"Лиса" из рода Ривас

Я прервал этот малосвязный поток сознания:

— Стоп. Во-первых, почему ты решил, что оскорбил меня?

— Ну, ты не пришел к ужину, и Лорена подумала, что я...

— Успокойся, ты мне подал вчера отличную идею по поводу сразиться с возгулами и я полночи готовился к этой битве.

Обойдя открывшего от изумления рот Норманна, я прошёл в столовую, где поприветствовал наших девочек. Норманн ворвался, когда я уже усаживался на место:

— Нет, вы это слышали! Он действительно хочет биться с возгулами! Кристина, хоть Вы скажите ему!!

Кристи аккуратно промокнула губы салфеткой и подняла на Норманна свои большие и абсолютно невинные глаза:

— Что я должна сказать?

— Там... там больше двух десятков возгулов! Да это же безумие — сражаться с ними в одиночку!

Кристи кивнула, и тоном примерной ученицы повторила речь Норманна, слово в слово. За столом раздались первые неуверенные смешки. Я решил подлить масла в огонь и принялся считать про себя, демонстративно загибая пальцы. Все, даже Норманн, с интересом уставились на меня. Наконец, я решительно кивнул:

— Больше двадцати? Прекрасно! Как раз хватит на все мои задумки. Но вот на твою долю — я пальцем показал на Кристи — уже, боюсь, не достанется.

Кристи демонстративно надула губки:

— Как на балах танцевать, так Кристи, а как что полегче — так не достанется?!

Наш диалог полностью разрядил тяжёлую обстановку за столом. Посыпались анекдоты, рассказы о былинных героях, шутки на тоненькой грани приличия про бритстанцев... словом всё, как до войны.

После завтрака я поднялся на стену. Возгулов я увидел сразу же. Сразу три тройки их находилось прямо перед воротами, очевидно ожидая команды к началу атаки. Внезапно они расступились и в образовавшийся проход въехал герольд. Подъехав к самым воротам, он поднёс к губам горн и затрубил. После чего убрал музыкальный инструмент, развернул вытащенный из-за обшлага рукава свиток, и начал читать хорошо поставленным голосом:

— Мы, король Иверии, Улаф Седьмой, требуем от нашего подданного, высокородного Норманна Кой, не мешкая прибыть в Дублин для участия в празднествах по поводу нашей коронации. Для чего означенному Норманну Кой надлежит поступить в подчинение командующего отдельного отряда экспедиционного корпуса Бритстана, майора Ливингтона. Второго марта шесть тысяч двадцать второго года от Сошествия Богов. Улаф, король.

Дочитав свиток, герольд свернул его и продолжил уже без бумажки:

— Во исполнение приказа короля Иверии, высокородному Норманну Кой предписывается прибыть в расположение отдельного отряда экспедиционного корпуса Бритстана сегодня, четвёртого марта шесть тысяч двадцать второго года от Сошествия Богов до двенадцати часов пополудни. В противном случае означенный Норманн будет объявлен бунтовщиком, его прибежище подлежит разрушению, а все, вставшие на его сторону — казни.

Закончив свою речь, герольд ещё раз протрубил в свой горн и отъехал. Возгулы вновь сомкнули строй. Я посмотрел на часы. На раздумья Норманну дали чуть более полутора часов.

Сразу после двенадцати началась имитация штурма. Почему имитация? Не считаю себя корифеем в деле штурма и обороны крепостей, но четыре полковых пушки, изредка стреляющие по стене без малейшего эффекта, как-то на штурм и даже на осаду не тянут. Впрочем, командир тройки моих телохранителей не разделял моего несерьёзного отношения к этим действиям:

— Обычная тактика, когда времени у тебя много, а сил — наоборот, недостаточно. Обратите внимание, первородный, солдат у этого майора не больше сотни, магов мы вообще не видели, в смысле — боевые тройки магов. В замке же шестьдесят человек гарнизона и две боевые тройки. Да и в замке ещё пять магов. И это ещё не считая Вас и Красотки. Единственный козырь — возгулы. Я прикинул — их тут семь троек, более чем избыточно. Но вот для того, чтобы возгулы показали всё, на что способны, надо разрушить защиту стен. А проще всего её попросту истощить. Даже если все мы будем постоянно сливать все свои крохи в накопители, питающие здешнюю защиту, это только продлит агонию.

