— Что же делать?.. Ай!.. — взвизгнула Кейко, когда прямо по цевью ее 'калашника' ударила выпущенная откуда-то сверху пуля. Зажмурившись, она инстинктивно дернула оружие на себя и задвинула бронированное стекло на место, полностью закрыв бойницу. В следующую же секунду стекло захрустело под частыми попаданиями, потрескавшись и став совершенно непрозрачным.

— Он здесь, рядом — стреляет в упор!..

— Главное, чтобы не догадался про дыру в лобовом стекле!..

Но Ансари, кажется, решил расправиться с запершимися в водительской кабине по-другому, без особых затей. Буквально через пару секунд, которые требовались на смену магазина, в стекло влетела новая длинная, тридцатипатронная очередь. Враг явно собирался выкрошить триплекс — что с помощью автомата Калашникова и практически в упор сделать было совсем нетрудно — и затем просто перестрелять всех через окошко. Толстое сорокамиллиметровое стекло, выщербленное почти наполовину, уже выгнулось внутрь кабины пузырем; было очевидно, что еще один, максимум два магазина, и оно рассыплется полностью.

— О-кааасан!!!..

Перепуганная Кейко отбросила разбитый автомат и мокрыми от пота пальцами вцепилась в рукоятку ТТ — практически бесполезного в такой ситуации. Амико, не поворачивая головы, со стоическим выражением лица продолжала вертеть руль, с трудом вписывая длинный автокран в причудливые повороты серпантина.

— Угадайте, где вы будете через пять минут? — донесся снаружи издевательский хохот Ансари. — Я отвечу сам: в гостях у Иблиса, бва-ха-ха-ха!

В кабине джихад-Комацу густо висел просачивающийся снаружи ядовитый черный дым и трехэтажный русский мат. Засельцев костерил на чем свет стоит себя самого — за вопиющий, практически фатальный проеб. Ему страшно хотелось укусить от злости свою собственную задницу, но, поскольку сидя за рулем это сделать было нельзя, он лишь пару раз треснул себя кулаком по лбу.

— Ну какой же мудак!.. Надо же так прощелкать, бляха-муха! Понадеялся на дым, идиот; расслабился, растяпа!!! Поубивал бы нахрен!..

Причиной его бессильного гнева стал ловкий маневр главаря афганских боевиков — всего минуту назад ничего не подозревавший Иван вдруг с удивлением уставился на выскочившего из густейшего облака дыма, валящего за еле ползущим карьерным самосвалом мотоциклиста. Судя по всему, тот воспользовался дымовой завесой, осторожно приблизился и, улучив момент, дал газу и промчался по узкой полоске дороги между самосвалом и краем пропасти. Расшвыривая колесами гравий, мотоциклист в развевающемся плаще промчался мимо Комацу и устремился по свободной дороге вслед за автокраном. Иван схватился за лежащий рядом автомат, но ему нужно было добраться до бойницы, расположенной перед соседним сиденьем, где остывало тело водителя, попытавшегося сопротивляться и пристреленного несколько минут назад. Поэтому Ансари, практически сразу же скрывшийся за следующим поворотом серпантина, ушел безнаказанным и сейчас догонял соратников Ивана. Зная удачливость и бандитскую ловкость опытного террориста, можно было сразу предсказать, что ничем хорошим это не кончится.

Увы, выполняя роль арьергарда — или, грубо говоря, пробки в заднице — и загораживая корпусом огромного джихад-Комацу дорогу машинам преследователей, Засельцев не видел, что творилось позади из-за пожара и дыма. Японские инженеры оснастили огромную машину видеокамерами заднего и бокового обзора, но те то ли были уже сломаны, то ли стали жертвами свирепого обстрела, и экранчики оставались черными, не позволив рассмотреть догоняющего мотоциклиста.

— Черт бы тебя драл, до чего же шустрая сволочь!.. Твою мать, что ж делать-то теперь? Самосвал еле ползет, как раз успею к шапочному разбору! — рычал Иван, затравленно осматриваясь. Как на зло, отчаянные нажатия на педаль газа привели к обратному результату — изрешеченные и сгоревшие задние покрышки свалились с дисков колес, и скорость еще больше упала.

