Лан с каждым шагом становился все мрачнее и мрачнее.
— Лан, что с тобой? — спросила Эль, заметив его состояние.
Он молча ткнул рукой в ближайший дом, увитый голубыми лентами. Как и следующий. И стоящий за этими двумя. И дальше по дороге. Кроны деревьев тоже были украшены красиво обвивающими их и свисающими в виде серпантина, голубыми лентами.
— Очень красиво выглядит, — не поняла она. Признаться, и я тоже не понял.
— Голубой — это траур, — кратко ответил Лан.
Вот это да! Мы переглянулись и посмотрели на его поникшую спину. Тревожить его никто не решился.
Мы неожиданно выехали на... я даже не знаю, как ее назвать, площадь или поляну? Огромная, круглой формы, с растущим в центре нее огромным деревом, настолько высоким, что его крона терялась в небесах. По краям стояли аккуратные домики двух и трехэтажные, если так можно сказать про эльфийские жилища. А еще тут все было перевито голубыми лентами. Вперемешку с черными.
— Лан, а черные что значат? — потянула его за рукав Эль.
— Посдержанней, — прошипел он, — вы забыли чему я вас учил?
Ой! И вправду забыли. Мы торопливо натянули на лица постные выражения с высокомерными взглядами.
— Черные ленты это война, — припечатал он.
Мы отвели лошадей в небольшую конюшню за круглым домом, в котором находилась гостиница. Строго-настрого приказали Разбойнику и Огоньку не кусаться, не плеваться огнем и искрами, не брыкаться и не позорить нас, пообещав скоро прийти. Потом зашли в гостиницу, первый этаж которой был уставлен маленькими столиками с такими же тонконогими стульями. Лан заставил нас его подождать. Он о чем-то переговорил с хозяйкой гостиницы, кивнул нам и поднялся на второй этаж. Отпер дверь ключом, запустил нас внутрь, и захлопнул ее за собой. Прошел через комнату и упал ничком на кровать.
— Лан, послушай меня, — Эль подбежала к нему, уселась на край постели и наклонилась, прижавшись щекой к его спине, — может быть все не так плохо? Может нам с кем-то поговорить? Кто знает больше?
Он отодвинул ее и сел.
— Я видел улицу. Я поговорил с хозяйкой гостиницы. Наследник убит. Вина темных признана. Владыка темных еще здесь, переговоры будут длиться до ночи. Но уже предварительно объявлена война темной Империи. Все. Говорить больше не о чем.
Корин медленно опустился на стул возле двери, а я стоял, глядя на Лана, и лихорадочно соображал.
— Лан, слушай меня, — мне в голову пришла шальная, но гениальная в своей простоте мысль. Видя, что он не реагирует, я подскочил к нему, отвесил затрещину и тряхнул за плечи.
— Да ты, — начал он, поднимаясь с кровати, — как ты посмел...
— Посмел, — парировал я, — я твой кровный брат и имею полное право лупить тебя по физиономии, когда и где захочу!
Эль захихикала. Корин сидел на стуле с таким видом, как будто его вот-вот хватит удар.
Лан непонимающе уставился на меня.
— Очнулся? А теперь слушай меня внимательно! План очень прост. Надо пробраться во дворец, туда, где проводят заседание Владыки обеих Империй. И предъявить им вас обоих. Весь сыр-бор из-за чего? Твой отец виноват в ее смерти, а ее в твоей? Так покажитесь им и дело с концом. Оба живы, наследники нашлись, мир и покой. Войны не будет.
— Нас запрут каждого в своей Империи как минимум до пятисотлетнего возраста.
— Нет, лучше война! — не согласился с его доводами я. — И вас не запрут, я у вас на что? Надежда Диорисса, будущая гроза орков, и так далее, кто я там еще, уже забыл. Меня учить надо! И развивать! Я ни на каких других учителей не соглашусь, кроме как на вас.
— Они не поверят, — сказала Эль, обдумав мои слова, — они подумают, что мы самовольно нарушили всевозможные правила и тебя казнят. И нам достанется.
