— Как это случилось?
— Есть сказка. Все дети знают. Если долго смотреть на небо в полночь, а потом как следует захотеть, увидишь сон про волшебную пещеру. Там тёмный и страшный лабиринт, а в глубине есть такое возвышение: кто на нём постоит хотя бы минуту, и не убежит от страха, станет дросселем. Все дети мечтают им стать. Мы с Юлием нашли эту пещеру. Тогда его ещё звали Август.
Видимо, на лице Артёма многое отразилось.
— Это правда, — добавила Лилия резко. — Мы оба там стояли. Вам никогда, наверное, такого ужаса не мерещилось, которого мы там натерпелись. Но мы не убежали, ведь мы во всё это верили. Мы были самыми обычными людьми, и наши желания сбылись. Будь они прокляты! А вчера, когда меня лечили, и обследовали, военные упомянули про ту пещеру, про лабиринт. Я сразу поняла, что они именно про неё говорят, по описанию. Там теперь склад. Нет больше возвышения, нет волшебства, понимаете? Я попросила показать мне снимки. Это было то самое место.
— То есть именно туда вы хотели вернуться, — Артём чувствовал, что день только начался, а он уже устал донельзя.
Лилия кивнула.
— И уже не попаду. Некуда возвращаться. Я всё на свете отдам, только бы снова стать дросселем. Хоть на час. Это ведь настоящее волшебство. Простите, кому я это рассказываю!
И тут она разрыдалась. Как прорвало — Артём поначалу растерялся, Лилия долго не могла перестать.
— Вчера вы снова меня спасли, — Лилия взяла его за руку, когда сумела успокоиться. — Миранда рассказала, как всё случилось. И этой ночью спасли ещё раз. И я опять не пойму, зачем, от меня вам одни неприятности. Простите! Пожалуйста, подождите за дверью — я хотя бы умоюсь.
— — -
Марина сидела в кресле; Лилия стояла перед ней на коленях — сама встала, никто не заставлял. Встревоженная Миранда и Артём, старающийся выглядеть спокойным, стояли у двери. Лилия рассказывала, наверное, полчаса. Марина спрятала лицо в ладонях, долго не открывала. И молчала, долго молчала, даже когда рассказ окончился.
— Миранда, — Марина не сразу совладала с голосом. — Ты говорила, что привезла те мои вещи, из приюта. Принеси, пожалуйста.
Марина недолго копалась в чемоданчике. Нашла ту самую ветхую бумажку, где, по словам Миранды, написано «я — неграмотная дурочка».
— Марина, прошу, — Миранда побледнела. — Не разворачивай, не надо!
Марина взглядом заставила её замолчать, и развернула. И выронила бумажку. Губы её задрожали.
— Ты говорила, что там написано «Лилия — моя лучшая подруга», — сказала Марина ровным и сухим голосом.
Лилия кивнула, и опустила голову. Марина встала и подошла к окну. Долго смотрела на улицу. Когда снова повернулась к остальным, по спокойному лицу её стекали слёзы.
— Ортем, Миранда, — она посмотрела им в лицо. — Оставьте нас, пожалуйста.
Миранда закрыла за ними дверь, и бросилась к Артёму в объятия. Долго стояла так, не говоря ни слова.
— Я бы, наверное, не решилась признаться, если бы сама столько натворила, — прошептала она, наконец. — Простите, что и вас в это впутали! — Миранда вздрогнула, и прижала ладонь к уху. — Просит войти, — пояснила она. — Возьмите меня за руку, мне страшно!
...Лилия стояла перед Мариной. Как только Артём и Миранда вошли, Марина надела на шею Лилии копию своего «ловца снов» на цепочке — другой раскраски, чуть меньше по размеру. Такую же носит Миранда. Символ того, что Лилия тоже представляет хозяйку дома.
— Мы не будем об этом больше вспоминать, — сказала Марина, и взяла Лилию за руку. — Мы всё забыли и простили. Лилия, ты всё рассказала? Если мы должны знать что-то ещё, скажи прямо сейчас.
