Пираты острова Крит

— Александр! Ваша безудержная фантазия, хороший вкус, искусство отличного рисовальщика, а главное участие в военных действиях, не оставляет мне выбора. Я поручаю вам разработать концепцию проекта нового дворца! Вы можете там находится в любое время суток, да хоть жить там, со своей прислугой и дворней. Но через год, я должна получить от вас, как минимум нечто потрясающее, чего до сих пор не видел мир!

Углеокая в очередной раз подтвердила свой статус опытной манипуляторши, виртуозно, вроде как порыве чувств, легализовав мое нахождение в Буклионе. И сейчас мое проживание во дворце выглядело не как дар императрицы, а как тяжкий крест, взваленный на мои хрупкие плечи.

— Сделаю все от меня зависящее, Ваше Величество! — по военному дернув подбородком, отчеканил я. — Надеюсь вы не пожалеете о своем выборе.

...Вот уже час мы блуждаем по своему новому Чертогу. Слово "жилище" язык не поворачивается сказать. Мы — это Фарах, Касим, Иная, Варя с Родой, мои писари-секретари, Вова с Ваней, и Айболит ну и Дед. Гидом у нас, мой новый мажордом Давид — крепкий худощавый старик, седые волосы зачесаны на лысую макушку, такими я представлял римских сенаторов. Сходство усиливала белоснежная шерстяная туника ниже колен, и сандалии с ремнями выше лодыжек. Он выглядел так, словно являлся неотъемлемой частью окружающей роскоши. Взгляд его серых с темными точками глаз казался несколько надменным. Впрочем, все кругом выглядело надменным. Старик всеми силами старался разговаривать с нами вежливо, но получалось через губу. Все верно встречают по одежке... А у меня все получилось спонтанно. После обеда во дворце, влетел в особняк, велел всем немедленно собираться для осмотра нашего нового жилища — хотел устроить сюрприз... Естественно никто не стал заморачиваться с нарядами, в чем были в том и пошли. Свою оплошность понял только во дворце. Наш табор напоминал передовиков банно-прачечного комбината из Бердичева, прибывший по бесплатным профсоюзным путевкам, на экскурсию в Петергоф. А если считать Деда то и вовсе — цирк шапито.

Несмотря на мое одергивание, рот у моих спутников все равно был постоянно открыт. Да и свой рот закрытым, удалось удержать благодаря титаническому усилию воли.

В отличии от Большего Императорского Дворца, роскошь Буклеона не давила своей монументальностью и напыщенностью, а потрясала своей красотой. За более чем четырехсотлетнею историю каждое помещение дворца, каждый уголок обрел совершенство, законченность форм и содержания. То, что созерцали мои глаза, иначе как возвышенной одой пышному великолепию, и гимном утонченной роскоши, не назвать. Моя вилла в Александрии, и Буклион, — все равно что пещера отшельника-аскета, в сравнении с будуаром маркизы де Помпадур.

Я выбрал для проживания часть помещений в восточном крыле. Холл-гостиная в ханьском (китайском) антураже. Стены драпированы алым шелком, с искусстно вышитыми райскими птицами напоминающими колибри, окруженные замысловатым растительным узором. Часть стен дополнительно украшает коллекция оружия. Сводчатые потолки расписаны в стиле ранних китайских гравюр. Сам свод поддерживают резные колонны из мрамора, почти невозможного фиолетового цвета, с алыми и белыми прожилками. Множество скульптур из терракоты и фарфора — воины, старцы, девы, животные. Роскошные монументальные вазы, мебель необычных очертаний, со вставками из оникса, агата и яшмы. Кабинет выдержан в светлых тонах — белый мрамор, слоновая кость, самшит... Не буду описывать спальню, с потрясающей кроватью, примыкающую к ней купальню, (термы тоже были только этажом ниже) и фехтовальный зал. Верьте на слово, там тоже от великолепия захватывало дух.

