Дыхание в басовом ключе

А тому Алеку, который Алекс, и тому Шесу, что играл со мной на пианино дождливым вечером в лобби гостиницы, похоже, не была нужна я.

Да, я одновременно желала двух мужчин.

Считается ли это изменой? Наверное, да.

Может быть, именно поэтому я и не могла получить ни одного из них я.

Хан был прав — как, впрочем, и всегда, — пора бы перестать разыгрывать из себя королеву бала и определяться.

Впервые мелькнула мысль, что поведение Ала, возможно, объясняется очень просто — он знает.

Его женщина только его, так он сказал. А Шесу "не нужны чужие объедки".

Могу ли я видеть в этом предложение и, что важнее, готова ли я быть только его? Если это означает потерять сегодняшнего Шеса, готова ли?

И...

Не поздно ли я спохватилась?

Глава 31

Темный_Ангел: Долго ты еще будешь ломаться, как целка на первом свидании?

снежный_барс: Я не ломаюсь.

Темный_Ангел: А что ты делаешь? Хернёй страдаешь?

снежный_барс: Иди нахрен.

Темный_Ангел: Ути-пути, прям обиделся. Алекс, ну какого черта? Она же тебе нравится.

снежный_барс: Ну?

Темный_Ангел: Баранки гну! Или бери сам, или сгинь с горизонта. Мне надоела твоя тень за каждым углом.

снежный_барс: Мне твоя тоже.

Темный_Ангел: Всплакнём?

снежный_барс: Не паясничай.

Темный_Ангел: А то что? Нет, ну серьёзно, сколько можно.

снежный_барс: Не дави, ок?

Темный_Ангел: Хочу и давлю. В конце концов, у меня в этом деле шкурный интерес.

снежный_барс: Ева? Я работаю над этим.

Темный_Ангел: Бла-бла-бла, свежо предание. И почему сразу Ева?

снежный_барс: Не заливай. С каких пор тебя интересуют чужие бабы?

Темный_Ангел: Чужие?! Фигасе прогресс... Только, радость моя, она не твоя.

снежный_барс: И не твоя. Ну признай уже — тебя это бесит!

Темный_Ангел: Есть немного. Ладно, много. Алекс, ты собираешься вообще говорить ей, кто ты?

снежный_барс: Рано.

Темный_Ангел: Доиграешься, станет поздно.

снежный_барс: Да блин! Твое-то какое дело?!

Темный_Ангел: Я же говорил, шкурный интерес.

снежный_барс: Какой интерес?! Что вообще происходит?

Темный_Ангел: Знаешь, крайне неприятно, когда девушка целует тебя, а видит другого человека. Как серпом по яйцам.

снежный_барс: Так перестань лизаться с ней!

Темный_Ангел: Чёй то вдруг? Она ж не твоя.

снежный_барс: Ты знаешь, мне порой кажется, что она догадывается.

Темный_Ангел: Но догадки нас не устраивают, так?

снежный_барс: Можно подумать, ты не понимаешь почему.

___________________________________________________

Начало августа. Москва.

Если бы кто-то из многочисленных знакомых по работе увидел сейчас Анатолия Владимировича Чешко, вряд ли поверил своим глазам. Возможно, даже подсуетился бы сфотографировать, дабы увековечить сей момент.

Всегда опрятный и ухоженный, не теряющий своей солидности даже в разгар феерических споров о гонорарах, неустойках и правах собственности, грозящих порой перейти в банальную драку, мужчина сейчас больше походил на встрепанного сорванца из ближайшей подворотни.

Рабочий стол в его кабинете московской студии "Рельефа", обычно сверкающий чистотой, был завален разномастными бумагами, квитанциями, купонами, оповещениями и прочей "дрянью", как он ласково называл это безобразие, по-плебейски сплевывая на пол.

Сам Анатолий Владимирович — взъерошенный, расхристанный, злой и уставший — сидел, откинувшись на спинку удобного офисного кресла и закинув ноги на столешницу, и обессиленно пялился в потолок.

Мешать ему никто не мешал. Дэн ещё с самого утра, лишь увидев всю эту кучу макулатуры, вываливаемую Чешко на стол, оповестил остальных, что "у Гудвина те самые дни".

Помогать тоже не помогали. Слава богу.

