Спасай Россию. Господин из завтра

— Да, это не хухры-мухры! Это повод выпить!

Я торопливо подставил рюмку, потому как Петрович снова примерился к уже полюбившемуся лафитнику. Мы со вкусом выпили и закусили. Однако, прожевав, Дорофеев продолжил:

— Да только автомобиль твой — кусок железа, пусть и рационально отформованный! А вот на чем движок его работает?

— Как на чем? На бензине, ясно дело! — с пьяной обидой в голосе воскликнул я. — У меня в Стальграде специальный цех работает! Куб перегонный, все дела... Шесть бочек неплохого бензина в сутки!

— Сколько-сколько? — изумился Петрович. Но я, уловив в его тоне издевку, предпочел не отвечать. А Дорофеев, подмигнув, веско сказал, — да, шесть бочек — это круто! Это круче, чем вообще ничего! На сколько машин того бензина хватит? Ась? Молчишь? А про крекинг нефти ты слыхал?

— Вот только не надо, Петрович, меня азами долбить! — возмутился я, — нашелся, блин, специалист! Ну, слышал я про крекинг! А ты слышал — в каком году этот долбаный крекинг изобрели, да в какой стране? Да мне даже Менделеев сейчас помочь не может! Нет здесь и сейчас квалифицированных химиков-технологов!

— Так вот к этому, Димка, я и вел! — удовлетворенно улыбнувшись, Петрович откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки. — Тебе сейчас не Калашников нужен, а грамотный инженер-химик! Да не простой рядовой инженер, а человек, способный на голом месте химкомбинат построить. Полного цикла.

— И такой человек у тебя есть? — недоверчиво хмыкнул я.

— И такой человек у меня есть! — победно улыбнулся Дорофеев. — Горегляд Афанасий Иванович. 93 года, пенсионер. До сих пор пребывает в твердом уме и ясной памяти. Коллекционирует радиолампы. Но ценно в нем не это... С 1961 по 1984 год Афанасий Иванович был главным инженером Чернореченского Химкомбината, что располагается в славном городе Дзержинске. А до того товарищ Горегляд работал на том же комбинате, последовательно занимая должности от разнорабочего до начальника цеха.

— Чернореченский химкомбинат? — призадумался я. — Это, случайно не комбинат "Корунд"?

— Он самый! — кивнул Дорофеев.

— Дык... там вроде бы искусственные кристаллы выпускали, для лазеров и часов, — припомнил я. — Зачем нам здесь такая продукция? До производства лазеров — как до Луны раком, а собственная часовая мастерская у нас совсем маленькая. Много часов здесь не нужно — потребление этого товара очень ограничено.

— Ну, ты даешь! — восхитился Петрович. — Темнота! А кроме кристаллов на комбинате выпускали аммиак, полиизоцианат, динатрийфосфат, сульфат аммония, сернистый ангидрид, тринатрийфосфат. Тьфу, чуть язык не сломал!!! И еще краски, стиральные порошки, карбамид, карбид кальция, нашатырь, фосген, пенополиуретан. Мало тебе этого? Что такое "Большая химия" Горегляд знает не понаслышке! Ну, годится такой кандидат на перенос?

— Спрашиваешь! — я покачал головой. — Неплохое подспорье! Чувствую, что и второй "доброволец" меня не разочарует?

— А то! — хитро подмигнул Дорофеев. — Держись за стул крепче! Вторым по счету, но не по значимости пойдет Григорий Васильевич Романов

[113]

!

Я не понял дорофеевского пафоса, о чем честно Петровичу и сказал.

— Эх, молодежь! — укоризненно погрозил пальцем Дорофеев. — Таких людей не знают! А ведь Романова в свое время на должность генсека прочили, но Черненко перехватил! А то, глядишь, до сих пор при Советской власти бы жили... Устроили бы реформы, наподобие китайских... — Петрович расстроено вздохнул и с горя махнул еще рюмочку коньяку.

А я, кажется, начал понимать — что за человека прочат к нам в помощники.

— Э-э-э, Петрович... А не тот ли это мужик, что питерским горкомом рулил?

