Эрлик в тумане

— Идем, — сказала она и взяла Тому за руку. — Ничего ты не смотрела и смотреть не будешь. Свое "пожалуйста" прибереги для других случаев. А сейчас — марш со мной. Тебя давно пора отвести к Еве.

Она встала и потянула за собой вялую Тому.

— Госпожа Саар... — начал Джулиус, но Саар была слишком рассержена, чтобы и дальше слушать его речи. Она повернулась и погрозила близнецам пальцем.

— Ни слова больше! Это вы виноваты. Обязательно надо во все влезть, на все кнопки понажимать! Поиграли с ней и хватит. Ни ей, ни вам не надо знать, что выйдет из вашей очередной затеи. Один раз она уже посмотрела, и ни к чему хорошему это не привело. Я отведу ее к Еве и вернусь. Не вздумайте тут что-то обсуждать без меня.

Когда их споры зашли в тупик, когда все устали и проголодались, близнецы, наконец, позволили всем уйти. Саар спустилась в столовую. Она дала Юхану уговорить себя на новый поход в капитанскую каюту, чтобы во всех подробностях изучить ее геометрию, а после ужина отправилась в медотсек.

— Хорошего мало, — сказала Ева. — Ни у кого из нас нет таких радикальных изменений. Ее организм рассыпается на глазах. Поражены митохондрии, а это энергетические станции клеток. В наших условиях прогноз неблагоприятный. Она должна остаться здесь и каждый день лежать в камере. Это хоть как-то замедлит деградацию.

Тома лежала на кушетке за прозрачной стенкой бокса. Когда Саар подошла, девушка протянула руку, но Саар проигнорировала ее и села рядом.

— Какие это были исходы? — спросила она. — Почему ты выбрала именно этот?

— Я ничего не выбирала, — устало ответила Тома.

— Что значит не выбирала?

— Бабушка... — на этот раз Тома безошибочно взяла Саар за руку. Ее ладони были холодными и влажными. — Я никогда здесь ничего не выбирала. Он был неправ. И в конце концов признал это.

Саар молчала. Поверить ей было почти невозможно: Кан считал иначе, и близнецы... хотя с ними она не могла быть ни в чем уверена.

— С какого-то момента путь остался только один, и я ничего не могла изменить. Кан думал, что все зависит от меня — не знаю, почему. Наверное, потому, что сам повел бы себя так, стал бы что-то выбирать, менять. В конце концов он понял, что я не при чем, и сам сказал мне об этом. Я не хотела, чтобы с ним что-то случилось... — она помедлила, — но только из-за тебя. Он тебе нравился. А я всегда его боялась. Он жуткий, холодный и может только разрушать.

Тома смолкла, устав от длинной речи. Саар сидела, бездумно держа ее за руку и чувствуя, как от последних слов внутри у нее все леденеет. Слишком близки они были к истине.

— Можно я тебя спрошу?

Саар прерывисто выдохнула.

— Спрашивай.

— Кан говорил, что ты посвящена Сатурну. Что это значит?

Она отвела руку Томы и положила ее на одеяло.

— Тебе этого знать не надо.

— Почему?

Саар подумала, что посвящение может спасти Томе жизнь. А потом представила, какой она станет, когда почувствует в себе новую силу.

— Это темная сторона магии, она не для всех.

— Я тоже всегда в темноте, — прошептала Тома.

— Зачем он тебе об этом сказал?

— Не знаю. Может, хотел, чтобы я спросила.

"О да, — подумала Саар. — И тут бы он тебе ответил".

— На самом деле мы служим Кроносу, — проговорила она. — Сатурн — другая ипостась, но такие подробности тебе ни к чему. Это женская магия, а значит, мы используем мужчин. Они нужны нам, чтобы зачинать детей. Мы ждем, когда они сформируются, и забираем их магическую силу. Это чистая, свежая энергия, которую еще не деформировал внешний мир. Чем старше плод, тем больше в нем силы. Некоторые вынашивают до семи месяцев, и взятой энергии хватает почти на год. Но такой срок — большой риск. Обычно мы не ждем дольше пяти: если начнутся роды, и жрица родит жизнеспособного ребенка, то сама умрет.

