Выбор только за тобой. ( полностью )

— Вы Странник?

— Странник.

— Поможете?

— Обязательно!

— Да хранит Вас Господь Бог, Странник! У нас только легенды существуют, что где-то в других мирах вы существуете. Расскажите о своём мире.

Я начал рассказывать о мире, где всё немного не так, как в этом. Игумен вставлял свои комментарии, просил уточнить тот, или иной момент. Разговор продолжился и после обеда. Разницы между нашими мирами была и очень существенная. Весь западный мир буквально трясло, как осинку, от нашествия тёмных тварей. Жертв там было очень много, счёт шёл уже на десятки миллионов людей и это далеко не предел. Россия ещё держалась, но держалась из последних сил, благодаря своей вере.

— Что от меня требуется Страннику? — спросил игумен.

— Во-первых молчать о нашем разговоре, естественно, и мне демонстративно нужно покинуть монастырь, но остановиться где-то неподалёку.

Через десять минут, я уже ехал в машине, за рулём — молодой монах. Кафе "Уставший монах" встретил меня прохладой и тишиной.

Администратор прочитал письмо настоятеля, поклонился мне, проводил до двери моего номера. Кафе-гостиница была полупустой, я с удовольствием принял душ и завалился на кровать. Времени до полуночи было очень много, нужно набраться сил. То, что будет сражение, я не сомневался, вот только какой уровень у серокостюмников? Мастера, выше?

Меня разбудило завывание ветра за окном. Неужели уже полночь? Я включил ночник, посмотрел на настенные часы. Да нет, только восемь вечера. Неужели Тёмные уже здесь?

Бежать до монастыря минут пятнадцать — двадцать. Всю дорогу думал о том, что курение вредит моему здоровью. Брошу, как пить дать, брошу! Я миновал небольшой подъём, вдалеке увидел огни монастыря. В километре, может чуть больше, дорогу перегородили машины. Сколько? Даже и не скажешь. Десятка три, может быть и больше.

Я прошёл пару сотен метров, руки ощутимо стало пощипывать, перстень, который я надел на палец — подмигивал мне красноватым светом. Что здесь творится? Ах, вот оно что? Спарды решили публичную порку устроить? Откуда здесь столько зевак? Или это все те, кто преклоняет свои колени перед самым могущественным отродьем в мире?

Не хватает ещё столиков и официантов для удобства просмотра представления. Ну ладно, удобства вам всем будут, я постараюсь. На изнанку вывернусь, но постараюсь. Потом на меня можете жаловаться самому Гуору, или как вы его здесь называете?

Великий, Всемогущий, Повелитель, Господин? Как по мне, так он — дерьмо и ничтожество. Когда-нибудь и с ним нужно будет схлестнуться, возможно, в смертельном бою. Но, как Олва сказала — смерть, это только шаг вперёд. А пока я сделаю шаг вперёд к вам, прихлебатели.

Не ожидали, что и в этом мире может появиться человек, который сумеет хоть как-то защитить мир, пусть даже и не родной, от вас, от тараканов. Точно, вы тараканы! Самые мерзкие создания, после богомолов, естественно. Пользы никакой, одна антисанитария. Есть у меня тапок, которым я вас сейчас начну давить. Вы видите, как меня переполняет злоба и отвращение к вам? Не видите. Иначе бы уже пуляли в меня своими излюбленными молниями, сдались они вам.

Я не стал обходить всё это сборище блатных и нищих, я напрямую шёл через отребье человеческое, расталкивая этот сброд плечами, локтями. Толпа шумела и ревела, возмущенная моим поступком. Согласен, на интеллигента я сейчас не похож. Да и какой из меня интеллигент, если я в носу пальцем ковыряюсь? А ещё я страшный матерщинник. Опять не верите? А вот скоро сами всё услышите. Уши берегите!

А вот и главные действующие лица. Театралы хреновы. Стоят чуть поодаль от толпы больных на всю голову людей, их освещают фары автомобилей. Спектакль ещё не начался, меня это успокаивает. Только одно не понятно. Почему так рано? Тёмные же любят во всём таинственность.

