Снегирь и Волк

Они прошлись ещё немного и присели на скамейку в конце аллеи.

— Полина, чего тебе не хватает? — напрямик спросил эмиссар.

Женщина тяжело вздохнула:

— Хочу быть рядом с сыном.

Гаруальд понятливо кивнул, потом поднялся со скамьи и немного прошёл вперёд, скользя ладонью по шероховатому стволу высокого дерева.

— Мои дети рядом со мной. Вот они, — он кивнул на дерево. — Здесь покоится прах моего пятилетнего сына, а здесь, — он кивнул на противоположную сторону, где шелестела тонкими ветками пакту-ава (лиственное дерево, распространённое на Гебе, — Прим. авт.) — моя дочь, ей был всего один день. Как видишь, иногда дети рядом, а от этого только больнее.

Полина окаменела, во все глаза глядя на оборотня. Она ничего не знала о жизни эмиссара, тем более о такой трагедии.

— Как?

— Умертвия. На поместье напал отряд мёртвых гоблинов, поднятых магом-отступником. Разорвать ребёнка для них ничего не стоило.

По коже побежали мурашки.

— А как вы выжили?

— Агнесс — чудом и благодаря крови своего альфы. А я в это время выслеживал того самого некроманта, даже не догадываясь, что происходит в собственном доме.

— Простите, что напомнила.

— Прошло много лет, Полина. Время сглаживает любую боль, — Гаруальд отвернулся. — Увы, детей Агнесс больше иметь не может. А я не хочу их от другой.

— Это страшно.

— Страшно, — согласился оборотень. — Моему сыну сейчас было бы сто пять лет, как Рейну.

— Рейнгольд стал вам вместо сына?

— Нет, Полина. Я очень хорошо отношусь к племяннику, но не люблю той любовью, которую ты имеешь в виду. Скорее, уважаю его как равного.

Волчица вспомнила, что рассказывала Айне Тиссен про детство и юность Виттура. А где в это время был дядя?

— Когда погибли его родители?..

Маггур понял, о чём она спрашивает, и усмехнулся:

— Эта трагедия нашего рода. Такими, как Райнхард Виттур, гордятся потомки. Ты хочешь знать, почему я не помог его сыну отстоять место альфы? Во-первых, я не вправе. Это закон: альфой становится сильнейший волк, а Рейн в то время был ещё слаб. Во-вторых, вызовы приняли беты. И проиграли. Увы! Такое бывает. Годы прозябания сильно изменили Рейна... Изменили в лучшую сторону. Догадываешься, о чём я? Уж ты-то не понаслышке знаешь про его крутой нрав.

Рейнгольд увидел жизнь со всех сторон, узнал цену обещаниям и клятвам. Понял, что знатное происхождение не всегда показатель качества волка, что среди гамм и омег попадаются оборотни с кристально чистыми душами, готовые жизнь отдать за стаю.

— Родик Гилмор? — догадалась Полина.

— И Родик в том числе. Я знаю, что первое впечатление от него не самое приятное, но Гилмору я доверил бы собственную жизнь. А Рейн убедился в его преданности сам, когда был бетой, а по сути бесправным омегой. Как ты понимаешь, прежнего альфу не устраивало наличие претендента под боком. А Рейн наотрез отказался покидать замок. Он выжил только благодаря Ансуру, а потом и Родику. Зато теперь эта такая сила, что многие боятся даже их имени. Рейнгольд стал достойным альфой, — волк тяжело вздохнул. — Такова жизнь, Полина. Она раз за разом ломает тебя. И ты или извлекаешь уроки, принимая её удары, и становишься сильнее, или ломаешься и падаешь на дно. Понимаешь?

— Да.

Старый волк улыбнулся:

— Я очень рад, что ты, наконец, поладила с Белыми волками. Не такие уж мы и замороженные, как про нас говорят.

Женщина не удержалась от тихого смеха. А Гаруальд вдруг заметил:

— Кстати, ты знаешь, что в замке выбрала комнату, в которой когда-то жил Рейн?..

Полина удивлённо вскинула голову:

— Неужели?

Гаруальд кивнул, посмеиваясь над озадаченной женщиной, и ушёл, оставив волчицу одну.

