В одной из маленьких комнат, примыкающей к алтарной, расположились бывшие бандиты во главе с Грассфогом; так как они чувствовали себя не такими, как все остальные, то тоже старались ни с кем не общаться. А в алькове, предназначенном для личных бесед между Верховной Жрицей и верующими, собрались Пиро, Китраан, Рёаана и Ибронка.
Они вместе испытали внезапный страх, когда здание задрожало, зашевелилось, стало двигаться и, наконец, стало подниматься.
— Это сработало, — заметил Пиро.
— Я надеюсь, — сказал Китраан, — что им удастся его удержать. Мне очень не понравится, если этот храм внезапно упадет.
— Лично я, — сказала Рёаана, — уверена, что мне очень не понравится внезапная остановка, которая неизбежно бывает в конце внезапного падения.
— А я-, — сказала Ибронка.
— Да, вы? — сказал Китраан. — На что вы надеетесь?
— Надеюсь? О, я не надеюсь ни на что. Я думаю только о том, как я рада, что в этой комнате нет окна для того, чтобы глядеть наружу, так как я не думаю, что мне понравился бы вид из него.
— Неужели? — сказала Рёаана. — Ну, я не уверена. Да, я напугана, слегка, но думаю, что наслаждалась бы любым видом.
— Ага, вот видишь, — сказала Ибронка, — это и есть причина. То есть я бы испугалась, а если бы я испугалась, мне бы стало стыдно, а никому не хочется испытывать чувство стыда.
— Тогда, — сказал Китраан, — можно смело сказать, что вы боитесь испугаться.
— А чего еще можно бояться?— наивно спросила Дзур.
— Внезапного падения, — сказал Пиро, — и внезапной остановки, которая последует за ним.
— Вы шутите, — сказала Рёаана, — и в данный момент так приятно отвлечься от реальности. Ты согласна, моя дорогая Ибронка?
— О, можно сказать... — Голос Ибронки упал, как если бы она запнулась, наткнувшись на слово, а Пиро поклонился, принимая комплимент.
— Вы очень добры, — сказал он.
— Моя дорогая Ибронка, — сказала Рёаана. — В последнее время ты говоришь и действуешь очень странно. Ты не больна?
— Почему нет? — сказала леди Дзур, слегка покраснев. — Очень может быть. Возможно у меня легкий жар.
— Я недеюсь, что нет, — заметил Китраан. — Вряд ли нам удастся здесь вылечить вас, так как нормальное лечение в такой тесноте—
— Глупости, — сказала Рёаана. — Орб вернулся. Разве любой целитель не в силах справиться с легкой болезнью, если он будет использовать волшебство?
— Да, да, верно, — сказал Пиро. Вы правы, миледи, и, я надеюсь, нам нечего бояться болезней.
— Ба, — сказал Китраан. — Что мы все время говорим о страхе? Мы должны подумать о том, что мы должны сделать, чтобы выпутаться из этого положения. Сейчас время говорить не о страхе, а о том, что мы можем помочь совершить.
— Вы правы, мой друг. Нам повезло, мы имели честь стать частью великих событий — настолько великих, что, что бы не произошло с нами в будущем, я думаю, что это уже не так-то важно.
— Ах! — сказала Ибронка, поглядев на Пиро с выражением, которого он не понял, но из-за которого быстро отвел взгляд.
Это не ускользнуло от внимания Китраана, который сказал, — Мой дорогой Виконт, а вы сами в порядке? Кажется, что вы внезапно покраснели.
— Возможно, — наивно заметила Рёаана, — его поразила та же самая болезнь, что и Ибронку, и которую, как мы уже говорили, будет не так-то легко вылечить.
Ибронка взяла руку Рёааны и горячо прошептала ей в ухо, — Почему ты меня мучаешь? Послушай, так не поступают настоящие подруги.
Рёаана, в свою очередь, прошептала ей, — Именно так и поступают настоящие подруги. А как еще он узнает о твоих чувствах?
— Ох, лучше я умру!
Тем временем Пиро, который ничего не знал о том, что произошло между двумя девушками, сказал, — Давайте поговорим о чем-нибудь другом.
