— Не очень приятное зрелище, согласись? — проворковала Метара, оторвавшись от своего живого трупа и возвратившись ко мне.
У меня слов не было, чтобы описать ей степень своего отвращения, поэтому предпочел промолчать. Не трудно было представить себя на месте этого бедолаги, откажись Мекет от идеи сорвать планы куатов и уничтожить их лабораторию на Яртелле девятнадцать лет назад... Что бы они тогда со мною сделали? На всю жизнь законсервировали бы в банку в качестве материала для исследований?
— О, я догадываюсь, о чем ты сейчас думаешь, Риши, — проговорила Метара, подойдя ко мне почти вплотную, из-за чего я смог еще раз ощутить исходящий от нее резкий и не совсем приятный запах химикалий. — Увы, но он и вполовину не так одарен, как ты. Сказался недостаток практических навыков доктора Симпкина...
— Прошу простить, мадам, — выклинился Симпкин, — но я бы назвал это недостатком информации. С практикой у меня проблем никогда не было... Ой! П-простите!
Одного брошенного Метарой взгляда хватило, чтобы заставить его заткнуться.
— Иными словами, — продолжила Метара, будто ее и не прерывали, — Номер Два вышел такой же посредственностью, что и создатель. Его способностей едва хватало для простейших манипуляций, вроде перемещения небольших предметов усилием воли и так далее. Однако, на примере Номера Два мы смогли выяснить, что в чистом виде Тень представляет собой намного более интересное явление, чем кто-либо когда-то предполагал.
— В чистом виде... — монотонным эхом повторил я.
— Да. В чистом виде. Или, если угодно, первозданном. То есть без примесей, делающих ее такой унылой. Короче говоря, вне тела своего носителя. И именно этот захватывающий эксперимент я хочу тебе продемонстрировать. — Она оглянулась на Симпкина и прищелкнула пальцами: — Доктор!
Тот, едва приказ был отдан, подскочил к сепаратору и отточенными до автоматизма движениями подсоединил его к сфере с болтавшимся в нем телом. В целом, все манипуляции заняли не более минуты, после чего Симпкин уставился на Метару в ожидании дальнейших приказаний.
Чувствуя, как холодеет душа, я затаил дыхание.
— Приступайте к сепарированию!
Кивнув, Симпкин нажал несколько клавишей на консоли, перещелкнул пару тумблеров, после чего вокруг сферы и колбы вновь образовалось тусклое бело-голубоватое свечение. Что это было, я не знал, но продолжал смотреть на происходящее со смесью любопытства и чувства гадливости. Словно оказался во время вивисекции новорожденного тельца.
Свечение нарастало, становилось ярче и сопровождалось монотонным гулом, напоминавшим шум работающих ветряков. Электрические разряды, беспрепятственно снующие по проводам, сделались интенсивней, переходя от сферы к колбе и заставляя ее серебристое содержимое бурлить. Едкое ведьмино варево... Номер Два, при этом, в сознание не приходил.
— Добавьте мощности, доктор! — громко произнесла Метара.
Едва распоряжение было исполнено, яркость свечения, окружившего сепаратор голубоватым куполом, стала практически невыносимой. Глаза резало до слез. Но несмотря на это, я по-прежнему следил за происходящим, точно завороженный. Весь остальной свет в комнате как будто потускнел. В течение минуты-другой ничего не менялось. Затем, настолько неожиданно, что заставило меня вскрикнуть, все вокруг вдруг потемнело и стихло, словно электричество вырубилось. А когда короткий шок миновал, я увидел, что внутри колбы, аккурат над бурлящей поверхностью жидкого металла, замерцал энергетический сгусток, своим непостоянством напоминавший призрачное существо из другого мира...
— Узри, Риши! — воскликнула Метара, заставив меня вздрогнуть и захлопнуть приоткрывшийся рот. — Суть всей нашей природы! Тень, как она есть! Истинная Темная Энергия!..
