В южном плену

— Мальчики, привет! — грудной, ласкающий тембр за ее спиной намеренно проигнорировал наличие в компании девушек.

— Соня! — первым среагировал Тахер. — Какая неожиданная встреча!

— Правда? — неискренне удивилась незнакомка. Пухлые кукольные губки чуть раздвинулись, обнажая жемчужные зубки, в то время как обрамленный невероятно длинными, пушистыми ресницами взгляд глубоких серых глаз впился в Светельского. — Я и сама не ожидала, что Ярослав пригласит меня сюда.

— Я?! — брови Светельского самопроизвольно влезли на маковку, но девушка, словно ничего не заметила, подалась к парню. — Я же говорила, что сам не выдержишь, позвонишь.

— Соня, что за бред? — Яр перехватил потянувшиеся к нему руки за запястья. — Я не...

— Ярочка! — резанувший по ушам визг, заполнил пространство, заглушив даже фоновую музыку. Светельский чертыхнулся, а шатенка резко обернулась, испепелив взглядом, нарисовавшуюся в зоне видимости не слишком дружелюбно настроенную девицу.

— кто это?! — наманикюренные пальчики прицельно ткнулись в выдающиеся бюсты друг друга.

Заинтригованный народ замер в ожидании.

— Во попал пацан! — посочувствовал кто-то из зала. Рядом солидарно булькнул Леха. Паша проявила слабость, позволив уголкам губ дрогнуть.

— Света? — брови Яра решили, что маковка — это не серьезно и попытались мигрировать на затылок.

— Какая еще Света?! — взъерепенилась Соня, швырнув сумочку на столешницу и приняв боевую стойку.

— Ярочка, этот клуб мне не нравится! Не понимаю, как ты мог назначить мне здесь свидание?! И что это за швабра здесь тявкает? — пышногрудая брюнеточка, отпихнув заступившую ей дорогу шатенку, приклеилась к бойфренду.

— Эй, а ну отвали от моего парня! — пораженная наглостью выскочки, Соня отпихнула помеху в сторону. — Пошла вон отсюда, выдра!

— Что-о-о?! — Светочка чудом удержалась на пятнадцатисантиметровых каблуках, а обретя устойчивость, со знанием дела зарядила сопернице оплеуху. Сонечка взвыла, и понеслось...

— Девочки, девочки! — находившиеся ближе всех Егор с Лехой попытались разнять колошмативших друг друга валькирий. — Успокойтесь!

Куда там! Разъяренные, словно кошки, девицы расценили вмешательство как личное оскорбление... В итоге, досталось всем.

— Дамочки, прекратите немедленно! — прибежавший на шум охранник даже подрастерялся от буйствующей в зале экспрессии, пытаясь повлиять на разошедшихся нарушительниц менторским внушением — не помогло. Светочка в запале, долго не разбираясь, зарядила оратору подсрульник, решила, что мало и добавила сумкой по лысому 'жбану'. Сумка не выдержала издевательства и с треском изрыгнула содержимое...

— Спасайтесь, кто может — бомбежка! — проорал Леха, геройски хватая ноги в руки и первым линяя с поля боя. За ним, вытаращив зенки, пронесся Егорка...

— Ой, а что это у вас тут происходит? — оглядываясь на дверь, полюбопытствовала новое действующее лицо, с недоумением пропуская дезертиров. 'Лицо' оказалось довольно симпатичной брюнеточкой.

'Пунктик у него, что ли на брюнеток?' — Паша неприязненно передернула плечами, вынужденно признавая весьма недурственный облик очередной Яриковой пассии. Месть, должная стать бальзамом на душу, не принесла ожидаемого удовольствия. И если поначалу действо ее забавляло, то после устроенного скандала, стало даже немного жаль Ярика. Кажется, в стремлении досадить, она перегнула палку. Главное теперь, чтобы он не узнал, кто так жестоко его подставил...

— Юля, золотце, — неестественно мягко позвал девушку Светельский, нервно вздрогнув от наиобаятельнейшей улыбочки. — А тебе я тоже прислал приглашение на свидание? —

Ну да, — лучезарность оскала несколько померкла на фоне странного вопроса. И тут до нее дошло: — В смысле, и тебе? То есть, ты еще кого-то пригласил на свидание?

