| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Несколько суток, проведённых в палате главного госпиталя, укрепили и матриархов и Лиару в понимании того, что Майкрофт стал родным для них разумным. И лучше всего это доказывала Арлин, которая, несмотря на предельно юный возраст, стала стремительно развиваться, повергая многоопытных медиков-азари в глубокие раздумья.
Лиара была счастлива. У неё ни разу не пропало молоко, она не чувствовала себя утомлённой, уставшей, Майкрофт побуждал, не заставлял, а именно побуждал её правильно и вовремя питаться, съедать все порции без остатка. Аэла была настолько восхищена отцовскими талантами Майка, что заявила Лиаре, искренне надеясь, что уснувший счастливый отец её не услышит, что выйдет замуж и родит ребёнка только от того разумного, который хоть немного, а желательно — полностью или почти полностью сравняется с Майком в отцовских талантах. И не только отцовских.
Лиара не стала скрывать от соплеменниц и соотечественниц рождение дочери, строго отдозировав информацию, которая попала в Экстранет. Конечно, был обычный в таких случаях вал поздравлений, но подарки Лиара принимала только посоветовавшись с родителями и Майкрофтом — их было очень много. Декада — и счастливые родители с малюткой покинули стены Главного Тессийского Госпиталя, вернувшись в свою семейную квартиру. Конечно, Лиара знала, что Майкрофт приготовил там всё для ребёнка, но увидев результаты приготовлений, была приятно изумлена и впечатлена. Арлин тоже была довольна — в её распоряжении была целая комната, которую по традиции назвали "детской".
Майкрофт вышел на работу, но всё время, когда он был свободен, он неизменно посвящал пребыванию рядом с Арлин и Лиарой. Младшая Т'Сони почти забыла, что такое таскать сумки из центров распределения продовольствия и промтоваров, заменивших довоенные магазины, а Майкрофт ещё и умудрялся прогнозировать потребности и нужды семьи на несколько декад вперёд и Лиара не могла упомнить случая, когда у них в семейной квартире не оказалось чего-то вот сейчас нужного. Арлин блаженствовала на руках Майкрофта и Лиара нисколько не ревновала супруга к дочери, ведь когда он был на работе, Арлин по-прежнему не желала покидать руки мамы и была с ней почти всегда неразлучна. Аэла, когда позволяла служба и обязанности, была счастлива помочь своей подруге и напарнице, шутливо отмечая, что ей необходима практика по обращению с младенцами азари, ведь она сама хочет очень скоро стать замужней дамой и главное — мамой не менее очаровательной малютки, а может быть — даже нескольких.
Все четыре помощницы Лиары одними из первых соплеменниц увидели и смогли пообщаться с Арлин. Сама Лиара постаралась исподволь вернуться на пост Советника Азари не только формально, но и фактически, так что теперь в тиши детской она часто работала над текстами документов на инструментроне, привычно тасуя стопки ридеров. С помощницами она договорилась, что будет их дублировать, а впоследствии они и сами смогут работать полностью самостоятельно — тогда, когда Лиаре придёт черёд уступить пост Советницы по Азарийскому Пространству своим преемницам.
В разговорах с Клёной — единственной, кому Лиара больше всех доверяла из всей четвёрки, младшая Т'Сони отметила в этой связи, что принять от неё — Советницы пост помощницы смогут и до окончания войны. Знавшая многое о Лиаре и об Отряде, Клёна грустно кивала и только вполголоса, а когда и шёпотом уверяла Лиару, что она, их наставница и руководитель, проработает на посту Советника ещё очень долго. Именно от Клёны через Арию поступили к Лиаре и поздравления от Отряда — несколько ридеров, забитых до отказа текстами сообщений, написанных практически всеми отрядовцами. Читая эти строки, Лиара всё больше убеждалась, что Отряд, все его члены помнят о ней только хорошее. А плохое — для них несущественно. Особенно сейчас, когда идёт столь страшная война с умелым и изворотливым врагом. В какой-то момент Лиаре показалось, что её, младшую Т'Сони тоже считают членом Отряда, хотя тут же вспомнилось поспешное оставление борта фрегата тогда, когда особо сильное недовольство её уровнем взаимоотношений с Джоном выразила Светлана. Сейчас Лиара очень хорошо понимала Стрельцову — сама бы сделала всё, что угодно, чтобы только защитить свой союз с Майкрофтом от малейшей даже гипотетически возможной угрозы распада. Пошла бы на любые крайности, но защитила.
