— Что ж, это всё замечательно, но лучше, когда на выбор есть несколько вариантов. Я ведь тоже хотел предложить вам нечто подобное. У меня есть для вас ученица, госпожа Смоллет.
* * *
Дракон был мрачен и... похоже, зол. Хвост его нервно подёргивался и временами хлестал по земле, вырывая клочья дёрна. Но Марта отчего-то не испугалась. Она успела привыкнуть к 'старику' — так его для себя окрестила — и в её понимании он был добр, мудр и справедлив, совсем как её герцог... Как Жильберт — с улыбкой поправила она себя мысленно — надо учиться называть его так. Жильберт временами бывал и гневлив, и яростен, в этом она убедилась, но он никогда не позволит себе обидеть невиновного или слабого. Её Жильберт. Жиль...
И почему это мужчины так любят, когда их называют по имени?
— Арман, — несмело позвала она. — Ваша светлость! Или... как вам больше нравится?
Крупночешуйчатый хвост с острым шипом на конце с силой опустился на землю. Но уже без последствий.
— Хммм... — Дракон повернул к гостье голову, выпустил из ноздрей струйки пара. — Не зсссаметил тебя сссразу... Ну ка, повтори...
— Арма-ан, — протянула Марта, словно пробуя на язык мужское имя. — А вот интересно, ваша светлость, вы умеете оборачиваться человеком? Иначе, почему вас так зовут?
— Ишшшь, любопытная, — благодушно фыркнул дракон. — Много будешшшь знать... Как это у вассс говорят? Ссскоро состаришьссся... А есссли я скажу, что не помню?
— Я вам не поверю, — безмятежно ответила Марта. И вспомнила не к месту, как недавно Маркиз, охотясь за золотой рыбкой, свалился в фонтан и сидел потом злой, мокрый, просыхая на солнце, со встопорщенной шерстью, и точно так же, как ящер сейчас, нервно лупил хвостом. Ну, до чего же похоже! Не удержавшись, засмеялась. — Да пожалуйста, храните ваши секреты при себе, ваша светлость, вы мне и таким нравитесь!
Её чешуйчатый собеседник прикрыл глаза. То ли от удовольствия, то ли... Марта прикусила язык.
— Ой, простите, ваш св...
— Безссс 'ой', — усмехнулся дракон. — Ты неподражаема в сссвоей непосссредственности. Нельзссся быть такой откровенной с мужчинами, Марта, это не доведёт до добра.
— Но я же не со всеми.
— Хочешшшь сказать, я не мужчина?
— Да что вы, ваша светлость! — Марта снова засмеялась, и рассерженный взор янтарных глаз умягчился. — Хочу сказать, что вы из тех, с кем можно говорить обо всём. Ну... мне так кажется. Простите.
— Безссс... — наставительно начал дракон.
— Без 'ну', — торопливо поправилась Марта. — Всё время вспоминаю, когда уже ляпнула. Но вспоминаю же!
— Детёнышшш, — ласково протянул ящер. И девушка поняла, что гроза миновала. С облегчением положила на знакомый пенёк тяжёлую книгу.
— А-а, принесссла, — одобрительно заметил Арман. — Молодец. А где новое платье? Я чувссствую на тебе запах этой Бланшшш, я его запомнил. Она приезжала?
— Ага. То есть да, прямо с утра. Но пока что была только примерка, ваша св... Арман. — Собеседник довольно сощурился, и Марта заулыбалась. — Завтра мне уже будет, в чём показаться. Я помню, конечно, вы первым увидите платье!
— Первее твоего герцога?
— Первее. — Девушка вдруг опечалилась. — Он же до вечера пропадает по делам... Ваша светлость, а что, в суде без него не обойдутся? Он уже второй день там.
— Хммм...
Дракон внимательно заглянул Марте в глаза.
— Малышшшка... Присутссствие герцога в суде весссьма желательно, есссли вина преступника нассстолько велика, что его, ссскорее всссего, казнят. Чтобы не утомлять его сссветлость лишними докладами для утверждения приговора, либо петициями о помиловании, его нижайше просссят присссутствовать при разбирательссстве. Этот порядок ещё... ммм... кажетссся, прежний герцог уссстановил.
