— Кто хочет по лестнице — прошу, — сказала я, махая на эту самую лестницу.
— Пошли через Су-Уксу! — решилась Ира.
В итоге возвращаться мы решили по той же поляне, уперлись в загородку на пляже, посмотрели на море и пошли обратно. Шли мы в полной тишине, ибо эстонцы хотели поговорить друг с другом, а мы с Ирой. Вот только мы их не понимали, а они нас прекрасно могли понять. Пришлось слушать эту кашу. Когда мы дошли до дач, я поскорее оккупировала себе скамейку, легла на нее смотреть на небо и слушать море.
— Эй, Ольга, пока там эстонцы на другой лавочке болтают! — позвала Ира. Эстонцы резко затихли. — Вы там болтайте, болтайте.
В итоге мы с ней успели перекинуться парой слов по поводу того, что Лилина затея была не самой лучшей. Я еще немного посмотрела на небо, подскочила и побежала. У Иры вытянулось лицо. Вскоре я вернулась с кителем.
— Ты что, мой не могла захватить? — посетовала Ира.
— Он немой, не разговаривал со мной, обиделся на Лилю, — нашлась я.
Эстонцы переглянулись и заговорили, думается, так:
— Ну вот, теперь даже с собой не зовет, — посетовал Подушка.
— Но меня-то тоже! — резонно заметил Одеяло.
— Не зовет... Да, ты прав!
— Что же такое это все значит? Фиг поймешь этих русских!
— Не знаю. Может, Лиля нам наврала, и ты все же Ире нравишься, — неожиданно воспрял духом Подушка.
— Да ты что! Не дай бог! Я же помру на месте!
— Зато все сходится, хотя...
— Сходится? В каком месте? Где ты это нашел? — не поверил Одеяло.
— Не знаю, хочу, чтобы так было!
— Ну да, по тебе заметно!
— Кажется, я поняла, что Лиля им сказала, — сказала я, и мы убежали искать Лилю, чтобы уточнить.
Вскоре она нашлась. Ира ей изложила свою точку зрения, что Лиля сказала Одеялу, что он нравится мне, а Подушке, что он Ире.
— Ну, да, так. Вы меня не убьете за это? Нет? — кивнула Лиля.
Мы пообещали не убивать и убежали. Эстонцев мы нашли на той же лавочке, увлеченно спорящих:
— Спорим, сегодня я сплю с Ольгой! — сказал Одеяло.
— Нет, спорим, я сегодня сплю с Ольгой, — отрезал Подушка.
— Не-а, я!
— А я говорю — я!
— Нет, я тебе говорю, я!
— Я уже с ней спал! И сегодня тоже буду!
— И что? Я тоже!
— Когда это?
— Спал уже. Хватит тут выпендриваться!
— Все равно я Ольге нравлюсь.
— Где это? Тебе как раз наоборот сказали! А спать она будет со мной!
— Сейчас прямо и разбежалась!
— Сегодня разбежится!
— Нет! Ни сегодня, ни завтра! И вообще мы с тобой договорились!
— И что? Обстоятельства изменились. Сегодня с Ирой спишь ты!
— Ни за что!
— А я тебе говорю, что твоя очередь.
— Мне больше Ольга нравится.
— И мне она тоже больше Ирки нравится!
— Это же не значит, что ты с ней будешь спать.
— Но и не значит, что ты будешь!
— Значит! Она мне больше нравится, поэтому значит!
— Не значит! Моя очередь! Ты вообще обнаглел.
— Я обнаглел?! Я ОБНАГЛЕЛ?! Это ты обнаглел! Я тебе говорю — я сплю! Мы с тобой договаривались!
— Это было до того.
— И что? Уговор был? Был, значит все!
— Не все! Нафиг твой договор. Я ей больше нравлюсь!
— А она мне!
— Неважно!
— Тогда и то, что ты ей больше нравишься, неважно!
— Я тебе говорю, что я сплю, и все! — отрезал Одеяло.
— Я говорю, что я и... — начал было Подушка.
Тут Ира не выдержала и стукнула обоим по макушке.
— Ау! — синхронно воскликнули они.
Подушка скорчил очень недовольную мину.
— Зато теперь хотя бы понятно, с какого, — сказала я.
— Я и не сомневалась, — ухмыльнулась Ира.
Одеяло нервно озирался.
— Недоспорили? — спросила я.
— Доспорили, — желчно ответил Одеяло.