Она продолжала сыпать подобными фразочками, но я уже не слушал, точно мелкий космический катер, притянутый гравитационным полем черной дыры, целиком захваченный представшим передо мной зрелищем. Сердце пропустило ни один удар. Казалось, я выпал из времени. На лбу выступила испарина, а на глаза навернулись слезы... Какое удивительное, но и пугающее зрелище — словно заглянуть в замочную скважину Мироздания.
Вдруг, что-то в голове моей щелкнуло, и я спросил:
— А как же тело этого человека? Что с ним происходит?
— Без своей Тени, оно погибает, конечно же, — хладнокровно ответила Метара. — Не сразу, но все же довольно быстро. Система поддержания жизни замедляет этот процесс насколько возможно, тем не менее, конец вполне очевиден... Это третья сепарация в жизни Номера Два. Заметь, насколько он успел износиться.
Я снова покосился на безвольное тело, безучастно дрейфующее внутри сферы, и содрогнулся. Не от отвращения. От жалости, которой мои собеседники, казалось, были начисто лишены. Теперь стало совершенно очевидно, что этот бедняга и я для них — не более, чем инструменты достижения целей. Любой удобный случай и нас, не задумываясь, пустят в расход.
Поборов очередной приступ тошноты, я прошипел:
— Вы просто сборище конченных ублюдков!
— Знаешь, Риши, — Метара протянула ладонь и легонько шлепнула меня по щеке, — от синтета твоего уровня я ожидала чего-то и пооригинальнее.
Я пытался смотреть ей в глаза, но зрелище трепыхающейся в колбе и испускавшей мертвенный свет сущности постоянно привлекало к себе моей внимание. Я проговорил:
— Можно подумать, оригинальность что-то меняет.
— Кто знает? — широко ухмыльнулась Метара. — Впрочем, я точно так же не оригинальна относительно планов использования этого умопомрачительного открытия... Или ты не разгадал, для чего я все это тебе показала?
Продолжая дрожать, будто выброшенный на яртеллианский мороз кутенок, я временно утратил способность критически мыслить, а потому лишь продолжал тупо смотреть на колбу.
Госпожа претор долго тянуть с ответом не стала:
— Только представь, какие возможности дает обладание источником подобной силы. Все равно что приручить стихию. И мы в шаге от того, чтобы это сделать! Многие-многие столетия куаты отчаянно сражались с лейрами за каждую пядь пространства, в том числе и духовного. Обладая практически неограниченной властью над энергией и материей, лейры навязывали свою волю Галактике. Настала пора, когда все изменится. Теперь у руля встанут куаты, заслужившие это право своей отчаянной борьбой. Тень лейров станет причиной возвышения их исконных врагов! Ну разве это не иронично?
— Что может быть ироничного в том, что вы собираетесь навязать новый галактический порядок? — спросил я.
Глаза Метары расширились так, что век не стало видно. Он выдохнула:
— А что, разве когда-то бывало иначе? Со времен первых попыток анаки освоить космическое пространство, нормалы только и занимались тем, что воевали за власть. Появление, а следом и уничтожение лейров никак не повлияло на ход вещей. Постоянная борьба за жизнь — краеугольный камень эволюции.
— Хотите сказать, вы делаете это ради общего блага? — мне и в голову не пришло убирать из голоса сарказм.
Но Метара меня проигнорировала.
— Тот, кто сумеет обуздать дикую мощь Тени, будет обладать властью диктовать свою волю не только Риомму, Тетисс или полчищу их верных подпевал, но и вообще всей нашей необъятной Галактике!
— Зачем это вам?
Сверкнув на меня глазами ящера, она сказала:
— Старая поговорка гласит, что Тень хочет быть использованной. Так вот пришла пора дать волю ее собственным желаниям. — Отвернувшись к Симпкину, Метара приказала: — Доктор, отключайте сепаратор. Верните Номеру Два его тщедушные силенки и отведите к остальным.
