Дневник леди Евы

— Отец, я узнал, как зовут того человека, о котором говорила мама. Его зовут Ричард Лонсдэйл, он обязательно будет участвовать в поединках. Позволь мне сразиться с ним. Я хочу получить с него долг.

— Одного желания мало, сын мой, — очень серьезно сказал Роджер, — Он очень опытен, и должен непременно выиграть, иначе потеряет все. Он будет сражаться, как в последний раз.

— У него не было таких учителей, — улыбнулся Джей, — И потом, я тоже ни разу не проигрывал турниры, а ведь я никогда не искал соперника послабее. Помнишь того датчанина?

Некоторое время Роджер смотрел на сына.

— Что ж, иди и сражайся. Помни все, чему мы тебя учили. Я буду молиться за твою победу.

— Мама? — Джей повернулся к Еве.

— Я понимаю, что отговаривать тебя бесполезно, поэтому я просто скажу: я верю в тебя, сынок. Постарайся вернуться живым.

Джей радостно улыбнулся.

— Я вернусь с победой, вот увидите! Он потеряет больше, чем рассчитывал, — бросил Джейсон уходя, и его глаза блеснули незнакомым Еве холодным огнем.

Наконец, прибыли граф Солсбери с супругой и почетный гость, принц Уэльский. Граф подал знак, и герольды протрубили начало турнира. На деревянной стене вывесили щиты участников. Стоя подле них, распорядитель турнира зачитал правила. После этого сразу начались поединки. Один за другим вызывались рыцари-зачинщики турнира на ристалище, соперники выезжали им навстречу, ударяя в вывешенный на стене щит копьем. Иногда победители сами выбирали себе соперника таким же способом — ударив в его щит. Джей не появлялся. Наконец, на ристалище вызвали сэра Ричарда Лонсдэйла. Он выбрал себе противника сам и победил, сломав первое же копье. Побежденный был богатым рыцарем, наверное, поэтому и был выбран. Затем Дик снова выбрал соперника, и снова богатого рыцаря, и опять выбил его из седла с первого же удара. Видно было, что победитель очень доволен, видимо, все шло по его плану. И тут он совершил ошибку. Он подозвал герольда, и вскоре было объявлено, что сэр Ричард Лонсдэйл бросает вызов любому, кто готов его принять. Надо сказать, что желающие не побежали толпой. Герольд все вызывал и вызывал соперника, но никто не появлялся. И только через полчаса в конце ристалища показался спокойно едущий всадник. Он выехал шагом, пересек ристалище. Подозвав герольда, что-то ему сказал, и, подъехав к стене со щитами, с силой ткнул копьем в щит Лонсдэйла. Тут же герольды объявили, что это будет поединок до смерти. Общий вздох удивления пронесся по рядам. Странный рыцарь подъехал к помосту, где сидели граф с графиней Солсбери и принц, изящно поприветствовав их.

— Назовите себя, сэр, — сказал граф.

— Меня зовут Джейсон из Торнстона, милорд.

— О! Я знаю Вашего отца. Он здесь?

— Да, милорд, он сидит вместе с моей матерью вон там.

— Приветствую Вас, сэр Роджер, мое восхищение, миледи. А Вы, юный рыцарь, почему решили биться с сэром Ричардом до смерти?

— Когда-то давно он совершил преступление. Прошу простить меня, Ваша светлость, я не могу рассказать о нем подробнее. Он должен за него ответить. Пусть Всевышний рассудит нас.

— А почему Вы не откликнулись на вызов раньше?

— Сэр Ричард сражался с двумя противниками, я не хотел, чтобы потом сказали, что он проиграл мне, потому что устал.

— Ах ты, щенок! — взревел с другого конца ристалища Ричард Лонсдэйл, — Да я мог бы победить еще десяток таких, как ты, без передышки!

— В самом деле, дитя мое, не поступаете ли Вы опрометчиво, сэр Ричард — опытный боец. Исповедовались ли Вы сегодня?

— Я готов, — коротко ответил Джейсон, — Пусть Провидение решит все за нас.

— Что ж, да будет так! — граф встал и хлопнул в ладоши, — Начинайте!

Перед тем, как разъехаться, противники встретились на середине ристалища.

— Что ты там болтал про преступление? — неприязненно спросил Лонсдэйл.

— Поезжайте на свое место, сэр рыцарь, и сразимся, — ответил юноша, — Или Вы можете убивать только детей? Помните — семнадцать лет назад, замок Лоувэлли, колода с водой?

Лица Дика не было видно, но по тому, как он замер, Джейсон понял, что стрела попала в цель.

— Так это ты? Ты все-таки жив! Ничего, я исправлю это.

— Да, Вам зря дали рыцарские шпоры. Вам ведь их обещали за мою смерть? А Вы не сделали свою работу хорошо! Но дело не во мне. Вы предали женщину, которая доверилась Вам. А предатели плохо кончают.

— Мальчишка! Ты пожалеешь о том, что принял мой вызов! Ты не уйдешь живым, клянусь!

— Не клянитесь, сэр рыцарь, Господь не будет на стороне детоубийцы! — сказал Джейсон и тронул поводья. Противники разъехались.

На противоположных концах ристалища им подали по копью. Герольд махнул флагом, и кони понеслись навстречу друг другу. Все быстрее, быстрее... Удар! Общий крик зрителей. Ева зажала себе рот ладонью. Джея отбросило назад, а его противник только покачнулся в седле. Конь Джейсона бежит все медленнее... вот всадник выпрямляется, трясет головой. Он жив. Ричард кажется невредимым. У него круглый шлем, лицевая часть выдается вперед, в ней крестообразная прорезь, он горячит коня, не сводя с противника взгляда через эту прорезь...

Они снова разъезжаются. Еще по копью. Снова взмах флага. Кони несутся вскачь. Теперь оба явно рассчитывают на прицельный удар. Ричард целится в центр щита противника, сильный удар в область сердца может быть смертельным, даже если копье не пронзит тело, а только пробьет щит. Джейсон целится в шлем. Зрители кричат. Многие из них на стороне Джейсона.

— Что он делает... — бормочет Роджер, — ударом в шлем удобнее выбивать противника из седла, а не убивать...

— А что будет, если он выбьет Дика из седла? — рассеянно поинтересовалась Ева.

— Тогда они продолжат бой пешими на мечах.

Это казалось невыгодным для Джейсона, он был гораздо миниатюрнее противника, его удары не так сильны, хотя на его стороне превосходство в скорости.

И снова молодого рыцаря прямо-таки отбросило назад. Ева знала, что под нагрудником у него кольчуга, на которой напротив сердца — массивная золотая бляха в форме солнца, она сама настояла на таком "украшении", поэтому проникающей раны она не боялась, но удар все-таки был очень силен. Но Джей снова выпрямился, хоть на этот раз с трудом. Зато его противник как-то поник в седле, но тоже выправился. Видимо, удар оглушил его. К тому же он уже держался не так уверенно. Этого упрямца не удалось выбить из седла ни с первого, ни со второго удара.

— Все, последнее копье, — сказал Роджер, — Потом, по правилам этого турнира, они будут биться на мечах.

Ричард оживился. Видимо, его вполне устраивал поединок на мечах, где он чувствовал свое преимущество. Снова противники разъехались в разные концы ристалища. В движениях Ричарда появилась какая-то ленца. Наверное, он уже видел продолжение схватки на своих условиях. В поединке на копьях многое решает скорость коня и вес рыцаря. Чем тяжелее противник, тем труднее выбить его из седла. Но вес может играть и против...

Когда соперники дождались сигнала, они прямо-таки сорвались с места, заставив коней бежать быстро, как только можно. Казалось, они летели над землей навстречу друг другу. Ричард снова целился в сердце, а Джейсон — в голову, но в последний момент он опустил копье, совсем чуть-чуть... Страшный удар! Сильнее, чем оба предыдущих! Казалось, что оба рыцаря разбились вдребезги, в такие мелкие щепки разлетелись их копья! На этот раз Джейсон чуть не вылетел из седла, неимоверным усилием сохранив равновесие, но позже повалился на шею коню. Его пробитый щит упал с руки. Все пришли в движение, кто-то побежал на ристалище. Ева не помнила, как оказалась внизу, под помостом, и понеслась на поле. Джей слабо шевелился. Оруженосцы и слуги снимали его с коня. Когда его положили на землю, она первая стащила с него шлем. Это считается плохой приметой, когда шлем снимает женщина, но ей было не до условностей. Лицо молодого рыцаря было очень бледно, на латах — огромная вмятина, как от удара кувалдой. Но признаков разрыва легкого или травмы сердца не было, и Ева приказала отнести его в палатку, положив на что-то твердое. Побежали за доской.

— А он, он? — Джей показывал в сторону соперника.

— Он мертв, — сказал невесть откуда появившийся Роджер. Ева подняла голову. Действительно, это было видно даже издали. Оруженосцы ловили лошадь, которая бежала трусцой, волоча за собой застрявшего ногой в стремени рыцаря. Там, где шлем переходил в нагрудник, из стыка торчал длинный заостренный кусок дерева. Копье проткнуло шею.

— У нашего сына всегда был очень точный удар копьем, — сказал Роджер.

Травма Джейсона оказалась серьезной, но не опасной. Треснула кость грудины и три ребра оказались сломаны, хорошо, что не проткнули легкие. В городе у сэра Роджера нашлись знакомые, и молодого рыцаря осторожно перенесли в их дом. Джей, несмотря на рану, был очень доволен. Он все же стал победителем.

У таких доспехов стык между шлемом и нагрудником — слабое место, — говорил он матери и отцу, полулежа в подушках, — Главное — попасть в него, а это очень трудно, я в первый раз не смог, зато во второй раз помог его шлем, он был круглый, и копье соскользнуло туда, куда надо. Он был слишком тяжелым, его вес усилил удар, и даже железо не выдержало. Просто повезло! Но клянусь, я бы и на мечах ему не уступил!

Ева молчала. Как скажут лет через пятьсот, победителей не судят. Роджер только покачал головой. Джею присудили награду за мужество и стойкость — массивный стеклянный кубок, оправленный в золото, а вручил его сам принц Уэльский, навестив больного. Леди Ева позабавилась, разглядев клеймо мастера на кубке. Это была буква "V", составленная из лавровых веточек — личный знак маэстро Винсенте. Самого мастера уже не было в Англии. Два года назад маэстро обнаружил, что у него есть дочь — прелестное двенадцатилетнее создание. Маэстро Винсенте привязался к ней так, как умел только он — моментально, крепко и всей душой, и загорелся идеей вернуться с дочерью в родную Венецию. Расставание было теплым и грустным, но убедить упрямого венецианца остаться не смог и сэр Роджер.

Только через три недели Ева разрешила тронуться в обратный путь. Раненого несли в крытых носилках, остальные, не торопясь, двигались верхом. Недалеко от Блэкстона кавалькада разделилась. Половина ее, вместе с Джеем, отправилась в Торнстон, а Ева и Роджер с остальными — в Блэкстон. Ева чувствовала себя удивительно хорошо. Джей явно выздоравливал, они возвращались домой. Но из-за поворота, за которым должен был открыться Блэкстон, вдруг показалось странное существо. Это была служанка, но как-то небрежно одетая. В руках она держала палку с надетым на нее черным полотнищем. Не обращая внимания на всадников, она принялась устанавливать эту палку на обочине.

— Эй! — окликнул ее Эймос, — Что ты делаешь?

Женщина подняла на них замученные глаза. Вдруг в них промелькнул огонек радости.

— Миледи, милорд, слава Богу, Вы вернулись! В замке чума...

