— Спасибо, Майти. Только можно я шоколад не буду. Я бы лучше просто молока выпила.
"Конечно, Мать Стихий. Вам холодное или теплое? С пенкой или без?".
— Б-р-р. Ну и вопросик. Майти, ты сам молоко с пенкой любишь пить?
"Духи стихии никогда не пьют молоко, но я приношу свои извинения. Судя по количеству отрицательных эмоций, вызванных у вас словом "пенка", вопрос оказался неуместен"
— Неуместен, — еще мягко сказано, — проворчала Аннет, внимательно наблюдая за содержимом чашки, стараясь при этом не моргать.
Уже не в первый раз девочка видела волшебные превращения, но никогда не могла уловить момент перехода воды в сок или компота в кофе. Не получилось и в этот раз. Миг назад в чашке дымился горячий шоколад, но стоило моргнуть и его сменило холодное молоко.
"Мать Стихий желает услышать подробный отчет о проделанной за сутки духами стихии работе по восстановлению и улучшению природный среды?" — поинтересовался Майти-семьсот тридцать шесть.
Аннет отрицательно покачала головой, с аппетитом поглощая завтрак. Один раз подобный отчет девочка рискнула послушать, но через пять минут запуталась в процентных соотношениях между растоптанными и восстановленными травинками, а в отличиях между молекулярными структурами чистого воздуха и воздуха загрязненного отходами человеческой деятельности вообще не поняла не единого слова.
— Расскажи лучше последние новости. Например, что творится в Союзе Королевств? — попросила Аннет.
"Верховный Правитель Вик Хохер начал писать письмо Матери Стихий...".
"Я, наверное, глупая. Почему то решила, что Вик меня забыл, а он, оказывается, помнит, и скоро я получу от него письмо" — подумала девочка и ее сердечко радостно забилось.
"...Но неотложные дела оторвали Верховного Правителя от этого занятия, и письмо осталось недописанным...".
"Вот так всегда" — огорчилась Аннет.
Дружба девочки с Виком таяла, словно утренний туман. В жизни часто бывает так: два человека, испытывающие взаимную симпатию, начинают отдаляться друг от друга, если долго не видятся. Бытует мнение, будто разлука проверяет чувства, но оно не верно. Разлука разрушает любовь. Круговорот повседневных дел не оставляет времени на мечты и то что еще недавно казалось любовью становится всего лишь светлым воспоминанием.
"...Оруженосец Фан не спал всю ночь и написал тысяча первый сонет, посвященный девочке по имени Аня — продолжал дух стихии — Мать Стихий хочет его услышать?".
— Нет, — резко ответила Аннет. Ей стало обидно, ведь Вик не смог дописать ей письмо, а Фан каждую ночь пишет для Ани стихи.
"Надо обязательно поговорить с Фаном по поводу этих стихов. Пусть вместо того, чтобы тратить время на пустую писанину, займется чем-нибудь полезным" — решила девочка, но вдруг так ясно представила подругу, словно та находилась сейчас в комнате рядом с ней, а не в другом мире. Аннет ясно поняла, насколько ей сейчас одиноко и как сильно она соскучилась по Ане. От этого настроение девочки окончательно испортилось.
Заметив слезы в уголках глаз Матери Стихий, Майти-семьсот тридцать шесть перепугался.
"Если она заплачет, Наставники проклянут меня — с ужасом подумал дух стихии, и для исправления ситуации торопливо заговорил — Майти-пятьсот семьдесят восемь, ответственный за красоту и сохранность вашего парка, вывел необыкновенно красивые розы с фиолетовыми бутонами. Может быть, Мать Стихий захочет взглянуть на них? А еще Майти-пятьсот семьдесят восемь рассказывал, будто видел ночью огромную стрекозу...".
— Майти, а мне никак нельзя связаться с Аней? Хотя бы на секундочку?
"Вы же знаете, это невозможно, — дух стихии разволновался оттого, что перечит Матери Стихий и его фигура покрылась мелкой рябью, — Закон об ограничении использования магии запрещает нам связываться с другими мирами. Ведь это может обернуться для всех большой бедой. Вспомните, когда возродился Мел Кредер...".