Плюнув, Иван дернул ручник, подхватил автомат и выскочил из бронированной кабинки. Прикрываясь рукавом от языков пламени, он сиганул прямо с верхней площадки на асфальт, перекатился и со всех сил пустился бежать вперед, оставив позади пылающую махину.

Хуже всего было сознавать, что все это было совершенно бессмысленно — даже по серпантину автокран держал скорость километров сорок в час, и бегом догнать его совершенно не представлялось возможным. Оставалось надеяться лишь на то, что машина остановится, добравшись до точки пуска ракеты. Но враг ведь тоже не будет бездействовать...

Сцепив зубы и обиваясь потом, не обращая внимания на боль, терзающую раненное бедро, Засельцев мчался, выбрасывая длинные ноги как можно дальше вперед и напоминая, должно быть, любимый персонаж фольклора спецназовцев — шизанутого лося.

Треск мотоциклетного двигателя, приближающийся спереди, удивил Ивана — на кой бы черт врагу сейчас возвращаться обратно? — но не застал врасплох. Сорвав с плеча автомат, он прицелился, но сразу опустил оружие. Над помятым рулем и разбитой фарой выскочившего из-за скалы мотоцикла виднелась расцарапанная смуглая мордашка Тун Тина. Мальчишка еще издали что-то неразборчиво закричал, и резко затормозил, пустив дымящее заднее колесо по дуге.

Несколько жестов дали Засельцеву представление о том, что произошло:

— Он на кран залез и сбросил тебя? А ты подцепил мотик и навстречу мне? Ну и догадлив же ты, пацан!..

Подхватив маленького бирманца с седла и высоко подняв, Иван на мгновение крепко прижал его к себе:

ѓ— Спасибо, дружище, за этот шанс — ввек не забуду! А теперь дай-ка мне докончить дело!..

Поставив довольного своей сообразительностью Тун Тина на ноги, Иван прыгнул в седло, забросил автомат за спину и изо всех сил крутанул рукоятку газа. Двигатель взревел, из-под колеса плюнуло дымом и асфальтовой крошкой, и мотоцикл, встав на дыбы, выстрелил вперед, словно ракета.

Горячий встречный ветер душил, выжимал слезы из глаз, но Засельцев гнал вперед, рискованно откренивая мотоцикл на головоломных поворотах. В мгновение ока пролетев мимо расстрелянных кем-то горящих пикапов, он рванул дальше, и скоро сквозь вой мотора и свист ветра в ушах пробился отдаленный треск автоматной очереди. Вывернув из-за нового поворота серпантина, обходящего зазубренную скалу, он мгновенно схватил взглядом открывшуюся картину: дорога бросалась сперва влево, петлей обходя вклинивающуюся в склон глубокую, но узкую — шириной метров в десять — расселину, и поворачивая на сто восемьдесят градусов. Прямо напротив, за расселиной, слева выскочил длинный бронированный автокран; он как раз проехал петлю и теперь двигался в обратном направлении, причем идущая по узкой полке дорога оказалась на пару метров ниже того выступа, на который выскочил мотоцикл Ивана. Прищурившись, он рассмотрел фигуру Ансари, стоящего на кожухе двигателя за кабиной и стреляющего из автомата по заднему окошку кабины. Судя по тому, что кран целеустремленно двигался вперед, товарищи Ивана до сих пор защищались в бронированной кабине, но долго ли им осталось?..

Схватить висящий за спиной автомат и попытаться срезать врага отсюда?.. Но тогда придется затормозить и остановиться, а автокран уже начинал поворачивать налево в новую петлю серпантина, повернувшись кормой. Буквально через несколько секунд он должен был скрыться за следующей скалой-поворотом. Если промахнуться, то драгоценное время будет упущено, возможно — безвозвратно. Время и скорость — в этот миг не осталось ничего важнее!..