— Я над этим думал полдороги, — покачал головой я. — Надо им представить меня так, чтобы они поверили.
— И как это сделать? — посмотрел на меня Лан, — ты придумал?
— О, да, — я в предвкушении грядущего развлечения потер ладони, — а единорог и к'ярд нам на что?
Потратив еще полчаса на разработку плана, мы направились в конюшню.
Понятно, что в сам дворец никто не пустит незнакомых эльфов, поэтому мы решили привлечь внимание Владык, вызвав их на площадь перед дворцом. Первую скрипку предстояло сыграть Разбойнику, который раньше принадлежал отцу Эль. Затем на сцену надлежало выступить Лану в том самом виде, в котором он находился сейчас. Потом должна была вступить Эль. Такой, какой ее запомнил Аннуминас, когда она увела у него к'ярда. И самым последним нашим шансом на спасение нас всех, был я. С Огоньком. Эль должна была оперировать мороками как настоящий виртуоз. Мы обговорили все возможные возможности и пути их решения, и выдвинулись во дворец.
Глава 8.
"Всегда прощайте своих врагов,
ничто не раздражает их так сильно".
(Оскар Уайльд)
Лан.
Пресветлая Аэлэниель, помоги! Авантюра, в которую мы ввязались, грозила нам потерей голов, если что-то пойдет не так, или пожизненным заключением в собственных покоях, если все пойдет так, как надо. Больше всего я боялся за Дара. Его голова могла слететь с плеч, ибо эльфы сначала делали, а потом думали. Он успокаивал нас, но меня трясло как от попадания молнии.
В несколько минут мы долетели до моего родного дома. Ворота были настежь, все увито голубыми лентами. Несколько дворцовых стражей стояли перед парадной лестницей, ведущий по дворец.
— Снимай морок с Разбойника, — скомандовал я.
Мы вошли на дворцовую аллею. Я шел впереди, ведя за собой на уздечке из силовых нитей к'ярда. Он, умница, точно понял свою роль, и безупречно вышагивал рядом со мной. Следом за мной шла Эль, в том самом виде, в котором она приехала в Авентарион, и замыкал нашу группу Дар, так же в мороке эльфеныша, ведущий за собой Огонька в мороке эльфийца.
Стража обратила на нас внимание, когда мы уже подошли вплотную к ним. Не смотря на невозмутимые лица, было заметно на ментальном уровне, что они сильно расстроены.
— Приветствую вас, лэды, — сказал я, подойдя поближе и остановившись прямо перед входом во дворец. Мои друзья замерли у нас за спиной.
— Приветствуем, — ответил один из стражей. — Мы можем вам чем-то помочь?
— О да, — я указал на к'ярда, стоявшего рядом со мной. — Сегодня, охотясь в лесу, я увидел этого к'ярда, который неприкаянно бродил среди деревьев. Я узнал его. В свой прошлый визит Владыка темных эльфов Аннуминас Алл'роаллен посещал Авентарион верхом на этом жеребце. Я поймал его и решил лично доставить его Владыке.
Стражи переглянулись.
— Ты можешь оставить его здесь, ему передадут.
— Нет, лэды, — я покачал головой,— я лично хочу передать этого к'ярда Владыке темных.
— Выслужиться хочешь? — неожиданно прошипел один, глядя мне в глаза.
— Или стать записанным в скрижали предателей своего рода? — желчно добавил другой.
— Ни то ни другое, лэды, — не согласился я. — Вам лучше выполнить мою просьбу, иначе я проложу себе путь во дворец самостоятельно, а к'ярд мне в этом поможет. Думаю, вы знакомы с характером этих зверей?
— Рискни, — презрительно скривил губы один.
Второй внимательно осмотрел меня и моих спутников за моей спиной.
— Ждите, — так же презрительно бросил он, и скрылся во дворце.
Мы отступили на пару шагов назад и стали ждать явление отца Эль.
К нашему удивлению, из дворцовых дверей они вышли вдвоем. Правда воздух между ними искрил от злобы и ненависти. Ой, как мне кажется, тут все будет совсем не просто.