— Я помню, — Аннет стало жалко бедного духа стихии, старательно пытавшегося ей угодить, но попавшего не на самое лучшее настроение, — Ладно. Сейчас я доем, и пойдем смотреть розы.
— 3 -
Дворцовый парк Великих Лордов Зальцер и раньше считался самым красивым в империи, а сейчас, соединив в себе красоту природы и магию духов стихии, превратился в настоящее чудо. Среди рощ, в тени густой листвы стояли удобные скамьи. Если, присевший на них человек хотел побыть в одиночестве, деревья услужливо сдвигали свои ветви, закрывая его от посторонних глаз. То тут, то там на лужайках внезапно возникали и также внезапно исчезали родники чистой, необыкновенно вкусной воды. Лежащие около дорожек гранитные камни могли улавливать малейшие нюансы человеческого настроения и в зависимости от него превращались либо в веселые фонтаны, либо в изящные статуи или величественные монументы. И при этом весь парк просто утопал в цветах. Они были повсюду. Тысячи цветов самых разных видов и оттенков. Нарциссы с розовой коронкой и с лепестками, напоминающими перламутровый шелк с рубчатой бахромой по краю. Шпаги гладиолусов и чалмы тюльпанов всех цветов радуги. Собранные в причудливые кисти бутоны лилий даже не виданной ранее синей и голубой расцветки. Наполняющие воздух тонким изысканным ароматом разноцветные ирисы и громадные кусты сирени кремовых и нежно-фиолетовых оттенков, благоухающие сладким дурманящим запахом.
Среди этого океана цветов Аннет шла вслед за духом стихии к месту, где росли удивительные розы, и думала о том, как она несчастна. Даже папа последнее время совсем не понимает ее. Принцесса так жалела себя, что ничего не замечала вокруг и поэтому чуть не налетела на Майти-семьсот тридцать шесть, который внезапно остановился. Чтобы понять причину резкой остановки, Аннет выглянула из-за спины духа стихии и увидела девочку ростом примерно по плечо принцессе в коротком кружевном платьице розового цвета, словно сотканном прямо из воздуха. Необыкновенно красивое лицо ребенка обрамляли длинные вьющиеся черные волосы, чрезвычайно тонкая кожа имела голубоватый оттенок, а ступни ног перепачканы травой. Но самое удивительное, за спиной девочки виднелись прозрачные золотистые крылышки. Поразительное создание стояло рядом с кустом роз и методично обрывало фиолетовые лепестки с бутонов.
— Ты кто? — удивилась Аннет, — И зачем обрываешь мои розы?
— Ха-ха. Смотрите на нее. Оказывается это ее розы. Может и трава тоже твоя? Или облака над головой? Хочу и обрываю, — ничуть не смущаясь, ответила обладательница крылышек.
— Еще и грубишь! Да кто ты такая, чтобы мне грубить? — возмутилась Аннет.
— Сейчас узнаешь, — девочка обворожительно улыбнулась и щелкнула маленькими пальчиками.
— Кокосовары варят в скорококосоварках кокосовый сок, — выпалила Мать Стихий.
"Что я несу? Кто такие эти кокосовары" — едва успела подумать Аннет и в туже секунду слова непрерывным потоком полились из ее рта.
— Сиреневенькая зубовыковыривательница. На дворе дрова, за двором дрова, под двором дрова, над двором дрова, дрова вдоль двора, дрова вширь двора, не вмещает двор дров! Наверно, выдворим дрова с вашего двора обратно на дровяной двор. У нас в дворе-подворье погода размокропогодилась. Тридцать три корабля лавировали, лавировали, да не вылавировали. Нет. Тридцать три корабля равиловали, равиловали, да не выравиловали. Опять не то. Тридцать три корабля лавиловари, лавиловари, да не вылавиловари...
