— Думаю, все хорошо будет, — хоббит убрал чашу, вместо этого достал с центра стола кубок побольше и поставил его перед царем. Вокруг него красивым цветочком расставил серебряные бокалы. — Среди горных эльфов найдутся те, кто поймет справедливость слов Ормана. Среди любого народа найдутся, — он продемонстрировал результат. — Орман — он постучал указательным пальцем по центральному кубку, — не дурак! — теперь палец покачался из стороны в сторону перед носом гнома.
— А среди лесных найдутся те, кто присоединится к Иситио, — возразил Урслог щелчком опять сваливая серебряную кружку. Падая, она зацепила еще две. "Цветочек" сразу сломался. — Так или не так? Можешь не отвечать. Я знаю, что именно так будет. Так в чем смысл всего этого?
— Так если ты ни во что не веришь, зачем документ подписывал? — возмутился Ут, у которого закончились аргументы.
— А мне деваться некуда. Кто мне поможет, если не Орман и его орки? Будь у меня много гномов и еды — не стал бы никого приглашать, — он сдвинул на затылок шапку и откинулся на спинку кресла.
— А стал бы тоже на дорогах посланников Ормана караулить! — хмуро продолжил Ут. — Как Иситио.
— Ну, это ты зря, — царь примирительно похлопал Ута по плечу. — У меня такая политика: я никого не трогаю, и меня никто не трогает. Со своими предателями разобрались бы потихоньку и все дела. Живем, работаем, торгуем.
— Вот и все так рассуждают, — продолжал бурчать Ут, скидывая царскую руку. — Все хотят чистенькими остаться.
— А мировую войну устроили? — Урслог сложил руки на груди. — Кому оно надо? Орману?
— Орман своих защищает — и все. Мы ни на кого не нападаем!
— Ага! Так чашка моя значит, все же больше подходит? — он снова попытался накрыть ею кружки. Опять не получилось, и он махнул рукой. — Это временно не нападаете. А вот как маг власть возьмет, тогда посмотрите — сразу врагов будете искать. Как кто пикнет слово против него, так и будет считаться, что опасный враг.
— Так чего ж ты договор подписывал? — грозно хмурил брови хоббит и все порывался встать, но гном его придерживал за рукав.
— Так некуда же мне деваться, родимый, — причитал гном, стуча себе в грудь и хитро щуря глаза. — И вот пункт туда занесли — что последствий не будет, если я выйду. Это мне очень понравилось. Прямо гора с плеч.
— Я тебе покажу последствия! Там не так было написано, читать надо внимательней.
Серый рассмеялся. Похоже, даже Ут уже забыл, что договор ненастоящий. Он рассеянно крутил в руках пустую серебряную кружку из-под чая. К нему подошел незнакомый гном.
— У вас кружка пустая, не желаете ли еще одну?
— А зачем мне две пустых кружки? — непонимающе уставился на него Серый, тут же смекнул что-то. — А хотя... давайте, — он кивнул, памятуя, что гномы шерну не пили и, значит, слов его не поймут.
Вторую кружку ему принесли с чаем. Пока спор был в разгаре, парень незаметно сунул одну в карман. Очень уж понравился драгоценный камень на ней. Чисто изумруд сверкает. Вот если, правда, изумруд? Тогда вернется домой — ни за что не продаст. Будет выпендриваться перед гостями — чай с нее пить. И ведь менты не придерутся, что украл. Откуда он мог украсть такое? Убедившись, что исчезновение чашки прошло незамеченным, он окинул взглядом зал. Может, еще что плохо лежит?
В зал вошел Влад. За два часа, что он отсутствовал, он не только успел искупаться и побриться, но даже одежду постирал и выгладил. Скорее всего, ему, конечно, помогали — сам бы не успел за это время. Лицо у него довольное, как у кота на масленицу. Сел на скамью, вытянул ноги. С удовольствием глотнул поставленный перед ним чай. Потом зыркнул на Серого:
— Иди, купайся. А то воняешь, как дохлая крыса.