Уже ни о чем не думая, Иван дал газ, разгоняя легкий мотоцикл по оставшейся части возвышенной петли, и не стал выкручивать руль влево, чтобы следовать за дорогой. Вместо этого он рванул его вверх. Колеса оторвались от асфальта, завертевшись в пустоте, впереди открылась невероятная глубина, и он оттолкнулся ногами от подножек, раскидывая руки в стороны, словно в затяжном прыжке с парашютом. Мотоцикл послушно ушел вниз, к острым камням, а Иван, летя по длинной дуге, поймал взглядом полосу ракетного короба, прикрытую черной тканью с непонятными арабскими буквами. Его несло чуть в сторону, но он успел податься влево, диким напряжением изогнувшись и отклонив траекторию. В следующий миг его тело врезалось в натянутое между верхними краями бронекороба знамя, и спружинило, погасив большую часть энергии. Знамя сорвалось с краев, и он перевернулся кувырком. Смутно ощутив рывок справа, и краем глаза заметив улетающий 'калашник' с оборванным ремнем, Засельцев перевалился через край короба и свалился с полутораметровой высоты на голову стоящему внизу Ансари.

Падение было быстрым и неловким. Реакция Ансари позволила тому в последний миг прикрыться, вскинув автомат, и Иван грудью навалился на оружие. Повинуясь инерции, они свалились с кожуха и рухнули вниз.

Силуэт автокрана завертелся перед глазами, с хрустом ударилась о голову стальная перегородка. Внезапно надвинулось злое от удивления лицо моджахеда. Что-то давило на грудь — автомат, который Иван машинально схватил.

— Ш-шурави... — прошипел Ансари, оказавшийся сверху, и попытался вырвать оружие из рук свалившегося с неба русского.

Они упали с кожуха моторного отсека куда-то вниз. В голове у Засельцево звенели колокола — ему не повезло принять на себя большую часть удара оземь.

'Обернуться бы царевичем теперь', — мелькнула мысль, когда руки со всей силы рванули автомат вбок, не давая афганцу развернуть оружие.

Ансари, тоже ушибленный, от неожиданности выпустил 'калашник' из дрожащих пальцев. Металл лязгнул о металл, когда автомат улетел в сторону.

Потная ладонь Ансари тут же впилась в лицо, грязные пальцы пытались выдавить глаза. Помутнение мешало как следует ухватить гада за руку, и Иван просто вцепился в запястье афганца, отрывая от себя. У противника хватило ума выдернуть руку, пока спецназовец не догадался ее выкрутить.

С болезненным рыком раненого льва афганец приподнялся из партера и попытался банально засветить врагу кулаком в лицо. Иван почти вслепую лягнул его, отталкивая. Ансари завалился набок и откатился.

В голове наконец-то начало проясняться. Выплевывая бронхи, Иван вскочил и тут же оперся о стенку железного короба. В глазах двоилось. Рядом, пошатываясь, встал Ансари. Они оказались в нижней части платформы, между моторным кожухом и будкой крановщика. Три неустойчивых метра на двоих. Где-то рядом продолжали бешеную гонку союзники. Но прямо сейчас он остался один на один с назойливым террористом.

— Шурави, собачий сын, ты никак не уймешься! — пробормотал Ансари, пятясь. Далеко уйти не вышло.

— А ты сдавайся, — ответил Иван и потянулся к заткнутому за пояс ПБ. — Тогда и уймусь.

— Подстрелил бы тебя из отцовского подарка, — с возвращающейся веселой злобой прошипел афганец и извлек из ножен на поясе длинный нож 'Боуи'. — Но придется отрезать тебе яйца, как делал отец с вашими пленными.

— Все-то вам ниже пояса покоя не дает...

Иван шарил рукой по поясу, но пистолета не было. Должно быть, тоже выпал при падении.

'Вот уж повезло, мать-мать-мать...'

Губы Ансари сложились в издевательскую усмешку.

— Ибн харам.

Афганец сделал шаг вперед. Не было времени думать. Рука взметнулась к голове и сдернула с нее игиловскую косынку. Ансари крепче схватился за нож и отвел руку назад. Пальцы Ивана скрутили плотную ткань в жгут, когда лезвие 'Боуи' скорпионьим жалом понеслось навстречу.