Марта ошарашено села прямо на книгу. Дракон вздохнул.
-Просссти, детёнышшш. Я тебя огорчил? Поразил? Ты разочарована в сссвоём мужчине?
Девушка задумалась.
— Нет, пожалуй. Его св... Жильберт лишнего не присудит, мне так кажется. Ну да, получается, это по его приговору и разбойников вешают, и отравителей на кол сажают? — Она поёжилась. — Но ведь преступники, ваша светлость! Даже в писании сказано: око за око. А тем, чьих отцов и матерей разбойники погубили, наверное, такая казнь ещё и слишком малым наказанием покажется. А у нас в Галлии, я слышала... — Она запнулась. — Ничего, что я об этом? Девушкам вроде не положено о таких вещах рассуждать...
Дракон кивнул.
— Ничего. Продолжай.
— У нас в Галлии, я слышала, казнят быстро. И особо не пытают. Это в народе говорят, может, что и придумали лишнего, но ведь дыма без огня не бывает, правда ведь? Однажды приезжал к дяде Жану заказчик, из Фландрии, говорил: надо же, у вас, мол, и колесование отменено, и в кипящем масле не варят, и лошадьми не рвут. Кол вот только оставили, он, говорят, мучительный, но отравителям поделом, потому что страдания от яда бывают невообразимые, человек может сутками умирать, так пусть, мол, эти нелюди сами испытают то же... Ох, ваша светлость, страшно это всё. Но, наверное, нужно... если суд праведный.
Она задумалась.
— Вот он и приезжает оттуда... такой. Наверное, страшно это — на смерть осуждать, хоть и преступника. Тоже грех...
— Нет греха, — тяжело ответил дракон. — Правитель, сссправедливо приговоривший к казни, оказсссывает двойное благодеяние. Первое — осссвобождает общество от новых зссслодейств, кои прессступник ещё совершит, будучи помилован. Второе — облегчает посссмертную участь казнённого, ибо претерпевший муки несколько сссмягчает наказание для своей бессмертной души, ведь ей предссстоит долго мучиться в аду. Вижу, ты всё поняла. Ты умная девочка, Марта. Похоже, ты умеешь принимать людей, как они есссть.
— Да ведь их не переделать, ваша свет...
— А почему тогда ссслёзы?
— Мне его жалко, — не сдержавшись, всхлипнула Марта. Вытерла глаза ладонью, спохватившись, полезла в карман за платочком. — Оказывается, власть — это так тяжело! Что же к ней так все рвутся?
— Дурни, — снисходительно пояснил Арман. — Но... хватит о груссстном. На чём это ты уселасссь? Я всссё видел! Пора зсссаниматься.
Погрустнев, Марта вытащила из-под попы нагретую от сиденья книжищу. Ох, хорошо, мэтр Фуке не видел этакого кощунства! Со вздохом приготовилась открыть. Насколько она любила читать, но вчерашнее обучение даже её изрядно утомило.
— Арма-ан, — протянула она застенчиво. — А вы так и не скажете, что вас так рассердило?
Нарост над драконьим глазом, напоминающий бровь, скептически выгнулся.
— Малышшшка, ты тянешь время? Хорошо, ссскажу, так и быть. Я гневался из-за того... что не могу пока летать, понимаешшшь? Крылья оссслабли. — Драконий хвост дёрнулся, но его хозяин сдержался от дальнейшего выражения гнева. — Это плохо. Сссилы не возвращаютссся. Хммм... Обидно доживать в немощи. В такие минуты я начинаю жалеть о том, что вообще проссснулся.
Он отвернул голову и уставился немигающим взглядом на ларец, выглядывающий из высокой травы неподалёку. Изогнулся — и самым кончиком хвоста точным движением откинул крышку.
— Посссмотри. Что ты там видишшшь? Можешь даже взять.
Порадовавшись отсрочке, Марта с готовностью вскочила с пенька.
В ларчике оказались два синих камушка, прозрачных, как бокалы, из которых полагалось красиво пить вино. Но разница была. Стекло, на которое вчера Марта долго любовалась, было подкрашено совсем слегка, дымчатое, а эти камни так и лучились васильковой синевой, тёмной, насыщенной... Заворожённо девушка протянула к ним руки.