— Юля...

— Ярослав! — перебил его радостный писк, а вслед за этим на колени рухнуло высокое длинноногое чудо, с выкрашенными в цвета радуги волосами. — Какая у нас сегодня программа: кино, парк, кафе?

Одобрительный свист, донесшийся от одного из столиков, довел Светельского до крайней степени тихого бешенства. Взгляд метнулся к двери, в которую одна за другой вошли еще две расфуфыренные красотки, чьей компании он не просто не желал — успешно старался избегать. Но когда в проеме появилась Женя, секретарь ректора, а за ней Маша... Яр сравнялся цветом с древнейшим папирусом. Он кожей ощущал каждый направленный на него взгляд. Переглянувшись с Тахером, вскользь мазнул по лицам, облепивших стойку ребят и наткнулся на огромные, цвета кофейной гущи, глазищи, в глубине которых клубилось злорадство, густо концентрированное презрением...

Кто бы сомневался, что вина в всем своим неподъемным грузом свалится на ее хрупкие плечи? Ну, хорошо, не совсем беспричинно, но он-то об этом не знает... не должен знать... И вообще, презумпцию невиновности никто не отменял!

Нет, она, конечно, могла бы повозмущаться, но инстинкт сработал на опережение, сдернув ее со стула, когда пылающий едва сдерживаемой яростью взор замер на ней.

— Так, да? — почти прорычал Светельский, одним движением ссаживая сидевшую на коленях 'Радугу'. — Ну, Ангелочек! ...

— Ярик, фу! — попытка не пытка (вдруг сработает?). Сработало, только с точностью до наоборот. Бедняга аж почернел, даже пена на губах выступила. Во всяком случае, именно так ей показалось, когда она ужом сползла с табурета. Еще в детсадовском возрасте она поняла: не можешь удержать язык за зубами -научись быстро бегать. Спасение утопаемых — дело рук самих утопаемых, поэтому ноги в руки, и деру.

— Лучше вернись! — прогремело позади.

За малым, не снеся раскрывшую в изумлении рот Машу, пронеслась по проходу и, врезавшись плечом в дверь, вывалилась в коридор. Забитое плечо горело, но звук погони задвинул все ощущения на задний план, сконцентрировав внимание на пламени паники. Где-то там осталась валяться слетевшая с волос резинка и кудри тяжелой волной взметнулись за спиной. На улицу она не выскочила — вылетела, как трассирующий снаряд. Оттолкнувшись от края ступеней, под ошеломленные взгляды случайных зрителей, побила школьные рекорды по прыжкам в длину и поднажала к ближайшему углу, надеясь заныкаться где-нибудь в зарослях чего-нибудь густорастущего и труднопролазного. Не успела. Только и смогла, что за угол завернуть. Резкий рывок, доминирующая боль в районе локтя, разворот и удар лопатками о прогретую за день стену здания (аж дыхание сперло, и слезы на глаза выступили).

— Ангелеса, твою мать! — нависнув над ней, Ярик со всего размаху впечатал кулаком в стену, оставив на камне кровавые отметины. Черные от гнева радужки превратились в два бездонных колодца. — За что? — хрипло на грани слышимости, потребовал он, сражаясь с кроваво-красной пеленой тумана, застилавшей взор. — Я же предупреждал тебя...

— Ненавижу тебя! — яростно прошипела она, вздернув подбородок и с вызовом встретив бездну в подернутых тьмой очах.

— Да что ты?! — еле сдерживаемое бешенство прорвало, как плотину на Ангаре. Голос пропитался ядом. — Как здорово! Да у нас просто идиллия, я тоже был 'счастлив' от перспективы: находится с тобой под одной крышей! Но ты же у нас ангелочек, вся такая незабудка! а я узурпатор, беспринципный инквизитор, подвергающий невинное существо репрессиям, так, Херувимчик?

— Совершенно верно! — проросшие было ростки страха, бесследно рассосались под гнетом злости.