— Он самый! — кивнул Дорофеев, — только не питерским, а ленинградским!

— Так он же вроде бы администратор, а не инженер!

— Он, Димка, не простой администратор, а как бы сейчас сказали — кризисный менеджер. Самого крупного калибра! Почти двадцать лет управлять таким большим городом, как Ленинград — это многого стоит! И управлять твоим Стальградом для него — словно микроскопом гвозди заколачивать! Есть для него достойный его опыта и умения проект... Не догадываешься какой?

— Петрович, я что провидец, что ли? — усмехнулся я, — тут сейчас столько проектов можно учудить, начиная от строительства Транссиба до... — тут до меня доперло для чего потребовался крупный антикризисный менеджер. — Неужели?...

— А говоришь — не провидец! — расхохотался Дорофеев. — Именно, Димка, что Транссиб!

— Блин, Петрович, но мне сейчас реально такой проект не потянуть! Химкомбинат еще туда-сюда... наскребу денег по сусекам. А сколько бабла в Транссиб вбухать придется?

— А я что-то не припоминаю, чтобы в реальной истории Транссиб строился на деньги купца-миллионщика Рукавишникова! — хитро прищурился Дорофеев. — Но и отдавать такое дело на откуп чиновникам-казнокрадам мы не будем! Создадим акционерное общество! А Романова — управляющим над всем! Работой, финансами, связям с общественностью!

— Дык... ежели акционерное общество будет, то фиг акционеры позволят на должность управляющего незнакомого человека поставить, будь он хоть семи пядей во лбу!

— А кто сказал, что человек будет незнакомый? — снова хитро прищурился Петрович. — А если это кто-то из Великих князей будет? Ты знаешь сколько среди них потенциальных реципиентов?

— Ну, судя по отзывам современников — вагон с тележкой!

— Вот! — удовлетворенно кивнул Дорофеев. Так что найдем кандидата, не беспокойся!

— А пятый кто? — мысленно загнув пальцы, спросил я.

— Какой пятый? — мой вопрос Петровича огорошил.

— Ну, ты сказал, что после переноса меня, тебя и Олега, осталось пять мест. А перечислил Фалина, деда, Горегляда и Романова. А кто пятый?

— Да... есть еще одно направление, где без "вселенца" не обойтись! Догадываешься какое?

— Два великих союзника России? Ее армия и ее флот? — пошутил я.

— Маладца! — одобрительно кивнул Дорофеев. — Стратегически мыслишь!

— Не понял! — удивился я. — Вы что, хотите сюда какого-нибудь генерала от инфантерии перетащить? Или майора спецназа? Или...

— Эх, рано я тебя похвалил! — перебил меня Петрович. — Стратегически ты правильно подумал — России непременно понадобятся современная армия и современный флот. Причем — в организационном плане. Ведь сколько не дай армии винтовок и пулеметов, а флоту — броненосцев, неумение этими ресурсами пользоваться сведет все преимущество на нет. Дружок твой Олег — он кто по первому образованию? Инженер-нефтехимик! Но несколько горячих точек прошел и, в принципе, знает, с какого конца из оружия пули вылетают. Однако для организации регулярной армии таких знаний маловато! Ну, сумеет он обучить новым тактическим приемам пару полков. Реализует концепцию стратегической кавалерии... А дальше?

— Что, у него советников мало? — обиделся я за Олега. — Грамотных военных, предлагающих новые организационные структуры, тактику и логистику сейчас хватает — надо их найти и расставить на ключевые места.

— Правильно! — согласился Дорофеев. — Армию Олег построить сможет, помощников по этому делу, действительно, много. А флот?

— А что флот?

— Кто подготовит флот для эскадренных сражений? Сумеет построить базы? Сформулирует техническое задание военно-промышленному комплексу на новое вооружение? И сумеет потом под это вооружение построить тактические схемы и обучить этим схемам экипажи?

— Ну... дык... адмирал Макаров

[114]

!