Она смотрела на два дерева и леденела от ужаса и страха. Пусть лучше её ребёнок будет в другом мире, пусть никогда не видеть его, но живой и здоровый.

А вскоре рядом присел Рейнгольд:

— Скучаешь?

— Нет. Думаю... о разном.

— Посиди со мной, — попросил Виттур, когда Полина собралась уходить.

И она осталась. Сидели молча. Спустя пару минут тёплые пальцы коснулись её руки.

— Замёрзла?

— Немного.

Полина сглотнула, когда почувствовала на плечах пиджак Рейнгольда, вдохнула уже знакомый запах.

— Природа Ханорума и Ласанги обманчива. Светит солнце, цветут цветы, и тебе кажется, что это лучшее место на земле. Но приходит ночь — и тепло исчезает. Наступает холод и мрак. Поэтому мне нравится север, — тихо сказал оборотень. — Он честнее. Он такой, какой есть, без прикрас.

Почему ей кажется, что волк говорит сейчас не о странах, а о людях? Почему рука лежит рядом с её ладонью, слегка касаясь при малейшем движении? Почему её сердце колотится как сумасшедшее?

— О чём вы говорили с дядей? — вдруг спросил Виттур.

— А разве вы... ты не посмотрел в моей голове?

— Я бы предпочёл, чтобы ты сама мне сказала.

— Об испытаниях в Совете.

— И?..

— Гаруальд считает, что я готова к ним.

— Я тоже так думаю, — кивнул альфа, но заметил, как на женском лице проскользнула страдальческая тень. — Что такое?

Полина призналась:

— С каждым днём я запутываюсь всё больше. Вы... вы все в замке научили меня многому. Я думала, мне будет легче, а становится только хуже.

— Ты меняешься, постепенно начинает меняться твоё сознание.

— Хорошо ли это?

— Это неизбежно, — поправил Белый. — Нельзя, живя среди волков, остаться человеком. И, Полина, так ли ужасно и страшно быть оборотнем?

— Но сегодня вы... ты повёл себя по-человечески, пощадив Элизу.

— Ей хватило твоей порки, — улыбнулся мужчина, умолчав истинную причину своего более чем великодушного поступка.

Виттур видел, как кутается женщина в пиджак, значит, его запах ей приятен. Это хорошо! До смерти хотелось обнять Полину, попробовать, наконец, на вкус её губы. Но оборотень прекрасно понимал, что осторожная волчица вряд ли оценит такой порыв, и он потеряет даже то крошечное доверие, которое успел заслужить. Надо терпеть и ждать!

Утром Рейнгольд, торопясь на встречу, дал задание подопечной.

— В Кахаянге мы остановимся у моих друзей. Нужно подготовить подарок, этим ты и займёшься.

— Что?

— Я и беты ждём кое-кого. А ты бери Сварна и Владия — и по магазинам. Не кривись! Владий много ворчит, но вкус у него есть. В вас со Сварном я пока не уверен.

Полина нахмурилась:

— Зачем тогда отправляете... отправляешь? — тут же поправилась, встретив недовольный взгляд.

— Сварн и так за тобой потянется. А ты... — Рейнгольд улыбнулся. — Мубонга — красивый город, который когда-то построили гномы, воспользуйся моментом и полюбуйся его красотами.

...Мубонга на половину погружалась в горы, остальная часть занимала пологий спуск и долину. Это был город, высеченный в скалах. Полина с открытым ртом рассматривала огромные колонны, перекрытия и арки. А потом увидела их — гномов. Они сильно отличались от образа, созданного земными сказками. Да, невысокие, но не карлики. Мужчины были чуть пониже волчицы, а рост женщин не превышал полтора метра. Коренастые, но не толстые гномы выделялись в толпе маленькой окладистой бородкой, а гномки мало чем отличались от обычных человеческих женщин, разве что все имели приятные округлые формы, худых и тощих среди них не было, что подтвердили Владий и Сварн, добавив:

— Долгое время гномки практически не покидали свои дома, сторонясь чужих. Но последние пару столетий даже их уклад затронули современные реалии.