А ведь внешне действительно ангел. Светлые, цвета высушенного на солнце сена, вьющиеся крупными локонами волосы, невероятные темно-карие без вкраплений огромные глаза, обрамленные пушистыми длинными ресницами, от природы темные брови и ровный золотистый загар, приобретенный под южным солнцем, хрупкое телосложение, стройные длинные ноги и наличие пусть небольшой, но красивой формы груди... Перемену в его настроении она ощутила нутром. Еще недавно такой расфокусированный, блуждающий взгляд утонул в ее расширенных зрачках. Губы Светельского внезапно оказались в недопустимой близости от ее губ, а хриплый шепот хлестнул по ушам:

— Думала, подставила меня? Ошибаешься, Ангел мой — у палки два конца, — правая ладонь легла ей на затылок, пальцы левой без усилий приподняли подбородок, а губы поймали судорожный горячий вздох.

Еще секунду назад она не верила, что он так поступит, а в следующий миг почувствовала, что задыхается. Жидкий огонь лавиной прошелся по венам, взбурлив кровь. Тело отказалось слушаться, ноги подкосились. Не отдавая отчета собственным действиям, машинально обвила руками шею, запустив пальцы в жесткие короткие волосы. Его гнев, ее ярость схлестнувшиеся во взрывоопасный ядерный коктейль, породили такой шквал эмоций, что его силы хватило бы еще на один ураган 'Катрина'. Время осталось где-то там снаружи. Здесь же внутри бушевала безумная страсть, затапливая все вокруг волнами накатывающего удовольствия.

— Слава! — истошный женский крик возымел эффект, звезданувшегося с неба астероида, вырвав их из водоворота безумия. Паша с ужасом поняла, что крепко распластана между стеной и грудью Светельского, его руки удерживают ее навесу, а ее собственные ноги, к безграничному стыду хозяйки, обвиты вокруг его талии. Ее ошарашенный взгляд отразился такой же ошарашенностью в его глазах.

— Пусти, гад! — Пашу словно кипятком обдало. Матерь демонова! Что это было?! С невесть откуда взявшейся силой оттолкнула парня и, грассируя шипящими звуками, выплюнула:

— Еще раз тронешь, пожалеешь!!!

— Ничего личного, Ангел, — кривая усмешка чуть исказила контур губ. — За что боролась, на то и напоролась. Теперь вся этаорда, — намек на возрастающий за спиной шум, — поверит, что у нас с тобой отношения, отстанет от меня и объединится против тебя.

— Рано радуешься! — судорожно сглотнув, оглянулась и, не смотря на свихнувшийся пульс, мелкий озноб и превалирующую слабость, выразительно сжала пальцы в кулаки, подчеркнуто-внимательно осмотрела их и спрятав в карманы, шмыгнула за завесу живой ограды.

К черту все! На вразумительные пояснения ее сил точно не хватит, самой бы все это переварить.

* * *

Едва первый луч взобравшегося на макушки деревьев солнца растекся лужицей на покрытом толстым ковром полу, Паша протерла слипшиеся после короткого сна глаза. Умиротворенную тишину нарушали тихое звяканье кастрюлек, доносящееся с веранды и сопение спящего на соседнем диване киндера. Баб Аня уже колдовала над завтраком. Завтрашняя студентка сочно зевнула и потянулась, ощущая каждый хрустнувший сустав в утомленном теле. Вчера они с Ильей и Анной Ивановной весь день провозились в огороде, собирая созревшие перец с помидорами в ящики. Оставшиеся до сентября недели, которые они с Кэпом провели в поселке, пролетели, как один день. Мучимая собственными демонами и постыдными воспоминаниями, Паша работала, как заведённая, к вечеру с трудом вываливаясь из душа и дотягиваясь до дивана. Каждые выходные к ним на помощь приезжали крестная с дядь Димой, частенько заглядывали Леся с Володей и Сашкой, а вот Ярик, к ее немалому облегчению, ни разу не нагрянул, находя тысячу и одну отговорку. Баб Аня удивлялась и даже немного расстраивалась от того, что старшой внучек не может выкроить время, дабы навестить любимую бабулю, но каждый раз передавала 'бедненькому замордованному' то пирожки с абрикосами, ЕЮ, между прочим, собранными, то рогалики с шелковицей, над сбором которых трудились ЕЕ ручки. Вечный абонемент ему на посещение унитаза!