Всего таких гостиных с примыкающими к ним будуарами, кабинетами и спальными — четыре. В индийском, персидском и африканском стиле. Ну и просто общий зал в греко-римском стиле, способный вместить сотню гостей. Все апартаменты, по своей изысканности, мало чем отличались друг от друга. А на мой выбор, больше повлиял светлый и просторный кабинет. Тут же распорядился оснастить кабинет кульманом, и заказать в спальню вместительный платиной шкаф.

В дворцовый комплекс еще входило не менее десятка построек, в основном хозяйственного, военного и религиозного назначения. Был даже небольшой парк. Сам же дворец выходил фасадом на Мраморное море, от которого его отделяла каменная набережная, шириной метров пять. Вместительная гавань, окруженная каменным пирсом, способна вместить не менее десятка судов класса 'Астеры', тоже входила в зону ответственности дворца. Набережную украшали два каменных стража — бык и лев. Собственно они и дали название БУК-ЛИОНскому дворцу.

'— Супер! У меня практически государство в государстве. Я могу принимать любых гостей, не отметившихся на территории Византии. Используя диверы, незаметно выходить в открытое море, тайно покидать пределы страны и так же незаметно возвращаться.'

Следующим моим распоряжением было — замена охраны дворца, и устройство в гавани, крытого дока для пары диверов.

С монументального балкона моей спальни я мог созерцать морскую даль, вдыхая полной грудью свежий ветер. Мог даже рыбачить, будь я заядлым рыбаком. Но я решил его использовать как дополнительную спортплощадку для тренировок и спаррингов, на свежем воздухе, а Варя устроила там еще и тир, используя в качестве мишеней манекены, ранее выполняющие роль вешалок в моей спальне.

Парк, тоже можно причислить к одному из чудес света. Тропинки вдоль цветников, плодоносных кустарников и деревьев, были из разноцветной мозаики, и располагались в виде замысловатых лабиринтов, где заплутавший путник, время от времени находил помпезные фонтаны, и тенистые беседки. За одним из поворотов нас поджидало очередное чудо. Судя по выражению ее голубых глаз, мы не вызвали у нее особого интереса. Возможно, приняла нас за соискателей вакансий истопников, прачек или чего-то в этом роде. Брюнетка, лет пятнадцати, похожая на русалку. Парикмахером, ей должно быть служил приморский ветерок, волосы с нарочитой небрежностью спадали на плечи, обрамляя совершенный овал лица. Одета она была в светло-серую тунику свободного покроя длиной до щиколоток, явно на пару размеров больше. Мягкие складки прикрывали острые грудки. Спереди одеяние было испачкано красками, а на кончике вздернутого носика русалки, красовалось белое пятнышко.

— А это что у нас за чудо в стиле боди-арт? — весело спросил я, подойдя вплотную к девочке. — Как зовут тебя юная художница, случайно не Ариэль? (имя русалочки.)

Девочка приоткрыла губы, тут же их сомкнув, и опустила взгляд.

— Ты не стесняйся — все свои! Вон те два паренька, — кивнув в сторону Вани и Вовы, — тоже почти художники, но правда, краски я им пока не доверяю, а эта тетка с черными стекляшками вместо глаз, если б не стала колдуньей, могла бы сейчас расписывать горшки. — Сзади послышалось сердитое сопение Вари. — Да и сам я люблю рисовать. Так что смело можешь называть свое имя коллега.

— Ее зовут Эйрена, — вместо девочки ответил Давид. — Она дочь садовника, и она стесняется говорить потому что заика.

— Ух ты! Эйрена! А твоя мать случайно не Таис Афинская, и отец не Александр Македонский? — продолжал я балагурить, будто не услышал про недуг девушки. — Тогда совпадений еще прибавилось! Меня зовут Александр, а вон тот страшный как черт дядька, — указал я на Касима, — тоже сын садовника.

Вся наша команда окружила девочку, которая от такого внимания к своей персоне совсем потерялась. Тут ей на помощь неожиданно пришла Варя.