Она замолчала. До этой самой минуты Саар не думала, во что в ней превращается семя пхуга. Ее вдруг затошнило, в глазах потемнело, и она обеими руками вцепилась в край кушетки.

Вот почему он ее выбрал.

Вот почему восхищался ею.

И вот почему любые упоминания о жречестве так ее злили. Они с ним одной породы — оба вампиры, оба людоеды.

В бокс заглянула Ева.

— Хотите с ней остаться?

Саар не хотела. Она глубоко вздохнула, еще раз взглянула на Тому, которая лежала, закрыв глаза, и на нетвердых ногах вышла из бокса.

— Вы можете сказать, что решили близнецы? — спросила Ева, когда Саар закрыла за собой дверь. — Или они еще не закончили?

— Еще нет. — Саар покачала головой. — Но я не знаю, кого на самом деле надо выгнать с корабля — пришельца или братьев Морган. По-моему, они окончательно спятили. Они еще опаснее, чем это существо, и могут погубить нас гораздо быстрее.

25.

Когда одичавший мистер Бём набросился на Саар и Юхана, исследовавших капитанскую каюту, братья, наконец, решили действовать. Едва ли не впервые они медлили так долго. В их головах строились и распадались гипотезы, планы действий и их последствия, непредсказуемые и слишком туманные, чтобы на них полагаться. Они даже думали — в шутку, конечно, но и с долей досады, — что вампир покинул их, не желая связываться с пришельцем. В конечном итоге у них был только один вариант, и он не нравился даже им.

— Мы вас предупреждали, — сказал Франц, выслушав доклад Юхана. — Вы нарушили все возможные положения о безопасности. Может, адмиралу посадить вас на неделю под арест?

Братьев мало волновала судьба экипажа, пока с ними оставался фамилиар и хотя бы один человек, способный выполнить нужное заклинание. Им не нравилось, когда их не слушают и не подчиняются, но говорили они не из беспокойства за жизни Саар и Юхана, а чтобы избавить себя от лишних забот. Арестуй Ганзориг весь экипаж, они были бы только рады.

— Нам пора начинать, — продолжил Джулиус. — Либо мы делаем дело, либо болтаем дальше. Кончится это тем, что мы притащим его на Землю, а там уж как повезет. Может, он вывернет за собой часть пространства, перепутает своими лабиринтами всю планету или спарится с земными Соседями, народив новых кукловодов. В любом случае, мы обязаны попробовать.

Ему никто не ответил. За прошедшую неделю все уже было сказано, все возражения произнесены, ответы выслушаны. Франц посмотрел на Ганзорига.

— Адмирал, завтра после полудня все должны находиться на своих местах, в стационарных позициях и желательно в отдельных помещениях. Можете развести людей по свободным каютам в других частях корабля. Здесь нам понадобятся только Ева и госпожа Саар. Попрошу вас ввести Еву в курс дела. Все должны быть начеку и не бродить в одиночку. Можете закрыть чистую палубу, если вам так будет спокойнее, но вряд ли он станет искать кого-то намеренно. Просто не попадайтесь ему на глаза.

Тома лежала в камере восстановления. Она проводила в ней три часа утром и два вечером. Вайдиц сидел за компьютерами, а Ева занималась одним из техников, заряжая для него шприц. Саар присела на кушетку. Медотсек "Эрлика" был больше и внушительнее отделения на "Грифоне". Одна камера восстановления, похожая на барокамеру, занимала целый отдельный бокс за прозрачной стенкой.

Получив свой укол, техник покинул медотсек, и Ева подошла к Саар.

— Мы начинаем завтра, — сказала колдунья. — Вы и я будем с близнецами. Остальными распорядится адмирал. Мне надо ввести вас в курс дела, но, по правде говоря, даже не знаю, с чего начать.

— Мне выйти? — весело осведомился Вайдиц.