Бить вас со спины, как вы это обычно делаете? Нет, много чести. Она не по вам, уроды. Впереди стоит мен, которому на плечи положили свои лапы двое собутыльников. Что-то громко бормочут под нос, сами с собой разговаривают? Это лечится, господа.

Я решил не тратить попусту свои силы, просто-напросто сделал подсечку одному безмочковомоушастому страшилищу, и когда он упал, ударом открытой ладони, как меня учил это делать Вячеслав, вогнал носовой хрящ удивленного спарда глубоко ему в мозг. Минус один.

Мне даже обидно стало за себя. Ноль эмоций и фунт презрения с их стороны. Как же так? "Я краснею, я бледнею, захотелось ей сказать....". Я поступил со вторым спардом намного гуманнее, чем с первым. Я его просто развалил на две половины ударом своего кнута. Он, как верный товарищ, появился в моей руке мгновенно. Маньяк какой. Убивать ему и убивать. Впрочем, маньяк маньяку — товарищ и брат. Даже больше — самый близкий родственник. Кто второй маньяк? Да вот он же стоит — в камуфляже и тельнике.

Ну, какой вы товарищ в сером костюме — свинья! Ваших товарищей убивают, точнее, убили, а вы и ухом не повели даже. Я обошёл супермена, встал напротив него. Шевелит губами, глаза закрыты. Весь в себя ушёл. А вот и первая молния сверкнула. Толпа визжит, недовольная моим поведением, что-то пытается сказать этому серокостюмнику.

А ну, цыц! Понаехали, понимаешь ли! Я толкнул седоволосого и седобрового мужчину в плечо очень сильно. Его развернуло градусов на девяносто. О, соизволили заметить меня, барин? А по сопатке? Нет, во мне есть определенно что-то маньячное.

Удар в нос вышел просто замечательным. Куда ты тянешь в мою сторону светящуюся руку? А прочь её , она у тебя лишняя. Кричишь от боли? Это мне прям, как бальзам на душу! Плачь, детка, плачь! Нет, потерять тебе сознание я не дам. Извини, воды нет с собой. А вот хорошая оплеуха для тебя — в самый раз.

Так, а что у нас за оживление в толпе безумцев? Ай, да игумен! Сам лично привёл монахов к этому сборищу и потчует бесноватых дубиной. Монахи от него не отстают, кому хочется получить наряд вне очереди на прополочные работы? Должны же быть такие в монастыре? Правильно, настоятель, гоните их всех поближе к их божку. Он устал от жизни и просит смерти.

— Кто ты, смертный? — говорит лежащий на земле кровавогубый.

Перестарался я. Ну, да мне простительно. Я же не местный. Интересно наблюдать за перекошенными лицами людей, который всё ближе и ближе к нам. От злости их так перекосило, или от страха? А нет, у недомужиков штаны мокрые, не знаю, как у недоженщин.

— А ты не догадался ещё, погань?

— Странник.

— Странник я, Странник. Странный Странник. Убиваю и убиваю нечисть по свету. Ничего с собой поделать не могу. Ну, давай предлагай мне богатства взамен твоей жизни, давай, я жду.

— За меня отомстят...

— Скучно-то как! Который раз слышу эту фразу. Ты не оригинал. Но оригинально умрёшь. Хочешь? Чего ты головой машешь? Вот у меня получается создавать шары ярко-голубого цвета. От света этого шара у тебя по телу пойдут сначала судороги, тело покроется язвами и тебе придёт северный пушной зверёк. Это образно.

Тело мужчины начинает излучать слабое сияние, становится полупрозрачным. Стоять! Решил удрать? Ты не знаешь, какой у меня узел на кнуте шустрый. Раз и всё. Вспышка света, через кнут в моё тело поступает просто невероятное количество энергии. Хочется горы двигать руками.

Ну что, мне пора. Чем мог, тем помог. В состоянии перевозбуждения, когда меня переполняют эмоции, могу жизни лишить и всю толпу праздно-любопытствующих. Я так думаю, что у них на всю жизнь увиденное отобьёт желание заниматься этим непотребством. Очень хочется верить, что они вернутся к своей нормальной жизни. Я, во всяком случае, в это верю.

