— Было очень приятно иметь с вами дело, господин Тихомиров — пожав мне руку сказал, самый главный немец, на прощание. — Надеюсь на дальнейшее, обоюдно выгодное, сотрудничество.

Вежливый господин сел в головные сани и вся процессия, привлекая к себе внимание не многочисленных прохожих, отправилась в порт. Нам же понадобится ещё некоторое время, чтобы окончательно покончить со всеми формальностями, связанными с получением денежных средств. Согласно предварительной договорённости, в этом банке мне должны будут выдать гарантийное письмо, на пятнадцать миллионов сорок три тысячи рублей, которые я смогу получить в городе на Неве. Везти через пол страны такие деньги, в наличном виде, с таким количеством охраны, как у меня, было бы верхом безумия.

Глава 19

Отметить первую в моей жизни сделку, такого масштаба, решил с размахом. Ограничиваться распитием шампанского, в домике для командировочных, не стал. Заработав два миллиона можно потратить несколько тысяч в компании с людьми, обеспечившими тебе благополучный исход, этого безумного мероприятия.

Какой ресторан самый шикарный, в этом городе, как бы странно это ни выглядело, знал один из наших унтер офицеров. Выяснять, откуда ему это известно, я не стал, а сразу попросил его забронировать там столик на шестерых, на сегодняшний вечер, понимая, что пустовать заведение в это время точно не будет. Охранник, после очередного обеда в комендатуре, прямо туда и направился, а нам ничего не оставалось делать, как ехать домой, часа четыре у нас в распоряжении имеется, можно отдохнуть, собрать чемоданы, а потом и погулять, перед отъездом. Ближайшие дней десять нам придётся достаточно долго сидеть в тесном возке, так что хорошие воспоминания, во время нудной поездки, не помешают.

Как ни хотел я появляться в своем мундире там, где, в основном, собираются офицеры служащие в гарнизоне и рядом с ним, но сделать это всё же пришлось. Гражданский костюм, лежавший долгое время в чемодане, приобрёл такой не респектабельный вид, что идти в нём дальше, чем в нашу баню, никуда не представлялось возможным. Да и нет в нём такого внутреннего кармана, куда можно было бы засунуть, сложенный в четверо листок, полученный мной в банке. Оставлять гарантийное письмо, первой строкой в котором значилось: "Предъявителю сего выдать...", без присмотра, я не собираюсь. Мало ли кому захочется прикарманить бумагу способную любого человека сделать богаче на пятнадцать миллионов. Буду таскать её при себе, на ночь положу под подушку, ну или в крайнем случае в бачок унитаза, место, для разных ценностей, даже очень надежное.

Появившись в прямо-таки сверкающем огнями ресторане, я огляделся, после того, как не обнаружил в помещении знакомых, бодро пошагал к месту, куда нас всех пригласил услужливый официант, без стеснения звеня наградами, висевшими на почти новенькой парадной форме поручика царской армии. Усевшись за стол, способный разместить вокруг себя нашу весёлую компанию, мы сразу же приступили к изучению меню и заказу блюд трём официантам, расположившимся рядом. Скромничать с выбором никто не собирался, все понимали, событие такого масштаба одноразовое и отметить его надо с размахом, каждый заказал всё, что ему приглянулось, из огромного списка блюд. Обед в столовой, хотя и был калорийным, но вкусовыми качествами не блистал, а здесь одни названия, приводили желудок в состояние полной боевой готовности. С напитками тоже определились достаточно быстро, на вино и шампанское никто не позарился, сошлись во мнении, что сегодня будим пить только коньяк.

Зал, в столь раннее время, был наполовину пуст, но нам это не помешало расслабиться и с первых же минут застолья почувствовать себя самыми настоящими королями арены. Мы громко разговаривали, обсуждая отдельные моменты успешно выполненной работы, в некоторых местах смеялись, над уловками принимающей стороны, не забывая при этом есть и пить. Блюда сменялись быстро, их приносили буквально одно за одним, тут же убирая со стола пустые тарелки. Тосты, произносимые, как правило, в мою честь, опустошали коньячные бутылки со скоростью курьерского поезда и только время, как будто бы остановилось, мне показалось, что оно почти не уходит, а лишь какой то вязкой массой медленно ползёт. Наверное, не прошло и часа, а я уже умудрился довольно прилично напиться, мой язык в некоторых словах перестал выговаривать труднопроизносимые буквы и собственный голос, казалось, льётся откуда то из-за спины.

— Чего это я так разошёлся? — подумал я, а может быть и в слух сказал. В очередной раз запнувшись на каком то каверзном слове.

Обвёл взглядом сидящих рядом людей, оценил их внешний вид и пришёл к выводу, что здесь я, самый пьяный. Нет, сегодня конечно есть повод напиться, такое трудное дело закончил и столько хвалебных слов услышал в свой адрес, но стоит ли так набираться в присутствии не очень хорошо знакомых людей? Взглянул на стоящую передо мной тарелку и обнаружил её абсолютно пустой, странно, я чего же совсем не закусывал или уже всё съел, и не заметил, когда?