— Ой-ой-ой! — обиделся Сергей. — Тоже мне чистюля. Давно ли сам-то вонял? — он провел рукой по редким волоскам на подбородке. — А ты че опять ножом брился?
— А чем еще? Бритвы не подвезли. С мылом лучше идет. Правда, мыло у них странное — цвета крысиного помета, но пахнет приятно и пенится неплохо.
Сергей снова потрогал подбородок.
— Не, я на такие подвиги не способен, — скептически скривился он. — У меня дома бритва с четырьмя лезвиями. Буду лучше бороду, как гномы отпускать. Вот номер будет, когда вернемся, — он одновременно вспомнил про чашку в кармане и залился счастливым смехом. — Ладно. Куда идти-то? — он увидел Гилну, ожидающую его с сероватой тканью в руках — альтернатива полотенцу. — Слушай, а ты с ней купался? Тогда понятно, почему ты меня не взял. Третий лишний, — и пригнувшись, быстро нырнул в темный проход, пока мент не успел дать ему по шее.
Теперь Влад прислушался к разговору за столом.
— Я вот что тебе скажу, — басил Ут с угрожающими интонациями, снова порываясь встать. — Ты ведь Ормана не видел ни разу, так зачем зря говоришь?
— А скажу тебе честно, я и не хотел бы увидеть его. Он ведь маг. Вдруг потом тоже буду его восхвалять на каждом углу?
Влад хмыкнул, удивившись, насколько слова Урслога созвучны его мыслям. Не все так гладко в датском королевстве. Он снова пригубил напиток, и, вздрогнув, пролил его. Хорошо, что не на себя — на стол. Из того прохода, куда ушел Серый купаться, раздался отчаянный крик.
19 июня (3 Синего), где-то над Аксельской грядой
Айле было скучно. Вчера весь день читала о туманах. Поняла, в чем ошиблась. Вроде бы поняла, как туман можно рассеять. "Вроде бы" — потому что надо попробовать на практике, чтобы убедиться в этом. Теория — это одно, а настоящий туман — совсем другое. Утром выбралась во Флелан и получила только разочарование: туман кто-то уже убрал. А вместе с ним бесследно исчезли и путники, за которыми она наблюдала. Что только она не делала, чтобы найти хоть какие-то их следы: перелетала с облака на облако, всматривалась в каждое селение, в каждую горную впадину. Ничего не нашла. Тогда решила послушать. Правда, для этого пришлось вернуться в Замок Фей, чтобы еще подучиться. Слушать труднее, чем смотреть. Второй раз выбралась, когда до заката оставалось не больше получаса. Еще раз осмотрела Флелан. Никого! Куда же они подевались? Ну что ж, попробуем найти по звукам. Она легла на облако лицом к небу, сложила руки на груди. Вспомнила, что именно в такой позе хоронили людей. Интересно, это как-то связано с феями? Одернула себя: нельзя отвлекаться. Но мысли утекли в другую сторону: а, как она выглядит со стороны? Наверно, красиво: лунное платье слилось с облаками, багряные волосы разметались вокруг. Что бы подумал человек, если бы увидел ее сейчас? "Снежная принцесса" — услужливо подсказала память. Есть во Флелане такая легенда. Высоко в горах, на самом острие пика Сивера, там, куда не может добраться ни одно живое существо, не может долететь ни одна птица, стоит большая колыбель, в которой спит Снежная Принцесса. Если разбудить ее — для этого надо согреть ее теплом своего тела — она спустится во Флелан. Тогда снег можно будет видеть не только на вершинах гор, но в любом краю, куда ступит Принцесса. Красивая легенда. Правда, в ней не сказано, что хоть кто-то за всю историю Флелана хотел ее разбудить. Может, боятся снега? Она невольно хихикнула. Сама она ни разу не прикасалась к застывшей воде, но уверена, что в ней ничего страшного нет. Снова приказала себе: "Хватит мечтать. Сосредоточься, надо слушать". Она заставила себя поймать один звук, другой, а потом полностью погрузилась в мир голосов, шорохов, грохота и мелодий. Она воронка, в которую стекаются все звуки Флелана. Айла наполнялась и наполнялась ими, пока не почувствовала: хватит. Она все-таки не безразмерная, так можно и убить себя. Будет потом присказка: "Не шалите, маленькие феи, с магией, а то была у нас одна такая... Айлой звали..."