А вот и знакомый мне фонтанчик с энергией. Ночью он смотрится просто замечательно. Я подхожу к нему, пропускаю всю энергию через себя, представляю, что передо мною сейчас появятся ступени, ведущие на верх, к звёздам. Да, так и есть. Мне пора.

— Ты вернёшься, Странник? — слышу я голос настоятеля монастыря.

— Обязательно! Когда-нибудь я вернусь!

Я произношу эту фразу, делаю первый шаг, поднимаюсь по ступеням звёздной лестницы, ведущей к Дороге.

Глава 5.

Когда у человека не остаётся никакой надежды на спасение, он впадает в панику. Что же делать? Как выбраться из того, или иного положения? Многие, те, которые послабее, заканчивают жизнь самоубийством. Я понимаю, что это самый простой выход из сложной, порой — тупиковой, ситуации.

А какого матери смотреть на хладный труп любимого сына, или дочери? А как же дети, для которых ты был всем и в одно мгновенье — подло их бросил и ушёл в мир иной? Как это всё взвесить, где найти эталон для весов, где ты определяешь — прав ты, или нет?

Есть такой эталон, он есть у каждого человека. Это его совесть. Только у одних совесть — понятие абстрактное и это понятие всегда находится за некой ширмой. Она, совесть, вроде как бы и есть, человеку становится стыдно, его мучают угрызения совести, но человек раскрывает ширму и всё! Нет совести и человек превращается из своего привычного состояния в подобие дикого животного, у которого действуют одни низменные инстинкты.

Пожрать, поспать, переспать, можно и лишить жизни кого-то, какого-нибудь индивидуума, который не имеет ширмы и поступает всегда по принципу справедливости, добра, совести. Его бьют по одной щеке, он подставляет другую, его унижают, он лишь глупо улыбается и начинает пресмыкаться перед сильным.

Всё! Был человек, но его сломал человек с ширмой в душе. Человека с большой буквы не стало. О нём, может быть, вспомнят пару раз друзья, выпьют не чокаясь, но про себя они обязательно подумают — слабак. Ушёл из жизни в таком молодом возрасте и ничего о себя в памяти людей не оставил. Это страшно! Зачем нам Богом дарована удивительная возможность жить, любить, растить детей, творить добро? Правильно — оставить о себе добрую память.

Сколько я уже нахожусь в подвешенном состоянии и никак не могу найти Дорогу, которая приведёт меня в мой мир? Уже два мира позади. Везде — свои проблемы, везде противоречия, везде побеждает сильный, превращая в рабов слабых.

Если в первом мире, похожий на мой, ещё было какое-то сопротивление приспешникам дьявола, то во втором — этот вопрос был уже давно решён и теперь в мире правила тёмная сила, мир застыл в своём развитии, где-то в пятидесятых годах двадцатого столетия.

Страшно было смотреть на людей и не видеть у них в глазах надежды на будущее. Было огромное желание помочь людям, как это я сделал в мире, где существовал игумен Даниил, но я походил по городу, стараясь не привлекать к себе внимание, посмотрел на людей и убрался по-добру, поздорову. У мира, где в одну кучу сбились рабы, нет будущего. Скоро этот мир исчезнет, его скоро не станет.

Я шёл по Дороге, отыскивая нужное мне ответвление. Я хотел домой и от того, что у меня это не получалось сделать, возникали самые нехорошие мысли. Я вмешался в естественный ход времени, помог монахам мужского монастыря. Не этот ли мой необдуманный поступок стал причиной какого-то сбоя в работе транспортной системы Дорог?

Воображение богатое, представляю, как мимо звёзд, галактик, по Дороге бредёт старче, борода ниже пояса, в руке — клюка. Ищет и ищет дорогу домой, периодически смотрит вниз, на чужие ему миры, качает головой и идёт, идёт дальше. Вот ведь незадача.

