Земли Меча и Магии. Витязь

Впрочем, мама смотрела на меня без тени усмешки.

— Витя, я бы попросила тебя отнестись к этому более серьезно. Отвечая на твой вопрос — почти да. Поскольку Стася — твоя девушка, а с учетом сделанного по головидению признания и предложения, фактически, невеста, я бы порекомендовала согласовать с ней подобные действия, убедить ее в их необходимости и максимально сгладить тот неприятный осадок, который может остаться у нее в душе от услышанного.

Не выдержав, я выложил маме содержание нашего сегодняшнего разговора, постаравшись сконцентрироваться именно на том, как настойчиво девушка уточняла, единственная ли она у меня, и не придется ли ей ревновать к виртуальным красавицам. В процессе рассказа я смог выстроить стройную и четкую линию разговора и поведения, которую и изложил самому родному и понимающему меня человеку. Получив некоторые уточнения, полное одобрение по поводу запланированного, и успокоенный, отправляюсь спать, прямо в объятия очередного "веселого" и весьма фривольного сна с участием... впрочем, дорогой читатель, извини, но это мой сон и моя тайна.

На следующее утро, едва дождавшись первой перемены, я позвал Стасю в корридор, подальше от чужих глаз и ушей.

— Ста, слушай, в продолжение нашего вчерашнего разговора... — я внезапно задумался. План разговора, казавшийся вчера таким стройным и четким, сейчас, на свежую голову, был нелепым и глупым. — Я даже не знаю, как тебе это сказать... — мой взгляд вдруг, без моего ведома, ушел в сторону, так, словно мне было стыдно. Стыдно то ли за свои слова, то ли за тему, которую я собрался поднять в разговоре.

— Что, хочешь мне признаться, что у тебя уже есть кто-то ТАМ, в игре? И вчера ты с ней говорил обо мне? — насупилась Стася.

— Нет-нет! — поспешил успокоить ее я. — Это не то, что ты подумала!

— Знаешь, Витя, такой фразой обычно мужья спешат успокоить своих жен, когда те застают их на "горячем", прямо на любовнице, во время измены. Говори уже, несчастье ты мое, что там у тебя случилось за вчерашний вечер?

— Мне, как известному и популярному Игроку, поступили предложения сразу от несколкьих государств о заключении политического брака. Возможно даже не одного. — выпаливаю я на одном дыхании. — Это значит, что у меня будет жена, и не одна, семья, возможно даже дети!

Отдельные слова я не говорил, а прокрикивал, не сдерживаясь от переполнявших меня эмоций и... страха. Страха перед тем, что сейчас, возможно, Стася поставит меня перед выбором, либо она, либо игра.

Внезапно сбоку от нас раздался вздох изумления. Краем глаза я замечаю неразлучную парочку "Дубль-пусто", которые, прикрыв рты ладонями, смотрели на нас широко раскрытыми глазами. Миг, и едва слышно вскрикнув, они метнулись прочь.

— Ну вот, мы с тобой еще не успели разобраться с тем, проблема у нас или так, мелочи жизни, а слухи сейчас поползут! — усмехнулась Стася. — Милый, я уже давно ждала этого. Да, ты известный Игрок, и вполне логично, что тебе поступили такие предложения. Почему я вчера, ну, совпало так, и задала тебе этот вопрос, буду ли я для тебя единственной, не променяешь ли ты меня на какую-нибудь длинноухую красавицу, особенно, если, или вернее, когда я забеременею, и потеряю свою стройную фигуру и привлекательность.

— Так ты... — у меня отлегло от сердца. — ты все прекрасно понимаешь и... не будешь ревновать?

— Я? Не буду ревновать? — тут же с улыбкой произнесла Стася. — Да я заложу кольцо в ломбарде, куплю самую тяжелую сковородку, и буду стоять возле капсулы, ожидая твоего возвращения с оргий! И как только ты будешь открывать глаза, первое, что ты будешь видеть, это приближающаяся с огромной скоростью к твоему лицу тяжелая, чугунная сковородка!