— Официант! — крикнул я проходящему мимо человеку, пропустив мимо ушей очередной тост, за мою гениальную голову. — Принеси ещё чего нибудь съестного и побольше.

Ближе к концу застолья мой организм, надо отдать ему должное, смог справиться с выпитым алкоголем, скорее всего, с помощью закуски, обильно принятой внутрь после констатации факта сильнейшего опьянения. Я уже не так сильно отличался, по этому показателю, от людей, сидящих за одним столом со мной. Мне перестало казаться, что я самый умный и бесконечно гениальный, форма поручика снова начала давить на совесть, хотя ещё час назад считал, что можно было бы и капитана присвоить, за такие то деньги, которые я заработал, почти в одиночку. Когда же пришло время выходить на улицу, то не меня, как это представлялось совсем недавно, волокли туда, а я сам помогал одному из бравых экономистов, выйти на свежий воздух и сесть в сани.

— Надо уметь вовремя остановиться — сказал я пьяному человеку слова, которые так и вертелись на языке.

Желание продолжить праздник дома, по приезду, у меня так и не возникло, хотя некоторые из моих собутыльников предлагали сделать это. Завтра рано вставать, а потом долго ехать и сейчас не мешало бы сходить в баню, помыться перед дорогой, но и на это желание так же не появилось, как ни пытался я его простимулировать. Посидев минут десять на кровати понял, ничего я больше не хочу, хочу одного спать. Сил на то, чтобы снять китель и сапоги, ещё хватило, а вот с брюками справиться не успел, снимая левый сапог завалился на правый бок, да так больше и не смог подняться, с мягкой кровати.

Сколько пролежал в нетопленом, со вчерашнего дня, помещении не знаю, но точно знаю от чего проснулся, от страшного холода, который просто вымораживал мои внутренности. Открыл глаза и сразу же встал, возможно мне показалось, что в таком положении быстрее согреюсь. Почти машинально нащупал коробок, постоянно лежащий на тумбочке, возле подсвечника, достал из него спичку, чиркнул её и зажёг свечу, пламя от которой тут же осветило тёмную комнату. Не знаю почему, но у меня возникло такое ощущение, что холод в помещение поступает не от окна, как это обычно бывает, а со стороны дверей, наверное, поэтому я к ней и стал поворачиваться, даже не понимая, как вовремя делаю это. Приспособление, отделяющее гостиную от моей спальни, в это же самое время тоже стало маневрировать, оно потихоньку зашевелилось, увеличивая зазор между полотном и коробкой, и вскоре пространство между ними позволило разглядеть стоящего на пороге моей комнаты человека, причём не абы какого, а с большой белой подушкой в руках. По внешнему облику полуночника я догадался, что это один из моих охранников и почему то сразу подумал о его сексуальной ориентации, но очень быстро отмёл эти нехорошие мысли, вспомнив про его мужественное лицо и про собачий холод, в помещении.

— Замёрз, наверное, бедолага, в своей каморке, вот и пришёл ко мне погреться, не зря же подушку в руках держит — это была последняя мысль перед тем, как человек в проёме, увидевший меня в стоячем положении, бросил свою постельную принадлежность на пол и кинулся на меня.

Схватка, с моими охранниками, а они ко мне в гости пришли, как и всегда это делали, вдвоём, была на столько скоротечной и такой рисованной, для меня, что я даже не успел толком сообразить, чего произошло. Прошли какие то секунды и оба тела, обязанные охранять моё, уже валялись на полу, а я, стоя над ними, и даже особенно не заморачиваясь по поводу их состояния, пытаюсь в темноте разглядеть, что творится с моей левой рукой.

Нормальные мысли вернулись вместе с огромным желанием пить, видно вчерашние посиделки отразились на состоянии здоровья. Вода была только на кухне или в ванной, пришлось идти туда. По дороге к дверям запнулся об ногу одного из охранников и чуть было не завалился на пол, не хватало ещё рядом с этими поваляться, для полного счастья.

— Да что же это такое? Он и дохлый мне покоя не дает — не сдержался я и пнув безжизненное тело ещё раз, крепко выругался.

Возможно, что на счёт безжизненности этих доходяг я и ошибаюсь, надо бы проверить, в каком они состоянии находятся. Присел над одним, попытался нащупать пульс, на шее. Ничего. Придвинулся ко второму, тоже самое.

— Говорила мне мама: — "Не пей с незнакомыми в подворотне, ничем хорошим для тебя это не закончится". Как в воду глядела — сказал я, вставая и тут же добавил, обращаясь к тому, кто зашёл в гости первым. — Ты подушку то зачем принёс сюда, сволочь? Душить меня собирался?

Странно конечно, но нет у меня ни паники, ни чувства вины, за отнятые жизни, только пить хочу, да рука, собака, ноет, как то совсем не хорошо.

Холодной водой ограничиваться не стал, растопил печь, поставил кипятиться чайник. Потом сходил в ванну, умылся, туго перетянул левую кисть тряпкой, которую, судя по всему, просто сильно ушиб, когда лупил по виску одного из нападавших, и только после этого снова зашёл к себе в комнату, где стал думать над тем, чего со всем этим делать.