Итак, звуки собраны. Теперь надо их просеять и оставить только голоса. Она больше не воронка — сито. Вот падают сквозь нее, шорохи травы, хруст веток, удары топора, флейта пифитти, арфа эльфов и многое-многое другое... Непрерывный поток иссяк. Остались только голоса. Меняем сито. Теперь надо оставить голоса одних разумных существ. Даже не так — разумных двуногих существ. Снова стали падать звуки, но не так обильно — карканье уток, тоскливый зов сиоси, писк полевых мышей — потом и горных туда же...
Сколько прошло времени, она не знала. Теперь осталось то, что нужно. Но эти голоса тоже надо просеять. Вот только как? Если просеет неправильно — придется заново начинать ворожбу, а времени до заката осталось немного. Поколебавшись, она решила поискать голоса, которые упоминали бы о ЛЮДЯХ, ЧЕЛОВЕКЕ, НЕЗНАКОМЫХ СУЩЕСТВАХ, СУЩЕСТВАХ БЕЗ НАЗВАНИЯ...
Голоса все сыпались и сыпались сквозь нее. Казалось, вот-вот... Но снова мимо. Когда последний звук ушел, как лунный свет сквозь пальцы, она открыла глаза. Сердито выдохнула, поджав губы. Не получилось. У нее! Самой талантливой и вообще самой-самой. Не получилось... Что теперь? Нет уж! Она не сдастся. Есть и другие способы отыскать то, что нужно. Если она о них еще ничего не слышала — не беда. Самое время вернуться в библиотеку и еще раз просмотреть все доступные книги. Может быть, всю ночь будет сидеть, но все равно найдет. Она поднялась с облака и полетела к живым глазам. Сейчас ей даже безразлично, заметят ее или нет...
19 июня (3 Синего), Хайгасер, царство гномов.
Услышав пронзительный вопль, все вскочили. Оружие оказалось в руках, но следом раздался крик Гилну:
— Вор!
Мент сел обратно на стул, скрипнул зубами от раздражения.
— Садитесь, — бросил он остальным. — Это наш посол развлекается, ерш твою меть.
Если бы только Сергей знал, сколько шума будет из-за серебряной чашки! Он бы бежал от нее подальше и предпочел бы лакать воду как кошка — прямо с пола. То, что Гилну заорала как психованная бабка на базаре, когда обнаружила в джинсах кружку — это еще ничего. Он бы с ней легко договорился. Подумаешь, стакан в кармане завалялся. Что уж к нему и кружка в карман случайно упасть не может? Да и вообще, он ее специально взял, чтобы лишний раз Гилну не беспокоить, когда пить захочется. Он чрезвычайно удивлен, как это гномы до сих пор ходят без бокалов в кармане. Это же так удобно: захотел пить — достал и попил. В любое время, в любом месте. У него на родине, так без чекушки вообще ходить неприлично.
Эту речь он сказал, проникновенно глядя Гилну в глаза и клянясь всеми известными богами Флелана, что не лжет. Она его конечно не понимала. А если и понимала, то только жесты, которыми он сопровождал каждое слово. Каждую эмоцию. Причем делал это столь талантливо, что ни одна крупица информации не потерялась. Все аккуратно уложилось в кладовочки ее сознания. Взгляд ее становился спокойнее. Клятва — торжественное прижимание кулака к сердцу под славословия Ланселоту — на всех оказывала прямо-таки магическое действие. Непуганые они тут во Флелане. Кто их только научил, что если существо клянется, значит, обязательно говорит правду? Зато таким как Серый здесь золотая жила. Если кто за руку поймает, всегда можно выпучить глаза и сказать, что ворованную вещь подбросили. И поклясться — все поверят. Еще и совесть будет их мучить за то, что невинного оклеветали. В общем, вскоре Гилну успокоилась и пошла по своим делам, оставив кружку на полу в баньке.