Стоило только нам преступить порог класса, как гул, стоявший в нем, стих, словно кто-то повернул гигантский рубильник, выключая его.

— ... признался, что у него есть любовница, и она беременная от него! — едва слышно раздался шепот.

— Брехня, две их у него, и уже обе родили!

— Одна, но носит двойню!

— Две!

— Двое детей, двое, — решаю подколоть сплетниц я и, вспомнив старый анекдот, продолжаю. — Буратино и Терминатор.

Громовой хохот разрывает звенящую тишину класса. Пара минут, и сплетня забыта, а одноклассники вернулись к обсуждению текущих дел и вопросов.

— Вить, тем не менее, если ты не против, я бы хотела присутствовать на церемонии сватовства и на самой свадьбе.

— Тогда по пути домой надо будет зайти в магазин. — стараясь сохранить серьезное выражение на лице, отвечаю я.

— Зачем? Я же пошутила насчет сковородки!

— Да? Ну тогда купим просто две свечки.

Стася уставилась на меня недоуменным взглядом.

— Одну будешь держать ты, а вторую — мама. Свадьба то обязательно завершается брачной ночью

— Тогда сковородку точно нужно купить! — в такт мне отшучивается девушка.

И чуть позже, шепотом, так, чтобы услышала только она, я бросаю, словно невзначай:

— Не вздумай закладывать кольцо, слышишь?

* * *

А вот после уроков меня ждет сюрприз. Причем такой, от которого у меня сердце вначале уходит в пятки, а потом, вырвавшись из груди, уносится куда-то в небеса.

Стася звонит домой и предупреждает своих, что она собирается сидеть у меня допоздна и, возможно, вообще, там же и заночует.

— Твоя мама не будет против, надеюсь? Или, в крайнем случае, ты меня проводишь домой?

— Стася, да конечно же! Нет... то есть, да... ну... эээ... — наверное, я со стороны сейчас представлял очень глупое зрелище, так как Стася, едва взглянув на меня, прыснула в кулачек, а потом и рассмеялась во весь голос.

Дернувшийся где-то глубоко во мне Бюрократ, тот самый, который в последнее время все чаще и чаще вылезал наружу, требуя бумаг, подтверждавших те или иные действия, вернее, их разрешенность, сейчас тихонько сидел, так как, по уже укоренившейся привычке, девушка, привыкшая к моим "закидонам" прикрывая смеющийся рот, продемонстрировала мне мой подарок, колечко, которое мы, шутя, называли Кольцом Власти.

Стася довольно часто гасила возможные конфликты с моим участием, показывая мне этот разрешительный символ, стоило только мне начать возмущаться и что-то где-то требовать.

— Слушай, — внезапно у меня в голове сформировался вопрос. — а ведь ты можешь приказать мне не изменять тебе, и не смотреть на других с помощью этого самого Кольца!

Стася посмотрела мне в глаза с каким-то выражением грусти.

— Вить, могу. Более того, у меня такая мысль уже проскальзывала в голове, но... Знаешь поговорку "насильно мил не будешь"? Я хочу, чтобы твоя верность и любовь ко мне были искренними, а не приказными.

— Мам, привет!

— Привет! Стася, здравствуй.

— Здравствуйте... Вы не будете против, если я буду присутствовать на Витиной церемонии сватовства и свадьбе?

— Да нет, конечно же, только, Стася, это затянется до очень поздней ночи, учти это.

— А я уже позвонила своим родителям и предупредила, что буду очень поздно, а, возможно...

Стася внезапно замялась и покраснела, впрочем, мама тут же все поняла.

— Не вопрос, я тебе постелю на диване, оставайся у нас.

Едва я лишь улегся в капсулу и погрузился в игру, как буквально тут же меня перехватил боярин Орлов.

— Княже, есть дело спешное, промедления не терпящее!

— Что случилось, боярин? — немного сопротивляясь его напору и попыткам тащить меня за рукав, спросил я.

— Гости у нас важные, высокие, пред которыми негоже в затрапезной одежке быть Князю ясновельможному.

