Этот союз вызвал в Ленде немало пересудов: Старейшинам, конечно же, не понравилось, что им предпочли выскочку с севера, а Нагрин стал подтрунивать над сестрой, называя её дикаркой. Впрочем, за самим наследником Тана к тому времени уже прочно закрепилась репутация не особо блещущего умом гуляки и задиры . Кое -кто уже с ужасом думал о том, что будет с Лендом, когда в Крейстете появится новый Владыка. Нагрин не унаследовал и половины отцовских способностей, а буйный семейный нрав проявлял в безрассудных выходках и пьянках — даже вопреки всему любящий сына Тан в глубине души признавался себе , что его наследник не был тем человеком, который должен править Лендом!..
Неожиданная смерть Нагрина стала не результатом интриг , а итогом всей его непутёвой жизни. Вдали от Крейстета, ненадолго улизнув от отца, который хоть как— то сдерживал его буйство, Нагрин, свято веривший в свою безнаказанность и не привыкший считаться с чем бы то ни было, предавался диким пьянкам и гульбищам, да ещё и всячески унижал соседствующих с его вотчинами глав благородных семей. Те, сцепив зубы, терпели выходки будущего Владыки, но потом всё закончилось в один миг. Заплутав во время охоты, Нагрин заночевал в замке одного из Старейшин. Во время запоздалого ужина ему приглянулась совсем ещё юная девочка — дочь хозяина замка и ночью Нагрин нанес ей визит. Девочка была в ужасе от того, что в её спальню ворвался пьяный, с налившимися кровью глазами мужчина, но её испуганные протесты привели лишь к тому , что не привыкший к отказам Нагрин взял её силой... Отчаянные детские крики вызвали в замке переполох, а ворвавшийся в спальню отец девочки покарал насильника на месте. После расправы глава рода Солен самолично отправился в Крейстет , надеясь, что гнев Тана обрушиться лишь на него. Так и вышло -убитый горем отец самолично пытал в Крейстетских темницах погубителя сына до тех пор, пока тот не умер в муках, но его семью не тронул.
Кто поймёт человеческое сердце! Несмотря на выходки Нагрина и его позорную смерть , Тан по-прежнему любил сына и тосковал по нему. Отдушиной же для него стал незаконный ребёнок Нагрина, которого тот успел таки зачать в ту страшную ночь. Сразу после рождения кроха была взята Таном под личную опеку и стала для него настоящим утешением. Мальчик по внешности был вылитый отец, но способностей имел ещё меньше , чем Нагрин, и Владыка не решился вводить его в наследование. Зато в остальном Тан был более чем щедр — Ирни с пелёнок получил титул, имение и звание сотника "Молниеносных" — достигнув пятнадцатилетия , он с чистой совестью мог вступить в командование своим отрядом... С Нахимены же Тан взял обещание заботиться о мальчике и оберегать его , когда она займёт престол Ленда . Владыка не собирался передавать власть своему брату, решив , что его не по годам умная дочь и отважный винн вполне достойны бремени власти...
Вот только всю жизнь проживший в тени брата дядя не собирался отдавать княжество племяннице. Через год — сразу же после смерти Тана , Гитер захватил Крейстет. Верная данной отцу клятве , Нахимена воспользовалась полученным от отца знанием потайных ходов замка для того , чтобы дать возможность няньке Ирни увести из Крейстета плачущего малыша. Она понимала, что Гитер убил бы не имеющего права наследования бастарда за одно то, что мальчик был любимцем Тана ! Дав спастись Ирни, княжна тем самым отрезала себе пути к спасению, но ворвавшихся в её покои ратников встретила не испуганная плачущая девушка, а разъярённая , вооружённая мечом демоница! Гитер же имел на племянницу свои планы и потому так и не отдал приказа убить непокорную княжну. Её пленили и услали в отдалённую крепость Збардек — её жизнью Гитер был намерен усмирить Озрика, который в то время отсутствовал в Крейстете — он воевал с Грандомовцами, которым опять не давали покоя западные вотчины Ленда.
