Синяя трава

Впереди нее, у самого края плота, неудобно скрестив ноги, сидел Игорь Мальцев. Его жизнь на Земле оборвалась во время возвращения из путешествия к родственникам в Орел. Во Владивосток приехал брат, и они вместе полетели к нему. А обратно Игорь возвращался один, и это была его первая самостоятельная дорога. Иногда мальчик сетовал, что самолет попал на другую планету по пути обратно, а не туда. Ведь тогда они бы попали сюда вместе с братом. А так здесь парень страдал от одиночества. Ближайшими по возрасту из ребят были немцы, и хотя он надеялся, что однажды удастся с ними подружиться, пока не очень получалось. Девчонки такого возраста, в принципе, есть, это хорошо. Но нужен приятель, а его пока не было, несмотря на то, что прошло уже очень много дней. Игорь смотрел вперед, на то, как плещется вдалеке вода и как она омывает плот вблизи. Ему нравилось сплавляться по реке и он решил для себя, что, когда на следующее лето соберется экспедиция проведать людей, ушедших с Хэнком, обязательно постарается в нее попасть. Кстати, интересно, что с ними.

Эрих тоже сидел впереди, только с другой стороны плота. Он видел, что течение ровное и спокойное, постоянного внимания вода не требует. Поэтому, держа одну руку на весле, второй он держал тетрадку с новыми словами и пытался их учить. Сначала он ставил себе цель учить по двадцать слов в день, но реальность оказалась такова, что под силу ему было выучивать только пять-десять, зато в языковой среде заученные слова не забывались. Жалко, что сидя на плоту нельзя потренироваться с копьем.

Саша всю эту неделю была абсолютно рассеянна и сейчас, на плоту, она чаще всех подгребала невпопад, но делала это так слабо, что вообще никак не влияла на общую траекторию движения. Мама умерла. А она даже не была с ней на охоте, не могла видеть последние секунды жизни. Наверняка ведь можно было что-то сделать! Мама не болела, мама делала заготовки на зиму, она планировала жить дальше, а тут — какой-то несчастный случай. Плохое стечение обстоятельств, а, может, и чья-то глупость. Так обидно, просто невыносимо горько. Девушка впервые в жизни столкнулась со смертью так близко. Раньше казалось, что это происходит не так. А как? Ну, не знала она как, но не так. И казалось, что это может произойти только с другими людьми — из новостей или со знакомыми малознакомых, но не с близкими. Сейчас же пришло ощущение, что смерть может застигнуть в любой момент, и зачем вообще тогда жить, стараться, что-то делать? Почему просто не лечь и умереть? Ведь мама старалась что-то делать, ходила на охоту, чистила рыбу, готовила, а все равно умерла. А они продолжают стараться выжить, как-то получше обустроиться. Зачем? Это все нужно, чтобы жить, а человек умер. Ничего не может быть важнее, чем то, что человек умер. Пусть остальные двести девяносто девять живы, но один умер. И никакие коровы, никакие заготовки этого не стоят. Ничто теперь не имеет смысла. Несколько взрослых на этой неделе пытались объяснить Саше, что жизнь продолжается, но она никого не слушала, она даже не слышала, что они говорили. Саша продолжала делать работу в племени, но уже без энтузиазма, чисто механически, не веря в то, что это нужно. Жаль, что Хэнк уже отплыл. Сейчас она бы присоединилась к нему, и никто бы не смог запретить.

Хён из своего дальнего левого угла смотрел на жену и думал о том, что неплохо бы сделать горн, трубящий на большие расстояния, и чтобы передавал разные ноты по типу ее этой дудочки. Тогда люди с музыкальным слухом смогут передавать друг другу весьма содержательные сообщения. Нот семь, так что это должно работать получше азбуки Морзе. Правда, морзянка доступна не только музыкантам.