Полина украдкой разглядывала проходившую мимо молодую парочку. Хорошенькая, румяная гномка приветливо улыбнулась оборотнице, блеснув белыми зубками. А Полина растерянно почесала макушку:

— А как же золото, металлы, самоцветы?

— Это да! — Владий хохотнул: — В недрах гор гномам нет равных. Они главные монополисты драгоценных камней и металлов. Здесь, кстати, есть хорошие ювелирные лавки. Зайдём?

Полина пожала плечами:

— Не знаю. Нас за подарком послали.

— Вот там и подарок можно посмотреть. Я так понимаю, мы едем к Горду, других друзей у Рейна нет.

— А кто этот Горд?

— Вернерой (намесник альфы — Прим. авт.) Рыжей стаи в Ханоруме, — Сварн уверенно шёл по городским улицам. — Горд Мейер и наш альфа — ровесники, вместе поступили в Элларийский Университет и учились там. С тех пор и дружат.

— А ещё Горд обожает холодное оружие, — добавил Арлаг.

— Собирает?

— Владеет он им тоже всем на зависть, — уточнил Владий, толкая дверь магазина. — И я знаю, что мы ему подарим.

Подарок выбирали долго. Полина готова была поколотить Рыжего, но вынуждена была признать, что вечно ноющий волк действительно обладает хорошим вкусом. И всё бы ничего, но он наотрез отказался отпустить её со Сварном от себя и таскал по оружейным и ювелирным магазинчикам битых два часа.

Полина заинтересованно разглядывала всякую мелочёвку: закладки для книг, ручки — пока Каминский с Арлагом перебирали клинки из заговорённой стали.

— Вам что-то показать? — послышался тихий голос рядом.

— Нет-нет, я просто смотрю, — тут же отстранилась от прилавка женщина и махнула в сторону оборотней, торгующихся с продавцом. — Я с ними.

Волчица посмотрела на пожилого гнома рядом. Он был немного ниже её ростом с седыми волосами и такой же бородой. А ещё пронзительный взгляд серо-синих глаз. Мужчина посмотрел в указанном направлении, понятливо улыбнулся:

— А-а-а...

— Подарок выбираем, — немного смущённо пробормотала оборотница.

— С подарком важно угодить. Но иногда всё так предсказуемо: женщинам дарят украшение, мужчинам — оружие.

Полина удивлённо моргнула: как он узнал? Но вслух заметила:

— Возможно, но если это хобби?

— Подарок должен затронуть что-то внутри одариваемого. Вот мне почему-то кажется, что подари вам кольцо или серьги — вас бы это не впечатлило, — предположил гном.

— Но понравилось бы, — улыбнулась волчица.

А мужчина неуловимым движением вытащил маленькую коробочку:

— А если так?

— Боже! — ахнула женщина, разглядывая золотую закладку для книг, украшенную крохотными синими камнями. — Это же незабудки!

— У нас этот цветок называют дилия, — улыбнулся гном и положил рядом небольшой томик, обтянутый тканью. Книга выглядела старой и немного потрёпанной, но Полина кое-что понимала и видела, что вещь уникальная. Осторожно коснулась переплёта:

— Я обожаю книги. Как вы догадались?

— Долго живу, — грустно улыбнулся гном. — Это "Сказки феи Падсарады" — один из восьми сохранившихся экземпляров.

Полина, словно зачарованная, листала чуть хрустящие странички, покрытые мелкой вязью.

— И сколько стоит такая красота?

Ей молча подсунули ценник. Оборотница закашлялась, смущённо посмотрела на продавца:

— Уверена: она этого стоит, но мне не по карману.

— Что ж...

Волчица жадно следила, как исчезают "Сказки" под прилавком, потом спросила:

— А есть у вас что-то такое же особенное, только для оборотня? Он мужественный, сильный... верный друг.

— Большинство оборотней мужественные и сильные, — немного растерянно заметил мужчина.

Полина вспоминала, что ей ещё известно про того самого Горда Мейера.

— Он умело владеет оружием и коллекционирует его. Это всё, что я знаю.

— Пойдёмте.

