Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Дейтрос-1. Не бойся, девочка!


Опубликован:
05.12.2007 — 04.12.2010
Аннотация:
Далёкий мир, щедрый и скудный, девственно новый... и подозрительно знакомый каждому читателю. В Дейтросе нет безопасных убежищ и неприступных цитаделей: и в центре города, и в глухом лесу могут открыться Врата, выпускающие полчища врагов. Войну на уничтожение ведёт против людей Дейтроса сильная и многолюдная Дарайя, один раз уже нанёсшая ему смертельный удар - но Дейтрос чудом возрождён из пепла, ему не суждено исчезнуть, пока у него есть сакральная миссия. И ещё один мир: внутренний мир темноглазой девочки из касты воинов, которой придётся выживать, учиться и взрослеть в суровых условиях. В Пространстве Ветра она может взмахом ладошки сжечь десяток вангалов, но среди своих она слишком уязвима - не потому ли, что всю жизнь хотела странного? Однако чего ей может не хватать среди людей, которые создают оружие, как поэму или сюиту, и не мыслят себя без творчества, детей и веры? Роман "Не бойся, девочка" - начало Дейтрийского цикла об Ивенне иль Кон.
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава
 
 

Если бы ещё не Ашен, похудевшая и побледневшая, с залёгшей меж бровей постоянной морщинкой — по сути, тень прежней Ашен... Если бы не боевое патрулирование — в феврале Ивик, в паре с Тиллом, снова попала в переделку, столкнувшись с доршами, к счастью, всё обошлось... Если бы не тренировки... Если бы можно было только писать. Просто засесть где-нибудь и целыми днями писать, думала Ивик. Какое было бы счастье!

Здесь, в северных широтах, — самая лучшая весна. Ивик в высоких, зимних ещё ботинках шагала по раскисшей дороге, от лёгкости и звенящей свободы чувствуя, как внутри всё поёт. Она мечтала побыть одна. Хоть немного. И сейчас, в каникулы, у неё было на это время. Хотя и меньше, чем в прежние годы: уже начинали готовиться к выпускным экзаменам, вот и сегодня надо пройти несколько параграфов по космографии — мысль об этом портила настроение. И Ашен с Даной виделись ей как досадное мутное пятнышко на кристальном стекле весеннего дня. Только вспомнишь о них, внутренний сигнал — плохо. С самого Рождества так. Оказывается, Ашен была главной в их компании. Ашен сплачивала их, она всегда придумывала, куда идти, чем заняться. Именно Ашен была главной опорой их тройной дружбы. А сейчас эта опора шаталась. Ашен тянулась к ним даже больше, чем раньше. Ей, наверное, было с ними легче. Только она сама перестала быть прежней.

"А мы с Даной... мы всегда были слабые, от рождения. Мы привыкли, что жизнь — это постоянная внутренняя боль. Мы настроены на худшее. Мы никогда и не были счастливыми. Я всегда была такой, какой Ашен стала сейчас".

Ивик снова ощутила знакомый укол совести. Разве она несчастнее, чем Ашен? У неё прекрасные родители, благополучная семья, никому из них не грозит постоянно гибель, они же не гэйны. И всё равно — до сих пор Ашен была несравненно счастливее. Да, именно так. Мне было бы легче с потерей примириться, подумала Ивик. Я даже полюбить не могу так, как Ашен. Чтобы был только он, любимый, — и больше никого. И чтобы с его смертью рухнул весь мир.

Ашен никогда не станет прежней. Они не полезут обследовать чердак, не сбегут в самоволку, не рванут в город к сладостям и кино. Ашен никогда уже не будет заливисто хохотать, сверкая белыми зубками. Никогда. Детство прошло окончательно. Ещё немного — и они окончат квенсен. Скорее всего, расстанутся. Начнётся совсем новая жизнь, взрослая, уже окончательно взрослая.

Лучше не думать обо всём этом. Слишком уж вокруг хорошо. Солнце сочится сквозь верхушки деревьев, белёсое как в Медиане небо матово светится. Под ногами хлюпает, тёплая чёрно-коричневая жижа повсюду, и только в лесу ещё лежит грязными островками снег. Удивительно, что эта раскисшая грязь может радовать — но она знак тепла, пробуждения. И тёплый апрельский ветерок облизывает тело под расстёгнутой курткой. Только здесь, на севере, и можно почувствовать, как земля избавляется от тяжёлой снежной корки, освобождается из зимнего плена. Как флаги, выбрасывает победно зеленеющие ростки. Чтобы увидеть это, стоит пережить лютую северную зиму.

