявляет подозрительность, с гостеприимством же пока не торопится. С моей точки зрения, правильно делает.
— Видел тебя в городе.
Нортон отвечает спокойно. Кажется, говорит правду.
— И как узнал, где меня найти?
Нортон усмехается, но как-то невесело, почти смущённо.
— Ах, да. Глупый вопрос, — кивает Дамиан.
Если мой муж способен проследить путь человека, как конного, так и пешего, от дома к дому, наверное, то же самое может проделать и его бывший сослуживец.
Дамиан, наконец, проходит внутрь и делает Нортону знак, позволяющий следовать за ним. Мужчины останавливаются в гостиной, расположенной почти сразу за входом. Теперь передо мной встаёт вопрос, как быть. Уйти или остаться? Дамиан ничего не говорит мне на этот счёт, и я решаю задержаться здесь, до тех пор, пока он не попросит меня об обратном. Но держусь в стороне: подхожу к полке и снимаю с неё первую попавшуюся книгу. А сама слушаю напряжённую тишину у себя за спиной.
— Ты здесь живёшь? — спросил Нортон, оглядывая гостиную.
— Нет. Я в Ренберри по делам.
— Понятно.
Опять молчание.
— Я могу сесть? — осведомился Нортон.
Дамиан выразительно пожал плечами и безразлично произнёс:
— Садись.
Нортон опустился в одно из кресел. Дамиан последовал его примеру.
— Ты сильно изменился, — сказал Нортон, внимательно глядя на лицо Дамиана.
Мои мысли отчего-то зацепились за эту фразу. Изменился? Наверняка. Нет, за тот год, что я его знаю, Дамиан изменился очень мало. Разве что стал выглядеть немного менее мрачно, чем на заре нашего знакомства, и взгляд немного потеплел. Хочется верить, что я имею отношение к этим переменам. Но каким он был тогда, пять лет назад? Наверняка совсем другим. Но я никогда этого толком не узнаю. Остались, конечно, кое-какие портреты. Немногочисленные, поскольку Дамиан терпеть не может позировать. Но портреты лгут. Они никак не смогут рассказать обо всём, что изменилось в человеке за это время.
— Ты тоже.
Дамиан ответил не то комплиментом на комплимент, не то упрёком на упрёк.
— В самом деле? — Нортон недоумённо передёрнул плечами. — Что ж, может быть. Я вижу, ты женился?
Вновь протянув руку к полке, я ненадолго повернулась к ним спиной и потому не могла видеть взгляда, который сопровождал этот вопрос.
— Да, — ответил Дамиан.
Коротко и ясно.
— Поздравляю. Рад за тебя. Правда.
— Спасибо.
— Давно вы поженились?
— Год назад. Ты женат?
Нортон криво усмехнулся и покачал головой.
— Нет.
— Зря.
— Не знаю, возможно. Но мне всё чаще начинает казаться, что так оно и к лучшему.
— Так для чего ты пришёл сюда? — резко сменил тему Дамиан.
— Не знаю, — с усмешкой ответил Нортон. Его руки сильнее сжали подлокотники кресла. — Просто... Увидел тебя здесь и решил заглянуть, узнать, как ты живёшь.
— Спустя столько лет тебя это вдруг заинтересовало?
Это был сложный разговор, и Дамиан совершенно не пытался облегчить его для своего собеседника.
Нортон вздохнул. С его лица сбежала даже прежняя, натянутая улыбка.
— Ты знаешь, что я пытался поговорить с тобой ещё тогда. После...после того, как тебя выпустили. И я, и Джастин. Ты не захотел с нами разговаривать.
— Мне казалось, всё, что нужно уже было сказано в тюрьме, — холодно отозвался Дамиан.
На этот раз Нортон рассмеялся.
— С тобой действительно трудно разговаривать, — отметил он, качая головой. — Ты такой же упрямый, как тогда.
— Если мой характер и изменился за эти годы, то только в худшую сторону, — отозвался Дамиан. — Если не веришь, можешь поинтересоваться у моей матери.
— О, как поживает леди Камилла?
— Прекрасно, спасибо, — кивнул Дамиан, откидываясь на спинку кресла.
— Она здорова?
— Идеально здорова.
— Рад это слышать. При случае передай ей мои наилучшие пожелания.
— При случае передам.
Нортон снова посерьёзнел.
— Я понимаю, что не вполне... правильно вёл себя во время нашего последнего разговора, — сказал он.
— Сейчас это уже не имеет никакого значения, — сухо ответил Дамиан.
Я была в этом не уверена. Нортон, кажется, тоже.
— Не знаю. Всё может быть, — отозвался он, глядя в пол. — В последнее время я окончательно потерял уверенность в том, что важно, а что нет. Как видно, я слишком много лет провёл в Ансилоне. И после того, как вернулся домой несколько месяцев назад... как-то вдруг понял, что мало что смыслю в этой жизни. Успел утратить ориентиры.
Надо же. Найти человека может по самому невнятному следу, такому, что кто-то другой ткнётся носом и не заметит. А для смысла ориентиры потерял... Я взглянула на Нортона с вновь прорезавшимся интересом.
— Но, так или иначе, — продолжил он, — у меня остался с тех пор неприятный осадок в душе.
— Не понимаю, чем я могу тебе помочь. — В голосе Дамиана проскользнуло едва заметное раздражение. — Я не жрец, и разговаривать со мной про душу бессмысленно.
— М-да, — протянул Нортон. — Я знал, что это будет нелегко, но не подозревал, что до такой степени. Ты действительно невозможен.
— Я просто не могу понять, чего ты хочешь. Если ты намерен что-то мне сказать, говори прямо.
— Попробую, — без особого оптимизма в голосе произнёс Нортон. — Хоть я и сам не до конца знаю, что. Может быть... — на его губах заиграла слабая улыбка, неожиданно придавшая лицу выражение уязвимости, — ...может, таким завуалированным способом я просто пытаюсь сказать тебе, что был неправ?
Это признание Дамиана нисколько не растрогало.
— Я прекрасно знаю, что ты был неправ, — согласился он. — Я знал это ещё тогда. Что дальше?
— Пожалуй что ничего, — откликнулся Нортон, поднимаясь с кресла. — Прийти сюда было с моей стороны ошибкой. Но я рад, что у тебя в конечном счёте всё хорошо сложилось.
Короткий кивок в мою сторону.
— Погоди. — Дамиан поднялся следом за ним. — Думаю, тебе следует кое-что знать. Это может напрямую тебя коснуться.
Нортон, уже собравшийся выйти из гостиной, остановился.
— О чём ты?
— Это Джастин подставил меня тогда, пять лет назад.
Дамиан сказал это и теперь смотрел на Нортона оценивающе, внимательно следя за реакцией. Возможно, хотел понять, окажется ли такое сообщение для его собеседника новостью. Как-никак Нортон и Джастин по-прежнему тесно общались. Могли быть и заодно.
Не знаю, была ли это искренняя реакция или талантливая игра, но Нортон выглядел ошарашенным. Он открыл рот, закрыл его, нахмурился, подался вперёд, вглядываясь Дамиану в глаза, будто пытаясь прочитать там хотя бы намёк на шутку, розыгрыш или издёвку. Лицо Дамиана сохраняло прежнее невозмутимое выражение. Нортон недоверчиво покачал головой.
— Хочешь сказать, что Джастин продал ланрежцам государственную тайну, а потом хладнокровно позаботился о том, чтобы подозрение пало на тебя? — переспросил он, чеканя слова, как бы подчёркивая таким образом их нелепость.