Лилия выдержала её взгляд.
— Я всё рассказала, — сказала она.
— Последний раз, Лилия, — Марина посмотрела на Миранду, и та кивнула. — Это последний раз, когда я верю твоему обещанию. Оставьте нас с Ортемом вдвоём, пожалуйста.
Марина опустилась прямо на пол, как только закрылась дверь. Артём уселся рядом, и Марина уткнулась лбом в его плечо.
— Не могла я её прогнать, — сказала Марина тихо. — Хотя очень хотелось. Это ведь она нас спасла тогда. Никто бы нас не заметил, унесло бы обратно в море — если бы не она. Простите, что вас во всё это впутали!
День 36. Эксперимент [оглавление]
— Теперь и мне нужен отпуск, — сказала Миранда. Они с Артёмом сидели в парке, пробежав два круга. — Уже нет никаких нервов. Но знаете, чего я ужасно хочу прямо сейчас? Чтобы как вчера — вместе с вами в какую-нибудь жуткую пещеру, и снова увидеть, как вы нечистью командуете. Никогда такого не было! Даже дроссели её боятся! Кроме вас, — она взяла его за руку.
— Если честно, — Артём сжал её ладонь, — я тоже боюсь. Каждый раз боялся. Не могу к ней привыкнуть.
— Вы им приказали, и они отступили, — Миранда прижалась к его плечу. — И ведь не расскажешь никому, приказали помалкивать! Ортем, а если вы им прикажете умереть, тогда что?
— Не пробовал. Но идея мне нравится, надо проверить. Скажите, есть ли детские легенды про то, как становятся дросселями?
Миранда засмеялась.
— Да-да. Все мечтают или пещеру ту найти, или страшный чёрный замок в лесу. Мы все искали, когда были в приюте. Понарошку, конечно.
— Расскажите, — Артём погладил её по голове. — Я в детстве тоже сказочные места искал. Другие, правда.
— Хорошо, но вы мне тогда про свои сказочные места расскажете!
Миранда поведала историю про пещеру с лабиринтом, и другую: про чёрный замок в глухом и мёртвом лесу. Если во время полной Луны туда прийти, и не испугаться тамошних волков, суметь пробиться мимо них — и увидеть Луну с вершины башни замка — обязательно станешь дросселем. А если тебя никто не ранит, пока пробиваешься к вершине башни, а потом домой — то уже никто и никогда не сможет ранить. Поразительно, подумал Артём. И рассказал Миранде про свои с товарищами по двору игры — как они искали клад, который в полночь должен был указать явившийся призрак Пиковой Дамы. Подумать как следует — ну полный бред, но ведь верят — верили — в это очень многие! Впрочем, городские легенды редко когда отличаются внутренней логикой. Рассказал ещё, чтобы веселее было, про Деда Мороза.
— Здесь и зимы-то настоящей нет, со снегом, — подумала Миранда вслух. — Если честно, я даже рада, что нет. Привыкла уже, что круглый год тепло. Ну, может, не всегда тепло, но без снега. Но если бы он хоть одно желание исполнил, я бы себя очень хорошо вела! И верила бы!
— Верите в чудеса?
Миранда энергично покивала.
— Все трое. Нас все считали сумасшедшими. Дети вырастают из легенд, вы же знаете. А мы не выросли. И вы тоже верите, да? Иначе бы мы не встретились. Всё, пора! — она поднялась на ноги. — У вас через полтора часа дела, у меня тоже. И спасибо вам за Лилию. Она сама не решилась вам сказать, я скажу. Она уже хотела уйти вчера — насовсем. Даже записку оставила.
Артёму стало не по себе. Миранда посмотрела ему в лицо, кивнула.
— Ей всё ещё очень больно, из-за Юлия. А вчера было ещё и очень стыдно. Не думала, что она смогла бы вот так... вам спасибо, вовремя пришли. Только я не говорила! Она сама скажет, дайте ей время.
— Может, не стоит оставлять её одну, на какое-то время?
Миранда покачала головой.
