Я люблю тебя. Ru (Только ты - 1)

Да, так и есть. Я не просто сошла с ума. Я слетела с катушек!! Уже не в первый раз, кстати говоря...

И словно бы в доказательство этого необычного и, надо бы заметить, неоспоримого факта на моем лице, растягивая губы от уха до уха, вдруг засияла совершенно идиотская, но безумно счастливая улыбка.

Да, я сошла с ума...

Ведь не может же, в самом-то деле, Кирилл Маврин — ТОТ САМЫЙ, между прочим, Кирилл Маврин!! — уже в шестой раз за день звонить мне и говорить, что... соскучился?! А еще ведь не прошло и трех часов с того момента, когда мы расстались у порога моей квартиры!! А он уже названивал... Причем не только на мобильный, но еще и на домашний.

И на фига я, спрашивается, дала ему еще и домашний номер?!!

И мало того, что он названивал!! Так более этого... я — вы представляете, я, Владислава Андреевна Снежина!! — как глупая счастливая курица, как маленький ребенок, которому подарили долгожданный велосипед на день рождения, как солдат, дослужившийся до генерала, радовалась этому обстоятельству так сильно, что готова была прыгать от радости по квартире и совершать сальто в три оборота!!

Я рассмеялась глупости своего воображения.

Да, я все же умудрилась свихнуться.

Но как же приятно осознавать причину этого безумия!!

А имя у причины довольно-таки простое. Кирилл.

К-И-Р-И-Л-Л...

Боже, даже дрожь по телу пробежала от одного лишь упоминания этого имени... Холодная дрожь вдоль позвоночника... И мгновенно, сменяя холод, горячая, животрепещущая волна жара по венам пронзила тело огненными стрелами желания и вожделения. И сердце вновь стучит бешено и отчаянно, врываясь в грудь сумасшедшими ударами... И пульс зашкаливает за отметкой "непозволительно"... Перед глазами -мгновенно разноцветные пятна, в ушах — только гул и нежный шепот на ушко...

И голова кругом, и дрожь в коленях, и биение сердца, отчаянное и безумное, и кровь к вискам, звонко, резко, неожиданно, и дыхание, прерывистое, не мое... И ничего, и никого... Только ОН...

А ведь еще вчера все казалось нереальным. Глупым, бестолковым, просто идиотским...

Я не могла и предположить, что решусь на подобное... Отчаяться на ТАКОЕ не мог бы никто.

Кроме меня, давно уже потерявшей разум идиотки с огромными огненно-красными буквами на лбу, подтверждающими сей неоспоримый факт.

Как, ради всего святого скажите мне, КАК, я умудрилась прийти в квартиру к Кириллу Маврину, — Боже, тому самому Кириллу Маврину!! — и приготовить ему ужин?!!

Я зажмурилась сильнее и опустила голову на руки, ощущая стыд ладонями от горящих щек.

Мало того — прийти!! Это еще можно было бы пережить... Так перед этим самым приходом мне еще пришлось самыми изощренными способами выведывать его любимые блюда у Марины Мавриной и выуживать у нее же ключи от его квартиры!!

Какими же удивленными, даже изумленными до крайней степени изумления глазами, смотрела она на меня!! В тот момент я и сама изумилась и подивилась "изощренности" и безумности своей просьбы. Честное слово, я уже была готова послать все к чертям и "делать ноги" и от Марины, и от Кирилла... лет так на десять, чтобы меня окончательно забыли эти пытливые умы, но не успела я и шага ступить в направлении выхода, как Марина, эта удивительная женщина, схватила меня под белы рученьки и увела в комнату... Где и вручила мне ключи не только от квартиры Кирилла, но и от его "сердца"...

Ужин при свечах... Романтично, ничего не скажешь...

Хотя... планы мои выходили далеко за рамки обычного ужина тет-а-тет...

Я почувствовала, как затрепетало в груди сердце, и щеки окрасились жарким румянцем.

Затевала я, по чести сказать, не просто ужин при свечах, а самое настоящее соблазнение.