Лиара боялась переоценить свою роль и значение для Отряда, боялась поверить в несбыточное, в мечту, в мираж, поэтому была очень осторожна и даже скупа в оценках своего положения в Отряде. Да, она в какой-то мере, случается, помогает Отряду, по-разному помогает — и как Советник, и как информационный брокер, и как учёный-исследователь. Тем не менее, Отряд действует автономно и она может числить себя разве что в роли агента, нет, нет — не резидента, только агента Отряда. Она не сомневается в том, что именно влияние Отряда и в особенности — влияние Джона Шепарда и помогли ей выносить и родить столь уникальную дочку-первенца. И надеется на то, что она и в дальнейшем сможет помочь Отряду всем, чем только сможет.
Миранда Лоусон. Офицер Цербера. Мне не верит Призрак, но он оставил меня в живых
Миранда поздним вечером вернулась в свою комнатку-каюту. Станция "Кронос", на которой она теперь снова обитала, переместилась в малоизвестный сектор в пространстве Терминуса Привычными движениями на полном автомате Лоусон расстегнула застёжки и сняла бело-чёрный официальный "церберовский" комбинезон, сняла с пояса самоспасатель, разрядила и снова снарядила пистолеты. Прошло достаточно времени, потраченного старшей Лоусон на то, чтобы снова получить право на это бело-чёрное одеяние старшего офицера "Цербера". Она снова командует, снова руководит, снова вхожа к Призраку. Не так часто, как раньше, конечно, но вхожа. И теперь она намного больше работает, намного интенсивнее. Командировки, выезды, вылеты. Обычная жизнь офицера "Цербера". Каждый разумный понимает то, что такое "Цербер" по-своему и Миранда здесь не исключение.
Совсем недавно она носила не чёрно-белый старшеофицерский, а коричнево-белый офицерский комбинезон. И работала ещё больше на не самых важных и сложных направлениях. В том числе на других, менее значительных по размерам и по важности станциях, в подземных и наземных замаскированных под вполне гражданские и потому безобидные бункерах и базах. Она часто видела восходы и закаты звёзд над множеством планет, видела эти восходы и закаты с бортов кораблей, из окон космопортов, из иллюминаторов станций и челноков. Видела и понимала, что сейчас — время хрупкого равновесия. Жнецы, которым подчиняется "Цербер", пожалуй что впервые оказались перед неприятной перспективой поражения. Перспектива длительной, многосотлетней войны Жнецов не пугает — они к такому варианту развития событий готовы. Одна протеанская война чего стоит. Сотни лет сопротивления.
Сейчас ей, Миранде Лоусон, тоже предстояло сделать один из выборов. Она недавно снова встречалась с Призраком, снова убедилась в том, что он — вполне полноценный хаск, в котором от человека осталась только внешняя оболочка. Да, она видела его компьютеризированные глаза, видела в очередной раз, видела и ужасалась. Знала, что Харпер ощущает, чувствует этот её ужас, который ему приятен и даже, в какой-то мере, выгоден. Ужас рождает подчинение — известная для людей и не только для людей максима. А Харперу подчинялись многие, потому что он сам подчинялся тем, перед кем эти многие были дорожной пылью. При всём их могуществе и значении, которое эти многие имели среди подобных себе разумных. Для Харпера и этих многих теперь существовало только две перспективы — либо полное подчинение, либо полная окончательная гибель. Небытие. Жнецы воевали умело, перетягивая на свою сторону лидеров с помощью своих индоктринационных технологий. Что и говорить, против них у разумных органиков нынешней Галактики до сих пор не сыскалось эффективного противоядия. Были, конечно, попытки, но они так и остались попытками — и "Цербер" и равные ему по статусу и мощи организации в других материнских расовых мирах строго отслеживали эти потуги и нейтрализовывали и их и их проводников, едва эти потуги превышали определённый, ясно, что безопасный для "Цербера" и для Жнецов уровень.