Глава 25 (Дни с шестьдесят восьмого по девяностый)

Чен-Сук вышла из маленького уютного шалаша и поёжилась. Это был третий день на заимках, и третий день и она, и ее муж непрерывно мерзли. Никаких новых растений, кроме тех, что уже приносили для гербария, она здесь не обнаружила и вынуждена была признать, что никаких особых растений известных только ей одной она здесь не видит. Более того, Чен-Сук и обычных-то для этой местности растений, в основном, не знала. А уж что в пищу, что на лекарства, что куда-то ещё — какое там...

— Хён, как мы будем жить здесь в вечном холоде? Здесь же вроде как в Сибири, да?

— Да, наверное.

— Неужели мы будем по полгода не выходить из дома? Как я выйду из помещения, мне всегда холодно. А сейчас только осень.

— Не знаю, — пожал плечами Хён. — Нужна более теплая одежда. Для этого мы здесь и находимся — чтобы выследить крупное стадо животных. Шкуры пойдут на одежду.

— Неужели можно сделать достаточно теплую одежду на такую холодную зиму?

— Ну, — муж задумался. — На совсем уж суровую сибирскую зиму, наверное, нельзя. Но два-то месяца можно будет и почти не выходить из бараков.

— Разве можно так? А наблюдательный пост?

— Который следит за вторжением врагов?

— Да. Там же человек. Он же далеко от основного поселка. И туда надо дойти. И принести продукты. И так каждые несколько дней.

— Да, не знаю. В такой мороз, наверное, никто не нападет, тогда и наблюдать никакого смысла нет.

Чен-Сук просканировала все окрестности через объектив фотоаппарата, но ничего примечательного не обнаружила. Тогда корейская пара запустила змея с фотоаппаратом в режиме видеозаписи и посмотрела, что получилось на видео. Ничего. Развернули фотоаппарат градусов на тридцать. Запустили змея еще раз. В конце концов, техника зафиксировала, что где-то там, далеко-далеко на юге, на расстоянии, которое только-только засекает фотоаппарат, огромное стадо пересекало реку.

Корейцы показали видео Ицхаку Путтеру, и тот немедленно передал ценную для охотников информацию на базу.

— К югу? Видно только если запускать фотоаппарат со змеем? — Рокотов переспросил, с неким сомнением в возможностях своих соплеменников.

— Да!

— Ох, не близко...

— Ну, а что делать? Каждый день мимо нас такие стада не ходят. Там не меньше двух тысяч голов. Я вот корейцев отправлю за ними следить да сигнальные огни разводить. И еще можно кого-нибудь с ними. Тут у нас все ребята резвые.

Вскоре Рокотов разыскал второго пилота:

— Ну, что, адмирал, — обратился Николай к Гарику. — Боевая готовность. Ох, как же мы это все доставим обратно?

— Да, возможно, большую часть мяса придется бросить, — вздохнул Гарик. — Но это если повезёт забить много животных.

Хён и Чен-Сук, а вместе с ними Игорь и Саша сели на маленький самодельный плот, который собрала предыдущая смена, и поплыли на другой берег. Температура опустилась близко к нулю, люди надели все самое теплое, что у них было, но для продолжительного сплава этого оказалось недостаточно. У всех четверых нашлись осенние курточки, у Эриха и Игоря были и свитера. Сверху надели доспехи, которые также сохраняли какую-то часть тепла, прикрывая бойцов от ветра. Хуже всего обстояло дело с обувью, так плот не позволял сохранить ноги сухими, но все везли запасную пару.

— Нужно бы сделать настил повыше, — пожаловалась Чен-Сук мужу.

— Ты права. После охоты постараюсь этим заняться.

Сначала отгребли немного от берега, чтобы не сесть на мель. Во время гребли никто не мерз, даже вспотели. А вот дальше шёл сплав параллельно со сканированием местности, чтобы, чего доброго, не проворонить стадо. Путники рассредоточились по углам плота. Чен-Сук просто трясло. Она ощущала на себе противный пронизывающий холодок каждую секунду. Если ветерок усиливался — чуть больше, если нет — чуть меньше. Но комфортно не было ни секунды.

— Хён, мне холодно, — начала причитать женщина.