Я усмехнулась. Вот дурочка!!

Соблазнить отъявленного дамского угодника, — кому такое может прийти в голову?!! Уж точно не психически здоровой, здравомыслящей женщине!! А только мне — чокнутой и слетевшей с катушек идиотке с безумными идеями и тараканами в голове!! Совершить подобное могла попытаться лишь я!!

А в результате... Соблазнительница сама же оказалась соблазненной...

Чего и следовало ожидать, по правде говоря... Кирилл Маврин — это все Кирилл Маврин.

Никогда не забуду, как до последнего момента ждала его прихода. Как вынуждала себя оставаться на месте даже тогда, когда гасли последние лучи надежды на то, что он придет. Как ходила по комнате, спотыкаясь и нервно заламывая руки. Как вздрагивала от каждого шороха и звука. Как чуть не сошла с ума, когда услышала шаги за дверью, а потом... звук поворачиваемого в замочной скважине ключа. Как чуть не лишилась рассудка, когда входная дверь отворилась, а затем громко хлопнула. Как, опять же, спотыкаясь, добралась до стула и опустилась на него, слушая громкие удары клокочущего в груди сердца, и заставляя пальцы не дрожать, сжимала их в кулаки до боли в ладонях.

А когда он медленно вошел в комнату, бормоча что-то под нос, и застыл посередине гостиной с открытым ртом, широченными глазами и выражением крайнего шока на лице, так и не отбросив кофту на диван, как, я догадывалась, собирался сделать изначально, я поняла, что нужно действовать.

И тут меня прорвало. Я говорила, говорила, говорила. Что именно — плохо помню и сама. Наверное, совершенно невпопад несла чушь несусветную, и поэтому Кирилл несколько минут молчал и смотрел на меня, как на сумасшедшую... А потом я объясняла, зачем пришла... И, наверное, опять несла чушь, потому что Кирилл вновь смотрел на меня, как на умалишенную.

А потом я почему-то решила, что здесь, в его квартире, в его присутствии, я лишняя, и мне нужно быстренько ретироваться, пока обезумевший, ничего непонимающий хозяин, не взял в толк, что я здесь вообще делаю. Но, как оказалось, Кирилл уже успел "взять в толк" все, что следовало. Догнал меня у дверей, не дал и шага ступить за порог, сжал в объятьях и больше не отпустил...

От его прикосновений до сих пор жжет кожу... От его поцелуев в груди до сих пор бешено стучит сердце... От его тяжелого прерывистого дыхания, теплом согревавшего каждую частичку моего тела, до сих пор бросает в дрожь... От одного его присутствия мой пульс учащается до максимума...

Такая сладостная дрожь вновь и вновь пронзает мое тело раскаленными кончиками огненных стрел-иголочек, тысячами, миллионами вольт вонзаясь в обнаженную плоть и доводя до безумия своей упоительной истомой и негой желания...

Мое дыхание мгновенно участилось, щеки окрасились краской смущения... Как тяжело дышать...

Но какие же сладкие, божественно приятные, просто восхитительные воспоминания!!

Как заставить сердце не биться вольной птичкой в груди?.. Как вынудить пульс замедлить свой бег?.. Как призвать дыхание стать размеренным и спокойным, когда все внутри кричит, молит, призывает, требует выхода во вне?! Как забыть все ощущения, все прикосновения, жар и огонь желания, трепет и нежность, желание и страсть?! Как забыть эту ночь?! И стоит ли забывать?!

Как не сойти с ума?! От счастья!!

Кирилл... Кирилл... Кирилл...

Одно имя. Всего одно имя... И я уже теряю рассудок.

Не сойти с ума невозможно.

Проснулась я сегодня с ощущения того, что сейчас сгорю на месте от стыда. Даже сквозь остатки сна, который практически мгновенно покинул мое разгоряченное сознание, я понимала, что ТАКОГО утра в моей жизни не было никогда. И как вести себя в это самое утро я не имела ни малейшего понятия. Хотелось откинуться на подушки, накрыться одеялом с головой, скрыть жаркий румянец, окрасивший щеки пурпурной вуалью смущения, свернуться калачиком, может быть, или притвориться спящей... Все, что угодно, только не... Только бы не...