— Ну чего уставились?! Девушек никогда не видели?! Закройте рты и давайте вперед! — В основном это относилось к моим секретарям и Айболиту, те буквально пожирали красотку-одногодку глазами. — А ты Эйрена не бойся, никто тебя не обидит! Может ты даже о нас слышала. Меня знают как амазонку-ведьму Муиззу, а это колдун, — Александр Калиостро, — личный секретарь и палач Императрицы, — успокоила она девушку, но та почему-то в ответ только побледнела. Тут Варя перенесла внимание на меня: — Саня, а ты можешь исцелить девочку?!

— Мне кажется у ведьмы это получится лучше, — остудил я пыл зарвавшейся секретарши. Та поняла упрек и опустила глаза. — Хотя, лет пять назад, я помог одному монашку частично избавится от подобного недуга. Давай я сегодня приготовлю нужные снадобья, а завтра утром после завтрака встретимся в этой беседке...

Остаток дня вымотал меня до крайности! Иная сбегала в особняк и притащила всю мою родню во дворец на экскурсию. И мне пришлось по второму кругу обходить свои владения, уже в качестве гида. Опять открытые рты и вылезающие из орбит глаза. Больше всех поражалась, и переживала Аиша, что если она расскажет кому-то из подруг, какой роскошью окружен ее сын, то ее сочтут ненормальной. Масла в огонь подлил дядя, сказав, что уж если говорить правду подругам, то надо сказать что дворец визиря в Багдаде, по сравнению с дворцом ее сына — прибежище дервиша. И это на самом деле так. Византия преемница Рима, унаследовала от него культ роскоши и приумножила его. Тогда как арабы, придерживаясь шариата, были ограничены множеством рамок в возможностях украсить свое жилище. Я посоветовал маме сказать подругам, что ее сын торгует зеленью на константинопольском рынке, тогда ни у кого не возникнет вопросов, за что получил подзатыльник от родительницы. Дядя заржал как конь, и праведный гнев Аиши переключился на него.

Не успел я отправить родственников, явилась сотня моих гулямов, на смену охраны дворца. Пришлось знакомить командиров принимающего и передающего состава, проговаривать все нюансы передачи полномочий, выяснять все насущные вопросы, как службы, так и быта. Когда уже добрался до спальни, Варя поинтересовалась, что я желаю на завтрак?

— Я желаю на завтрак — завтрак! И лучше на свежем воздухе.

Выспался на новом месте, вопреки предубеждениям, отлично. Помахал с Фарахом саблями в фехтовальном зале, в купальне меня поджидали две нимфы приятной наружности, массажист и брадобрей! Завтрак ожидал на балконе. Стол изобилующий яствами, мог насытить от пуза как минимум пятерых, причем большая часть меню состояла из сладких блюд. Я уселся на единственный стул, и обратился к лыбящейся амазонке.

— Варя я не понял блин, что за подстава?! С каких это пор я стал сладкоежкой и начал жрать за десятерых?

— Саня ты сам устроил эту подставу! — с возмущением ответила секретарь. — Ты представил нас Давиду как своих слуг, а слуги во всем дворцовом комплексе питаются в общих трапезных, с пяти до шести утра, и кормежка там — так себе. Вот я и подсуетилась, чтоб мы с девочками не подскакивали затемно и не остались голодными. Так что на сладости рот не разевай — это не для тебя! А чтобы они не мозолили тебе глаза, распорядись перенести их в одну из беседок парка...