Уже вскоре Гитеру довелось узнать, что винна подобным образом можно не усмирить, а лишь озлить.. Считавшийся неприступным Збардек был взят Озриком всего за день . Винн и Нахимена с оставшимися им верными отрядами ушли в Крейг. Гитер потребовал выдачи родственников, но получил решительный отказ от Владыки Крейга, а ещё через месяц ему стало не до Озрика и Нахимены. Грандомовцы и молезовцы, почуяв слабину, вторглись на западные и северные земли Ленда, поддержавшие Гитера Старейшины потребовали от временщика оплаты за свою верность... Самозваный Владыка метался , словно раненный зверь — союзники предавали, битвы проигрывались, любые попытки хоть немного успокоить разброд и шатание терпели крах! Отчаявшись, неудачливый правитель решил прибегнуть к хранимым семьёй и используемым лишь в самых крайних случаях секретам, но , не сумев совладать с выпущенными им на свободу силами, погиб в огне...
Олден оторвался от рассыпающихся в прах, побуревших страниц и задумчиво посмотрел на почерневшие от огня стены — похоже, что именно здесь Гитер нашёл свою погибель. Знать бы, что он пытался вызвать перед смертью...
Размышления горбуна прервал зашедший Озрик:
— На дворе уже глубокая ночь, амэнец, а ты всё корпишь над книгами! Выйдем ка лучше на воздух — передышка нужна даже тебе!
Олден не чувствовал усталости , но мелькнувшая в тоне Озрика тревога заставила его встать и последовать за винном.
Полная, ярко-жёлтая луна заливала своим обманчивым светом как черепичные крыши спящего города, так и простирающееся за крепостною стеною луга. На фоне залитых серебряным светом крыш узкие улочки казались наполненными мглою ущельями и в этой, скопившейся под широкими козырьками темноте что-то таилось... Что-то почти неуловимое, но в тоже время почему-то пахнущее разрытой землёю и тленом...
— Тебе стоит чаще выбираться из библиотеки , Олден. Книжная мудрость никуда не денется, а вот по— настоящему важное упустишь...— горбун обернулся на тихий голос винна и обнаружил , что его взгляд устремлён туда же, куда за мгновение до этого смотрел он сам.
— И что же важное я не замечаю, Владыка?— пока ещё не ясная тревога заставила Олдена насторожиться.
-Людей... Ты прожил в Ленде уже несколько месяцев , но так и не обратил внимания на то, что здесь происходит. — теперь винн смотрел прямо в глаза горбуну. Лицо Озрика в лунном свете казалось странно осунувшимся. — Эта пара спокойных лет -всего лишь затишье перед бурей, амэнец. Некоторые из Старейшин так и не смирились с тем, что их вольная жизнь закончилась. Они ждут лишь повода, чтобы снова поднять головы!
Олден чуть заметно, зло прищурился. а его губы сложились в недобрую улыбку :
— Возможную измену можно задавить в зародыше...
Но Озрик на его слова отрицательно качнул головой:
— Это не Амэн — казнь по одному подозрению, без явного повода лишь настроит против княжеской власти тех Старейшин, которые сейчас к нам благожелательны. Да к тому же даст длинным языкам повод ещё раз поупражняться в злоречии! -произнеся эту тираду, винн упрямо тряхнул головой и продолжил. — Раскрой глаза, Олден! Из-за непомерной гордости половина Старейшин так до конца и не смирилась с тем, что княгиня оказалась сильнее и умнее многих из них, а уж брака с чужаком -северянином ей не простят никогда!
— Князь!..— Олдену очень не хотелось, чтобы Озрик продолжал. Откровенность винна, так же, как и эта лунная ночь таила в себе пахнущую тленом мглу, но пока ещё не всё было высказано, можно было надеяться, что ночные призраки никогда не вырвутся на свет...