— И что ты посоветуешь?

— Отключить защиту вообще и включать её только в моменты нападений. Если повезёт, можно даже заманить несколько возгулов в ловушку и тут уже разобраться с ними.

— Минусы такого решения?

— Дальнобойные заклинания, да и ядра, попадающие внутрь и могущие повредить целостность защитного контура.

— Я понял тебя. Спасибо.

С этой информацией я стал искать Норманна. Он нашёлся в компании коменданта, который сразу воспринял моё предложение в штыки:

— Это недопустимо! Одно удачно попавшее ядро и весь контур будет разрушен!

Однако Норманн горячо поддержал моё предложение, так что мне даже пришлось его немного тормозить:

— Подожди. Давай я сначала пройдусь по замку, посмотрю, насколько просто будет в случае чего восстановить повреждённые участки и уже после этого будем принимать окончательное решение.

Потратив около трёх часов на то, чтобы облазить все закоулки, я с удовлетворением констатировал, что защитный контур мало того, что легко поддаётся ремонту, так у него ещё есть целых две дублирующих системы. Так что я с лёгкой душой рекомендовал отключить защиту до реальной в ней надобности. Тут же ядра стали выбивать каменное и земляное крошево из стен замка, но подобный ущерб замок мог переносить не один год.

После запоздалого обеда меня нашёл Норманн:

— Ты ведь понимаешь, что это не поможет?

— Смотря на то, что происходит там — я кивнул в сторону юга.

— Ничего хорошего там не происходит. И ты это знаешь — это был не вопрос.

Я только кивнул. Действительно, домовые со всей Иверии передавали, что их жильцы говорят о проигрыше в войне.

Норманн обхватил себя за плечи:

— Знаешь, что для меня самое ужасное?

— То, что опасность угрожает Лорене?

Он криво ухмыльнулся:

— А ты прав. Ты опять, как и всегда, прав. Но есть ещё одно. Со мной погибнет прямая линия моего рода — и вот это очень страшно.

Очевидно, недосып сыграл со мной злую шутку, и я брякнул прямо в лоб:

— А что тебе мешает завести ребёнка прямо сегодня? — И тут же, на рефлексах с трудом смог уйти от кулака Норманна, нацеленного мне прямо в челюсть.

Красный как рак Норманн, тяжело дыша, воскликнул:

— Как ты можешь? Она... Она... Да она разговаривать даже на эту тему не станет! Она и слушать тебя не будет, а сразу запустит огненный шар и всё!

Я энергично растёр лицо ладонями:

— Хорошо. Дай мне два часа. — После чего развернулся и ушёл, оставив Норманна хлопать глазами посреди коридора.

Ровно через два с половиной часа я постучал в комнату Лорены. Дождавшись разрешения войти, я открыл дверь. Лорена ахнула:

— Что это? А ну немедленно освободи его!

Столь возмущенная тирада относилась к Норманну, вернее к тому, что он, связанный по рукам и ногам и с кляпом во рту плыл за мной на потоке воздуха. Впрочем, несмотря на искренний гнев, пылающий в её глазах, за палочку она так и не схватилась.

Присев в кресло и опустив Норманна на кровать Лорены (девушка немного покраснела), я сказал:

— Всё в порядке, успокойся. Просто Норманн сам не решился тебе сказать, что ты ему очень нравишься, и он решил прибегнуть к моей помощи.

Лорена расхохоталась:

— Нравлюсь?! Представляю, что с ним надо будет сделать, чтобы он сделал девушке предложение!

— Ну, как бы уже.

— Что ты имеешь в виду? — Лорена стремительно краснела.

— Он очень хочет сделать тебе предложение стать его женой перед лицом Богов.

— Что?!! — А сколько неверия и одновременно счастья в голосе. Лорена вскочила, подбежала к постели и начала трясти Норманна. — Это правда?!