— Ой, совсем как яйца дрозда, даже в крапинку, — не сдержавшись, заулыбалась она. — Только тяжёлые. Нет, лёгкие! И тёплые, будто на солнце целый день лежали...
— В крапинку, говоришшшь? — переспросил Арман заинтересованно. — А ну, неси их сссюда. Поможешь мне?
— Конечно, ваша светлость. А что надо делать?
Дракон развернул крыло. Огромная кожистая перепонка, обтягивающая длинные массивные кости, была кое-где полупрозрачной.
— Видишшшь? У драконов моего вида вмесссто рук вот это...
Он несколько раз сжал и разжал перепонку... и вдруг Марта всё поняла. Эти две боковые кости — основа, опора, они похожи на человеческие плечо и предплечье, а вот те, меньше и тоньше — словно удлинившиеся пальцы, меж которых и натянута толста плёнка кожи.
— Они сейчас бесссполезны, — со сдерживаемой злобой сказал Арман.— Демоны их забери... Ни крыльев, ни рук... Эти камни нужно приложить к сссочленениям с ключицей, точечно, а я этого не могу сссделать — нечем, понимаешь?
'Всего-то?' — подумала Марта, но благоразумно смолчала. Недаром говорят: близок локоть, а не укусишь. У драконов, видать, свои локти, и не стоит над этим смеяться. Слабое место у каждого сыщется.
— Куда надо приложить? — спросила только, подходя ближе.
— Сссмотри внимательно, видишшшь, где сссходятся плечевая косссть и ключица? — Арман подвигал крылом, напрягся, и стал отчётливо виден выпирающий сустав. — Приложи один из камней, и зафиксссируй... подержи немного. Посссмотрим, что это за крапинки... — добавил непонятно.
Он вытянул шею и отвернул в сторону огромную голову, давая Марте возможность подойти вплотную. Она с готовностью прижала ладонь с камнем к указанному месту. Чешуя была гладкой, сухой, тёплой и не такой крупной, как на спине. Касаться её было приятно, словно не сказочное чудовище поглаживаешь, а человека, затянутого в тончайшую кольчугу, которая повторяет все изгибы, впадины и выпуклости живого тела и сквозь которую пробивается стук большого могучего сердца. Марта отняла руку и посмотрела на пустую ладонь. Сморгнула. Когда это она упустила камушек? Хотела уже нагнуться, поискать в траве, но прямо над ухом Арман выдохнул:
— Хорошшшо. Теперь другое...
В этот раз она была внимательней и успела почувствовать, как второе 'яйцо' дрогнуло, расплылось и... словно без остатка всосалось в чешую.
— Ты прелесссть, малышшшка, — шепнул дракон. — Теперь просссто посиди рядом...
Марта с восторгом наблюдала, как тяжёлые кожаные складки наполняются объёмом, цветом — сперва лазоревым, затем гранитно-розовым. Наливаются силой. Крылья оживали.
— Вот это да-а, — прошептала заворожённо. — Что же это за камушки?
— Сссапфирит, — отозвался Арман. — Крапчатый, редкой разсссновидности. Это прочие камни ценятся за чиссстоту, а вот сссамый лучший сссапфирит — с вкраплениями. Он не у каждого активируетссся... Потом расскажу...
Уже другим, энергичным, мощным движением, родившим воздушную волну, он взмахнул крылами. С наслаждением подставил их ветру. Марта захлопала в ладоши.
— Получилось! Вы прямо сейчас полетите, да?
Зажмурившись, дракон подставил морду солнечным лучам. Помедлил с ответом.
— Ночью, — выдохнул. — Не надо, чтобы меня видели... Получилосссь, детёнышшшь, да... Хочешшшь со мной, в небо?
— Спрашиваете! Конечно, хочу!
— Хммм... Думаю, дня черезссс три... нет, ночи черезссс три получитссся... Надо разсссработать мышцы, чтобы я был в сссебе уверен. И тогда уже можно будет летать с седоком. Я подумаю, как это лучшшше сделать. А сейчассс...
С шумным хлопком крылья свернулись. Арман довольно подмигнул.
— Зссса учёбу малышшшка! Больше тебя ничего не отвлекает?