Объяснялось происходящее очень просто — Чешко готовил документацию для бухгалтера его самых беспокойных клиентов, рок-группы "Рельеф".

Ещё раз тяжело вздохнув, он, не убирая ног со стола, протянул руку и выудил из кипы бумаг очередную квитанцию.

— Шампунь, жевачка, дезодорант, ещё один дезодорант, какая-то хрень... — Гудвин снова поднял глаза к потолку, словно ища там ответ. — Господи, за что мне это? Ну как вот это можно предоставить налоговой? Сколько раз нужно объяснять — покупаете что-то в хозяйственном, просите вписать в чек просто "моющие средства"? — он продолжил читать перечень. — Тампоны... Тампоны? Господи... Они бы ещё чек за презервативы сюда сунули!

Раздраженно скомкав квитанцию и зашвырнув её на другой конец комнаты к компании ей подобных, он потянул очередную бумагу.

— Презервативы... Да вашу ж мать! Синие? Пупырчатые? Восемь пачек?! Да вы издеваетесь!

Резким движением опустив ноги, он придвинулся к столу и начал искать на чеке номер кредитки.

— Если это опять Гринёв, этот озабоченный эльф, я его прибью к чертовой матери!

Найдя искомое, Чешко открыл на рабочем компьютере файл с номерами счетов и кредитных карт своих клиентов, выбрал закладку "Рельеф" и довольно быстро обнаружил совпадение.

— Что?! — взвился он и уже через пару минут орал в трубку телефона: — Андрей, объясни мне, тебе-то за каким чертом понадобилось восемь пачек презервативов?

— Так это... — Хан, не ожидавший такого нападения, немного растерялся. — Помнишь, мы сабантуйчик устраивали по поводу Дэнькиного дня рождения?

— И?

— Шарики помнишь? Голубенькие? — Хан совсем по-детски хихикнул. — Ну, мы просто прикольнулись, Толь. Дэн по пьяни затребовал шарики. А где я тебе шарики в час ночи найду?

— Да мне плевать на ваши шарики! — теперь растерялся уже Чешко. — На черта надо было квитанцию за них класть в ящик с документами для бухгалтера?

— Ты же сам говорил хранить все чеки, — напомнил Хан. — Для налоговой.

— Имеющие отношение к бизнесу, Андрей! — менеджер начал выдыхаться и обессилено откинулся назад в кресле. — Каким боком ваши шарики, презервативы, тампоны, — он нахмурился, припоминая, что ещё было в выкинутых им чеках, — и билеты в музей аэронавтики имеют к "Рельефу"?

— Слушай, Гудвин, — не выдержал басист, — тебя не поймешь. То неси, то не неси. Не подходит — выкинь. В чем проблема-то?

— Да нет никакой проблемы, — Чешко устало пялился на горку скомканных чеков в углу комнаты. — Я же Золушка, мать вашу. Пойду дальше перебирать пшено и чечевицу!

Не успел он с силой грохнуть трубкой об аппарат с треснувшим корпусом, как в дверь постучали и следом за стуком в кабинет зашел "любимый" рокер несчастного менеджера.

Все они были с приветом, так сказать, и доставляли немало проблем, но ударник старался на этом поприще особо продуктивно.

— О! — оценил Шес царящий бардак и вытащил из своего рюкзака какой-то бумажный пакет. — Это я удачно заскочил. Вот, — протянул он пакет Чешко, — тут бензин, обеды наши, мембраны для "Фроси"...

— Так-так, — менеджер перебирал новые документы и удовлетворенно хмыкал. — Хорошо. Хорошо. Это тоже пойдет. А это что? — показал он очередной чек. — Что за "спортивный инвентарь"? Вы себе спортзал решили оборудовать? Почему я об этом ничего не знаю?

— Это удочки для Ала, — пояснил Шес. — Подарок, он мне все мозги ими уже выел. А что, не покатит?

— Удочки? Судя по цене, это рыбацкая шхуна, — буркнул Чешко и ещё раз внимательно перечитал чек, убеждаясь, что кроме слов "спортивный инвентарь" никаких других опознавательных знаков купленного там нет. — Да нет, всё нормально. Спортинвентарь можно попробовать списать. Слава богу, хоть один из вас понимает мои просьбы.