— Сиди, — буркнула Саар. — Так вот, — она посмотрела на Еву. — Помните эксперимент, который мы когда-то проводили с Вальтером?

— По-моему, сейчас не время для экспериментов. — Ева покачала головой. — Зачем им это понадобилось?

— Вальтер говорил о фотографиях мгновений, на которых есть любые галактики, планеты и атомы. Так вот, братья хотят слиться со своими проекциями, найти нужную фотографию и убрать оттуда пришельца.

Оба медика молча уставились на нее.

— Не знаю, — ответила Саар на их невысказанный вопрос.

— Они собираются изменить прошлое? — уточнил Вайдиц.

— Насколько я поняла из их слов, они не верят в объективное существование времени. Но если не вдаваться в детали, то да, они собираются изменить прошлое. Они хотят найти ближайшую изменяемую точку и каким-то образом вытащить оттуда пришельца. Далеко они обещали не забираться.

— Но тогда изменится настоящее. Это классика! — воскликнул Вайдиц.

— Они говорят, что на малом промежутке ничего существенного не произойдет. Лабиринт останется, капитанская каюта тоже. Они считают, что слияние с проекциями — не пассивный процесс, и находясь в этом состоянии, можно взаимодействовать с материальными объектами любой такой фотографии. Пришелец исчезнет, его тела либо умрут, либо продолжат жить своей собственной жизнью. Хотя в случае кока скорее первое, чем второе.

— А если у них не получится? — спросила Ева. — Этот вариант они не рассматривали?

— Рассматривали. Тогда мы вернемся на Землю вместе с ним, и его присутствие вывернет вселенную наизнанку. — Саар хмуро посмотрела на улыбающегося Вайдица. — Вы давно знаете братьев Морган, — обратилась она к Еве, — и когда-то говорили, что они редко ошибаются. Давайте считать, что они знают, что делают, и боги этих мест еще на нашей стороне.

Братья Морган действительно не верили в объективное существование времени. Они считали, что время — удобная иллюзия несовершенного человеческого восприятия. Аномалия позволила им в этом убедиться. До сих пор они знали только одно состояние, в котором эта иллюзия отсутствовала, где интерфейс мозга, связывающий человека с окружающей действительностью, отказывал. В него их погружал фамилиар. Но в аномалии они узнали о втором состоянии, и это была не пассивная нирвана, слияние с океаном силы, а активное пребывание в многомерном мире, расширенный интерфейс, позволявший взаимодействовать с более сложной средой и не предусматривавший времени как одной из своих функций. Здесь они могли слиться со своими проекциями, став сверхсущностью, или законом мироздания, или, если вселенная действительно была симуляцией, получить доступ к более обширным кластерами информации и доселе неведомым функциям.

Аномалия убедила их в том, что они и так знали: человеческий интерфейс несовершенен. Мозг не может настроиться на то, к чему не приспособлен эволюцией, а значит, не может этим управлять. Они должны были найти что-то получше, чтобы не просто видеть, но и воздействовать. Братья согласились с Саар в том, что им не надо знать вероятности и даже просить Тому их смотреть. Гибкая среда, о которой говорил пришелец, была слишком чувствительна к подобным наблюдениям. Больше они такой ошибки не совершат.

— Мы можем пробыть там довольно долго, — сказал Франц на следующий день, когда Ганзориг доложил, что экипаж на своих местах, и они могут начинать. — За нашим состоянием будет следить Балгур, но и ты наблюдай. — Он кивнул Еве на планшет с программой медконтроля. — А вы, госпожа Саар, — обратился он к колдунье, — когда отправите нас туда, заверните каюту в кокон и не открывайте, пока мы не вернемся. Если наш гость почует, что мы собираемся сделать, он может заявиться сюда. Так что держите оборону.

— Может, позвать Сверра? — спросила Саар. — Я ведь не боевой маг.

— Вы лучше, — улыбнулся Франц. — Просто закройте нас поплотнее и не пускайте его. Вы справитесь.