Но вот когда он вернулся в зал, ему предстояло встретиться с Владом — уроженцем совсем другого мира. Это еще полбеды. Он ведь к тому же поборник всех известных законов вселенной, независимо от того, противоречат они друг другу или нет. Влад, он не просто за правопорядок борется. Он вообще весь мир поделил на законопослушных граждан и преступников. Он и так с первого дня на Сергея косо смотрел, но вроде бы уже морально готовился дать ему статус "благонадежного". И тут его застигли на месте преступления. Да еще и на чужой территории, куда их пригласили в гости. Да еще когда им так доверяют, потому что он представился послом международного значения... В общем, Сергей пожалел, что на свет появился. Вернее, что сначала он умудрился родиться в одном городе с Владом, а потом по неосторожности попал с ним во Флелан. "Ну, что мне дома не сиделось? Почему я от этого Андрея не дернул давным-давно? Почему позволил себя в эту дверь кинуть?" — под уничтожающим взглядом Влада он корчился как червяк на сковородке.
— Влад, миленький, — сквозь слезы причитал Серый. — Ну что ты на меня так смотришь? Еще мгновение и побегу к оркам сдаваться. Чтобы они уже сразу прикончили и все. Без твоих испепеляющих взглядов. Не надо так нервничать. Все уже прошло.
— Тебе никто не говорил, что слова "не надо нервничать" хорошо помогают привести человека в нормальное состояние бешенства? — поинтересовался мент.
— Ой, как все запущено! — загрустил Серый.
Обидно, что точно так же смотрел на него и эльф, и хоббит, и даже урукхай, который проснулся от произведенного шума. Хорошо, что Урслог тактично покинул стол вместе с гномами. А может, плохо? Вот при гноме вряд ли бы он посмели так на него смотреть. Постеснялись бы. Все-таки он посол, а не абы кто...
Ут внезапно кашлянул, готовясь сказать нечто важное. Серый тяжело вздохнул, уныло посмотрел на хоббита.
— Давно хотел рассказать тебе одну притчу. Может, и раньше стоило сделать это... Но теперь просто необходимо. Притча о пчеле и мухе. Послушаешь?
— Валяй, — кивнул Серый и, подперев голову кулаком, стал лениво отхлебывать чай из злополучной чашки.
— Как-то раз пчела угостила муху медом, — между тем неспешно начал хоббит. — Муха пришла в восторг от его вкуса и аромата. А как красиво он переливается на солнце! Вот бы кушать такое лакомство каждый день. "Это не просто, — возразила ей пчела. — Чтобы сделать мед надо много потрудиться. Надо сначала найти цветы, потом собрать из них нектар. Долгие дни пчелы трудятся, чтобы переработать нектар и получить сладкий мед. Чтобы так кушать, надо трудиться каждый день — много часов" Муха фыркнула: "Спорим, я по-прежнему не буду трудиться, но буду питаться так же хорошо, как и вы?" Пчела не приняла спора, она улетела по своим делам, а муха стала искать легкой жизни. И однажды судьба улыбнулась ей. Пролетая мимо деревенского дома, она почуяла знакомый запах и залетела в окно. На столе стояла большая чашка с янтарным медом, а на полках множество кринок, из которых лился такой же одуряющий аромат. "Вот оно счастье! — подумала муха. — Я останусь жить здесь. Трудиться не буду, но вовсю полакомлюсь медом. Пчелы — дуры, потому и работают так много" Она немедленно подлетела к чашке и стала с наслаждением кушать мед. Она ела его очень много. Иногда казалось, что можно уже и отдохнуть, но потом снова тянуло лизнуть прозрачно-желтую каплю. Так она ела и ела. И когда в очередной раз наклонилась за порцией, брюшко перевесило, и она упала в мед. Напрасно она барахталась, пытаясь выбраться — мед надежно склеил ее крылья, а потом и лапки. Вечером зашла хозяйка и, брезгливо сморщившись, выбросила ее труп, — Ут помолчал, а потом закончил. — Вот что бывает с теми, кто хочет жить чужими трудами.