— Точно, давайте так и сделаем, — быстро сказала Ибронка.
— Очень хорошо, — сказал Китраан. — И о чем же нам поговорить?
— Давайте поговорим о будущем, — сказала Рёаана, возвращаясь в разговор.
— О, да, — сказал Китраан. — Действительно, давайте поговорим о будущем. Какая тема может быть лучше?
— На самом деле, — сказала Ибронка, — подумайте о том, что возможности ничем не ограничены. В будущем может случиться абсолютно все.
— Вы так думаете? — сказал Китраан. — Тогда вы, наверно, не думаете, что дорога, по которой уже идут наши ноги, предназначена специально для нас?
— Ни в малейшей степени, — сказала Ибронка, которая настолько пришла в себя, что тоже присоединилась к общему разговору. — Мы сами создаем наше будущее.
— Верно, — сказал Пиро. — Мы создаем наше будущее, как прошлое создало нас.
— Но, тем не менее, мы создали и наше прошлое, — сказала Рёаана.
Таким образом, переходя от видов страха к общефилософским вопросам, наши четыре юных друга проводили время, пока посвященный Верре храм Маролана летел над армией Каны. Пока они продолжали обсуждение (которое эффективно отвлекало их от страха), над их головами некоторые другие тоже обсуждали будущее, хотя, если нам будет позволено так выразиться, в менее абстрактом смысле.
— У нас есть, — сказал Маролан, — то, что можно назвать отсрочкой.
— Верно, — заметил Кааврен. — Но насколько? С четырьмя маленькими бочонками воды и двумя вина, пятьюдесятью ящиками печенья и еще какой-то съедобной мелочью, которая была в кладовой, я не думаю, что мы окончательно решили наши проблемы.
— Тогда насколько этого хватит, Капитан? — спросила Зарика.
— Два дня, а потом мы начнем голодать.
— Очень многое можно сделать за два дня, — заметила Зарика.
— Как врагам, так и нам, — вставил Фентор.
— Этот разговор начинает звучать слишком знакомо, — сказала Императрица.
— А можем ли мы двигаться? — спросил Кааврен. — То есть, Тазендра, можете ли вы заставить его перемещаться в каком-нибудь направлении?
— Медленно, — сказала Тазендра.
— Насколько медленно? То есть сколько времени нам потребуется, чтобы достичь Горы Дзур?
— Лет пять, хотя может быть и шесть.
— Да, это чересчур медленно, — предположила Императрица.
— Нам нужен план, — сказал Маролан.
— Ну, — заметила Телдра, которая всегда оказывалась рядом с Императрицей или Мароланом, когда им что-то требовалось, — могу ли говорить?
— Если вам есть что сказать, — сказала Императрица, — тогда, конечно, расскажите нам это.
— Я благодарю Ваше Величество и только хотела бы заметить, что, если нам нужен план, я бы напомнила, что среди нас есть Йенди.
— Точно! — воскликнул Кааврен. — Он здесь, в углу, разговаривает с Айричем. Пэл, мой друг! Не могли бы вы уделить мне две минуты вашего времени?
Пэл подошел со своей обычной грацией, поклонился и сказал, — Мой дорогой друг, у вас есть даже два часа.
— Хорошо. Вы понимаете наше положение?
— Если вы хотите сказать, что мы летаем над головами врагов, которых намного больше, чем нас, и у нас есть еда только на несколько дней, то, конечно, я понимаю наше положение. Но если есть что-то еще, что вы имеете в виду, я с удовольствием узнаю об этом.
— Нет, нет, — сказал Кааврен. — Ваша оценка, как всегда, абсолютно точна.
— И?
— И нам нужен план.
— А, — сказал Йенди. — Ну, так получилось, что у меня есть, по меньшей мере один.
— Уже?
— Я только что обсуждал его с Айричем и этой демонессой, которая так умело поднимает мертвых, а также с Восточником, чьи животные так забавны. Мы рассмотрели его с разных точек зрения и согласились, что это хороший план.
— И тогда? — спросила Императрица. — Давайте выслушаем этот знаменитый план.