— Ага, — мстительно ответил Подушка.
Одеяло аж на месте подскочил. Подушка фыркнул, Одеяло усмехнулся.
— Даже так умудряются спорить. Нам с тобой еще учиться и учиться! — сказала я.
— Как же! — фыркнула Ира.
Я смерила ее презрительным взглядом и отвернулась. Она топнула ногой, повернулась, посмотрела крайне выразительно и снова отвернулась. Повернулась, бросила презрительный взгляда и снова отвернулась, Ира скучающе смотрела в землю, периодически отмахиваясь. Эстонцы переглянулись и заржали.
— Так люди, вы объясните, о чем вы спорили, — сказала Ира.
— Да так, ничего. Уже доспорили, — ответил Подушка.
Одеяло аж на месте подскочил:
— Не доспорили!
— Так доспаривайте, — милостиво разрешила Ира.
Одеяло отвернулся от Подушки и сказал по-эстонски, наверное, так:
— Моя очередь!
— Это не тебе решать.
— Как не мне?
— А вот так! Ольге!
— Ольге... Ольге... — пробормотал парень и резко развернувшись заорал. — Вот именно Ольге, а не тебе!
Подушка шарахнулся в сторону.
— Придурок!
— Спорим, сказал, психопат, — прокомментировала Ира, а Одеяло продолжил орать.
— Я придурок! Я? Я тебе сейчас покажу "придурок"! Ты вообще! Какого... — вопил Одеяло, со злостью стукнул по скамейке, прижал руку к себе и разразился новой гневной тирадой! — Ты меня задолбал! Я из-за тебя руку повредил! Все из-за тебя!
Подушка уставился на него как благородная дама на нищего. Одеяло нянчился с рукой, Подушка развернулся, пытаясь не хохотать, и стал ощипывать кустик, росший рядом. Нащипал горсть и высыпал Одеялу на голову.
— Детский сад! — сказала я.
— М? — ужаснулся Одеяло, вытащив один листик из волос. — А-а-а-а! — и принялся вытряхивать листочки. — Убью! — по-русски пообещал он.
— Похоже моя мечта сбывается, только с другим. Сейчас Одеяло подерется с Подушкой.
Тут Подушка сорвался с места, Одеяло за ним. Долго они наматывали круги около дачи. Возьмем на заметку: выносливые парни в Эстонии!
— Можно, я его в изоля-а-атоо-о-ор сда-а-а-ам? — проорал Подушка.
— Ты его заведи туда сначала, — усмехнулась я.
Мы сидели с Ирой на лавочке и вповалку хохотали, следя за развитием гонки. Пока что счет был равный: то Подушка убегал вперед, то Одеяло догонял его. Тут Подушка изменил курс и побежал к изолятору, Одеяло с размаху набежал на ограду, где Подушка его скрутил и отправил на зеленую дачу. Вскоре сам парень появился на крыльце с победным выражением лица.
— Я его сдал! — отчитался он.
— На органы? — ужаснулась Ира.
— Га-а-а, — я выпучила глаза и раскрыла рот.
— Ольга, ты чего? — не на шутку перепугался Подушка.
— Не знала, что тут разделывают... — ответила я.
— Хладный трупик? — закончила за меня Ира.
Одеяло вышел из изолятора.
— Все, я тебя сейчас убью! — пообещал Одеяло.
Подушка скептически посмотрел на Одеяло и позволил ему загнать себя в изолятор, откуда вскоре вышел через другой ход. Мы помахали ему рукой, чтобы он не показывался Одеялу на глаза.
— Пойдемте спать, — позвала Ира.
— Я сейчас приду, только его побью, — кивнул Одеяло.
— Долго же он будет ждать... — сказала Ира.
— У моря погоды, — добавила я. Мы с ней расхохотались. Подумав немного, мы зашли через задний ход в изолятор. Там девочки похвалились, что к ним забегал какой-то черненький красивенький парень, не в пример мелким украинцам, который на данный момент в туалете сидят. Я отправилась на поиски. Постучав в дверь, я подождала, и мне открыли! Там я увидела жавшихся к стенке украинцев, на которых наступал мохнатый паук!
— Дверь-то открыта, вы что? — удивилась я.
Парни продолжали бояться паука. Я по-хозяйски сняла кроссовок и как следует приласкала паучка, да для верности еще пару раз стукнула по трупу. Паук скукожился, парни поморщились.