— Ладно, давай сдвинемся к середине.

Они переместились на середину плота и прижались друг к другу спинами. Но доспехи, хоть и защищали от холодного ветра, совершенно не давали греть друг друга.

— Давай снимем доспехи, — предложил Хён.

— Ты что? А вдруг нас убьют?

— Но если мы не согреемся, то точно умрем. А так нас только может быть убьют.

Супруги сняли доспехи. Вскоре уже вся четвёрка путешественников сбилась в кучу в середине плота, обложившись доспехами вокруг в качестве щитов.

— Видимо, нужен не только высокий настил, но и съёмные щиты для защиты от холодного ветра, — отметил про себя Хён.

Продрогшие люди передавали друг другу фотоаппарат, чтобы не только следить за стадом, но и выискивать потенциальных врагов. Через четыре часа сплава добрались до нужного места, которое оказалось нетрудно определить по следам пересекавшего реку стада. Плот быстро привязали, переобулись в сухую обувь и, запалив костёр, быстро перекусили привезённой с собой рыбой. Битых полчаса ушло у Хёна на то, чтобы объяснить Игорю и Эриху, что они остаются на берегу у костра, чтобы остальные охотники знали, где нужно высаживаться. Не теряя больше времени, корейцы выдвинулись дальше, оставив тяжелые доспехи у реки.

Идти им понравилось гораздо больше, чем сидеть на плоту, потому что на ходу парочка практически не мерзла. Ориентировались, в основном, по следам, даже не глядя за стадом. Ближе к вечеру с неба начал сыпаться снег.

— Ой, а вдруг снег заметет следы? — забеспокоилась Чен-Сук.

— Это первый снег. Думаю, к утру он растает. Да и стадо видно просто в объектив фотоаппарата.

— Снег, Хён... а у нас даже теплой одежды нет.

— Хватит ныть! Мы же идем за стадом! Снимем с них шкуры да сошьем одежду!

— Да, да... Слушай, а ребята там у реки не замерзнут? Они же не идут, они же на месте сидят.

— Не выдумывай! Они там у костра сидят. И одежда у них теплее, чем у нас. И побегать вокруг им никто не запрещает.

— Да, да...

На ночь муж с женой соорудили небольшое укрытие, по максимуму используя уже существующие ветвистые деревья, чтобы в шалашик не попадали снег и ветер. На безопасном расстоянии от дерева развели костер. Сначала хотели по очереди его поддерживать, но в конечном итоге оба уснули.

К утру действительно практически весь снег растаял. Стадо за ночь практически не сдвинулось с места, как можно было судить по его очертаниям, видимым в объектив фотоаппарата, но животные продолжали идти.

— Слушай, а вдруг животные уже уйдут, пока придут остальные? Вдруг мы их не догоним? — спросила женщина.

— Да как не догоним? Эти животные быстро не ходят. Но дней может уйти много. Мясо вряд ли потащим оттуда. Придется бросить. Жалко.

Одно копытное сильно отстало от стада, и пара охотников очень быстро нагнала его. Это был кто-то вроде бизона — точно определить корейцы были не в силах, так как никогда раньше вживую таких животных не видели. Однако племя решило, что в прошлый раз охотилось именно на бизонов, а эти животные ничем от тех не отличались. Бычок, похоже, сломал ногу. Наверное, покалечился во время переправы.

— Что, завалим его? — предложил Хён. — Разведем тут костер, быстренько его разработаем, шкуру сдерем. А стадо никуда от нас не денется. Во-первых, оно уже не так далеко, вон, невооруженным глазом видно. А, во-вторых, следы-то пока есть.

— Хорошо. Будем подальше от бизона держаться. Если что, с поломанной ногой не догонит нас. А шкура пригодится нам ночью в качестве одеяла.