'Если табельное оружие пропито, утеряно или утрачено в бою, то имеешь официальное разрешение загрызть супостата зубами! — вспомнилось за долю секунды наставление главстаршины: Поскольку доблестный морпех Тихоокеанского флота обязан для раздачи тумаков за подобное разгильдяйство со взломом явиться к командованию живьем и в частичной сохранности!'

Моджахед ударил снизу наискосок, и на узком пятачке нижней платформы разминуться не было никакой возможности. Лезвие скользнуло по трофейной куртке. И все же Иван с грацией дикого кота ушел в сторону, на какой-то волосок, и бросился навстречу, а скрученная косынка захлестнулась вокруг запястья Ансари. Напрягая все силы, оказавшийся за вражьей спиной русский обеими руками рванул петлю вверх, и инерция от наскока самого афганца потащила лезвие по дуге вверх, прямо к его собственному горлу.

— Гр-р-а-а-а!!! — Ансари яростно завопил, прыгнул назад, уклоняясь и падая. Тут ему и пришел бы конец, но места было слишком мало, чтобы уложить гада и прирезать. Два крепких тела снова столкнулись, и противники врезались в перегородку.

Нож звякнул о платформу, выпав из вывернутой руки. Ансари зашипел разъяренной коброй, когда Иван снова потянул петлю вверх с намерением если не зарезать, то хотя бы удавить его. Кулак уперся в подбородок. Не поддаваясь панике, афганец напряг все силы и левой рукой ткнул себя за правое плечо, метя огромному русскому в глаза. Почти попал: в последний момент Иван дернул головой, и жесткие растопыренные пальцы угодили в щеку. Но этой короткой заминки хватило, чтобы Ансари сумел извернуться боком и припечатать кулаком в солнечное сплетение.

— Бхы! — выдавил Иван, и тут прилетел следующий удар: Ансари саданул пяткой в голень. Атака вышла неуклюжей, но цели достигла. Охнув от боли, Иван выпустил из рук импровизированную удавку и потерял равновесие. Яростно рванувшись, Ансари сумел, наконец, высвободить правую руку и тут же бросился прочь, схватившись за верхний край перегородки. Могучие руки Ивана потянулись к нему, но афганец подтянулся, чувствуя боль в мышцах, и остервенело пихнул русского обеими ногами. Эффектного удара в грудь не получилось, однако успевший в последний миг закрыться Засельцев невольно отшатнулся и упустил шанс на клинч.

— Куль хара! — просипел Ансари и полез наверх.

— Где они?! — Кейко вертелась на месте, пытаясь заглянуть назад. — Что там?!

— Это был Иван, — напряженно сказала Амико, не отвлекаясь от дороги. — Мы сейчас ничего не можем сделать.

— Но они же... там! — Маэми никак не могла успокоиться. — А мы... ой!

Взгляд ее упал на дисплей, все еще транслирующий видео с квадрокоптера.

— Что? — тут же насторожился Джон.

— Они... они остановились!

И в самом деле, на крохотном экране виднелся 'Шахин', прекративший движение. Мгновение спустя подвижная его часть ожила.

— Они что-то делают!

— Что-то... — сквозь зубы процедила Амико. — Они взводят ракету!

— Ах, сволочи... — выдохнул Джон. — Будут стрелять прямо сейчас. Мы их спугнули!

— Как сейчас?! — взвыла Кейко. — Почему сейчас?! Так нечестно!!!

Иван, стараясь унять ноющую боль в виске, схватился за край стального листа. Ансари пропал из виду, и спецназовец полез следом. К счастью, со стороны моторного кожуха было достаточно места. Схватившись за верхний край короба, Иван качнулся и на мгновение высунулся за край платформы. Дорога уносилась вдаль, полы черного плаща трепетали, скрывая Алену в кабине крана.

Хотелось добраться до нее и узнать, цела ли. Но афганец еще был где-то рядом.