— Он еще не адмирал! В настоящее время Степан Осипович всего лишь командир корабля. Да, он, безусловно, весьма талантливый военный моряк. В будущем — прекрасный флотоводец. Но флот нужно начинать создавать уже сейчас! А еще лучше было бы начать вчера! Но завтра — точно будет поздно! Опять понастроят бестолковых коробок, призванных во время боевых действий подпирать стенки причалов. А экипажи? Единственное, на что они сгодятся — геройски погибнуть, не спуская славного Андреевского флага!

— Ладно, Петрович, не кипятись! — я примирительно капнул в рюмки коньячку. — Понял я, понял — на флоте нам нужен свой человек. И кого вы нам приготовили — Кузнецова

[115]

или Горшкова

[116]

?

— Зря лыбишься! — усмехнулся на мою незамысловатую шутку Дорофеев. — Были бы они живы... Прекрасно бы на эту роль подошли. Особенно Сергей Георгиевич! Я его лично знавал — отличный был мужик. Но не судьба...

— А других прославленных флотоводцев современности я что-то не припомню! — продолжал прикалываться я.

— А нам прославленный флотоводец и не к чему! Любой кандидат из уже действующих командиров крупного ранга поневоле начнет переносить на новую почву все ошибки и недочеты сложившейся на начало 21 века управляющей системы. А нам нужен человек непредвзятых взглядов. Да еще и знающий историю флота и флотских вооружений. К тому же желательно, чтобы он был достаточно молод, чтобы мозги у него не заплесневели. Поэтому мы решили пригласить для участия в нашем грандиозном проекте одного твоего старого знакомого... Ну, порадуй старика точностью аналитики — угадай-ка — кого!

Я быстренько прикинул варианты. Собственно, мареман среди моих знакомых был всего один. Да, молодой... да, знающий историю флота... да что там — знающий! Он этой историей просто бредил! А еще я ценил его как человека, твёрдо знающего свою цель и идущего к ней со всей целеустремлённостью. Но без "бараньей" упертости. Было даже несколько странно, что в славном военно-морском флоте Российской Федерации он сумел дослужиться всего лишь до звания капитана второго ранга. И по последним слухам, которые дошли до меня до переноса, собирался уходить в отставку. Но чем черт не шутит? Тем более, что и дед и Дорофеев прекрасно этого парня знали — он был сыном одного из их сослуживцев.

— Неужели Серега Платов? — стрельнул я догадкой.

— Ну, голова! — восхитился Петрович. — Угадал-таки! Именно, что Сережка! Тем более, что семьей-детьми он так и не обзавелся. Да и после увольнения в запас пребывает в состоянии некоторой обалделости от гражданской жизни.

— Ладно, раз уж вы все рассчитали, продумали — спорить не буду. Да и человек он хороший. И в чью голову вы его хотите запихнуть? Кастовость во флотской среде покруче армейской будет!

— А вот в этом вопросе мы были полностью единодушны! — улыбнулся Дорофеев. — В самую главную, на нынешний текущий момент флотскую голову!

— Неужели в самого генерал-адмирала? — оторопел я.

— В него, родимого! — удовлетворенный моей реакцией, Петрович не преминул разлить по рюмкам. — Он, правда, еще не получил клички "Семь пудов августейшего мяса"

[117]

, но вполне этому соответствует! А так мы сразу двух зайцев убиваем — наш человек занимает самую верхнюю ступеньку флотской иерархии, причем одновременно устраняется угроза лоббирования со стороны императорской семейки!

— Ну, вы, старики, круто задираете! — восхитился я. — А не боитесь, что Сережка, в одночасье перемещенный из кап-два на высшую флотскую должность элементарно возгордится?

— Ты ведь не возгордился? — вопросом ответил Дорофеев. — И Олег вполне адекватен? Так почему ты Платову в разумности отказываешь? И сам Сергей, и его отец, и его дед, и дед его деда служили на флоте, служили и периодически погибали вместе с ним. Ты думаешь, если у парня появится возможность, он не приведет российский флот к самому лучшему состоянию, которое позволит, в отдаленной перспективе, практически на равных воевать с флотом "Владычицы морей"? И после этого он будет деньги на балерин тратить, а не на разработку новых торпед и тактики их применения?