Аннуминас Алл'роаллен, в черном камзоле с серебряной вышивкой, несколькими перстнями на пальцах, с заплетенной черной косой, которая моталась в такт шагам в районе лопаток, легко сбежал со ступеней, подошел ко мне вплотную и с легким презрением оглядел какого-то наглеца, который посмел оторвать его от государственных дел. За последний месяц, после нашей последней встречи перед виселицей в лесу, он ничуть не изменился. Но тут легкий всхрап со стороны Разбойника, привлек его внимание. Он перевел взгляд на жеребца и его глаза округлились, став похожими на черные озера.
— Асетха'арш, — слова Владыки темных были практически неразличимы в тихом шепоте, — откуда он у тебя?
— Я одолжила, — Эль выступила вперед, приняв облик той девчонки, которую должен был запомнить Аннуминас на человеческой ярмарке.
— Ты-ы-ы-ы? — с его губ сорвалось змеиное шипение, — Дрянь человеческая, ты в силу минутной прихоти лишила меня моего главного племенного жеребца. Я убью тебя!
— Не советую, — она смотрела на него широко раскрытыми глазами, с легкой полуулыбкой.
— А то, что ты мне сделаешь? — с его губ сорвалось змеиное шипение, напоминающее смех, — напугаешь меня?
— И не собираюсь, — Эль легко пожала плечами. — Ты сам пожалеешь о том, что совершишь.
— Я не желаю слушать бред человеческой мрази! — Аннуминас презрительно дернул плечом и направился к лестнице во дворец. Проходя мимо моего отца, который стоял с таким постаревшим, с таким потерянным выражением на лице, что мое сердце невольно сжалось от жалости, он бросил с ненавистью:
— Ты же, вроде, закрыл границы? Что ж по твоему дворцу шастает эта тварь? Убей ее.
— Так же, как ты убил его сына? — голос Эль прозвучал как гром среди ясного неба.
— Что ты сказала? — обернулся темный, с ненавистью глядя на нее.
— То, что ты слышал, — смело парировала она. Шагнув вперед, глядя в глаза моего отца, который услышав ее слова, слегка пошатнулся, а я подавил желание кинуться и обнять его изо всех сил, прижавшись к его груди, как в детстве, она продолжила:
— Я, Эль, свидетельствую против этого темного эльфа, который на моих глазах, вместе с шестью другими темными эльфами, совершил убийство, повесив на дубе в лесу посреди человеческой Империи наследника эльфийской Империи Ландиэля Орр'сарлеен.
— Ты лжешь, мразь, — Аннуминас рванулся вперед, в его руке возник клинок и я выступил вперед, защищая Эль. Но не успел. Со всего маха, наискосок через ее лицо он нанес страшный удар.
Мой отец рванулся вперед одновременно со мной и остановился, ошеломленно глядя, как клинок от сильнейшего удара разлетелся на осколки.
Аннуминас замер, глядя на остаток того, что минуту назад было его мечом.
— Что ты такое? — прошептал он, глядя на Эль.
— Я твое возмездие, — улыбнулась она. — И, одновременно, надежда.
— О чем ты говоришь, девочка? — на моего отца было страшно смотреть. За эту минуту он постарел, казалось, на несколько тысяч лет.
— Я свидетельствовала против темного Владыки. Но я не закончила свой рассказ. Изволите выслушать продолжение?
Владыка светлых эльфов Алла'атель Орр'сарлеен качнул головой. Судя по его виду, ему было уже все равно, что там расскажет дальше человеческая девчонка.
— Когда эти эльфы один за другим скрылись в портале, я влезла на ветку, на которой повесили Ландиэля, и перерезала веревку.
— Что? — прошипел Аннуминас, вперившись в нее взглядом, а мой отец метнулся вперед и схватил ее за плечи.
— О чем ты говоришь, девочка? Ты хочешь сказать, что мой сын жив?
— Да, и, кстати, абсолютно здоров.
— О боги, — Алла'атель осел на землю перед ее ногами.
Эль опустилась рядом с ним.