— Ну ты ж сказал — всё, что можно привязать к деятельности группы, — пожал плечами ударник. — Что тут сложного?

— Лапа моя, — умилился менеджер, — ещё немного и я перепишу на тебя завещание.

— Чего? — опешил тот. — Ты не переутомился? Кофе принести?

— Ай, не обращай внимания! — отмахнулся Анатолий и прищелкнул пальцами, что-то вспомнив. — Ты с Алом говорил? О менеджере.

— Говорил, — Шес опустился в кресло для посетителей и, достав из кармана вязаный полосатый мяч, начал мять его в пальцах.

— И что ты ему сказал?

— Да то, что ты и просил, Толик, — рокер подбросил мяч, поймал его и поморщился, словно от боли. — Не скажу, что он счастлив, но, вроде бы, и сам всё понимает.

— Счастлив, не счастлив, — отмахнулся Чешко, — какая разница. Он мне тоже уже как родной, я ведь его с семнадцати лет веду. Только причем тут это? Я дал ему всё, что мог. Ну нет у меня такого уровня связей за бугром. Это тут, в России, я великий и могучий Гудвин. А в Штатах или Европе — ну кто со мной считается, а?

— Нас же ты тянешь, — не согласился Шес. — Приглашение на фест в Будапеште выбил, хотя из-за моего перелома шансы были нулевые.

— Ой, мальчик, ты себя и Снежного-то не равняй. Вам ещё пахать и пахать до того уровня, когда мне придется уйти в тень. А Ала я только торможу.

— Да всё он понимает, — ударник завозился, пытаясь устроить удобнее ноги, но в конце концов плюнул и просто отодвинул кресло подальше от стола. — Просто для него это своего рода предательство. Сам же говоришь, ты с ним больше десяти лет уже.

— Ой, ну какие глупости! Я же сам настаиваю на смене менеджера. Именно потому, что он мне как родной. Я, может, мечтаю однажды увидеть его имя на первом месте.

— Да ясно всё, Толик, — остановил его Шес. — Дай ему немного времени свыкнуться с мыслью. Знаешь же, какой он может быть, если чего-то не хочет.

— Кому ж это знать, как не мне, — скривился тот, что-то припоминая.

— Вот и не посылай к нему пока тех, кто в самом деле подходит, — посоветовал рокер. — Шли шушеру всякую, чтобы он мог с чистой совестью забраковать, отводя душу. Поверь, когда он успокоится, он сам придет к тебе и прямым текстом спросит, с кем ему подписывать контракт.

— Ладно, — согласился Чешко, — понял, понял. А, кстати, — полез он в свой органайзер, — тут звонили из администрации Борцова. Он хочет с тобой встретиться.

— %непечатно%, Толя! Ты мне это только сейчас говоришь?! Когда они звонили?

— Да утром, угомонись. Пойдёшь?

— Конечно, — Шес нервно мял многострадальный мяч.

— Ты уверен в том, что делаешь?

— Можно подумать, у меня выбор есть, — отмахнулся ударник. — Договоришься с ними? На любое время, я подстроюсь.

Чешко ещё раз внимательно осмотрел своего подопечного и, делано равнодушно пожав плечами, пообещал заняться.

— Твои детки опять контрольные в почтовый ящик засунули, — добавил он, снова зарываясь в документацию. — Я в твой угол отнес. Что найдешь — твое. Не боишься, что кто-то свяжет два и два?

— Не свяжут. В этом здании кроме нас ещё до черта всяких офисов. А нумерацию ящиков им откуда взять-то? К тому же, все равно пора уже завязывать с этими глупыми играми в шпионов.

— До тебя, наконец, дошло, насколько это глупо? — всплеснул руками Чешко, изо всех сил изображая умиление.

— Да я и раньше знал, — не повелся на его вызывающий тон ударник. — Должны у меня в жизни быть хоть какие-то развлечения. О, развлечения. Пойду почитаю, что там мои олигофрены наваяли.

Покинув менеджера, Шес первым делом отправился в небольшую комнату, используемую им и вокалистом как личный кабинет. Большой компьютерный стол у окна являл собой образец чистоты и порядка. Каждая бумажка лежала на своем месте строго по линейке, ручки в специальной подставке выдерживали абсолютно одинаковый угол наклона, идеально чистая чашка стояла ровно посередине между закрытой пачкой бумажных салфеток и выключенным монитором.

— Перфекционист, блин.

Шес мстительно переставил чашку, вытащил одну из ручек, перепрятал её в ящик стола и направился к двухместному дивану в углу комнаты, заваленному всякой всячиной настолько, что даже цвет обивки не был виден. Экзаменационные тетради он нашел сразу. Даже в таком бардаке тяжело было не заметить стопку чего-то ярко-розового.

— Ну-с, приступим, — плюхнувшись на освобожденный край дивана, предвкушающе пробормотал он. — Чем же вы меня сегодня порадуете?

Молодой человек в известной по всему миру форме посыльного DHL упрямо отказывался передавать конверт с документами кому бы то ни было, кроме означенного адресата — некого Снегова Александра Викторовича.

— Вы не понимаете, — в сотый раз объяснял он пытающемуся лишить его ноши Хану. — Это судебные документы. Надо, чтобы господин Снегов расписался о получении. Скажите, когда он будет, я подожду.

— Да с чего ты вообще взял, что можешь его здесь найти? — в сотый же раз заводил волынку по новой басист "Рельефа". — Его студия...

— Вы мне уже говорили, где его студия, — обречено и как-то обиженно перебил его посыльный. — И я туда уже ездил. Три раза. Нет его там.

— Как это нет? — поинтересовался с дивана сам Снегов. — Ты уверен?

— Ну вы же сами меня там встретили, — возмутился парень. — Сегодня утром, неужели не помните?

— А, точно-точно, — "вспомнил" Снегов. — Я тебе ещё посоветовал обратиться к его менеджеру. Он, кстати, сейчас здесь — дальше по коридору, вторая дверь налево.

— Мне сказано передать лично в руки и подписать, — упрямился посыльный. — Ну поймите же уже — это судебный иск, мне подпись нужна, иначе не будет считаться, что он получил уведомление!

— Тьфу на тебя, — разозлился Алек. — Тогда жди до святого пришествия! Только ты не мог бы ждать где-нибудь в другом месте, а?

— Где?

— Да где хочешь! Ты мешаешь, парень, понимаешь?

— Значит, буду мешать, пока он не придет, — заявил посыльный и демонстративно уселся рядом со Снеговым на диван. — Когда-нибудь ему надоест от меня бегать!

— Много чести, — буркнул Ал, закатывая глаза. — И почему ты здесь собрался ждать?

— А где?

— Опаньки, — запыхавшийся рыжеволосый молодой человек ввалился в студию и, заметив посыльного, застыл на пороге. — По какому поводу у нас гости?

— Вы Снегов? — подобрался курьер.

— Снегов?

Дэн перевел недоумевающий взгляд с парня на сидящего рядом Алека и хмыкнул.

— А Снегова тут нет? — уточнил он.

— Снегова тут нет, — раздраженно подтвердил ди-джей. — А молодой человек, — кивнул он на соседа, — решил почему-то дожидаться его здесь. До посинения, видимо.

— Оу, — понимающе протянул Дэн, лукаво ухмыльнулся и пошло вихляя бедрами направился к ним. — И в чем пробле-е-ема? — жеманно покатал он на языке букву "е", опускаясь на краешек дивана вплотную к посыльному. — Я всегда рад такому симпатичному мальчику.

"Мальчик" сглотнул.

— Я Дэн, — протянул ему кончики пальцев вокалист, восторженно заглядывая в глаза. — А как тебя зовут? У тебя подружка есть? А друг? А хочешь, я с тобой подожду? Андрюшенька, — обратился он к перекосившемуся Хану, — правда, он просто прелесть?

Посыльный счел возможным передать документы Чешко минут через десять. Дэн томным и тоскливым взглядом проводил его до выхода из студии, оттёр руку о штанину и уже нормальным голосом объявил:

— Делов-то. Ну вы и идиоты, уже ребенка выгнать не можете. Чего он от тебя хотел? — повернулся к Снегову.

— Очередной иск от очередного любителя загребать чужие деньги, — пожал тот плечами. — Я, если честно, уже перестал пытаться уловить суть предъявляемых претензий. Гудвин сам разбирается, только просил никогда ничего не подписывать.