О Боже!!

Кирилла рядом со мной не оказалось. Не было его и в спальне, что доказал и беглый осторожный осмотр комнаты безумным испуганным взглядом, остановившемся на смятых простынях на его стороны кровати.

Я возблагодарила Бога за оказанную мне милость... Есть еще время на то, чтобы подготовиться...

Подготовиться?! Черт, а можно ли к этому подготовиться?!

Я привстала на кровати, начиная ощущать неловкость еще и оттого, что нахожусь совершенно голой в чужой постели. И даже мягкое одеяло и шелковые простыни приятно не холодили разгоряченную кожу, а лишь острее и яростнее вонзались в мою плоть огнедышащей лавой. Сердце стучало, как сумасшедшее, с каждым новым ударом пронзая мой мозг насквозь, глухими ударами отдаваясь в висках и оглушая меня.

Не верилось просто, что все, что происходило этой ночью, совершала я!!

Как я только осмелиться могла?! Боже...

Я тяжело вздохнула и уронила голову в ладони. Холодом прикосновения к пылающим щекам...

Не спасло. Все тело пылало, словно на костре.

Я упала на подушки, как подкошенная, со стоном натянула одеяло на голову, скрываясь под ним, как под плащом-невидимкой, закрыла глаза и прикусила нижнюю губу.

Я не смогу теперь взглянуть Кириллу в глаза. Не смогу и все тут!! Останусь лежать под одеялом, здесь намного надежнее. Может, задохнусь от недостатка кислорода, и тогда не придется с ним разговаривать?..

Но моим мечтам не суждено было сбыться. Через несколько минут после того, как я в сотый раз понегодавала на тему того, какая же я трусиха, явился тот, кого я так боялась увидеть...

— Влада...

Боже, откуда в его голосе столько нежности?!!

Я чуть не оглохла от грохота сердца у меня в груди.

— Пора вставать, родная...

Я чуть не умерла от разрыва этого самого сердца, ударившего мне в мозг тремя простыми словами.

С необыкновеннейшей осторожностью я опустила уголок одеяла и выглянула из-под него.

Если бы он не улыбался, как обезумевший от счастья идиот... Если бы в его глазах не светилось столько нежности, трепета и благоговения... Если бы он не был так божественно красив... Если бы в его руках не было подноса с завтраком, приготовленным, как я догадывалась, специально для меня...

Если бы не все это, я бы, может, и не потеряла голову...

А так, я полностью слетела с катушек, послав все свое смущение к чертям.

Я выскользнула из-под одеяла и, прикрывая наготу, привстала на кровати, глядя на Кирилла испуганными глазами и не решаясь заговорить.

А Кирилл осторожно присел на краешек кровати, поставил поднос с завтраком в сторону и потянулся ко мне со светящимися на пол-лица глазами и улыбкой в двести двадцать ватт.

— Доброе утро, родная, — и запечатлел нежный поцелуй на моих губах

И все... Тут-то я и поняла, что сошла с ума, совершенно определенно.

А причина моего сумасшествия совершенно невозмутимо кормила меня завтраком, лепетала какой-то бред и словно бы случайно касалась шелка кожи, попутно посылая пламенные поцелуи в различные оголенные участки на моей теле, шепотом и теплом дыхания заставляя трепетать даже кровь в моих венах.

А потом опять поцелуи, опять прикосновения, опять тяжелое дыхание... Опять оглушает стук сердец... Опять биение пульса зашкаливает на неприлично высокой отметке... Опять животрепещущий жар сковывает тело раскаленным кольцом желания, порабощая волю... Опять обжигающая дрожь, опять миллионы острых стрел по обнаженной коже, опять яд в крови...

Опять нежность, опять страсть...

И я опять теряю разум...

А потом...