— Тоже мне благородные девицы, — фыркнула я и вышла из туалета. — А что они там? — спросила я у девчонок.
— А мы им запретили всякую живность умерщвлять! — ответили мне. — Сказали стоять и бояться.
— А, тогда все понятно, — кивнула я.
— Сказали, что им будет год невезения, если они кого-то прибьют!
— Похоже, мне будет, — вздохнула я.
— Почему?
— А я его кроссовком прибила!
Никто меня впрочем, не упрекнул.
— Вам вернуть черненького? — предложили мы с Ирой.
— Да, — тут же согласились девушки. — А то нам запретили на дискотеку идти.
Я заметила, что одна девушка вытряхивала одеяло из пододеяльника.
— Стриптиз устроит, — хохотнула я Ире на ухо.
— Пошли, у Подушки клок отстрижем, на удочку ловить будем, — сказала Ира.
— Нет уж, лучше на живца. Мне Подушкины волосы жалко стричь, — сказала я.
В итоге хватило всего лишь:
— Одеял, мы тут Подушку в изолятор загнали, помоги вытащить, а то он за девчонками прячется!
Одеяло побежал в указанном направлении, даже не обратив внимание стоящего в коридоре на Подушку, в которого мы возмущенно потыкали пальцем. Вот олух царя небесного!
— Ой, а вы не пошутили! — обрадовались девчонки.
— Нет, — отвели мы и закрыли дверь.
Подушка захохотал, Одеяло, наконец, все понял.
— Да у них тут решетки! — посетовал он.
— Сейчас выбьет решетку лбом, — сказала Ира.
— Ага, и будет в решетку бегать, — усмехнулась я.
Мы дружно рассмеялись, вдруг Подушка подскочил на месте, мимо него протиснулись украинцы. Один чихнул, другой кашлянул, третий втянул заложенным носом воздух.
— Ну, точно! Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу! — рассмеялась я.
Мы вышли и уселись на лавочку.
— Смотрите, смотрите, что сейчас будет! — Ира потыкала в светящиеся окна лазарета, в которые было прекрасно видно, что происходит внутри.
— Спорим, споткнется, — сказала я.
— Спорим, растянется, — сказала Ира.
— Спорим, насколько! — предложила я.
— Ну... не знаю, — протянула Ира.
Одеяло вылетел из изолятора, как пробка из бутылки, вписался в закрытую дверь, нашел, наконец, открытую, споткнулся и упал. Долетел до конца крыльца, поднялся, плюнул в сторону изолятора и побежал на синюю дачу.
— Он думает, что мы спать пошли? Наивный, — сказала Ира. — Пошли в изолятор, там и на ночлег устроимся, путь один на даче сидит!
Мы уселись в изоляторе и болтали с девчонками, наблюдая за диковатыми украинцами.
— Обезьяны! — наконец, охарактеризовала их Ира, когда они, всласть наигравшись с матрасом, чуть не сломали кровать.
Тут пришла медсестра. Мы быстро расселись на свободные кровати. Нам дали градусники.
— Ой, сейчас выпишут из изолятора, а мы в него и не записаны, — ужаснулась я и подставила градусник к лампочке.
— О, 39 пойдет! — я спрятала градусник под мышку.
— А мне и 38 хватит, — сказала Ира.
Подушка не понимал.
— Давай, меня на всех хватит, у меня 39, — забрала у него градусник одна девочка.
Пришла медсестра, собрала градусники, ужаснулась нашей температуре.
— Сейчас я вам антибиотики принесу. Как фамилия? — спросила она у меня.
Я ужаснулась и выдала первое, что пришло мне в голову:
— Эстонский отряд!
— А, так они тоже с собой эстоночек привезли, — спохватилась медсестра. — Я сама найду.
— Так, пора драпать! — сказала я.
— Тот черненький — тоже "эстонский отряд"? — спросили девчонки.
— Ага, и этот беленький тоже, — потыкали мы пальцем в Подушку. Подушка спрятался за меня.
— Эй! — я еле выровнялась. — Не майся дурью!
Все дружно похлопали на него глазами, а мы убежали из изолятора.
— Люди, кто-то идет, — сказал Подушка, прислушавшись.
— Значит, нам пора, — сказала я, а Подушка возьми и шаркни.
Я пригрозила ему кулаком, он выпрямился и стал высоко поднимать ноги.
— Вот именно. Цапля! Цапля! — напутствовала я.