На часах начало четвёртого. Времени, чтобы сообразить, как это всё разрулить, ещё достаточно. Хотя. Какие собственно у меня варианты? Бежать в штаб, где объяснять, чего либо, попросту некому. Ехать в комендатуру, где меня тут же арестуют, за убийство двух унтер офицеров, причём ещё припишут, что сделал я это в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения, свидетели нашей вчерашней пьянки найдутся. И самое простое, смыться из города, не попрощавшись ни с кем из официальных лиц. Идти в соседний дом и будить там, ещё живых, членов нашей группы, это совсем глупо, чем они мне помогут? Да, вариантов не много и все они связаны с тем, что, для их выполнения, надо срочно одеваться и выходить на улицу. И чего я тогда тут сижу в темноте, среди покойников?

Ждать, когда закипит чайник, не стал, попил ещё холодной водички с сушками, собрал по карманам, своим и чужим, все деньги, что были в доме, проверил на месте ли письмо и личные документы, и вышел из дома, так и не приняв окончательного решения, куда идти. Бодро дошёл лишь до калитки в заборе, а уперевшись в неё словно застыл, пытаясь на что то решиться. Но долго, так простоять, мне не дали. В доме, который стоял по соседству с моим, тихонько открылась входная дверь и из неё вышел поручик, одетый по форме. Он немного постоял на крыльце, как будто над чем то размышляя, а затем мелкими шажками побежал в сторону дома, где живых людей уже не осталось.

— Вот же суки! Так у вас тут целый заговор! — тихонько выругался я.

Решение о том, что делать дальше, как оказалось, пришло из дома, напротив. Мотать надо из города, меня здесь убийцей, невинных и благородных, сделают при любом раскладе. Если не удалось самого лишить жизни, то хотя бы так от меня избавиться попытаются. Интересно, кто же это такой умный, кому в голову пришло так лихо провернуть дельце, по не уплате налогов, в два миллиона рублей?

Извозчика сразу не нашел, но не зависимо от этого выдвинулся по направлению к порту. Конечно, надежды на то, что немецкие корабли ещё не покинули город, почти нет, но проверить там они или уже уплыли, всё же надо. Уйти на них, это самый простой путь, каким я мог бы выбраться из того капкана, в который меня так умело загнали.

Убедиться в отсутствии судов у причала сумел чуть больше чем через час. Ещё три часа меня доставляли к московскому тракту, который был вычеркнут из списка путей возможного отхода, сразу же после того, как мы на него въехали. Прямо в начале этой дороги образовалась внушительная пробка, впереди шла проверка документов у всех, кто пытался покинуть город в этом направлении. Надо так понимать это меня уже ищут, до этого таких мероприятий здесь не проводили, даже человек руливший лошадью это подтвердил.

— Поворачивай обратно! Тут надолго — крикнул я своему водителю. — У ближайшего магазина одежды остановишься. Сойду.

Поручик сработал оперативно, хотя управиться в одиночку, так быстро, у него бы не получилось. Скорее всего ему помогали, если это действительно заговор, против меня, то по сценарию в нём должны участвовать все действующие лица. Сотрудники министерства финансов в нём, наверняка, участвуют, а вот кто ещё, об этом я навряд ли скоро узнаю.

В Москву, в ближайшее время, мне не прорваться, тоже самое, наверное, творится и на дороге, идущей в западном направлении. Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, в первую очередь, человек пытающийся покинуть Ростов, будет двигаться либо в сторону крупного города, где легче всего затеряться, либо за границу государства, где достать его будет практически невозможно. И что мне тогда остаётся? Да ничего хорошего. Надо искать место в самом городе, где можно было бы отсидеться или мотать на восток, в сторону ближайшего большого населённого пункта. Конечно, можно плюнуть на всё и пойти в комендатуру, но тогда на моём пребывании в этом мире, надо будет поставить огромный, жирный крест. За убийство двух офицеров, здесь дают пожизненную каторгу или вовсе ставят к стенке.

— Приехали, господин поручик. Вот он, магазин — отвлёк меня от размышлений, кучер.

— Да. Спасибо. Сколько с меня? — выдавил я из себя, не в силах оторваться от дурных мыслей.

— Получается, что на рубль вы наездили — немного смущаясь, сказал уставший, от ночной прогулки, мужчина, не очень понятного возраста.

Магазин одежды находился на окраине города и ассортимент в нём оказался такой, который меня сейчас интересует. Наряжаться в дорогие шмотки не стоит, разыскивают поручика, а значит внимание будут обращать на всех военных, имеющих это звание и возможно, на молодых людей моего возраста, одетых в приличную одежду. Проверять документы у обычного работяги никто не станет, а я, как раз, в такого сейчас и собираюсь переодеться. С фотографиями в этом обществе, почти никак, так что пускай ищут себе молодого и симпатичного поручика. Не спорю, можно конечно использовать, во время этих поисков, словесный портрет, но все военные выглядят на одно лицо, так что с этим у них тоже ничего не прокатит.