— Она нашла силы всё сказать. Да она и не одна. Теперь мы снова все заодно, никаких ненужных тайн. Но я присмотрю за ней, конечно.
Миранда и Марина не знают, что Лилия была дросселем, подумал Артём. Ну или хранят эту тайну, по-настоящему личную. В любом случае не стану говорить.
— Мсье Ортем? — в коридоре ему встретилась Валери Обэр. — Не зайдёте к нам после завтрака? Это ненадолго.
— — -
— Мы нашли тайники Анны, — Валери показала фотографии и армейский контейнер с какими-то коробочками внутри. — Она покупала — реплицировала у кого-то — лекарства. Или запрещённые, или просто дорогие. Мы разбираемся, куда ведут эти ниточки. У вас в доме...
— «У нас»? — предложил Артём. Валери и Марселина переглянулись. Обе носили символику дома, а ведь никто не заставлял брать, это всё добровольно. И прогонять никто бы не стал, если бы отказались взять. Пусть даже гости, и прибыли в Рим ненадолго.
— У нас, — согласилась Валери. — У нас в доме есть ещё один человек, как-то с этим связанный. Но мы не можем допросить её без вашего или мадам Злотникофф согласия.
— Лилия Корту, — предположил Артём, и Валери кивнула.
— Ничего такого, за что ей грозили бы серьёзные неприятности. Если только она не подпишет письменное признание, что сама заказывала именно это лекарство. Я думаю, она не подпишет.
— Если можно, дайте ей пару дней, у неё вчера было сильное потрясение.
Валери кивнула.
— Это просто штрих, мсье Ортем. Он дополняет картину, но не является настолько важным. Все мы люди, все оступаемся. Поговорим с ней, когда придёт в себя. У вас сегодня задание, мы пока присмотрим за домом. И, — она, а потом Марселина пожали ему руку, — мы рады работать с вами, мсье. Скучно точно не будет!
— Если кроме вас с Марселиной других нет рядом, достаточно просто по имени.
Валери улыбнулась.
— Слушаюсь, Ортем. Приказ мсье Скайлиса: я должна подобрать в дом надёжную охрану. Я уже этим занимаюсь. Те девушки, что здесь уже работают, прекрасно справляются, но нам нужны физически развитые люди с подготовкой, как у мадам Красс. Я подберу кандидатов, на ваше с мадам Скайлис одобрение. Всё, не смею вас больше задерживать. Здравствуйте!
— — -
Колизей был закрыт — на техническое обслуживание. В Риме почти не бывает зевак: если что случилось, люди не будут просто глазеть, они постараются помочь. Чужая беда или радость — не повод трепать языком или просто смотреть, ничего не делая.
Вот и сейчас — повесили объявление, и никого это особо не удивило — если нужно, значит нужно. То, что на арену спустился Артём и шесть человек из его штатной охраны — тоже никого не удивило.
— Сделайте всё так, как вы делали в предыдущий раз, — распорядился оружейник по рации. — Пара секунд, проверю телеметрию. Всё в порядке, повторяйте то, что делали, по плану.
По плану так по плану. По плану надо ночи дождаться, если уж на то пошло, но не тратить же весь день на ожидание! Он сел на прохладный ещё камень арены, и постарался ни о чём не думать. Вот что хорошо в здешних военных — особенно в тех, у кого опыт — не удивляются приказам и не обсуждают. Те, кто охраняют дросселя, пользуются уважением — по понятным причинам — и могут, обычно, рассказать о своём подопечном немало баек. В конце концов, дросселям положено вести себя эксцентрично, и Артём не исключение.
Хочешь думать ни о чём — думай обо всём. Но мысли стали возвращаться к рассказу Лилии про битву за Рим — вроде и была относительно недавно, а уже и следа не осталось — всё починили, всё восстановили, убедились, что изъянов в подложке под городом нет — только вот людей не вернуть. Их из репликатора не заменишь.