— Слышишь? — скривила улыбающейся, с оформленной в рамку фотографии, слащавой морде рожицу. -Чтоб тебя понос не проходящий пробрал!

Посверлив недружелюбным взглядом глянцевую проекцию Светельского, занимавшую часть журнального столика, отвернулась и, раздраженно откинув упавшую на лоб прядь, беззвучно скатилась с дивана, после чего подхватила, сложенные на спинке вещи и вышла в прихожую. Спокойствие, обретенное за эти три недели, куда-то улетучилось, стоило только подумать, что лафа закончилась, да здравствует 'кошмар'. Если бы поселок не находился в двух часах езды от города, она бы напросилась на совместное проживание с баб Аней, но трудности с ежедневным перемещением лишали такой возможности. Зато предстоящая учеба теперь не казалась катастрофой, скорее спасением. Подумаешь универ один, но курсы-то разные. При желании там вообще можно ни разу не пересечься.

— Пашенька! — всплеснула руками пожилая женщина, стоило девушке появиться на пороге веранды. — Что ж ты так рано? Поспала бы еще, последний денек как-никак.

— Перед Армагеддоном? -поневоле улыбнулась Паша, втянув ноздрями сладкий аромат сваренного кофе. — У нашего Ильюши каждое первое сентября Армагеддон.

Ярко выраженные мимические морщины вокруг добрых серых глаз говорили сами за себя. Баб Аня была не просто наидобрейшим 'одуванчиком', в ней постоянно горела неугасающая искра юмора.

— Так лето еще в самом разгаре, а его в душный класс за парту, — выступила в защиту мелкого Паша, наполняя чашку горячим кофе. — Я его понимаю. У нас в это время уже коркой льда все покрыто, и настрой на учебу быстрее формируется.

— Что правда, то правда, — бабуля сняла со сковородки румяные оладьи и полив их ягодным сиропом, подвинула к девушке. — Слава тоже в его возрасте отлынивал от учебы.

Паша хмыкнула, спрятавшись за чашкой. Илья в сравнении с Яриком, как свет и тьма. Старшенький в его возрасте отличался чрезмерной наглостью, дерзостью и самовлюбленностью. Киндера же она просто обожала. Этот мальчишка сто очков вперед даст братцу, когда достигнет юношеской поры.

— Зато теперь он у нас серьезный и ответственный мальчик, — продолжила старушка, не скрывая гордости.

— Это, да-а-а, — предательское ехидство тщательно замаскировалось миной удовольствия. — Ммм... божественно!

Теплый, пахнущий ванилином оладушек исчез во рту, а рука уже нацелилась на следующий.

— Никогда вкуснее не ела!

— Смотри, язык не проглоти, — надменно посоветовали от двери. И она проглотила, не язык — непрожеванный блин. Кофе в чашке был обжигающе горячим, но кто об этом думает, когда кусок теста застрял в глотке?

Чудненько! Мало того, что подавилась, так еще и ошпарилась.

— Слава! — баб Аня встрепенулась, не зная, то ли бежать, оказывать первую помощь, то ли ругать внучка за недостойное поведение, то ли обнимать на радостях (Их Святейшество соизволило притащить свой шикарный зад в деревню!).

— Привет, бабуль! — Ярик в два шага преодолел пространство кухни и чмокнул старушку в морщинистую щеку. — Это тебе.

В руки женщины перекочевала объемная коробка. — Соковыжималка, взамен сгоревшей. И да, чуть не забыл, Дарья Алексеевна передала тебе 'Огромный привет!'.

— А мы думали, что за Пашей с Ильюшей Дима приедет, — Анна Ивановна поставила коробку на пол, чтобы снять со сковороды новую партию золотистых пышных блинчиков.

— Его срочно вызвали в клинику, у мамы консультация, а и я ненадолго. Мне еще на работу заскочить нужно, кое-какие дела уладить, — беспардонно свалившись на скамью рядом с ней, без предупреждения огрел промеж лопаток. Бабуль, подложи ей еще блинов, может, если не выплюнет язык, так доест?