Бедный Норманн пытался что-то сказать, бешено вращая глазами, но затем просто кивнул. Лорена вскрикнула от радости и принялась обнимать своего жениха. Потом смущённо повернулась ко мне:

— Серж, а можно... я уберу кляп у него изо рта?

— Пока нет, сначала я должен вам обоим кое-что объяснить. У нас есть некоторый, признаюсь, очень малый шанс, что ваш брак будет признан Богами. Но это ещё не всё. Вам надо сегодня же зачать ребёнка. Не знаю, в курсе ли вы о том, что у женщины есть определённые дни...

— Я знаю — перебила меня просто-таки пылающая Лорена.

— Я не договорил. Так вот дни, наиболее благоприятные для зачатия. Так как я не знаю, когда эти дни у тебя, Лорена, я буду вынужден отслеживать весь процесс (как хорошо, что я побеспокоился сделать верёвку, специально рассчитанную на удержание магов) из соседнего помещения. А теперь я оставлю вас вдвоём, чтобы вы могли обсудить моё предложение.

С этими словами я развеял кляп, отозвал верёвку и вышел.

Подпирая стенку в коридоре я лениво думал над тем, зачем я вообще взялся помогать Норманну? Я так и не пришёл к полностью устраивающей меня версии, как за дверью послышался женский возглас: "Ты меня совсем не любишь" и через секунду дверь распахнулась, явив моему взору раскрасневшуюся Лорену с бурно вздымающейся... ну пусть будет будущей грудью. Она поклоном пригласила меня внутрь:

— Проходи. Он согласен.

Этот обряд и отличался и был похож на тот, которым обручались Георг и Мария. В замке Малин-Хед не было ни храма, ни часовни, соответственно, не было священнослужителя. Так что молитву-обращение к Богам, с просьбой к ним принять желание обручающихся быть вместе, читали я и Кристи, как свидетели. После окончания молитвы прямо из воздуха соткалась моя фея — подарок Гипноса, с золотым листком в руках. Я облегчённо выдохнул: теперь единственное, что могло нам помешать — неискренние чувства со стороны одного или обоих вступающих в связь.

Ещё одним отличием стало то, что кончики помощников касались не бортика бассейна, а этого самого листочка. Сами же слова древней клятвы ничуть не изменились:

— Я, Лорена-Тереза, урождённая в роду графов Карнфорт, добровольно и с радостью признаю Норманна Кой как своего партнёра в нашей связи и клянусь ему в послушании и почтении. Да будет моя магия свидетелем моей клятвы.

— Я, Серж Ривас, маркиз Ипрский, свидетельствую о добровольности и искренности принесённой клятвы. Да будет моя магия мне порукой.

— Я Норманн Кой, добровольно и с радостью признаю Лорену-Терезу, урождённую в роду графов Карнфорт как своего партнёра в нашей связи и клянусь ей в соблюдении её интересов и почтении. Да будет моя магия свидетелем моей клятвы.

— Я, Кристина-Тикучипо, урождённая в семье Вальт, свидетельствую о добровольности и искренности принесённой клятвы. Да будет моя магия мне порукой.

После принесения слов клятвы листик поднялся в воздух и распался роем золотых искр, которые за считанные секунды собрались в два золотых кольца. Мы надели кольца на пальцы соединённых Богами.

Ночью, когда я сидел на диване и наблюдал за воистину волшебным зрелищем слияния магии и зарождения новой жизни, ко мне пробралась Кристи. Сев рядом со мной, она вздохнула и улеглась головой мне на колени:

— Как хорошо было бы сейчас вот так заснуть, а проснуться уже в пятнадцать — сквозь сон пробормотала она.

Смысл её слов до меня дошёл не сразу...

С утра красная от смущения Лорена вошла в комнату, где я находился, ни свет, ни заря. Кристи всё так же спала, свернувшись клубочком с головой у меня на коленях. Лорена посмотрела на меня с немым вопросом во взгляде. Я лишь молча кивнул и одними губами прошептал: "поздравляю". Лорена засветилась от радости и осторожно прикрыла за собой дверь.