Подул ветерок. И, без предупреждения, накатило то самое состояние — как в первый раз здесь, на арене, как в «клетке» в библиотеке. Мир начал терять цвета, звуки звучали едва заметно. Один из его охраны тут же взял Артёма за запястье. Сейчас это выглядит детской игрой: остальные должны были взяться за руки — с тем, кто держит Артёма, и друг с дружкой.
Окружающую реальность смыло, и пришло видение. И, похоже, это та самая недавняя битва за Рим.
...«Крот»прошёл очень глубоко и вывел основные штурмовые силы нечисти по очень крутому коридору, пробив, ценой своего существования, не только подложку, но и всё, что сверху: прорыв случился в Колизее, на арене, во время спортивного мероприятия.
Людей начали эвакуировать примерно за полминуты: приближение зафиксировали, и уже звучали сигналы тревоги, уже горела индикация, уже неслись к месту событий танки. Люди опоздали всего на десяток-другой секунд: успей они вовремя, и жертв среди мирного населения могло и не случиться.
Артём увидел, несомненно, Юлия: парень лет двадцати с небольшим возникал тот тут, то там, хватал тех, кого окружила нечисть — помимо «зомби», там были и «пауки», и «демоны» — команда уничтожения, их задача — вывести живую силу из строя, заразить «пожирателем». Юлий спас, на глазах Артёма, не менее двух десятков — пока не случилось непредвиденное: едва он остановился, чтобы взять за руки очередных людей, одна из женщин толкнула его — одна из тех, кого он хотел увести.
Наверное, Юлию не хватило доли секунды, чтобы уйти в скольжение: один из «демонов» успел задеть его когтистой лапой, и вся их свора сомкнулась над ним. В следующую секунду на них упал взгляд «танка» и одного из «терминаторов», но было уже поздно — для Юлия.
И всё — область прорыва, по записям, запечатали быстро, больше всего времени ушло на прочёсывание города, на поиск и устранение тех форм нечисти, что успели разбежаться и попрятаться.
...Артём пришёл в себя и понял, что они не на арене Колизея. Где — не понять, датчики координат не действуют. Огляделся: все шестеро из его охраны рядом. Вид у них, скажем прямо, обалдевший. Но не растерялись — оружие наготове, броня в маскировочном режиме — чтобы издалека не засекли.
— Где мы, сэр Ортем? — спросил, практически шёпотом, командир группы — старший лейтенант Марк Туллий Маллес.
Артём помотал головой.
— Надо разобраться. Давайте осмотримся.
Датчики нечисти помалкивали. Единственную клетку-контроллер нечисти они «чуют» минимум за метр, лужицу «ртути» — шагов за двадцать, а крупные организмы — могут и за десяток стадий засечь, зависит от размера и типа.
— — -
Темно. Воздух движется — и не кажется застойным. Запахов не очень много; сырости в них не значится. Тепло, если не сказать — жарко. Однако на стене отчётливая — старая, правда — надпись: «Путь эвакуации», и стрелка. Краска светится в темноте,
— Пойдём по стрелке, сэр Ортем? — поинтересовался командир группы. Логично. Вначале — найти путь к отступлению и восстановить связь с внешним миром, всё остальное после.
Артём кивнул. Убедился, что средства телеметрии включены. У охраны они тоже есть — сейчас каждый из них ведёт оперативную съёмку.
В очках ночного видения стали видны очертания окружающего пространства. Вырубленный в толще скалы проход — слева ограждение, за ним, похоже, пропасть. Теперь стали слышны несомненные, периодические слабые щелчки. Работают механизмы? Датчики электромагнитных полей — такими ищут всевозможные приборы — ничего не показывают.
Картограф включен. Он у каждого есть, включая Артёма. Времена, когда путь надо было отмечать хлебными крошками или, для продвинутых, мелком на стене, уже в прошлом.
Странно, что я так спокоен, подумал Артём. Куда это нас забросило? Посмотрел на свои часы, не сразу вспомнил, как увидеть их дополнительные функции. Координаты они не знают, но силу тяжести показали: в пределах ошибки измерения это — Айур. И на том спасибо.