К остальным?.. Но следующие слова ее заставили меня отвлечься:
— Мне вот что на данный момент интересно, Риши, — будет ли твоя Тень такой же бледной и слаборазвитой, как у него, или удивит нас чем-то неимоверным?
— То есть, это не первая Тень, которую вы... извлекаете? — сочтя ее вопрос риторическим, в свою очередь осведомился я, пока Симпкин возвращал все к исходнику. Оказалось, что без воздействия сепаратора, сущность сама возвращается обратно туда, откуда была вырвана! Хоть это хорошо...
— Разумеется, нет, — откликнулась Метара. — Впрочем, должна признать, и они не смогли вызвать во мне сакральный трепет.
— А вот это меня не удивляет, — сказал я, чем и вызвал короткий приступ звонкого женского хохота.
— Мне нравится, что даже в такой ситуации, ты не теряешь присутствия духа и умудряешься острить. Твой брат, должно быть, души в тебе не чает.
Зря она Мекета упомянула. Очень зря.
Снова заглянув в ее глаза, я резко подался вперед настолько далеко, насколько мог, а затем вкрадчиво проговорил:
— Надеюсь, осознание этого облегчит ваши страдания, когда он придет за мной!
Несколько раз моргнув от неожиданности, Метара вдруг запрокинула голову и снова громко расхохоталась.
— Так ты и впрямь надеешься, будто этот жалкий трус и пустомеля явится сюда ради того, чтобы спасти тебя? — осведомилась она и сложила ладони на груди. — Как же это трогательно! Готова прослезиться. Честно! Жаль, я знаю Мекета Динальта немного лучше, чем ты. А ведь он столько сотворил с тобой!..
— Технически, он спас мне жизнь, — напомнил я с гораздо большей убежденностью, чем ощущал на самом деле. — Но я рад, что осознание этого вас умиляет.
— Еще бы! Всякое выражение родственных чувств, на мой взгляд, достойно умиления. Кроме того, полагаю, не ты один обрадуешься, если Динальт каким-то чудом вдруг объявится здесь, на Тиссане...
Метнув в сторону Ди колючий взгляд, я понял все без пояснений. Случись этим двоим столкнуться на узкой тропинке, мирно разойтись они уже не смогут и будут биться, пока в живых не останется только один...
— Я знала Мекета задолго до твоего появления. Хорошо знала. А потому считаю своим долгом сообщить: не стоит надеяться понапрасну, — продолжила Метара, вновь попытавшись придать нашему диалогу нотки интимности. — Даже если бы ему были известны координаты этой базы, у него бы ни за что не хватило мужества броситься тебе на выручку. Ты любишь брата, но не разбираешься в его психологии. Он предпочтет отсидеться в какой-нибудь вонючей дыре, чем отважится на миссию спасения, заранее обреченную на провал. По правде сказать, я даже не уверена, что ты вообще имеешь для него какое-то значение. И знаешь, что подтолкнуло меня к такому выводу? — Она нарочно выдержала паузу. — Будь оно иначе, он бы присматривал за тобой лучше!
Не могу не признать, в словах Метары была доля истины. Они ударили по моему самообладанию невидимым раскаленным прутом, заставив подавляемые страх, ненависть и отчаяние вырваться наружу новым всплеском чудовищной силы... Я приготовился разметать их, точно ветром былинки, но с удивлением обнаружил, что потерял способность коснуться источника. Нет, его бурлящую внутри ящика мощь я продолжал ощущать, но выплеснуть наружу, почему-то, не мог...
— Что? Никак? — с издевкой поинтересовалась Метара, сияя белоснежным оскалом. — Сюрприз! Совсем забыла, знаешь ли, сказать, что, помимо отделения Тени от тела, мы еще научились контролировать ее проявления у подопытных. Временная, хм... импотенция, так сказать. Удивительная и полезная штука, кстати говоря. В особенности, когда имеешь дело с непредсказуемыми индивидами... Когда долгие годы общаешься с самыми отъявленными негодяями Галактики, так или иначе научишься перестраховываться. На всякий случай.