— Я могу немедленно рассказать его Вашему Величеству, хотя я хотел бы предупредить Ваше Величество, что он не слишком остроумен.
— Как, не остроумен?
— Нет, наоборот, он довольно скучен.
— Я принимаю, что он не остроумен. Но если он решит все наши проблемы, он может быть настолько скучен, насколько вы хотите.
Пэл поклонился и объяснил свой план, а его результаты мы откроем читателю по ходу нашего рассказа.
Пятьдесят Седьмая Глава
Как выполняли план Пэла, и как открылись подробности разговора, о котором мы упоминали некоторое время назад
В некоторое время следующего дня Ибронка, с широко раскрытыми глазами, сказала своей подруге Рёаана, на чьем лице тоже было написано изумление, — Итак, это и есть Гора Дзур?
— Это удивительно!
— Это чудесно!
— Только подумай о том, что видели эти стены, подумай о веках, которые прошли мимо них.
— И наши ноги, Рёаана, идут по залам, через которые проходила Сетра Лавоуд — сама Сетра Лавоуд! И она ходит, до сих пор.
— О, это изумительно! — сказала Тиаса. — Как ты думаешь, мы встретимся с Чародейкой?
— Возможно.
— И что мы должны сказать, когда увидимся с ней?
— Возможно "Как поживаете?" подошло бы.
— Ты так думаешь?
— Это то, что пришло мне в голову.
— Мы можем спросить Леди Телдру; я думаю, что она тоже поднялась сюда.
— Сколько наших здесь?
— Я знаю об этом меньше всех в мире, дорогая Ибронка. Но ты на самом деле хочешь узнать сколько их, или ты хочешь узнать кто?
— О, что до этого—
— Ну, даю тебе слово, что не знаю, бродит ли здесь некий Тиаса, о котором ты возможно не спрашивала; но разреши мне сказать тебе, что ты отчаянно краснеешь каждый раз, когда я говорю о нем.
— О, какая ты жестокая, Рёаана.
— Меньше всех в мире. Я просто пытаюсь подтолкнуть тебя.
— Но почему?
— Потому что, моя любовь, я не его подруга и не могу подтолкнуть его.
— Это не причина. И вообще, зачем торопиться?
— Торопиться? Судьба свела нас вместе, и может точно так же легко оторвать друг от друга. Допустим завтра его пошлют по важному делу в Гуйкэн, где так много красивых девушек, или Соранах, где они так привлекательны? Что тогда?
— О, прекратим этот разговор; ты же видишь, как я взволнована.
— Это и есть моя цель.
— Пожалуйста.
— Ну ладно, хорошо.
На самом деле Пиро и Китраана телепортировали на Гору Дзур несколькими часами раньше, и, как друзьям Чародейки, им разрешили идти туда, куда они хотели; так что сейчас они сидели в библиотеке Сетры, медленно попивая бутылку вина "Путник", или вина "Путешественник", как его называли в то время, названного так потому, что оно могло, благодаря особому процессу брожения, переживать длинные путешествия не теряя во вкусе.
— Ну вот, мой дорогой друг, — сказал Китраан. — Мы вернулись обратно, и, кажется, кое-что увидели с тех пор, как уехали отсюда.
— Да, действительно, — согласился Пиро. — И кое-что сделали, тоже.
— Хотя, будьте уверены, надо сделать еще больше — особенно вам.
— Особенно мне? Почему вы сказали так? Разве есть что-то такое, что я должен сделать, а вы не должны?
— Па, вы прекрасно знаете, что я имею в виду.
— Не имею ни малейшего понятия, уверяю вас.
— Вы, может быть, думаете, что она будет ждать вечно? Что завтра она не повстречает какого-нибудь энергичного Дзурлорда, который вскружит ей голову, а послезавтра увезет?
— О ком вы говорите, мой друг?
— Мой дорогой Тиаса, вы неискренни. Если вы не знаете, о ком я говорю, почему в это самое мгновение ваше лицо стало таким красным?
— Давайте не будем говорить об этом.
— Напротив, давайте не будем говорить о чем-нибудь другом
— Замечательно, если вы настаиваете, давайте поговорим об этом.