"Вставай, вглядись и слушай, — вертелось в голове старое стихотворение, — рассеян мрак ночной! Встаёт большое утро над светлою землёй..." Как там дальше?

Весенним разноцветьем сменилась белизна,

Встаёт на всей планете огромная весна!

Вперёд помчались воды, смывая след зимы.

Да здравствует свобода! Долой остатки тьмы!

Вдали показались ворота квенсена, Ивик прибавила шаг.

В коридоре тренты, напротив ниши с диванчиком для посиделок, мелькнула чья-то рослая фигура в полевой форме. Выше и крепче любого квиссана. Ивик вгляделась с любопытством, а потом сердце её медленно и мучительно сжалось. Дэйм. Точно, Дэйм. Ивик стиснула зубы и выругала себя. С того самого дня Дэйма она ни разу не видела. Но если он приехал в квенсен — это же не значит, что опять кого-то... Ашен не переживёт... а если — родители? Тьфу ты, прекрати немедленно. Приближаясь к Дэйму, она видела уже, что нет, что всё в порядке. Лицо у него было... не то что радостное, а какое-то глупое. Странное. Но видно, что ничего не случилось. И Ашен рядом, и она спокойна и довольна. И Дана... странно, почему-то Дэйм держит Дану за руку.

Ивик подошла и поздоровалась. Дэйм ей улыбнулся:

— Рад тебя видеть, Ивик.

Он перевёл взгляд на замершую рядом Дану. И вдруг обнял её за плечи. Ивик даже рот приоткрыла от удивления. Дана сказала тихонько:

— Знаешь, Ивик... а у нас будет помолвка.

И подняла на Дэйма просиявшие глаза. Ивик ощутила, как внутри что-то медленно и тепло тает. Смотреть на этих двоих было одно удовольствие.

— Как хорошо, — вырвалось у неё, — я так рада за вас.

— Да и я рада, — весело сказала Ашен, — давно уж пора, тебе не кажется?

Дана засмеялась коротко и счастливо.

— Так я же дура была, — сказала она. Дэйм наклонился к ней и тихонько поцеловал в лоб.

Помолвка Даны и Дэйма состоялась через неделю. Потом он уехал снова — оканчивать свою разведшколу. И девочки погрузились в учёбу. Теперь четверокурсников реже ставили в патрули — подоспела смена с третьего курса, а им надо было готовиться к выпуску.

Экзаменов не боялись. Всё зависело от успеваемости в течение года, экзамены сдавали примерно так же, как и учились. Ивик знала, что в физподготовке и трайне так и осталась одной из худших — хотя на гражданке в это никто бы не поверил. По основам боевой техники оценку ей натягивали еле-еле, а все виды математики у неё в лучшем случае будут на пять-шесть баллов. Впрочем, у Даны положение ещё хуже. Но гуманитарные предметы Ивик надеялась сдать прилично. Что касается действий в Медиане — ориентирование давалось ей с трудом (оно и для взрослых гэйнов не просто), зато тактика и работа с образами и фантомами были у неё на высоте.

Была суббота и вечер. Любимый час, когда солнечные лучи падают косо, высвечивая скрытые уголки и детали. Неяркая полоса света блестела зеленью на крашеном жестяном чайнике, светлым квадратом ложилась на лакированный стол, гладила мимоходом руку, держащую кружку, и с небывалой чёткостью видны были все складки, морщинки, пятна старых ожогов на этой руке и почерневший ноготь на широком указательном пальце.

— Вам ещё налить, Ивенна? — спросил хет Бен. Она кивнула. Подвинула свою кружку.

Преподаватель налил ей чаю. Положил рядом с кружкой большой бесформенный кусок сахара.

— Когда вы окончите квенсен, постарайтесь заниматься дальше, — сказал он. — Уровень — это важно. Помните о том, за что мы, гэйны, отвечаем. Это не только военная защита Дейтроса. Это ещё и культура. Другой культуры, помимо созданной нами, у Дейтроса не было и нет.

Ивик кивнула и позволила себе взглянуть в лицо иль Видана. Вечернее солнце беспощадно выделяло шрам, словно разрезавший лицо по диагонали на две неравные части, но это давно перестало казаться страшным или неприятным. Ивик вдруг подумала о жене хета. Будь Ивик его женой, она очень любила бы его. Очень. Жене иль Видана на редкость повезло. Будь Ивик его женой, она могла бы осторожно провести пальцами вдоль шрама, погладить его лицо. Тьфу ты, что за дурацкие мысли?

Он самый лучший из всех преподавателей квенсена. Даже лучше Меро. Ивик испытывала к нему бесконечную благодарность. Она вообще была благодарна всем людям, которые чему-то её научили. Не требовали, не наказывали, не давили — и при этом сумели объяснить, поделиться, передали ей новый и важный опыт.