* * *

"До утреннего чая джентльмены не воюют". Не знаю, кто это сказал и сказал ли кто-нибудь до данной минуты вообще, но иного комментария к тому, как майор Ливингтон аккуратно ставит чашку на столик и машет платочком, командуя возобновление обстрела, у меня не было.

Впрочем, сегодня тактика бритстанцев несколько изменилась. Убедившись, что на пушки мы не обращаем внимания, они стали посылать в демонстративные атаки возгулов. Те тройками подлетали к стенам и тут же отлетали обратно. Изначально я не понимал — чего добивались бритстанцы этими своими атаками, но увидев, как пали духом солдаты гарнизона сообразил, что возгулы подлетают не просто так, а атакуя своим дальнобойным оружием — отчаяньем. Что ж, идея недурна. Ничем не рискуя, они добиваются того, чтобы мы всё-таки включили защитное поле. А не включим — так гарнизон максимум после трёх суток подобных атак, сам сдастся или самоубьётся на потеху бритстанцам.

За своими размышлениями я не сразу заметил, что возгулы вот уже несколько раз подлетают к тому месту на стене, где стою я. Так ведь это они меня атакуют! Да ещё и на глазах своих "поводырей", которые прекрасно видят мой знак нейтрала, но, тем не менее, не отзывают своих кадавров. Прекрасно! Моя совесть вкупе с честью и статусом чисты, аки свежевыпавший снег. С этими мыслями я спрыгнул вниз, прямо на две тройки возгулов.

Не знаю, кто из наблюдавших мой прыжок что подумал: может быть, кто-нибудь даже решил, что я таким оригинальным способом заканчиваю счёты с жизнью, но у меня были совершенно другие планы. Итак, какая энергия является наиболее эффективной против энергии смерти? Жизнь — скажете вы. Нет, свет. А что у нас является природным хранилищем энергии света? Вы, наверное, удивитесь, но это большинство лишайников. Так что я заплатил слугам и они и нарвали, отварили, дважды прокипятили и даже выпарили для меня немалую кучу лишайников в округе. Получившиеся кристаллы я вплавил в стеклянные шарики, которыми так любят играть дети. После чего на поверхность шариков наносится рунная вязь и простейшая граната света готова. К сожалению, таких гранат я успел изготовить только две, но в данный момент я не пожалел обеих — подо мной находилось сразу две тройки возгулов.

Вспышка ослепляла даже через закрытые глаза. Аккуратно приземлившись, я огляделся. Результат не впечатлял. Да, взрыв моих гранат разметал возгулов в разные стороны и как бы оглушил, но вот ощутимых повреждений у них я не видел. Ставка на свет себя не оправдала.

Второе, что я хотел попробовать, были конструкты, сочетающие магию пространства и магию природы. Про природу я подумал после того, как мне в руки попали семена камнеломки. Это была концентрированная природная энергия. По моей задумке, конструкт, попадая внутрь кадавра, расщепляется на части, каждая из которых несёт заряд природной энергии. Известно, что кадавры гораздо более стойки к сильному воздействию в одной точке, нежели ко множеству одновременных слабых в разных точках. Ну а в качестве источников энергии природы я взял ту же камнеломку. Сам конструкт я поместил в серебряный шарик, которым я заменил стандартные пули своего револьвера. Таких пуль у меня было заготовлено пять, или один барабан.

Первый выстрел я потратил на того единственного возгула, который явно был повреждён в результате атаки моими "гранатами". Просто он начал удаляться от места схватки и я побоялся, что он сможет убежать. После выстрела в течение трёх секунд ничего не происходило, но затем возгул попросту опал на землю небольшой, быстро истаивающей кучкой. Остальные возгулы тут же полетели ко мне, горя жаждой мщения. Я же говорил, что нежитью с помощью этой жажды можно легко управлять? Так вот, я отбежал в сторону, разбросав между мной и возгулами ловушки на базе энергии пространства. Возгулы не обратили на ловушки никакого внимания, впрочем, как и положено нежити. Всё, что неживое лежит и не двигается, проходит мимо их органов чувств. Так что сработали все три ловушки, нашинковав четырёх возгулов в тонкую соломку.