— Сколько бы я не пролил крови за Ленд, всё равно останусь для них чужаком, но дело не в этом ...— Озрик горько улыбнулся.— Если б у меня было три жизни, я бы отдал их все за мою княгиню, но жизнь у меня всего одна, да и той немного осталось... -с этими словами Владыка снял с шеи оберег и протянул его Олдену. Небольшой оловянный молот Хозяина Грома был покрыт густой вязью рун, которые теперь пересекала глубокая трещина. Горбун осторожно провёл пальцем по разорванной вязи — большая часть ирийцев считала виннов такими же дикарями, что и скрульцев, но северяне могли найти общий язык со стихиями и читали их знаки лучше многих, обитающих в Ирии колдунов. Без этого им — живущим около Ледяной Пустоши и пускающимся в полные опасности плавания по Седому морю — было просто не выжить...
— Это всего лишь отслужившая своё побрякушка, Владыка. Не стоит придавать ей такое значение...— произнесённая горбуном ложь прозвучала с такой спокойной убедительностью, что в неё поверил бы кто угодно — даже он сам... Кто угодно, кроме Озрика!
— Мой оберег не побрякушка, Олден. Ты колдун и сам это чувствуешь! Я проживу ещё год. Может, немного меньше...— Синие глаза винна превратились в тёмные провалы. — Пообещай мне, что когда придёт срок, защитишь княгиню! Тысячники Кройстен и Рокхаг остались верны Нахимене в самые чёрные дни — не подведут и теперь, но они умеют сражаться лишь с явным врагом. В смелости и верности этих людей можно не сомневаться, но, к сожалению, они не Знающие, и даже не Чующие, а потому не смогут защитить Нахимену от того, от чего сможешь ты! Поверь , клыки у Старейшин Ленда такие же острые, как и у амэнских жрецов, но тебе — колдуну и алхимику , они будут по силам...
Сказав это, Озрик замолчал и отвернулся , вновь пристально всматриваясь в клубящуюся у крепостных стен тьму. Олден склонился на одно колено и прижав руку к груди тихо и твёрдо произнес слегка переиначенную им амэнскую клятву :
— Отныне моя жизнь принадлежит тебе и княгине, Владыка!
Поданная ему рука винна оказалась до непривычности твёрдой и тёплой ...
— Мне хватило бы и твоего слова, Олден. Я верю тебе...
Даже спустя много лет сотник так и не смог найти ответа на вопрос, догадывался ли Озрик о его чувствах к Нахимене или просто не нашёл в Ленде другого колдуна, которому мог бы доверять? Или винн, снедаемый тревогой за свою княгиню, смог ненадолго приподнять завесу будущего и увидел ещё не свершившиеся, но уже грядущее?
Рассказать об этом мог лишь сам Озрик но его уже давно не было среди живых — винн погиб через восемь месяцев после памятного горбуну разговора. Хотя после той ночи и расколовшегося оберега других дурных предзнаменований не было, Олден, послушавшись замечания винна, стал чаще выбираться в город. Теперь он внимательно вслушивался как в пьяный трёп пьянчуг в корчме, так и в тихие разговоры воинов в казармах, а рынок и весёлый дом мамы Зеру стали для него и вовсе неоценимымыми кладезями слухов и сплетен. Озрик был прав — для лендовцев он так и остался чужаком. Простой люд испытывал к нему неприязнь потому, что крепко хранил в памяти набеги его воинственных сородичей. Знать же по-прежнему считала князя выскочкой, и то , что отец Озрика был главою одного из сильнейших виннских родов ничего не меняло. С княгиней же было ещё сложнее. В глазах простолюдинов она выгодно отличалась от своего неудачливого дяди и непутёвого брата — её если и не любили, то по крайней мере уважали . Старейшины же молодую княгиню откровенно не жаловали — как за сам её брак с винном, так и за то, что выйдя замуж, она не отошла в тень, а правила Лендом с мужем наравне! Эта неприязнь пока что никак не проявляла себя, но Олден нутром понимал , что копящаяся в сердцах Старейшин ненависть рано или поздно толкнёт их на вполне определённые поступки.