— Хорошо. Но, вместо того, чтобы говорить со мной, вы должны поговорить с ней.
— И что я должен сказать ей?
— Сказать ей? Вы же знали девушек раньше.
— О, да.
— И у вас наверняка была хотя бы одна знакомая, разговор с которой волновал вашу кровь?
— О, да, несомненно.
— И что вы сказали ей?
— Что я хотел бы узнать ее получше.
— Хорошо.
— Что я думаю, что она самая привлекательная и красивая девушка на свете.
— Очень хорошо.
— Что я никогда раньше не встречал другую такую, с которой могу говорить так свободно.
— Я должен запомнить эти слова.
— И что для меня будет большой честью, если я смогу проводить ее на ночной праздник.
— И это сработало, не так ли?
— Конечно.
— Тогда о чем тут вообще говорить?
— Мой дорогой Китраан?
— Да?
— Я не понял, что вы имели честь сказать мне?
— Только то, что если это сработало раньше—
— Черепки и Осколки! Те же самые слова? Я не могу говорить Ибронке те же самые слова!
— Великие Боги! Почему нет?
— Почему нет?
— Почему нет? Вы спрашиваете меня почему нет?
— Да, действительно, я спросил вас почему нет. И если этого не достаточно, я спрошу еще раз. Почему нет?
— Потому что—
— Да?
— Потому что, ну, потому что для Ибронки это чистая правда!
— А! — сказал Китраан, подумав какое-то мгновение. — Этого обстоятельства я не учел.
— Да, но теперь-то вы это поняли, не правда ли?
— О, целиком и полностью, мой бедный друг. Но тогда, поговорите с ней о чем-нибудь другом.
— И о чем?
— О, о самых обыкновенных вещах. Например поговорите с ней об ее семье, или о еде, или о философии. Вы знаете, она интересуется философией.
— О, я не в состоянии. Когда я пытаюсь поговорить с ней, у меня прерывается дыхание, а горло сжимается.
— Ах, мой бедный друг, я полностью понимаю вас.
— Вы?
— Да, уверяю вас, что это так.
— Тогда пожалейте меня и давайте поговорим о других вещах.
— Очень хорошо, мой друг, только—
— Да?
— Одно предостережение.
— Очень хорошо, я выслушаю ваше предостережение, если вы настаиваете на этом.
— Хорошо, так вот вы должны помнить, что она не Тиаса.
— Еще бы! И я не Дзур!
— Точно.
— Это и есть ваше предостережение?
— Да, все целиком.
— Хорошо, я запомнил его.
— Я только это и хотел, Виконт.
Как читатель несомненно заключил из этих разговоров, все больше и больше из тех, кто находился в храме, прибывали на Гору Дзур, перенесенные волшебной силой Тазендры, которой временами помогала сама Чародейка. Невозможно было сделать это очень быстро — как хорошо известно выполнение трудных заклинаний требует высокой степени концентрации, которую невозможно поддерживать долго, и, более того, заклинание, которое давало возможность такого перемещения, было достаточно грубым и трудным для выполнения, так как тогда еще не было его элегантной вариации, разработанной Аттирами Кримел и Трайс, которые проделали эту гигантскую работу в Твабриджском Университете. Необходимо добавить, однако, что переброска неживых предметов была намного легче, так что только сорок или сорок пять человек прибыло на Гору Дзур, зато очень большой, во всяком случае по весу, груз, состоящий главным образом из еды, воды и фуража, проследовал в обратном направлении.
Зарика, которая заняла одну из гостевых комнат Сетры, попросила прислать к ней Пэла. Йенди пришел и, поклонившись, сказал, — Чем я могу быть полезен Императрице?
— Я хочу сказать вам, Йенди, что ваш план оказался очень хорошим. Пока мы перебрасываем войска сюда, избегая потерь, и посылаем им припасы, армия Каны тает на глазах. Сражения с живыми трупами, атаки волков и дзуров, заклинания молнии и стены огня, все это полностью деморализовало их. Вскоре Кана должен будет развернуться и идти обратно, иначе он рискует остаться вообще без армии.