Ведь он вовсе не обязан был с ними возиться. Мог бы, как другие преподаватели, просто готовить к экзамену. Начитывать лекции. Заставлять зубрить сухую теорию.

Теперь мало кто из четверокурсников ходил в клуб по субботам. Сегодня было всего пять человек. А задержаться не смог никто из клуба — никто, кроме Ивик. Хотя традиция пить чай после занятий уже сложилась. Вообще-то Ивик надо бы сегодня потренироваться, в понедельник зачёт по трайну, а завтра у неё наряд на кухне, и будет некогда. Но вот не хотелось уходить. Неожиданно для себя самой Ивик спросила:

— Скажите, хет Бен, а откуда у вас..?

Она провела рукой поперёк своего лица. И тут же испугалась собственной смелости.

Но он не рассердился. Ответил.

— Да дело самое обычное. Попал под бомбёжку.

— В Килне? — спросила Ивик. У дарайцев в Килне был сборочный авиацех, база. Там они тоже применяли технику.

— Нет, у нас. Под своих попали. Прорыв восемьдесят восьмого года, знаете? Я служил тогда в Шаре. А что такое наша штурмовая авиация, вы же представляете.

Ивик кивнула. Комок подкатил к горлу. Дело и впрямь обычное. Может, гэйны в том числе и поэтому недолюбливают гэйн-вэлар. Бывает, от своей авиации и артиллерии зарываться в землю приходится похлеще, чем от доршей. И в Версе служат гэйн-вэлар.

Бойся дорша спереди, авиации сверху, а инспектора Верса со всех сторон...

— Ладно голову не оторвало, — хмыкнул хет Бен. Ивенна снова взглянула на него, и в этот же момент блеснули глаза иль Видана, тёмные, из-под кустистых бровей, и неожиданно их взгляды встретились и задержались так — на несколько секунд, не дольше. Будто воздух зазвенел напряжённо. Ивик покраснела и быстро отвела глаза. Хет Бен, словно чтобы разрядить неловкость, встал и направился к шкафу — достать ещё сахара.

Интересно, откуда он сахар носит — из дому ведь, наверное.

— Так вот, об ответственности, — заговорил иль Видан преувеличенно громко, словно на занятии. — Обратите внимание, Ивенна, Дейтрос принципиально отличается от остальных известных нам цивилизованных миров. Можете сказать, чем?

Ивик подумала.

— Наверное, тем, что у нас есть общая, объединяющая идея. Цель. Конечно, идеологии существуют везде, но у нас одна миссия — защита Тримы.

— Вы правы, Ивенна. Так и есть. Но мы защищаем Триму лишь потому, что для нас важно христианство, память о Христе, которая сосредоточена на Триме. Обратите внимание: в Дарайе тоже когда-то существовала христианская церковь. Но она была вытеснена. Произошла секуляризация общества, идеология свелась к обеспечению обывательских потребностей — и это неизбежно в любом мире, лишённом настоящей духовности, подлинно трансцендентного опыта. Похожие процессы, не без влияния дарайских фантомных операторов, идут в некоторых обществах на Триме. Почему так не произошло в Дейтросе? Ещё сахарку хотите?

— Не знаю, — сказала Ивик. — То есть сахара хочу, спасибо. Может, потому, что у нас цель такая... конкретная? Или потому, что мы живём в таких условиях...

Хет Бен сел рядом с ней и с любопытством стал слушать. Ивик осмелела. Ей вспомнились уроки хессина иль Роя. Второй курс, когда он пожертвовал ей, малявке, часть драгоценного личного времени и вправил мозги.

— Дело ведь не только в защите Тримы. Мы не так богаты, как дарайцы. Мы не чувствуем себя в безопасности. Наш мир борется за жизнь. И у нас ещё ничего не построено. И дорши лезут постоянно. Если мы не будем выкладываться, работать изо всех сил — мы вымрем, вот и всё. Или погибнем от голода, или дорши нас перебьют. Каждый ребёнок в Дейтросе это понимает, вот и... стараются все. А дорши и те общества на Триме, я знаю, про какие вы: Северная Америка, Европа — там обыватели уже живут как в мечте, у них нет стимула за что-то бороться. Им кажется, что их мир незыблем, что им не угрожают опасности, и защищаться не от чего. Вот и получается у них, что каждый существует сам для себя. Наверное, так? Всегда, когда цивилизация достигает расцвета и довольства, происходит... — Ивик умолкла, пытаясь подобрать слово.