Охотники подошли к бизону на расстояние в метров двадцать и положили его. Чен-Сук бросила два коротких копья, а Хён на всякий случай стоял, охраняя её длинным копьем. Был у Хёна и лук, но стрел было немного, да и стрелять мужчина пока толком не научился. Животное попыталось убежать, но без особого успеха. Шкуру тут же сняли. Доев остатки рыбы, взяли с собой мяса, сколько могла унести Чен-Сук, и шкуру, которую женщине тащить было очень трудно. Даже сырая шкура ночью их согреет.

За хлопотами люди не заметили, как к ним подобрались волки. Четвёрка крупных зверей разлеглась неподалёку, надеясь урвать свою долю. С волками связываться не стали, несмотря на красивый мех хищников. Так как следовало поторопиться, погасили костер и пошли дальше, за стадом.

Через день корейскую семью догнал отряд из семидесяти охотников. Еще семьдесят человек двигались следом с тележками, груженные одеялами, одеждой, инструментами. Они должны были быстренько соорудить лагерь и помочь в разделке и транспортировке животных.

Мероприятием руководил бывший офицер Илья Буданов и, опираясь на плачевный опыт предыдущей охоты, он решил немного изменить тактику. Доспехи тащить не стали, потому что они сильно уж стесняют движения, да и на большое расстояние в них перемещаться пока не привыкли. Теперь охотники разбивались не на пары, а на группы. В каждой группе работали по два лучника, двое метали дротики, четверо охраняли. И, в случае нападения животного, отбивались всей толпой.

Уже спустя несколько минут, поле было усыпано умирающими бизонами. Остальные бросились убегать, причем многие из них тащили в себе застрявшие металлические наконечники. До вечера народ погонялся за подранками, но в результате около сотни голов положили. В этот раз никто из людей серьезно не покалечился, что не могло не радовать.

Народ с энтузиазмом принялся снимать шкуры и готовить мясо. Может быть, добытчикам и не удастся забрать сотню туш с собой в лагерь на заготовки, но уж сейчас-то им поесть до отвала никто не запретит.

* * *

Рекомендации от медицины постарались учесть и теперь трое немецких хлопцев да Мальцев Игорёк обитали за рекой. Отправили их со всем возможным комфортом. Выдали два плетёных рундука, кусок верёвки, посуду, две бизоньих шкуры, лопату, пилы, топоры и два воздушных змея. Тускул провёл с парнями два дня, помогая обжиться. Поручили хлопцам разведку местности и присмотр за стадами.

В настоящий момент разведчики поставили два шалаша в нескольких часах хода друг от друга, в которых и жили то попарно, а то и вчетвером, время от времени навещаемые Николаем Осиповым. При желании костёр можно было развести прямо в бревенчатом шалаше. Когда люди покидали шалаш, то оставляемые вещи приходилось убирать в рундук и поднимать с помощью треноги из жердей на приличную высоту, чтобы животные ничего не попортили. От дождя рундук спасали пучки листьев рогоза. Парни уже нашли озеро длиной километра в три, но шириной не более пятидесяти метров с сильно заболоченными берегами и овраг, километров в двадцать длиной, выбраться из которого можно было далеко не везде. Овраг парням был не слишком интересен, но там набирались камни для геологической коллекции. Поросшее ивняком по берегам озеро скрывало огромное количество водоплавающей дичи, к которой легко можно было подобраться на расстояние выстрела. Вероятно, стаи птиц подтягивались с севера, кучкуясь перед большим перелётом на юг, где предположительно климат должен быть более тёплым. Птицу били из луков, а тушки подтягивали к берегу, цепляя кошкой, привязанной к верёвке. Причём, подстрелить добычу оказывалось не в пример проще, чем достать, не погружаясь в воду. Собака здесь могла бы сильно пригодиться.

Поначалу группа добывала копытных и волков, попутно пополняя гербарий, но теперь мальчишки били всё больше водоплавающую дичь, полностью обеспечивая едой себя, да ещё и раз в два-три дня притаскивая подсоленные шкуры и свежее мясо на основную стоянку племени. Впрочем, реку охотники не пересекали, а убеждаясь, что их приход замечен, оставляли добычу на берегу, за которой вскоре приходил плот. Так же доставлялись образцы растительности и камней.