Очередной перекрёсток. В голове держу образ дома. Ясно представляю себе яблони, растущие во дворе дома в станице. Ответвление, практически, ничем не отличается от самой Дороги. Нет тех красок, которые были на Дороге к Тиллии. Может быть есть смысл туда вернуться и попросить помощи? Ну, нет. Всё сам, должен же я когда-нибудь понять, в чём моя ошибка? Есть ли у меня паника? Ещё какая! Но я не собираюсь кончать жизнь самоубийством, я должен быть сильным.

Эта Дорога, по которой я сейчас шёл, не привела меня ни в какой из миров. Ступени — есть, земля — есть и куда хватает взгляда — снежная равнина, метель, колючий снег больно бьёт по лицу. Мороз такой, что меня начинает всего трясти от холода. Нет, мне здесь делать нечего. Поворачиваюсь назад — где же мои ступени? Их нет, и они не появляются, как бы я усиленно о них не думал. Вот тебе и на! Доигрался!

Я до боли в глазах пытаюсь рассмотреть, что находится впереди-позади меня и с боков, но ничего, кроме снега, нет. Ветер на глазах усиливается, температура воздуха понижается, мышцы перестают меня слушаться.

Паника! Да ещё какая! Злюсь на себя за такие красивые рассуждения о слабом человеке и о самоубийствах, о подставленной для следующего удара щеки, и это меня, в некотором смысле этого слова, отрезвляет. Не место сейчас для паники, иначе — смерть.

Именно в экстремальных ситуациях, у человека открываются дополнительные возможности и силы, мозг ворочает пласты памяти, в том числе и родовой. Память предков должна проснуться и я должен вспомнить, как они, мои предтечи, выживали в подобных ситуациях.

Тепло — огонь, огонь — это тепло и жизнь. Огня нет, где взять дрова для этого? Под ногами не может находиться бесконечность, состоящая из снега и льда. Там должна быть земля. Земля для того и существует, что бы на ней что-то произрастало. Так, уже хорошо.

А магия мне может помочь? Я пытаюсь расшевелить стихию огня, но такое впечатление, что меня кто-то умелой рукой отсёк от моих же способностей и моего Дара. Вот она, расплата за моё доброе и такое огромное сердце. Помог людям, чего не должен был делать, получи расплату и урок на всю жизнь.

Я снимаю с себя куртку камуфляжа, снимаю тельник, рву его зубами, руками на части. Куртку никак не могу надеть обратно, руки еле сгибаются, но постоянно себя ругаю самыми последними словами и работаю, работаю над своим непослушным телом.

Вроде получилось вставить свои руки-крюки в рукава, с пуговицами повременим — нужно обмотать мои ноги, точнее — ступни, тряпками. Летние туфли на таком морозе лопнут, лопнет подошва. Тогда всё. Обморожение, переохлаждение со всеми вытекающими.

И пусть мне сейчас кто-нибудь скажет, что я нелепо выгляжу. Мне плевать. Тряпками так же обматываю кисти рук, прижимаю их к животу, складываюсь пополам, пытаюсь остатками тепла человеческого тела согреть руки. Долго в такой позе сидеть нельзя, в голове появляется мысль о сне. Там мне будет тепло и безразлично. И пусть весь мир катится к чёртовой матери.

Опять мозг мне подсказывает, что я сейчас уподобился тому слабому человеку, о котором так красиво рассуждал с сарказмом. Встать! Ноги не слушаются. Встать! Не могу разогнуть спину. Встать, сука! Мышцы сейчас разорвутся от дикого перенапряжения, сердце делает все двести ударов в минуту.

А вот и солнце показалось. Белое солнце еле пробивается через серые снеговые тучи, но мне секунды хватает бросить взгляд по сторонам. Вот то, что мне нужно. Огромный сугроб в нескольких метрах от меня. Ветер завывает, как сумасшедший, вместо снега — осколки льда.

Нужно вырыть в сугробе нишу и спрятаться от ужаса, который вокруг меня. Пробую сделать первый шаг, но падаю. Встать! Не могу подняться. Встать! Встать! Может ну его? Так хорошо лежать! Веки тяжелые, сонливость, тело расслабляется, боль в мышцах, судорога. Боль! Встать!