Важно не то, как выглядит разумное существо. Важно то, что оно несёт в себе и с собой. Своему окружению в том числе — дальнему и ближнему. Харпер нёс в себе идею. Идею подчинения вышестоящей силе даже если эта вышестоящая сила несёт всему нижестоящему только одно — гарантированную гибель, гарантированное небытие. Странно было видеть Миранде вблизи — а кто ещё из церберовцев — очень немногие — удостаивались возможности видеть отшельника, затворника Харпера-Призрака так близко — компьютеризированные глаза этого воротилы поистине преступной организации. Может быть даже в большей степени преступной, чем это вообще могли представить себе составители уголовных кодексов большинства рас пространства исследованной к этому моменту части Галактики. Харпер спокойно относился к тому, как разглядывает его Миранда. Он — хаск. А она кто тогда? Полухаск, как минимум. И, наверное, только поэтому он не приказал её умертвить. Они близки — она и Харпер. Близки и неодинаковы.
Компьютеризированные глаза. Миранда, прошедшая с детства драконовские циклы тренировок и обучений, с содроганием думала о том, что бы чувствовала она сама, имея возможность вот так глядеть на мир только с помощью пусть и очень совершенных, но всё же металлопластиковых, набитых самой современной микроэлектроникой "телекамер". Да, они многое давали своему владельцу, очень многое, что не могли дать своему обладателю обычные человеческие глаза. Но главное — они давали Харперу нечеловеческий взгляд, нечеловеческое восприятие окружающего мира, способствовали нечеловеческому пониманию его содержания и взаимосвязей, определяющих само бытие этого мира.
Эти компьютеризированные глаза чётко отделяли Харпера от всех разумных. Они приближали его к Жнецам — полумашинам гораздо ближе, чем это допускали бы интересы сохранения человечности, человеческой сути. Харпер перестал быть человеком очень давно, но одномоментного перерождения с ним не произошло. Наверное, Жнецам нужен был проводник их интересов на ранних этапах, когда осуществлялась подготовка к вторжению. Наверное. И потому Харпер не решился остаться слепым, согласился на то, чтобы видеть окружающий мир хотя бы вот так, с помощью этих суперсовременных телекамер, видеокамер — Миранда даже не всегда была способна определить, к чему же по любой классификации технических средств ближе находятся эти устройства, с помощью которых Харпер видел окружающий его реальный мир. Ощущения, вне всяких сомнений, у Харпера другие. Очень даже другие, нечеловеческие. Миллионы слепых людей-землян желают хотя бы вот так увидеть мир, окружающий их реальный мир, но лишь десятки могут позволить себе вот такие вот устройства, единицы соглашаются внедрить их на место пусть незрячих, слепых, но всё же своих собственных естественных человеческих глаз. И уж совсем мало тех, кто полностью и безопасно освоился с новым восприятием окружающего мира.
Харпер — не человек, он перестал быть человеком, сохранив только внешнюю оболочку человеческого тела. Сейчас он — почти полностью хаск. Даже она, Миранда Лоусон не знала, насколько Харпер приблизился к стопроцентной отметке хаскизации. Даже она. А другие сотрудники "Цербера" вообще не были посвящены в такие детали бытия своего верховного руководителя. И эта посвящённость была опасной.