Приняв неизбежное, Марта раскрыла первую главу 'Правил светской жизни и Этикета', надеясь, что вчерашний урок с герцогом не прошёл зря. Она прилежно читала — куда лучше, чем раньше, а сама нет-нет, да подумывала: надо же, какая сила воли у её учителя! И он ещё в состоянии ждать ночи? Да появись у неё самой крылья — она бы ни за что не стерпела, чтобы тотчас их не испробовать!
Арман её поправлял, но не так часто, как это делал Жиль И Марта порадовалась: ага, что-то она всё же усвоила!
Но бывало, когда она начинала толковать сказанное сама, он досадливо морщился.
— Понимаешшшь, — сказал, наконец, — я не могу тебя править вечно. И не потому, что рано или позсссдно надоессст — просссто мы редко встречаемссся, а тебе нужно практиковатьссся как можно чаще. Помнишшшь вашу сссказку о Синдерелле? Платье, карета, башмачок, бал — это всё можно уссстроить, а вот то, что принц на балу принял девушку за принцессу — это и есть сссказка. Дочь лесссничего — это дочь лесссничего, рано или позсссдно её выдадут речь, манеры, проссстонародные привычки. У тебя хорошее воссспитание... для крестьянки, удивительно хорошее, я бы сссказал, но... огрехи вссстречаются. Рядом с тобой поссстоянно должен находитьссся некто, кто подмечал бы, нассставлял, учил. Хорошо, есссли это будет женщина, ибо некоторые вещи может подсссказать только она...
Дракон задумался.
— Ссскажи сссвоему герцогу вот что: тебе нужна компаньонка. Дуэнья. Сссошлись на месссто в 'Этикете', где говоритссся, что девушка или юная женщина не должна появлятьссся вне дома одна. Пусссть ищет тебе нассставницу, в возрасссте, хорошего происссхождения, неболтливую, умную, верную...
— Где ж такую найти? — растерялась Марта. — И почему именно женщину? Жи... Жильберт хочет приставить ко мне учителей...
— Женщина более наблюдательна, осссобенно в мелочах, и зсссаметит то, мимо чего мужчина пройдёт, не глянув. А преданная хозсссяевам — хранит сссекреты куда лучше, чем болтливый гувернёр. Придётссся искать, а до этого — не торописссь выходить в сссвет, детёнышшш. И вообще — изссс Гайярда...
* * *
'Nemo omnia potest scire' . 'Никто не может знать всего', — любили повторять древние латиняне.
Тем не менее, косые неприязненные взгляды, бросаемые исподтишка, рано или поздно невозможно не заметить. Особенно если они исходят от существа, обязанного по долгу службы припрятать свои эмоции подалее и не выказывать.
— Вот что, матушка Аглая, — сухо обронил герцог, покидая библиотеку, куда заглянул было в поисках супруги, — чтобы эту вертихвостку я здесь больше не видел. Я об этой... как её... Флоре, кажется? она тут крутится, как будто что-то вынюхивает. Ещё раз попадётся на глаза — пусть убирается в Фуа, откуда её и взяли.
Лицо домоправительницы пошло пятнами.
— Ах, мерзавка! Да ведь я запретила ей появляться на господской половине! Внушу, ваша светлость, не беспокойтесь. Слишком много о себе стала думать... Обед куда прикажете подавать?
— В малую столовую, пожалуй... — Его светлость замедлил шаг. — Нет, лучше сразу ко мне, устал я что-то от этой парадности... А что, госпожа Анна в саду?
— Нет, в танцевальном зале.
— Где? — Жильберт д'Эстре едва не споткнулся. — И чем она там занимается?
— Учится делать реверансы, ваша светлость, — домоправительница скромно опустила глаза. — Там большие зеркала, очень удобно видеть себя со всех сторон.
— Ревера... И как, получается? Матушка, я же знаю, ты наверняка подглядывала, скажи, не стесняйся!
— Пока не очень, ваша светлость, — честно призналась домоправительница. — Должно быть, начиталась в своей книжке о деликатном обхождении, попросила девочек ей показать, но только что они умеют! Так, перед господами присесть робко, да глаза не мозолить, пока службу справляют... Но они стараются, будьте уверены, все трое.