Завтрак я провел с Дедом. Обсуждали тему предстоящей магрибской компании. Само собой встал вопрос о том, что делать с Галибом, ведущего непонятную игру, целью которой была смерть Ибрахима и обвинение меня в его гибели. Дед предположил, что кое-кого в верхушке Аль-барида не устраивает нынешнее правительство Халифата. Но даже если им самостоятельно удастся свалить Аббасидов, стать претендентами на пост нового халифа, у них не выйдет. Примкнуть к какой-то местной харизматичной личности, поддерживаемой духовенством и военными, — остаться при своих интересах, и это в лучшем случае. Короче не вариант. Но если открыть дорогу в Халифат Убайдаллаху аль-Махди, слив ему Египет, то взятие Мекки, Медины и Дамаска, учитывая популярность там Фатимидов, — плевое дело. Да и Иран, с его близкой к Фатимидам трактовке ислама, надавит с севера. Вот тогда можно валить Аббасидов, и смело рассчитывать на очень жирный кусок пирога от нового халифа. Но, чтоб войти в доверие к Убайдаллаху, заговорщикам необходимо доказать свою ценность. Предупредить Фатимидов о нападении на его города — хороший задел для будущих доверительных отношений. Ну и на десерт — сдать ему Египет...

— Дед я не понял, зачем Галибу городить огород со смертью Ибрахима, и приплетать туда меня? Что ему помешает просто слить Фатимидам мои планы, губернатора отравить, советников и сына обвинить в убийстве, и спокойно сдать Египет Убайдаллаху?

— Убийство губернатора Египта ничего не даст, — сразу поставят нового. Тот придет со своей командой, в которой не будет места Галибу. А это провал. Скорее всего, он рассчитывает, что смерть сына сильно подкосит старика, и тому будет не до служебных обязанностей, и бразды правления перейдут в его руки. Тебя же, он обвинит в гибели Ибрахима, но не на прямую, а косвенно, как и его советников. Этого будет достаточно, чтоб губернатор не желал больше с вами общаться...

Так что, Галиба надо валить однозначно и обязательно так, чтоб в его смерти обвинить Убайдаллахов, — подвел Дед итог своего выступления, но тут же добавил. — Но с предварительным допросом, и по полной программе. Лишние козыри в рукаве не помешают, да и следы Роды можно основательно запутать...

К беседке, где договорился встретиться с Эйреной, я подошел незамеченным. Впрочем, это было не моей заслугой. Пройди мимо в это время стадо розовых слонов, и их бы не заметили, настолько девушки были увлечены сладостями и незатейливой девичьей трепотней.

— Попались греховодницы! Помните, за чревоугодие существует Возмездие! — загробным голосом возвестил я, направляясь к входу. — Скоро вы станете такими толстыми, что вам понадобятся два стула, по одному для каждой половинки...

Испуганные взвизги Эйрены и Инаи, замысловатые ругательства на хазарском Роды, хохот Вари...

Выпроводить массовку удалось только после заявления, что вытесненный недуг, из одного тела, сразу переместится в другое, если такое есть поблизости. Опрос садовницы ничего не дал. Она или молчала, либо отвечала жестами.

— Послушай девочка, так не пойдет! — предельно серьезно сказал я. — Есть я, — врачеватель! И есть твой недуг! Если ты будешь помогать мне, то мы победим! А если ты будешь защищать свою болезнь, то у меня нет шансов... Вопрос только в доверии!.. Давай сначала! Назови свое имя.

Букву "Э" девочка сказала свободно, но затем ее словно заклинило! Она несколько раз повторила этот звук, потом попыталась говорить на вздохе. Естественно у нее ничего не получилось, но остановится она, уже не могла. В результате спазм гортани и мимических мышц лица. Когда она закончила в голубых, грустных глазах стояла влага.

— Ну, вот видишь, хоть тебе и было не просто, но ты мне помогла. На выпей, — это очень сильное лекарство из корня мандрагоры!

Девушка приняла из моих рук склянку, решительно выпила содержимое, ожидаемо поморщилась. Содержимое склянки — обычная морская вода с вином, я попробовал, вкус довольно мерзкий, в самый раз для лекарства.

— Теперь ты должна молчать два дня не говоря ни слова людям! Но каждый день, после обеда и ужина рассказывать райской птице все, что ты делала!

Дед сам подсказал эту идею — было замечено, что дети-заики разговаривая с животными, практически не заикаются. Возможно, это из-за того, что в это время они полностью раскрепощены и испытывают только положительные эмоции.