— Вот уже и заговариваешься, — удовлетворенно заметила девочка, — Ладно. Так и быть, прощаю пока. Вы человеческие женщины и так с самого рождения глубоко несчастны, поскольку ни одна из вас не сможет сравниться красотой с нами — феями.
Аннет, с облегчением закрывшая рот, от удивления открыла его снова.
— Значит ты фея?
Про фей принцесса узнала, когда находилась в мире Ани, где они считались выдуманными мифическими существами.
— Конечно, — ничуть не смущаясь от того будто она мифическое существо, ответила девочка, — А кто же еще? И если бы ты была учтива и воспитана, первым делом представилась бы мне, а не вынуждала меня учить тебя вежливости с помощью колдовства.
— Ты меня заколдовала? — Мать Стихий привыкла к всеобщему поклонению, и у нее не укладывалось в голове, что кто-то может вот так запросто взять ее и заколдовать.
— А ты куда смотрел? Меня околдовали, а ты даже не пошевелился, — возмущенно обратилась Аннет к духу стихии.
"Простите, Мать Стихий. Когда я вижу это существо с крылышками, я, почему-то, не могу творить волшебство, а могу лишь смотреть на нее. Она так прекрасна..." — ответил Майти-семьсот тридцать шесть, не отрывая взгляда от феи.
— Я фея, а не какое-то там существо с крылышками, невежественный клочок тумана. Надо было его сразу развеять по ветру, — обиделась фея, — Ну да ладно. По крайней мере, он разбирается в истинной красоте. Долго мне еще ждать? Надо превратить всю еду в вашем доме в ослиный помет, чтобы мне оказали, наконец, почести и предложили гостеприимство?
— Простите меня, глубокоуважаемая фея. Я, Аннет Зальцер, принцесса дома Великих Лордов, — девочка указала на виднеющейся за деревьями дворец, не преминув при этом кинуть злой взгляд в сторону духа стихии, — Приглашаю вас разделить со мной кров и пищу.
— Я фея Феечка. Пожалуй, я окажу тебе принцесса Зальцер честь и воспользуюсь твоим гостеприимством. Проводи меня в мои покои. А лепестки роз я обрывала, дабы соткать себе из них новое платье. Фиолетовый цвет мне очень к лицу, — снизошла до объяснения своего поступка фея.
По дороге к дворцу Аннет заметила Фана, клюющего носом на одной из скамеек. Его вид подействовал на Аннет, словно красная тряпка на быка. Принцесса нашла на кого можно выплеснуть всю накопившуюся за неудачное утро злость. Забыв о присутствии Феечки, Аннет метнулась к скамье и набросилась на мальчика.
— Фан, ты-то мне и нужен. Когда ты уже перестанешь заниматься ерундой? Мне надоело. Ты представляешь себе, будто ты рыцарь из приключенческих романов и страдаешь всю ночь напролет по прекрасной даме. Нет никакой прекрасной дамы. Ты все сам себе выдумал. Никаких чувств к Ане ты не питаешь, а ведешь себя так, потому что думаешь, так положено рыцарю. Твои выдумки не нужны ни мне, ни Ани. И стихи твои тоже не нужны...
— Так он поэт? Пусть прочтет мне свои стихи, — прервал монолог принцессы голос феи, которая стояла рядом и прекрасно слышала все слова Аннет.
— Его стихи... — девочка хотела объяснить фее — Фан плохой поэт, но Феечка недовольно топнула ножкой и прервала Аннет.
— Я хочу услышать стихи. Принцесса, ты разве не знаешь, феям нельзя перечить? Вот возьму и отважу от тебя всех женихов.
— Нет у меня никаких женихов и отваживать некого. Но раз ты так хочешь... Фан, прочти ей свои стихи, — сказала Аннет, а про себя подумала, — "Самой хуже будет, глупая фея. Откуда ты вообще взялась на мою голову".
Фан, обрадованный, что удастся хоть кому-то прочесть свои вирши, скинул полусонное состояние и начал декламировать:
Если картошку весной посадить
Клубни разрезать и в землю зарыть
То знойным летом она расцветет,
Украсив цветами ваш огород
Так в сердце моем расцветает любовь
— Фан, это ты учебник садовода-любителя читаешь? — ехидно заметила Аннет, но, ни Фан, ни Феечка не обратили на замечание принцессы внимания.