Гном провёл женщину в соседнюю комнату. Полки вдоль стен были завалены книгами, свитками и прочей всячиной. Такой же хаос творился и на большом столе в центре помещения. Владелец сдвинул в сторону коробочки, бумаги, лоскутки ткани и положил на стол свиток:

— Это должно понравиться вашему другу, — уверенно заявил старик. — Вещь единственная в своём роде. Она совершенно случайно досталась мне.

Полина склонилась над развёрнутым свитком. Спустя пару минут она вышла к спутникам с покупкой:

— Сварн, заплати!

Когда оборотень увидел цену, ошарашенно вытаращился на подругу:

— Сдурела?

Владий заглянул под ткань и присвистнул:

— Сварн, плати! Наш Снегирёныш попал в "десятку".

Пока ждали Каминского, Полина рассказала про знакомство со старым хозяином. Арлаг задумчиво потёр нос:

— Умеешь ты случайно знакомиться, ничего не скажешь! То с Верховной ведьмой, то с богатейшим гномом, владеющим чуть ли не половиной самых прибыльных рудников.

— Что? — пришёл черёд удивляться оборотнице.

— Тот старый гном — Гвир Либроссон из клана Гигмара. Он передал дело сыну, а сам занялся поиском и торговлей древностями. И хобби оказалось весьма прибыльным. Что возьмёшь с гнома? Золото буквально липнет к их рукам. Он редко покидает подсобку, предпочитая ковыряться в запасниках. С чего это его сегодня к тебе вынесло?

Вскоре их догнал Сварн. Они погуляли по городу, а потом Владий затащил их в бутик модной одежды.

— Пойдём, выберем тебе пару нарядов, а то будешь позорить нас.

— Скотина ты, Владий, — буркнула женщина и развернулась: — А наряды у меня есть. Я ещё в Меокхо купила.

— С твоим-то вкусом? — не унимался Рыжий. — Отступников только пугать!

— Чтоб ты онемел, паршивец! — не выдержала Полина.

А тот уже тащил её внутрь.

— Я померяю что-то одно, — предупредила оборотница Арлага.

— Угу, — тот отмахнулся, прохаживаясь мимо вешалок.

Женщина с надеждой посмотрела на Каминского, но Сварн уже вовсю щебетал с хорошенькой продавщицей.

Полина маялась в примерочной. Ощущения были смешанные: выглядеть хорошо хотелось, но пренебрежение этого противного Рыжего волка злило, хотелось надеть одно из тех платьев, которое она купила, и чтобы все языки проглотили. Особенно Владий!

— Надевай! — в примерочную просунулась рука с несколькими вешалками.

— Я сказала — одно!

— Мне зайти и помочь?

— А по морде получить?

— Ну, сиськи твои полапать я успею! — припугнул Владий.

— А я альфе пожалуюсь!

Арлаг заходить в примерочную передумал:

— Ябеда!

— Конечно, я же женщина!

Рыжий решил зайти с другой стороны:

— Снегирь, ты хочешь ошеломить всех? Чтобы все попадали!..

— Нет.

— Хм-м-м... Тогда отдай то зелёное.

Она сунула вешалку с изумрудным шёлком обратно. Владий продолжал:

— А произвести впечатление элегантной, стильной леди?

— Да.

— Меряй розовое платье, — сдался мужчина.

Домой вернулись поздно. И если Сварн лучился довольством, то Владий с Полиной не особо. Рейнгольд вскинул белёсую бровь:

— Что на этот раз?

— Пытался приодеть это недоразумение, по какой-то ошибке родившееся женщиной, — Арлаг устало свалился в кресло.

Полина разозлилась:

— Сам такой! — и наябедничала альфе: — Он меня пугалом обзывал.

Владий выгнул чёрную бровь:

— А кто ты? Любая нормальная женщина должна интересоваться своим внешним видом.

— В меру, Владий, в меру интересоваться, а не посвятить этому всё время.

— А...

Альфа не стал больше слушать и повернулся к Сварну:

— С этими двумя понятно. Что с подарком?

— Вот, что нам удалось отыскать, — Каминский протянул тубус. — Точнее Полинке удалось.

Рейнгольд оживился, разворачивая свиток:

— Рассказывай!