Нахимена ничего не знала ни о разговоре мужа и Олдена, ни об обереге. Озрик скрыл от неё и то , и другое, считая, что ожидание неминуемого лиха может нанести его княгине вред больший, чем сама беда... Но, ничего не зная, Нахимена всё равно что-то ощущала. Смутные предчувствия то и дело тревожили княгиню, даруя неясные , размытые образы в беспокойных снах. Озрик же на все её страхи отвечал улыбкой и незаметно переводил разговор на что-нибудь другое. Так минуло ещё несколько месяцев, а потом вниманием Нахимены полностью завладела зародившаяся в ней жизнь...
Свет звёзд проникал в высокое стрельчатое окно, превращаясь в дрожащие на плитах пола мерцающие блики. В этом свете двое.
— Не уезжай... Умоляю! — чувствуя ,как на глаза наворачиваются слёзы, Нахимена ещё теснее принижалась к мужу. Ожидание ребёнка сделало её слабой и уязвимой, а скорый отъезд Озрика из-за начавшихся беспорядков на границе с Лаконом вновь всколыхнул дурные предчувствия.
— Я должен. — винн обнял жену. Поцеловал ее в непослушный локон у виска.— Всё вскоре образуется, Нами...
От утешения мужа смутное ощущение опасности переросло у княгини в предчувствие неминуемой беды и она уже совсем явственно всхлипнула:
— Не уезжай! .. Или возьми меня с собой. Я не стану обузой!
Озрик вздохнул и на миг зарылся лицом в тёмные волосы жены:
— Ты же прекрасно знаешь, что начнётся , если я не возглавлю войско... — его голос звучал до непривычности глухо — Взять тебя с собой я тоже не могу — слишком велик риск и для тебя, и для нашего ребёнка...
— Но и я не могу так... — Нахимена подняла лицо и взглянула на мужа наполненными болью глазами.— Я с ума здесь сойду в ожидании новостей!
Винн выдержал и этот взгляд...
— Всего пара месяцев, Нами. Вряд ли свара с лаконцами затянется на дольше... — его рука успокаивающе скользнула по спине жены, но улыбка получилась тихой и грустной.— Ты даже не заметишь...На всякий случай я оставлю здесь Кройстена с его отрядом — он уже не раз доказал нам свою преданность, да и Олдену можно доверять...
— Думаешь, они осмелятся снова...— изогнутые,точно крейговские луки, тонкие брови княгини сошлись на переносье.— Пока тебя не будет в столице...
Лицо Озрика тоже затвердело:
— У них не хватит смелости на открытый бунт, но ты должна быть под защитой. Так будет спокойнее и тебе ,и мне...
Нахимена попыталась возразить и на это увещевание, но очередной поцелуй мужа заставил её закрыть глаза и прошептать:
— Я так тебя люблю...
На следующий день винн увёл отряды в сторону Бесты . Стоя на крепостной стене, Нахимена видела , как пылится дорога за уходящими на восток воинами. Серебряный с чёрным штандарт Ленда сверкающей точкой горел впереди — там, где был Владыка. Озрик!.. Сердце княгини болезненно сжалось — с внезапной ясностью она поняла, что уже никогда не увидит мужа! ..
-Озрик!..— всхлипнула Нахимена — шум в ушах превратился в гул, голова закружилась, колени задрожали..
— Владычица! — сильная рука подхватила её за локоть. Нахимена обернулась: изгнанник из Амэна стоял рядом с ней. От его одежды несло серой, на щеке чернели остатки копоти: видно, только-только из лаборатории. Олден посмотрел вдаль уходящим отрядам и чуть заметно прищурился. .. Но тут же перевёл взгляд на княгиню и его чёрные глаза блеснули.
— Головокружение и слабость типичны для таких сроков, поэтому вам не стоит забираться на высоту. Да ещё и стоять при этом на самом краю...Княгиня!..
Нахимена вытерла выступившие на глазах слезы, вскинула голову:
— Со мной всё в порядке...
Угрюмое лицо амэнца на миг озарила слабая улыбка:
— Ещё нет, Владычица .Но если вы спуститесь отсюда и выпьете совсем чуть-чуть вина, то это будет только на пользу и вам, и вашему ребёнку...
Маленькая княгиня неожиданно посуровела, сразу став словно бы и старше, и строже...