— Так, стоять! — резко дернув свой рукав, торможу я спешащего боярина. — Я в своем Замке или где? Это я должен перед кем-то там стараться выглядеть красивым, или им надо быть поярче да по привлекательнее? Они ко мне свататься приехали, или я к ним? Давай, заглянем на кузню, я руки и лицо вымажу сажей, вроде как от важного дела меня отвлекли.

— Дык, эта... Батюшка, как же енто так? — опешил боярин, тем не менее, добросовестно следуя за своим князем. — Чай, не холопа какого женим, нашего Повелителя!

— Вот-вот, правильно, Повелителя. Так кто тут кем повелевать должен, а?

Заглянув к кузнецу, я быстрым движением измазал руки в саже, нанес пару мазков себе на щеки и лоб, и в таком виде, сопровождаемый полуобморочным Орловым, двинулся в сторону приемного зала своего Дворца.

— Светлый Князь русичей, Витя Рюрикич! — торжественно прокричал витязь, стоявший на посту возле входа в зал.

Мама родная, сколько же вас тут собралось!

Я прохожу к своему трону, стоящему на возвышении, и, заняв его, величаво машу рукой Орлову, мол, начинайте.

— В каком порядке изволишь приказать объявлять послов, Княже? — подобострастно прогнулся к моему уху еще один чиновник в торжественных и пышных одеяниях.

Я хотел было сказать "на свое усмотрение", но изнутри меня вырвался совсем другой ответ:

— Согласно порядку регистрации в Канцелярии!

Чиновник понятливо кивнул головой и, распрямившись, приступил.

— Посольство Северного Подгорного Королевства, раса гномы, и Ее Высочество, принцесса Дробина, дочь Дурина, сына Добина, в седьмом колене внука самого Двалина!

Вышедшие и ставшие напротив моего трона гномы недовольно забурчали, что так оскорблять их, сокращая родовое имя — недопустимо.

Я властно взмахнул рукой, призывая их к тишине.

— Уважаемые! Сокращение полного имени было сделано не ради оскорбления, но ради экономии времени. Ведь кому-кому, а как, если не вам, представителям самой рачительной и расчетливой расы знать цену времени, которое тратится на пустопорожние речи?

Гномы изумленно-одобрительно наклонили головы, признавая мою правоту.

Тем временем из рядов стоявшего чуть дальше человеческого посольства раздался недовольный голос.

— Княже Витя, как же так? Мы прибыли в твой Замок первыми, а этих недомерков объявили первыми?

— Регистрацию было первыми надо пройти, да! — четко и внятно ответил им один из гномов, после чего отвесил в мою сторону низкий, можно даже сказать, земной поклон, коснувшись бородой земли. — Всего порядок прежде, да!

Пока объявлявший следующее посольство, какой-то человеческий Рыцарский Замок, чиновник внимательно вглядывался в пергамент, от возмущавшихся отделился один человек и, огибая всех, стоящих плотными группками, направился в сторону Орлова.

Вскоре счетчик казны пополнился на пять сотен золотых монет, а боярин передал чтецу какой-то клочок.

— Посол Великого Леса, раса светлых эльфов, и Ее Высочество, принцесса Лютилинель, из рода Березы!

— Мощный ветер гнет травы, а вода точит камни, сильный духом да будет, вечно славен в веках, и да множится род наш, как судьба нам назначила, чтоб враги наши сгинули мигом во тьмах. Прими же ты, о Князь, Витя Рюрикич, в стенах своего Замка род, что раскинул свои ветви, подобно пышной кроне материнского Меллорна белокорого. Да будет позволено нам вознести хвалу и почесть столь великому и славному правителю, ради которого ломаются, словно молодые деревья под сильным ветром, вековые устои, когда, равный юному оленю, стремится юноша к деве юной, дабы принести и возложить к ногам ее дары заметные и необычные! Да будет равен взбаламученному илу на дне реки порядок, ибо привели мы к тебе дар расы нашей, дочь народа нашего и рода великого, светлоликую и прекрасную, как цветок астральной розы, что видим лишь чистым духом и помыслами, несравненную Лютилинель, чьи ноги не гнут под собой трав в лунную ночь, а волосы, будучи распущенными, волнуются и колышутся от лучей солнца светозарного. Чье дыханье подобно дуновению легчайшего освежающего ветерка посреди летнего жаркого дня. Ее взгляд, словно роса, омывает и освежает все, на что попадет...

— ГРРР!!!! — раздался откуда-то из-за спин стоявших рык. — Ты сказать своя прынцесса, она не сметь смотреть на нашу Ыгуру! Мыть не сметь, выдумать такое! Дождь идти, его хватать на всех!

— Неужели твой разум столь сильно иссушила жажда, что ты, Княже, готов столь неразборчиво, словно зверь дикий во время Великой Засухи, припадать к первому попавшемуся источнику неги и наслаждения? — недоуменно изогнул бровь посол эльфов. — Ужели честь великая, познать величие рода нашего через воссоединение узами брака священного, не является достаточной наградой, дабы отринул ты прочие предложения и изгнал с земель своих девиц иных?

— По крайней мере, наша Ыгура мочь подать напиться хоть бочонок вина, хоть кадка вода, не то, что твоя Лют... эта, Ель, короче. Что она там мочь подать? Чашку, или глоток в ладошка? Единственная великая честь, это восседать во главе стола с сильными воинами, да мудрыми шаманами, пить пиво из чаш-черепов врагов своих, руками своими побужд... пробужд... гррр? ГРР!!!

— Прекратите! — рявкнул я, сильно хлопнув ладонью по ручке трона. — Разве посольство орков получало грамоту на право перебивать других говорящих?

— Перебить? Кого надо перебить? Князь, ты — говорить, мы — делом доказывать верность наш род и право Ыгуры быть твой жена! Право? Орки иметь право перебивать свои враги от рождения!

Тем временем, пока там шла перепалка, в моих ушах раздался голос Стаси.

— Вить, ты поскорее завершай эту сцену, давай на "девочек" посмотрим.

— А тебе хоть зачем? — стараясь говорить негромко, почти себе под нос, спросил я.

— Да так, просто, хочу посмотреть на своих соперниц. — в ее голосе явно слышались нотки насмешки.

— Учти, попытаешься выцарапать им глаза — угробишь монитор!

— Прости, Княже, что ты говоришь? — подскочил Орлов, заметивший, что я шевелю губами.

— Говорю, надоело мне это все, хочу посмотреть на самих принцесс, а то языком молоть все горазды, но жениться то я буду не на языках!

— Прости, Княже, но тогда надыть издать указ, согласно которому...

Прежде чем боярин успел договорить, я выхватил из его рук изготовленный пергамент и, быстро пробежав глазами текст, запрещавший любые перепалки между гостями во время представления посольств в приемном зале, с размаху ткнул Перстень в правый нижний угол.

— Старшая жрица Великой Богини-паучихи, Талисе Геллар, раса — дроу.

— Надо ше... Мущщина, и ссидит в приссутсствии шрицы! Ссильно васс ссдессь расспусстили ваши шенщины!

— Надо же, — в тон ей отвечаю я. — женщина смеет открывать рот без разрешения мужчины. Никак ваша раса забыла о кляпах?

Нервно сжатые губы, была бы ее воля, спалила бы меня своим взглядом, а еще — побелевшие костяшки правой руки, сжавшиеся на ручке хлыста.

— Молодец, хорошо ей ответил. — звучит у меня в ушах мамин одобрительный голос.

— Это как понимать, мне готовится быть бессловесной и послушной? — иронично вторит ей Стася.

— Ха, — вновь вставляет свое слово мама. — А ведь, если никакой принцессы не представили, получается, что именно эта самая жрица и есть — претендентка на твою руку, Витя.

— Мне она уже не нравится. — выносит свое заключение Стася.

Орки, рыцари, хоббиты (низкорослая толстая девушка, с волосатыми ногами, чуть выглядывающими из-под юбки, размалеванная, словно кукла и усиленно строившая мне глазки... фу, мерзость!), викинги, кочевники. Почти в самом конце шли даже ящеры, представители болотной расы.