— Потеря пассионарности. Упадок. Но, Ивенна, Старый Дейтрос был высокоразвитой цивилизацией. Население было обеспечено материальными благами. По иному принципу, чем в Дарайе, но уровень жизни был сопоставим. И потери пассионарности не произошло. Ведь Рейта и Кларен иль Шанти могли родиться и вырасти только в очень пассионарном обществе, ориентированном на высшие цели. Почему Старый Дейтрос не подчинялся законам социопсихологии?

Ивик пожала плечами. Покраснела.

— Благодать Божья? — предположила она.

— Тоже объяснение, конечно. Но попробуем сначала поискать материалистические причины. И они есть. Гэйны, Ивенна. Благодаря гэйнам наш мир не останавливается в развитии, наше общество не утрачивает пассионарности. Благодаря искусству, которое вы создаёте. Искусство, Ивенна, — это оружие, изменяющее лицо мира. Из всех видов искусства особенно важна ваша область приложения сил, литература, потому что она наиболее непосредственно и однозначно воздействует на умы. Люди, владеющие словом, — преображают действительность. Власть имущие всегда это понимали и старались использовать таких творцов в своих интересах. Для укрепления своего могущества, для постановки перед обществом целей, выгодных господствующему меньшинству. В Дарайе рынок сам же и использует писателей для собственного укрепления, потому что деньги могут заработать лишь те, кто в той или иной форме воздаёт хвалу потреблению и конкуренции. А в Дейтросе никакого давления на авторов, разумеется, нет. Ни политического, ни экономического.

— Но ведь, хет Бен, вы же сами говорили, что талант как прыщ, на ком захочет, на том и вскочит? А мы все очень разные. И не такие уж правильные, — Ивик поискала слова, — тоже пишем всякое... мы несовершенны. Как мы будем изменять общество к лучшему? И нас не контролируют почти совсем... цензура, понятно, не пропускает совсем уж вопиющие вещи, но ведь многое неофициально распространяется, из рук в руки, помимо цензуры. Для того чтобы общество всегда оставалось пассионарным, разве не надо, чтобы его и вели самые лучшие люди? А мы... — Ивик умолкла. Какие из них пассионарии? Обычные парни и девчонки, ничуть не лучше других. Что-то она не могла припомнить у товарищей по квенсену проявлений высокой идейности. В церковь все ходят, потому что обязаловка. Думают о девочках-мальчиках, о том, как устроиться получше, о том, как бы с занятий слинять и куратору не подвернуться... И сама Ивик точно такая же. Смешно просто — и эти люди будут формировать культуру Дейтроса?

— Может быть, — подумала она вслух, — если бы развитие культуры определяли только совершенные люди... горящие... чистые... тогда был бы другой мир.

— Элита, руководящая низменными и глупыми людишками? Были такие идеи, Ивенна, были... Неоткуда взять других людей, Ивенна. Люди — они все, всегда и везде приблизительно одинаковы. И гэйны ничем не лучше остальных каст. И всё-таки я повторяю: именно ведущая роль гэйнов в формировании нашей культуры позволяет нам не терять духа так долго.

— Но почему так получается?

— Люди-то гэйны самые обычные, а вот живут они в необычных условиях. В других мирах либо творцы со временем сбиваются в богему, отстаивают право на эскапизм, начинают ставить форму выше содержания... Либо удачливый творец начинает зарабатывать большие деньги, обзаводится роскошью, перестаёт думать о несовершенстве мира, его-то личный мирок вполне прекрасен. Для Дарайи такой исход был особенно характерен, пока люди с искрой Божьей там ешё появлялись. Ведь есть прямая зависимость того, что мы пишем, от того, как мы живём. Бытие определяется сознанием, но ведь и сознание наше, как ни крути, определяется бытием. Гэйн постоянно сталкивается со смертью, идёт по грани. Знает цену дружбе, поддержке близких. Понимает, что такое предательство. Что такое семья. Долг, в конце концов. Человек воюющий, — то есть гэйн, — у него ведь и ценности особые. Да, вы обычные, вы разные — но базовые вещи, простые как хлеб и воздух, вы понимаете одинаково. И в книгах, которые вы напишете, эти ценности будут стоять на первом месте. И те, кто эти книги прочитает — в детстве, в юности, — будут этими вашими словами сформированы. Других слов у нас в Дейтросе нет, потому что всех способных, и детей, и взрослых, мы забираем в гэйны. Если просмотрели талант в детстве, меняем касту, переобучаем. Мы же проходили с вами дарайскую литературу, триманскую — помните, Ивенна? Отличие именно в ценностях.

123 ... 3435363738 ... 454647
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх