— Такие больше нигде, а я — ты, наверное, даже и не слышал о такой стране.
— И все-таки?
— Иннария, я иннарийка.
— Нет, не слышал, — покачал головой.
— Ты не разговорчив, не доверяешь, или просто замкнут?
— У тебя милая улыбка, Иссиль.
— И только? — она опять улыбнулась.
— Еще мне понравились ножки, но больше, увы, мне не удалось рассмотреть.
— Ну, — она красиво сложила губки дудочкой, — обычно мне еще говорят про глаза, про них ничего не скажешь?
— Оставлю на потом, если ты не против, — и, повернувшись, прикоснулся к ее губам своими. Сладко, вкусно, томно, так, что затрепетали ноздри, ощутив ее аромат, нежно, будто ловя ртом два парящих лепестка розы, трепетно, словно боясь нарушить чудо соткавшейся иллюзии. Оторваться от нее стоило огромных усилий.
— Иди спать, — почти прошептал, — у тебя еще стража.
— Ммм, я думала с тобой посидеть, но если ты прогоняешь, — она деланно выгнулась, потягиваясь, а потом хлопнула меня по плечу, — ладно, сиди, страж, — и пошла вниз.
Фух, вот, чертовка, чуть башню мне не сорвало из-за нее. Нет, надо будет после всего этого заняться собой, раньше бы такого не произошло, холодный и четкий ум всегда были панацеей, теперь же то жрать, то спать, то бабы выводят из себя, хреново все это, ой как хреново. Снаружи не было ни звука, кладбище было старым, мертвым, и абсолютно беззвучным. Не было насекомых, стрекочущих в траве, не было ветра, колышущего зеленые стебли, звуки будто умерли вокруг этой башни, утонув в мрачном безмолвии надгробий и постепенно рассыпающихся прахом старых склепов. Тишина, стоящая вокруг, казалась ненормальной, но, тем не менее, была только на руку, можно было не особо напрягаться и расслабиться, гости были бы слышны задолго до подхода к башне. Мысли текли вяло, неохотно, мне все больше хотелось лечь и отключиться, я прямо чувствовал, как организму это нужно, ему требовалось это забытье, без работы мозга, без участия разума, просто черное безмолвие. Время пролетело незаметно, и когда пришедшая на свою смену Иссиль собралась уже растормошить меня, я резко поднялся и, почти касаясь губами ее уха, прошептал:
— Зови, если что, — и, отстранившись, ушел вниз.
Эх, такое время, и она там одна, и я как бы свободен, но — есть более важное дело. Светильники горели один через трое, давая возможность лишь пройти от одного светового пятна к другому, оставляя между собой сплошную темень. Я шел не спеша, приводя мысли в порядок и изгоняя из них эту кошку, плотно засевшую в моих мозгах, даже затряс головой, в надежде, что вылетит через какое-то ухо, но куда там. Вот чертовка. Так и добрался в борьбе с ней до своего матраса, одинокая лампадка сиротливо горела в самом уголке, при входе, а дальше, будь я обычным человеком, я бы не добрался, не наступив на чью-нибудь голову, руку или ногу. Вот кретины, места же полно, нет — разлеглись на самом проходе, идиотизм. Устроившись на своем матрасе, прислушался — спят, дыхание у всех ровное, размеренное, замедленное, только Крисс, кажется, притворяется, ладно, его проблемы. Главное, меня не видно, и, надеюсь, Иссиль не решится прийти ко мне при всех, но рядом находилось то, что будоражило меня не меньше ее губ, сдерживаться было ужасно сложно, да и не нужно. Еще раз вздохнул, и приложил руку.
— Кто ты? — густой, низкий, рокочущий голос.
— Я аррак, куратор.
— Ты не обучался здесь, — та же интонация, тот же рокот.
— Мое обучение у другого атрасса было прервано.
— И чего ты ищешь здесь?
— Помощь, мне необходимо знать, чему можешь научить меня ты, и где еще я могу найти другие атрассы?
— Доступ закрыт.
— Как закрыт? Почему? Мой комплекс был атакован и, скорее всего, уничтожен, мне пришлось бежать, не завершив обучение, мне нужна твоя помощь!
— Доступ закрыт.
— Куратор! Мне просто необходимо это, понимаешь?! — я стал выходить из себя.
— Доступ закрыт.
— Ну, так дай мне его, жестянка! — я чуть ли сорвался на крик.
— Доступ закрыт.
— Да что б тебя! — думал, взорвусь, а потом в мозгу вдруг щелкнуло, я опомнился. Не так, все не так. Что со мной, почему сорвался? Отрешенность дала трещину, ее не должно быть, это не правильно, где самоконтроль? И тут же чувства словно сковала волна холода, прокатившаяся по всему тела — и трещина стала затягиваться, сковывая эмоции, охлаждая разум, уничтожая порывы, я сел, выпрямившись, опустил веки. Вот теперь поговорим:
— Куратор, доступ, — это был приказ.
— Доступ закрыт.
— Куратор, доступ, — жестко, хладнокровно.
— Доступ закрыт.
— Куратор, доступ, — голос подавлял, не подчиниться невозможно.
— Доступ закрыт.
— Куратор, доступ, — я выше, ты не смеешь мне отказывать.
— Доступ закрыт.
— Куратор, доступ, — грудь обожгло холодом, веки изнутри вспыхнули голубым.
— До... доступ получен, нассари.
Я открыл глаза, вокруг полыхнуло, распространяя голубое свечение, прогоняя мрак, заливая пространство вокруг ровным светом. А внутри было ледяное спокойствие и непоколебимость скального утеса, все будет так, как я сказал, и никак иначе. Холод, источаемый телом, сковывал любое неповиновение, сметал любое противостояние, он подавлял, неся мою волю.
— Нассари — значение.
— Звание закончившего второй уровень обучения.
— Конкретнее.
— Обретение своего источника и контроля над ним.
— Все?
— Да.
— Проведи анализ моего тела.
— Сделано.
— Озвучь.
— Изменения в норме, целостность структуры в норме, обнаружена неизвестная форма, не враждебна, рекомендуется дальнейшее развитие.
— Чем вызван голод и глубокий сон?
— Процессом изменений, требуются определенные элементы и время.
— То есть, процесс стандартен?
— Да.
— На каком уровне изменения?
— Одна треть.
— Возможно ускорить процесс?
— Нет.
— Недавно я подвергся нападению тарсинха, его атаки не были эффективны, почему?
— Источник контролирует пространство вокруг, запрещая какие-либо воздействия.
— Насколько эффективно действие источника, как его определить, как контролировать, как усилить?
— Эффективность равна его мощности, определяется мощностью, контроль достигается путем обращения к источнику, усиливается обращением к источнику.
Блин, сложно, все-таки, задавать правильные вопросы.
— Как происходит обращение к источнику?
— Любое воздействие на источник является обращением к нему.
— Какие советы по дальнейшему развитию?
— Питание, сон, тренировка источника.
— Какие виды тренировок известны?
— Укрепление структуры, вывод структуры за контуры тела, переплетение связей структуры в точках атаки, в вашем случае еще возможно усиление связи с незнакомой формой.
— Твои возможности по отношению ко мне?
— Информация.
— Месторасположение прочих атрассов на планете.
— Неизвестно.
— Предпосылки к поиску?
— Неизвестно. Выросла вероятность обнаружения вашего отсутствия окружающими существами.
— Верни меня.
Негромкое сопение, легкие всхрапы, сумрак для моих глаз и кромешная тьма для других, а со стороны прохода ко мне на ощупь продвигалась женская фигура. Вот она пересекла незримую грань, и теперь я не только видел ее, но и ощущал, упс, чьей-то руке не повезло, а теперь и голове, ну она дает, но походка мягкая, молодец, девочка. Нашарив атрасс, она нашла и меня, и чуть не схватила за ногу, но я перехватил ее руку и, потянув, опрокинул на себя.
— Нашла?
Она вжалась в меня и уткнулась носом в шею.
— Нашла, спать хочу, и ты теплый, грей.
— Иди под бок.
Она проворно соскользнула с меня и прижалась спиной, позволив обнять себя, и затихнув.
— Разбудишь утром.
— Спи, кошка, — она мурлыкнула.
О, горе мне с этими женщинами, а конкретно с этой, потому как, если все это продолжится хоть сколь-нибудь долго, я пропал, она сведет меня с ума. С этой мыслью я и провалился в беспамятство, тело потребовало свое, и противиться этому для меня не имело смысла.
Глава 21
— Надо же, как сладко, ты только посмотри.
— Хорошо смотрятся, не правда ли?
— И ничего не хорошо, разлеглись тут, — оп, знакомый голосок, ты еще мне ванну набирала.
— Ты чего с утра злая такая, не выспалась?
— Выспалась, выспалась.
— Вот и не бурчи, идемте наверх, господин уже там, небось.
Когда я перестал ощущать и слышать хоть кого-либо в помещении, то приоткрыл глаза, в дальнем углу по-прежнему горела лампадка, а около меня, прижавшись спиной к груди и свернувшись калачиком, мерно посапывало очаровательное существо, такое хрупкое в своей безмятежности, такое прекрасное. Приподнявшись, слегка дунул в ухо — не отреагировала, спит, тогда приблизился и легонько куснул.
— Отстань, — острый локоток впечатался в грудь.
— Спишь как сурок.
— Как кто? — пробурчала сквозь дрему.
Я промолчал, тогда она перевернулась лицом ко мне и сонно переспросила:
— Кем ты меня обозвал?
— Забавным зверьком.
На меня уставились два озера, скованных поволокой сна, но от этого не мене прекрасных.
— Я похожа на зверька?
— Еще как, — улыбнулся, — подъем, нечего меня использовать как грелку.
— А тебе и не понравилось.
— Ну почему же, мне нравятся женщины.
— Женщины? А я, я тебе нравлюсь? — она томно потянулась, выгнувшись как кошка.
— Нравишься, но наполовину.
— Это как? — даже села.
— Я тебя видел только мягкую и пушистую, но какая ты в ярости или гневе — ни разу.
— А вдруг не понравлюсь?
— Все может быть.
Она вздохнула и поднялась, кинула взгляд на вход и, найдя рядом с ним свое оружие, пошла к нему. Пара минут, и передо мной вновь стоит воин с кучей стали по всему телу, а не забавный ласковый котенок, каким она была некоторое время назад. Улыбнувшись, она повернулась ко мне спиной и, завораживающе покачивая бедрами, стала подниматься по ступеням. Вздохнув, стал подниматься следом, не спеша, давая ей возможность оторваться, и поднялся наверх последним. Искар уже вовсю командовал, раздавая указания и следя за разгрузкой, увидев меня, он махнул рукой и поднял что-то с земли.
— Алистер, доброе утро.
— Утро доброе, Искар.
— Держи, — он протянул мне мой рюкзак, — сегодня, думаю, закончим, Ильса к вечеру тоже переберется.
Я кивнул:
— Хорошо.
— Как тут у вас, без происшествий?
— Да, все нормально, стены еще держаться?
— Не спрашивай, там все еще хуже, чем мы думали, слишком большие силы нам противостоят.
— Ладно, пойду таскать.
— Давай, я тоже сейчас присоединюсь.
До завтрака еще час, прислуга стряпала на свежем воздухе, а мы пока разминались, сбегая по ступеням и снося припасы. Особенность башни была еще в том, что лестница не была сплошной, она вела только на один этаж вниз, а следующая начиналась уже в другом конце этажа. Вот и приходилось мерять шагами не только лестницу, но и сами этажи, приличное, кстати, получалось расстояние. Подоспевший завтрак не был особо изысканным, приготовленный на скорую руку, тем не менее, он был горячим, и желудок с восторгом принял его в себя. Мало, конечно, но засыпать мне сейчас ну никак нельзя, еще и кошка эта нет-нет, да и прислонится, то бочком, то грудью, в общем, голодный и полный пошлых мыслей, я старался брать то, что побольше и потяжелее, лишь бы отвлечься от любых мыслей.
— Держишься? — Иссиль в очередной раз, пройдя мимо меня, вроде бы как случайно задела бедром.
— Ты восхитительна, ларрити, но я не игрушка для кошки, — покачал головой.
И пошел дальше, не оборачиваясь. В спину тут же уперся крепкий кулачек, шею обхватила крепкая ладошка, по задумке, я должен был вжаться в стену с занятыми руками ящиком, но, увы, силенки у девочки абсолютно несоразмерны с моими. У левого уха раздался сердитый голосок:
— Ты вообще бесчувственная скотина, да? Абсолютно?
— Я бы ответил, но не вижу тебя.
Меня отпустили и развернули к себе, ящик пришлось поставить на пол.
— Ну, я слушаю.
Какие глаза, просто глазища. Мы были почти одного роста, оба невысокие, и сейчас стояли вплотную друг к другу, сцепившись взглядами. Только если ее был сердит и грозен, то мой просто смеялся в ответ, она была очаровательна.
— Теперь я знаю.
— Что?
— Что ты нравишься мне вся, целиком и полностью, в гневе ты не менее прекрасна, — я отстранился, поднял ящик, развернулся и пошел дальше.
— Скотина, — раздалось сзади, но тихо, шепотом.
Нет уж, красавица, если я захочу женщину, то сгодится любая другая, но с тобой мне этого мало, для меня это будет просто кощунством. Уж лучше я подожду, и если дождусь, что ж — значит судьба, ну а если нет, тогда так тому и быть. Все просто, я давно перестал для себя все усложнять, просто смотрю, вижу, чувствую, и решаю. Доставив ношу вниз, поднялся за следующей, теперь Иссиль только косилась на меня, никак не проявляя свое расположение, и меня это полностью устраивало.
В какой-то момент привычные мешки и сумки закончились, подошли к концу и ящики, закончился малогабаритный груз, а на смену ему стали подвозить мебель: старую, новую, простую, богато украшенную, но главное — ее было много. Телеги выстроились вереницей перед воротами и запрудили проезд, разгрузка застопорилась, но мы все равно не справлялись, просто не успевали спускать ее раньше, чем выставляли новую. В итоге пространство перед башней больше походило на какую-то мебельную фабрику, нежели на кладбище.
— Искар, это то, что я думаю? — Иссиль остановилась передохнуть.
— Именно, всего будет около пятнадцати повозок, и поверь, это было нелегко.
— Думаешь, хватит?
— А есть выбор?
— Многое бесполезно.
— Я в курсе, — он скривился.
— Давно знаешь этого зануду?
— Какого?
— Его, — она ткнула в меня пальцем.
Я обернулся, Искар беспомощно развел руками за ее спиной и улыбнулся, лишь бы не сболтнул ничего лишнего. Через пять минут поднялся за очередной тумбой.
— Ларрити, почему бы тебе самой у него не спросить об этом? — брат Ильсы подошел к ближайшему шкафу, — Алистер, поможешь?
Я кивнул, подошел и подхватил с другой стороны. Вместе мы подняли его и достаточно споро понесли ко входу. В какой-то момент он наклонился и прошептал:
— Будь с ней осторожнее, все-таки, она не совсем нормальная.
— Но такая лапочка, — я улыбнулся.
— Она, вообще-то, идет за нами и все слышит.
— Я знаю.
Мы свернули за угол, аккуратно пронося шкаф в проем.
— Думаю, тут устроим следующую, ставим, ларрити, сюда.
— Сколько у нас еще времени?
— Дня три, может четыре, не больше, они давят все сильнее и сильнее.
— Как так получилось, что город только в последний момент узнал о враге?
— Да без понятия, наши опять чего-то намудрили и, как всегда, проморгали, только теперь все намного серьезнее, чем обычно.
— Обычно? И часто у вас такое, "обычно"?
— Ну, до города они никогда не добирались, довольствуясь деревнями и придорожными трактирами, и нам всегда хватало приграничных отрядов, а сейчас все по-другому и больше похоже на вторжение.