Мы едва дошли до дачи, как оттуда выбежал Одеяло. Пока он озирался и бегал к таксофону, мы уселись на лавочке. Одеяло несколько раз проциркулировал мимо нас.
— А вы не видели... — спросил он у нас и раскрыл рот от удивления. — А-а-а!
— "А-а-а" мы точно не видели, — я похоже изобразила его удивление.
— Я сейчас приду, — неожиданно что-то вспомнила Ира.
— На кого же ты меня оставляешь? — ужаснулась тихонько я.
— На эстонцев, — таков был ее ответ.
Пока ее не было, эстонцы о чем-то очень интересно говорили, но, увы, только на эстонском. Мне пять раз послышалось слово "лавочка", но вряд ли они говорили о ней. Скорее уж так:
— Я тебя все-таки убью... — настаивал Одеяло.
— Ну, давай, давай, — не спорил Подушка.
— Еще раз только назови меня придурком.
— И не раз...
— Только попробуй!
— А что пробовать...
Тут вернулась Ира.
— Не скучали без меня? — спросила она.
— Мм, про лавочку разговаривали.
Эстонцы посмотрели на меня очень странно.
— По крайней мере, мне пять раз послышалось, — пожала я плечами.
— Ыгы, — кивнула Ира. — Подушка, наверное, звезды считал, — сказала Ира, заметив, что Подушка смотрит в небо. — А Одеяло их перечислял, причем Подушка периодически переспрашивал, точно ли это именно та звезда.
Эстонцы переглянулись и впервые в чем-то сошлись во мнении. Наверное, так:
— Вот дуры.
— Ага.
— Ну, хоть в чем-то сошлись, — порадовалась Ира. — М? Что это?
Послышались какие-то звуки за спиной.
— Белочка, — восхитилась Ира.
Зверек спустился на скамейку, я старалась не дышать, эстонцы затихли, Ира не шевелилась. Белочка тихонько побегала по бордюрчику, снова переместилась на скамейку и залезла на спинку. Я медленно повернула голову, чтобы посмотреть на нее. Красивая какая! Белочка подошла ко мне ближе, еще ближе и посмотрела на меня. Я на нее. Блин, белки нешуганные! Тут она меня поскребла по плечу лапкой. Блииин! Эх, наверное, надо бы что-нибудь дать, да нету ничего. Белочка тем временем обиделась и убежала. Теперь плечо неделю не буду мыть!
Эстонцы переглянулись еще более странно и снова заговорили по-своему. Быть может об этом:
— Ну вот, Ольгу даже белки любят! — сказал Подушка.
— Зато тебя — нет... — подколол его Одеяло.
— Ну, ты прям спец.
— Может, и не спец, но все же...
— Слушай, отвали уже, а!
— А все равно ничего не изменится.
— Все, иди в ... сам, в общем, знаешь куда!
— Ага, и ты туда же!
— Да меня еще никто не послал, в отличие от тебя...
Одеяло набрал побольше воздуха, чтобы возмутиться, но сдался, так ничего и не сказав. Подушка лишь скептически пожал плечами. Мы с Ирой уже не знали, куда деваться, и изобретали смертные кары на головы эстонцев. Правда, больше доставалось Одеялу, он ближе сидел.
Тут Ира с ужасом на что-то уставилась. Все посмотрели туда же и обомлели. Белая леди и черная чайка зависли над окном в нашу спальню. Кошмар! И вдруг меня что-то потрогало за руку. Я и голос потеряла, и с места сдвинуться не могла. Но кое-как повернула голову, а там... белочка! И она что-то грызла.
— В... вкусно? — спросила я у нее, чуть ли не заикаясь.
Белочка самозабвенно грызла что-то. Видно, решила, коли у нас ничего нет, то она поест свое в нашей компании.
— Ха, белочка, — усмехнулась Ира.
Мы потыкали в нее пальцем эстонцам, они взяли и расхохотались! Белочка, бросив шишку, шарахнулась в сторону.
— Ой, белочка мне поесть принесла, — усмехнулась я, глядя на шишку. Ира пошикала на эстонцев, те перестали гоготать, только изредка подхихикивали. Похоже, белочке эстонский говор понравился, гогот — нет. Белочка вернулась обратно и принялась спокойненько есть свою шишку. Пользуясь этим, я наклонилась к ней поближе. Рассмотрела — красивенькая, темно-рыжая, с изумительными кисточками и черными глазками-бусинками. Красотка, одним слово, или красавец...