Они полулежали на кровати; рядом стоял кошачий Балгур. Сейчас Ева опасалась его меньше — фамилиару было не до них. Саар лишь бросила на него неприязненный взгляд и вновь посмотрела на близнецов. Балгур присел на край кровати и положил руку на плечо Франца.

— Ну давайте, — сказал Джулиус, и она сжала кулак, собирая силу для удара.

Он пришел скоро. Саар закрыла каюту и сделала в окрестностях несколько небольших лабиринтов-ловушек. Чем бы это ни было — существом, проекцией или воплощенным законом природы, — оно почувствовало близнецов. Зная, что происходит по ту сторону, оно могло бы предвосхитить попытку братьев, но либо его возможности были ограничены, либо оно попросту не умело прогнозировать события, разворачивать их во времени, разбираться в порядке фотографий. Все, что ему оставалось, это реагировать.

И оно среагировало.

Саар догадывалась, что ей придется нелегко, но при первой же атаке усомнилась, что сможет долго продержаться.

Сосед расплетал ее лабиринты, пытался вскрыть кокон, а она создавала новые барьеры. Ева держала наготове шприц со стимулятором, но Саар хватало своих сил. В конце концов, у нее был другой, пока что неприкосновенный запас...

Мысль о ребенке на секунду отвлекла ее, и Сосед, словно сверло, начал ввинчиваться в преграду. Обозлившись на себя, Саар вышвырнула его прочь и создала вокруг него ловушку Клейна, скрученный и замкнутый на себя сосуд.

К ее удивлению, Сосед затих. Такая ловушка не могла задержать его надолго: он был напористым и работал с тканью пространства не хуже Саар. Но сейчас он успокоился, и Саар смогла передохнуть.

— Он ушел? — Ева положила шприц на стол. — Или исчез? Может, у них получилось?

Саар прислушалась к ловушке.

— Нет, пока не получилось. Он там. Просто затих.

Она села на стул: для разнообразия братья не просили убрать из своей каюты всю мебель. Она отдыхала, не думая ни о чем, краем сознания следя за ловушкой Клейна, в которой, словно джинн, сидел Сосед.

А потом он как будто взбесился. Она чувствовала, как он мечется, пытаясь выбраться, развернуть ловушку, проделать ход, и на мгновение удивилась, почему он не может справиться с не самой сложной из задач. Тот, кто живет в многомерном пространстве, всегда может воспользоваться для бегства другими измерениями...

Он услышал. Бутылка Клейна опустела, а через мгновение он уже прорывался сквозь стены ее крепости, одновременно двигаясь по разным слоям, но неизменно подходя все ближе, сминая все ее заслоны.

На миг ему удалось приоткрыть кокон, и она увидела оба его тела: офицера, с которым говорил Ганзориг, и кока, тощее белое создание, первую неудачную попытку Соседа обрести здесь материального носителя. Но Саар сумела скрыться от них за новым искривлением, сознавая, что ее крепость рушится, и если у братьев ничего не выйдет, Сосед убьет их или впрямь сменит полубезумного кока на кого-то более подходящего. Например, на нее.

Снова затишье. Ева молча показала ей шприц, но Саар отрицательно качнула головой. Сил ей хватало. Не хватало идей. Что если выкинуть их по другим измерениям в коридор, идущий через камертоны? Это непросто — между ней и камертонами лабиринт, который надо преодолеть, — но непросто не значит невозможно. Саар попыталась представить траекторию и вспомнила: "Ты задаешь путь, а надо задавать точки. Неважно, по какой траектории шарик доберется из пункта А в пункт Б..." И хотя здесь была не палуба корабля, а месиво из пространственных искажений, она все же попыталась нащупать ту самую точку внутри резонатора, но Сосед выследил ее работу и в этот миг развернул кокон.

Прямо перед собой она увидела двух огромных псов. Их короткая серебристая шерсть поднималась торчком, на широкой морде было по четыре глаза. Между псами стоял высокий старец с длинной бородой, черными волосами до пояса и красным лицом. На его мощной шее висело ожерелье из черепов. Они были человеческими, но слишком маленькими и странно деформированными.