Была опасной. А, собственно, какой ещё выбор? Если что-то она сделает не так — Харпер убьёт её. Либо лично, в чём Миранда искренне сомневалась — не будет он марать об неё свои руки, либо — отдаст приказ и её тихо утилизируют другие церберовцы. Способов — тысячи, миллионы. Человечество до сих пор не знает полностью своей собственной сути, не умеет и не желает задумываться над казалось бы очевидными вещами. "Если враг не сдаётся — его уничтожают" — сказали один за другим несколько десятков мудрецов за весь период зафиксированной хоть как-то человеческой истории. И что? Кто-нибудь массово задумался над этим? Нет, начинают выдумывать всякие там лагеря военнопленных, лагеря-накопители, начинают верить в то, что этот показной гуманизм способен отвратить угрозу следующего боестолкновения, следующей войны. А на самом деле?
На самом деле особого выбора нет. Их всегда — только два. Либо — мирная жизнь, либо гибель и смерть. Не поумневшее человечество пыталось доказать, что есть и третий выбор — просто существование. Не мир и не война в одно и то же время. Так, серединка на половинку. На самом деле нет такого выбора, нет третьего выбора, ибо он для своей реализации требует высокого уровня готовности, которого у человечества нет и никогда не было.
Так что Харпер просто следует Закону Полигона. Он просто использует Миранду Лоусон, потому что и она тоже — не человек в полном смысле этого слова, этого термина, этого понятия. Она не рождена от женщины. Она искусственно выращена, над её генетическим кодом потрудились огромные коллективы учёных, большинство из участников которых до сих пор не знают, над чем, собственно, они работали. А те, кто хотя бы приблизились к пониманию, были, вне всяких сомнений, уничтожены. Проще говоря — убиты. Харперу было выгодно не поверить Миранде — он ей и не поверил. Мозголомы и мозговеды — стандартный ход, вполне предсказуемый даже для уровня Миранды, а для Харпера он не просто предсказуем — он необходим. Харпер всего лишь пытается выжить, поскольку... поскольку он ещё не решился окончательно стать хаском. Он обязательно станет им, станет, поскольку у него нет другого выхода. И, так или иначе, он погибнет. Потому что став хаском, он перестанет быть Джеком Харпером, перестанет быть даже Призраком. Он станет просто синтетоподобным механизмом, для которого даже порядковый номер — слишком большая роскошь. Кто же присваивает порядковый номер кристаллику сахара? Никто в здравом уме делать это не будет без огромной на то необходимости. Вот и Жнецы, которым тоже надо просто выжить, не будут этого делать. Харперу, идущему в ад, нужны попутчики и он может быть даже инстинктивно числит Миранду Лоусон среди таких попутчиков. Попутчику можно не верить, попутчику можно не доверять, с ним можно не общаться. Главное — он будет рядом. А там — как повернётся, как повезёт.
Да, она сегодня прекрасно поработала. Любой обычный человек после такой интенсивной работы лежал бы пластом и хорошо, если на кровати. Многие люди вполне способны в таком обессиленном состоянии и до кровати не добраться, не будучи, впрочем, пьяными. Для Миранды эта усталость была не критична и потому, переодевшись, она направилась в спортивный зал на обычную ежедневную тренировку. Да, возможно, да не только возможно, но и вполне реально она — не полностью человек. Она, скорее всего, не человек, ибо большинство людей погибли бы, умерли бы, если бы им предложили бы пройти то, через что годами с раннего детства проходила Миранда. Вертясь юлой, Миранда наносила удары руками, ногами, туловищем, головой по многочисленным, двигавшимся в хаотичном порядке боксёрским мешкам и грушам. Так было надо. Нельзя было терять форму. Ошибались те люди, кто считал, что к мышцам не нужна голова, а к голове — мышцы. И голова и мышцы обязаны работать только в тандеме и при необходимости — полностью самостоятельно Природа подарила людям самое современное своё творение — человеческое тело, способное стать поистине неуязвимой боевой машиной. А эволюция подсунула людям свою подлянку — лень, проявления которой превращали тела людей в желеподобные оболочки.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