Воззрившись на нее зверем, я задушил в себе вопль негодования и заставил себя выговорить ровным и ничего не выражающим тоном:
— Ладно. Будем надеяться, ваше умение вас не подведет.
Мои слова Метаре не понравились.
— Не сомневайся, — пообещала она и резко отодвинулась, сосредоточив внимание на Симпкине: — Доктор, что там с результатами биосканирования?
— Почти все готово, мадам, — отрапортовал он. — Осталось дождаться показаний диагностики генетической метки и можно приступать.
— Дайте взгляну.
Быстро пробежав длинными узловатыми пальцами по клавиатуре, Симпкин вывел на голографический экран изображение нескольких диаграмм с неразборчивыми подписями и гордо продемонстрировал их своей хозяйке.
Приблизившись к голограмме, Метара со знанием дела внимательно изучила представленные материалы, после чего сильно нахмурилась и перевела озадаченный взгляд на меня. Она прищелкнула пальцами, выдернув Аргуса из задумчивого созерцания, и поманила его к себе. Тот подчинился, будто и правда был на невидимом поводке.
— Несколько отличается от того, что я ожидала, — проговорила она ему, указывая на чуть подрагивающее в воздухе схематичное изображение моей нервной системы. Некоторые из ее участков были подсвечены красным, другие же демонстрировали градацию спектра от ярко-голубого до темного синего цвета.
— И что в этом удивительного? — осведомился он, изучив те же данные и равнодушно отвернувшись. — Учитывая, что мы вообще не надеялись найти его в живых. Стоит ли переживать?
Чувствуя, как все внутри одновременно сжимается от неизвестности, смешанной с неимоверным любопытством, я поинтересовался:
— Может и меня просветите?
Но вопрос был проигнорирован.
— Гугса утверждал... — забормотала Метара. Данное открытие ее озадачило и заставило чувствовать себя крайне неприятно. Во всяком случае, я на это надеялся.
— Гугса лгал! — оборвал ее Аргус, похоже, забыв свое место. — Почему вас это все еще удивляет? Давно не новость, что он действовал, согласно собственного плана. И, вероятней всего, действовал не один.
Резко подняв на него взгляд, будто два прожектора, Метара процедила одно слово:
— Сивер?
— Будь у меня второй шанс, пригвоздил бы его к стене снова! — прорычал Ди, крепко стиснув кулаки.
Чувствуя слабые проблески надежды, я не удержался и позволил себе усмехнуться:
— Неужто сепарация отменяется?
Уставившись на меня так, словно впервые увидела, Метара заявила:
— Рано радуешься. Я все равно найду способ. Все равно! — И тут же отвернулась: — Доктор! Можно ли с этим что-нибудь сделать?
— Т-трудно сказать, мадам, — откликнулся Симпкин. — Я разбираюсь в генетике, но плохо знаком со всеми особенностями лейров. Доктор Гугса был в этом смысле человеком уникальным и другого такого не сыскать. Неудивительно, что он один сумел создать существо, подобное которому никогда в природе не встречалось!
Слышать о себе вещи, вроде этой, оказалось, мягко говоря, неприятно. В особенности, когда знаешь, как на самом деле к тебе относятся. Хуже, чем к неодушевленному предмету.
— Я поняла вашу мысль, доктор, однако спрашиваю не об этом, — продолжала гнуть сове Метара. — Я хочу знать, есть ли возможность как-то исправить то, что мы сейчас имеем?
Симпкин только головой покачал:
— Пока не все анализы готовы, судить об этом я не возьмусь.
Метара только взглянула на Ди и тот сразу все понял. Протянув руку к хилому ученому, он схватил его за горло и приподнял над полом на уровень собственных глаз.
— А если как следует над этим поразмыслить, доктор?
— Н-ну... — с трудом проглатывая воздух, прохрипел Симпкин, — с этой... точки зрения п-полагаю, мы... могли бы подвергнуть его... своеобразному варианту процедуры... п-пробуждения?..