Если в похлебку засыпать горох
И в погреб ее поставить на год
То крепче чем камень станет она
Ее разобьет лишь удар топора
Так в сердце моем только крепнет любовь
Если поймать дождевого червя
Что вылез из норки после дождя
На пару частей его разрубить
Две части червя все равно будут жить
Так в сердце моем не погибнет любовь
Если протухнет кусок колбасы
Его на помойку отправите вы
Но запах бродячих котов не спугнет
Кусок колбасы им отправится в рот
Так в сердце моем бесстрашна любовь
К концу стихотворения фея откровенно заливалась от смеха.
— Всегда знала, ваши мужчины самые нелепые и смешные существа в мире, но этот смешнее всех, — сквозь хохот пыталась говорить Феечка, — Его стоит наградить. Давно так не смеялась.
В руках Фана появился глиняный горшок с горячей гороховой похлебкой. Нагревшаяся от похлебки глина обожгла мальчику руки, и Фан выпустил горшок из рук. За короткий миг падения похлебка сумела превратиться в камень, и когда горшок упал на ногу мальчику, Фан взвыл от боли. Это вызвало у Феечки новый приступ смеха.
— 4 -
Произошедшие ранее события привели к тому, что теперь помимо людей в состав Совета Великих Лордов входили Наставники духов стихии. Наставниками называли четырех самых могущественных духов. Только они имели право носить плащи, цвета которых выражали самую суть подчиненных им стихий. Майти Первый являлся повелителем огня и носил плащ переливающийся оттенками красного и желтого. Майти Второй, повелевал водными стихиями и носил плащ, переливающийся бирюзовым и темно-синим цветами — цветами моря. Плащ Майти Третьего, повелителя ветра и облаков, имел голубые и белые цвета. Майти Четвертый отвечал за растительный мир и носил плащ с оттенками золотого и зеленого цветов. Все остальные духи стихии беспрекословно подчинялись Наставникам, а они в свою очередь руководствовались двумя основными законами.
Первый закон, назывался "Закон об ограничении использования магии" и запрещал духам использовать магию в иных целях, кроме целей направленных на сохранения и улучшение природы. Следствием этого закона являлось то, что духи стихии не имели права наделять людей волшебной силой и не имели права перемещаться между мирами.
Вторым законом являлся "Закон дружбы и равновесия". Согласно ему духи стихии не могли причинять какой-либо вред людям. Наоборот, они обязались помогать людям, жить в гармонии с окружающим миром и защищать их от природных катастроф. В то же время духи стихии оберегали и природу от бездумного использования человеком.
Вечером дня, когда Аннет повстречалась с феей, все кресла вокруг круглого мраморного стола занимали члены Совета, а рядом со столом величественно парили в воздухе Наставники.
— Милорды, я благодарен всем, кто откликнулся на мою просьбу и прибыл на внеочередное заседание Совета, — открыл заседание отец Аннет лорд Зальцер, избранный членами Совета его председателем, — Сегодня мы собрались здесь по просьбе духов стихии. Что хотели поведать нам уважаемые Наставники?
"Духи стихии имеют к людям два вопроса, — Майти Первый чуть выдвинулся вперед из строя Наставников, — И вот первый из них. Через пять дней исполнится ровно полгода со дня нашего возрождения. Этот день очень важен для духов стихии. Мы, Наставники, назвали его "Днем осознания возрождения". В этот день духи стихии устраивают большой праздник и просят вас разделить с нами радость возрождения. Пусть в этот никто из человеческого рода не будет работать. Даже те из людей, кто не будет присутствовать на нашем празднике. Пусть Совет Великих Лордов подтвердит нашу просьбу своим указом".
— Нет! Это совершенно невозможно, — взметнулся со своего места представитель гильдий ремесленников и торговцев пан Тартюк, — Конец лета. Идет сбор урожая. Дорога каждая минута.