Со счастливым смехом одеваем друг друга... Его рубашка, моя кофточка... Его ладони на моей спине, мои — на его груди, застегиваю пуговички... Дрожащими пальцами по обнаженной коже... Случайный поцелуй в щеку... Сорванный поцелуй в губы... Шепот на ушко... Выходим в гостиную... У двери целуемся, обнявшись... Он успевает записать номер не только моего мобильного, но и домашнего телефона... Я не успеваю воспротивиться и отказаться от огромного букета белых роз, врученных мне около машины... Когда только успел, спрашивается?!!

Этот самый букет сейчас красуется в самой габаритной вазе, имеющейся в моей квартире, куда меня и проводил Кирилл, не желая отпускать из своих крепких объятий даже тогда, когда в его кармане затрезвонил мобильный телефон.

На звонок он так и не ответил, сжал меня в своих медвежьих объятьях, крепко поцеловал в губы... раз пять, перед тем как уйти, а потом, сияя широченной улыбкой от уха до уха, ушел...

И даже после расставания он умудрился позвонить мне уже шесть раз!!

Зачем?.. Узнать, как я, что со мной, что я делаю, чем собираюсь заниматься...

И еще для того, чтобы сообщить, что безумно скучает...

Безумно. Скучает.

Я почти явственно ощутила, как нежные невесомые бабочки счастья запорхали внутри меня, едва касаясь легкими крылышками кожи...

И я еще сомневалась, идти ли мне к нему?!

Боже, неужели можно быть настолько глупой?! Как я могла сомневаться в нем?! Как?!! Он — не такой, как все... Он совершенно другой... Не обманет и не предаст... Он надежный... Он верный, каким бы бредом это не звучало... Действительно верный, я это чувствовала... Я это знала...

И я любила его... Это я тоже знала совершенно определенно.

С диким восторженным чувством того, что мне принадлежит весь мир, я выскочила из квартиры с непреодолимым желанием показать всем, насколько я счастлива...

Пройтись по городу?.. Заглянуть в магазин?.. Встретиться с подругой?.. Погулять по парку?.. Да что угодно!!

Хотелось петь, танцевать, кричать о своем счастье во все уголки вселенной... Радоваться весеннему солнцу, подставлять сияющее улыбкой лицо теплым лучам и искрящимися счастьем глазами рассказывать прохожим о том, как безмерно ты любишь, и как трепетно и нежно любят тебя...

Парящая на крыльях любви и безграничного счастья девочка, наконец, получившая то, о чем мечтала...

Вот кого я хотела бы встретить в этот день меньше всего, так это Никиту Денисова!!

Но именно он возник передо мной непроходимой каменной стеной в центральном парке, куда я отправилась, чтобы прогуляться.

Возник, словно бы специально, словно бы следил за мной.

Хотелось бы мне его обойти. Сделать вид, что мы не знакомы. Может быть, вообще развернуться и уйти?.. Но он уже поднялся с лавочки, на которой сидел, и неспешно подошел ко мне.

Пришлось застыть на месте недвижимо и даже изобразить на лице нечто, напоминавшее улыбку.

А что делать?! Не бежать же от него, в самом-то деле!!

Улыбка, которой Никита одарил меня, оглядев для начала с ног до головы, как экспонат в историческом музее, совсем мне не понравилась. Что-то насмешливое, что-то дьявольское мелькнуло в глубине холодных голубых глаз, что-то скользкое и противное крылось в том, как приподнялись уголки его губ при виде меня.

Я внутренне напряглась, и пришлось тут же уговорить себя расслабиться, пусть и с трудом.

Ну, в самом-то деле, не будет же он мстить мне за то, что по моей вине проиграл свой глупый спор?! Не такой же он злопамятный!!!

Никита немного наклонил голову, засунул руки в карманы джинсов и проговорил, глядя мне в глаза:

— Так-так-так... Кого я вижу, — протянул эти слова, растягивая, казалось, каждую буковку — Владочка?

И почему же мне так не понравился ласкательный вариант моего собственного имени?!