Позже Ева узнала о двух ремесленниках из деревни, которые отправились в Бристоль, надеясь там продать свои горшки подороже. Вернувшись, они рассказывали страшные истории о полчищах черных крыс, о людях, умиравших прямо на улицах... А через неделю они сами занемогли, и по привычке отправились в Блэкстон, надеясь на помощь леди. Она, конечно, была на турнире, но оба больных чувствовали себя настолько плохо, что остались в замке. Через два дня они умерли, но признаки болезни появились еще у нескольких человек... В окрестных деревнях давно болели. Дома заболевших начали сжигать вместе с хозяевами, даже если те были еще живы.

Ева отправила в Торнстон со слугой, у которого не было никаких признаков чумы, крошку Кэтрин и письмо. В письме она употребила самые сильные аргументы, на которые была способна, прося никого не приезжать в Блэкстон, и подробно расписала противоэпидемические меры, которые необходимо соблюдать, чтобы не заразиться. Она знала, что у Джея хватит ума, чтобы понять, как важно то, о чем она написала, а основательность Белинды позволит выполнить все, до последней буквы, и, хоть в этом не было нужды, просила позаботиться о Кэти, на тот случай, если все обернется плохо для нее и Роджера.

Забот в Блэкстоне резко прибавилось. Ева осмотрела подвалы и велела без жалости, тщательно уничтожать любых грызунов, которые попадутся на глаза. Сторожам в погребах были выделены помощники. Женщин она заставила мыть с уксусом все помещения замка каждый день. Они сначала пробовали бунтовать, но смирились и стали слушаться, когда люди стали умирать каждый день, и смерть их была ужасной. Трупы леди велела выносить за ворота и сжигать. Костер горел постоянно. В нем сжигали вещи умерших и трупики крыс. Теперь везде пахло паленым, и днем, и ночью, и от этого запаха невозможно было укрыться. Всем в замке предписывалось протирать открытые места на теле уксусом как можно чаще. Сама Ева экспериментировала с разными грибками — плесенью, налетом на соленьях и тому подобными вещами, пытаясь выделить антибиотики. Когда один больной все же выздоровел, жители замка радовались, как дети. Но чаще всего пациенты все-таки умирали. Людей становилось все меньше. Многие деревни вокруг совсем обезлюдели, в замок больше никто не приходил. Отец Квентин остался единственным священником во всей округе, и появлялся в замке редко, только для того, чтобы причастить и исповедовать вновь заболевших.

Роджер сбивался с ног. Стража менялась теперь раз в сутки, а не как раньше — четырежды. Людей не хватало. Рыцарь обходил караулы, тормоша уснувших на посту воинов, проверяя стены, ворота и двери лично, пока не падал совсем от усталости. В одну из ночей, когда он спал, обессиленный, прямо в большом зале, за столом, замок подвергся нападению мародеров. Главарь банды гордо именовал себя Черным Джеком. Ирония судьбы: то, что не смогла сделать хорошо вооруженная армия, сделала кучка отчаянных головорезов. Двое поднялись на внешнюю стену по веревке с крюком, и измотанные стражники их не заметили, за что и поплатились жизнью. Они не стали опускать мост, а просто открыли запасную калитку. Вторую стену они преодолели так же, и после этого опустили оба моста. Замок стал беззащитным. Всех, кто пытался оказать сопротивление, убили на месте. К счастью для себя, Роджер спал так крепко, что проснулся только тогда, когда его сбросили на пол. Потом его сразу оглушили ударом ножен и связали. Одет он был очень просто, максимально удобно, и хозяина замка они в нем не увидели.

Слуг согнали во двор. Они сжались в углу, возле конюшни в испуганную кучку. Ева встала рядом с ними, чуть впереди. Сюда же разбойники притащили и Роджера со скрученными сзади руками. Увидев жену, он сжал зубы и низко опустил голову. Его бросили на землю. Она очень хотела как-то подбодрить его, но пока никак не могла придумать, как это сделать. Слава Богу, он, кажется, был цел. Черный Джек вышел вперед вальяжной развинченной походкой, которая, очевидно, казалась ему хозяйской.

— Ну и как называется мой новый замок? Вы что, язык проглотили?! — неожиданно рявкнул он, слуги вздрогнули.