— Я хочу сказать вам обоим еще кое-что. Возможно, это навсегда изменит вашу жизнь. И даже в этом уверена. Вы готовы выслушать мой рассказ?
Оба эльфа кивнули. Аннуминас, тоже не в силах стоять, опустился на ступеньку лестницы, на которой стоял.
— Когда он пришел в себя, мы с ним поговорили. Он рассказал мне совершенно невероятную историю о наследнице темных эльфов Эльсинариэль Алл'роаллен, которая была похищена на следующий день после своего рождения. О ее бесплодных поисках в землях всех Империй мира Диорисса. Это так?
Оба эльфа синхронно кивнули.
— Хорошо. Так же он поведал мне продолжение этой истории. О том, что Владыка темных эльфов, то есть ты — она кивнула в сторону Аннуминаса, — похитил Ландиэля, подозревая, что к похищению его дочери был причастен Владыка светлых эльфов Алла'атель. То есть ты — она кивнула теперь в сторону моего отца. — Похитил для того, чтобы заставить тебя открыть место, где была укрыта принцесса. Это так?
Снова синхронный кивок.
— Место было открыто?
— Да, — глухо сказал мой отец.
— Где? — спросила Эль, глядя ему прямо в глаза.
— Человеческая деревня с названием Березовые дровники на юге человеческой Империи в семье старосты деревни, — ответил мой отец, похожий на сомнамбулу. О, как я его понимал, узнать, что жив твой сын, единственный твой наследник, которого ты уже похоронил, это бьет по голове не хуже гномьего самогона.
— Что было потом? — спросила Эль, глядя на Владыку темных.
Я оторвал взгляд от своего отца и посмотрел на Аннуминаса и замер. Он сидел на ступеньках и плакал. По его щекам текли слезы, которые он даже не старался скрыть.
— Мы прибыли в эту деревню. Все были мертвы. За день или два до этого, на жителей было совершено нападение. Погибли все, кто там был. Не осталось никого. Все дома сожгли. Мы не нашли ничего. — Он вскинул голову, глядя на моего отца. — Я был в своем праве! Ты лишил меня дочери, пусть и из благих побуждений, а я хотел лишить тебя сына. Ты понимаешь?
— Я понимаю, — Алла'атель кивнул, глядя ему в лицо. — Я понимаю и не держу на тебя зла. Ты действительно был в своем праве.
— Отлично, с этим разобрались, — сказала Эль и внезапно крикнула, — какого тролля вам вообще понадобилось заваривать эту кашу и похищать принцессу? Почему она не могла спокойно жить во дворце?!
— Существует пророчество, — покачал головой мой отец, и Аннуминас согласно ему кивнул. — Она должна была дать начало новой ветви наследников, которая должна была объединить в себе три расы. Для того чтобы победить бесконечное зло. Ее рождения ждали более тысячи лет, потому что у Владык всегда рождались только сыновья. Нельзя было дать ей погибнуть. Покушения следовали бы одно за другим, и в конечном итоге рано или поздно одно из них увенчалось бы успехом.
— Бесконечное зло это орки? — уточнила Эль.
Оба Владыки снова кивнули, как механические болванчики. По-моему им было до той березы, откуда человеческая девчонка знает все, о чем говорит. Впрочем, может они решили, что это мое влияние. Что это я ей все рассказал? Кстати, очень может быть, именно так они и подумали.
— Тогда я продолжаю свой рассказ, — сказала она. — Березовые дровники действительно были уничтожены в результате нападения. И все жители были убиты. Орками.
— Что? — Алла'атель поднял голову и внимательно посмотрел на Эль, — ты можешь ответить за свои слова, девочка?
— Могу и отвечу, — кивнула Эль, — но чуть позже. Наберитесь терпения.
— Значит, это нападение и было тем покушением, которого мы так опасались, — глухо произнес Аннуминас.
— Правильно, мы с Ланом тоже так подумали, — согласно кивнула Эль.
— С Ланом? — Владыка светлых эльфов пристально посмотрел ей в глаза, — ты зовешь моего сына Ланом, девочка? Почему? Кто позволил тебе такую вольность?