— Каюсь, — согласился я. — Был неправ... Но знаний-то на командование флотом у него хватит? Я так понимаю, что опыта ведения эскадренного боя у Платова нет?

— Так ни у кого сейчас такого опыта нет! — отрезал Дорофеев. — Парень теорию знает — это сейчас главнее! И эскадры в бой ему, скорее всего, водить не придется — его задача воспитать командиров, которые будут способны вести эти эскадры и организовать им соответствующую материальную часть! Ты бы видел, какую он нам с Альбертычем программу выдвинул, когда мы его на профпригодность прощупывали! Если через двадцать лет русский флот не достигнет качественного паритета с английским — ни я, ни твой дед ничего в людях не понимаем!

Глава 9

Рассказывает Дмитрий Политов

Дорофеев пробыл у меня еще три дня. За это время я успел организовать для Петровича несколько экскурсий по своему предприятию. В итоге Дорофеев, усиленно скрывавший эмоции в процессе, так сказать, осмотра, выдал мне самую положительную оценку. Особенно его порадовали успехи моих питомцев Попова и Герца.

Но, как бы это не было грустно, пришло время расставания. Корнету фон Шенку нельзя было опаздывать из отпуска на службу. Теперь Петровичу предстояло сложное дело восстановления, сильно побитого владельцем тела, реноме офицера-службиста. Вернее — создание положительного, и в морально-нравственном и в профессиональном плане, облика гвардейца.

Снабдив Шенка достаточно внушительной суммой денег, наличными и в аккредитивах, я проводил Петровича на вокзал. Надеюсь, что не взыграет в нем ретивое и он не пропьет-прогуляет все деньги с дружками-собутыльниками нашего бравого корнета.

Перед отъездом мы с Дорофеевым составили подробную таблицу кодовых слов для связи через телеграф, благо он в этом времени работал достаточно точно и оперативно.

Первая ласточка перемен объявилась уже на следующей неделе после отъезда Петровича. Заранее проинструктированный на предмет доступа к моему телу людей, правильно называющих пароль про Алекса и Юстаса, секретарь Александр ввел в кабинет скромно одетого молодого человека. Скромно — это еще слабо сказано. Одет новый вселенец был в суконный армяк, плисовую рубашку, какие-то жуткие полосатые шаровары и сапоги гармошкой. Длинные, зачесанные за уши волосы были давно не мыты, а реденькая бороденка едва покрывала подбородок. Но вид у парня был донельзя уверенный.

Как только Ульянов удалился, юноша широко улыбнулся и какой-то странной, подпрыгивающей, словно его распирала клокочущая внутри энергия, походкой приблизившись к столу, протянул руку для пожатия и гордо представился ломающимся полубаском-полудискантом:

— Афанасий Иванович Горегляд! — про пароль со славянским шкафом химик, очевидно, забыл.

— Наслышан, Афанасий Иванович! — ответил я, пожимая руку очередному вселенцу. — Как переход?

— Ох, Дмитрий... или мне следует звать вас Александром?

— Зовите Александром, чтобы сразу привыкнуть! — уточнил я. — Да вы присаживайтесь! Коньячку с дороги?

— Не откажусь! — продолжая широко улыбаться, сказал Горегляд, устраиваясь в широком гостевом кресле.

Было заметно, что Афанасию Ивановичу всё сейчас в радость — прущая через край молодая энергия тела служила отличным наркотиком, в чем я уже убедился на примере Дорофеева. Даже то, как Горегляд поелозил задом на сиденье — оценивая седалищем мягкость и упругость кресла, говорило о многом. А уж как он дегустировал поданный коньяк!

— Отлично добрался! Александр Михалыч! Просто отлично! — продолжил Афанасий, выцедив рюмку и блаженно улыбаясь. — Вы, как перенесшийся из молодого тела в молодое тело просто не можете оценить всю прелесть! Когда вновь открываешь множество тончайших нюансов жизни! Мне сейчас кажется приятным даже врезавшаяся в поясницу веревочка от кальсон!