Над самой дверью, которая была два метра в ширину и три — в высоту, возвышалась статуя Огнара. Великий вождь народа был облачён в золотую кольчугу, держал в правой руке двуручный меч, а левой прикрывал глаза от солнца. Шлем из чистого золота, украшенный рубинами и аметистами, был скопирован с рисунков из старинных книг.
Статуя Огнара была лучшей из всех королевских, не считая изваяние Онтара. Стефан помнил, что там, за позолоченными дверьми, если миновать коридор, в котором горели курильницы с благовониями, в северной части стены возвышалась пятнадцатиметровая статуя верховного бога огнаров. Выполненная из золота, кости животных и меди, она поражала воображение. Онтар был изображён зрелым мужчиной с густой бородой. Все черты были прекрасно сбалансированы: широкий лоб и гладкий, аристократический подбородок, ниспадавшие на плечи золотые волосы и задумчивый взгляд. Просторная аркадская тога была на нём, на плече сверкала рубиновая гемма, изображая застёжку. На ногах — сандалии.
Стефан машинально стал молиться Онтару. По телу барона расплылось тепло: то ли от молитвы, то ли от пламени пожара. Глубоко в душе Сан-Зар надеялся, что это Онтар услышал просьбу своего подданного. Решив не беспокоить жрецов Онтара, барон отправил особистов дальше, по домам купцов и зданиям ремесленных гильдий. Нечего тревожить спящий храм — это аукнется в их общем деле. Но никто не должен о нём знать, время ещё не пришло. А придёт ли оно когда-нибудь? Дела никак не давали Сан-Зару поговорить с Рабаром и Аскером. Барон должен был объяснить, что на самом деле испытывает сейчас Реджинальд. Если ему удастся — войне конец! Во всяком случае. На это надеялся Стефан...
Королевство. Замок Беневаль.
Обстановка в замке, когда мы туда прибыли с Аброй, Владеком, Тенпероном, Уургом и Сташеком, была удручающей. Продовольствие на исходе, в замке уже становилось очень холодно, выпал первый снег. Хуже всего было то, что уже пятьдесят человек погибло, пытаясь добраться до пригорных деревень и купить хоть какие-то продукты.
Когда мы только подходили к замку, дальний дозор (Блад Торн начал высылать их после того, как не вернулись уходившие за продовольствием) вскинул копья, едва завидев изменившегося Владека и Уурга.
Лишь Тенперон, вставший между кенари, орком и огнарами, предотвратил битву. Вернее, убийство — один Владек мог уничтожить всех семерых дозорных, используя свой призрачный молот.
За несколько дней до того Тенперон понял, что кенари владеют ещё и магией. Владек являлся небольшим источником силы воздуха, и возле него подобная магия действовала намного мощнее. Владек вполне мог запустить в противников слабое торнадо или "колодец ветров" — сплав эльфийской и воздушной магии. "Колодец" сначала ударял в человека, а потом начинал разрывать его изнутри. Владек случайно использовал его на олене...
Можно только завидовать ловкости Уурга: лишь завидев завихрение воздуха, орк прыгнул в сугроб. Он был единственным, кто оказался не заляпанным кровью. Как ни странно, Владек принял своё новое состояние как должное. В первые дни он задумчиво рассматривал своё новое тело (если сотканный из молний доспех можно назвать таковым), а потом ещё и шутил, что он совершенно не хочет есть и спать.
У него была лишь одна тяга — тяга к магии. Раз в каждые три дня ему требовалась подпитка из Кубка. Тенперон говорил, что без этого он не сможет постоянно быть видимым, да и потеряет свою личность. Лишь инстинкт слуги будет владеть им. Оставалось только удивляться, откуда учитель всё это знает.
Теперь Владек постоянно был возле меня, охраняя от возможной опасности. Превращение в кенари усилило его клятву верности, которую он произнёс перед Тинеэдель, что меня одновременно и радовало и пугало. Вдруг он может случайно убить какого-нибудь человека? Если тот который будет достаточно близко ко мне, и Владек подумает, что мне грозит опасность? Пока что этого не произошло, слава Тарику!
Но я отвлёкся. Тенперон, первым делом принявший доклад от Блад Торна о плачевном состоянии замка и нашей "армии", собрал всех у полуразрушенных стен замка.
Тут было почти три тысячи воинов: достаточно, чтобы не бояться карательных отрядов. Слишком мало, чтобы спуститься с гор и тем самым объявить во всеуслышание о своём существовании.
Тенперон, услышав последние слухи, понял, что все считают нас сбежавшими глубоко в Саратские горы. Это было не так уж далеко от истины.... Этим можно было воспользоваться.
— Воины, вы уже почти два месяца храбро держитесь в этом замке, невзирая на гнев Реджинальда и силу предавших истинного короля войск. Но скоро мы выйдем отсюда, и знамя Фердинанда будет развеваться над Тронгардом! — настоящий рёв одобрения был знаком веры в своего предводителя.
— Да будет вам известно, что уже сейчас сюда идут союзники. Надо лишь подготовить их приход, и мы отомстим за всё! — смешанные чувства радости и растерянности.
"Откуда здесь, в заснеженных горах, союзники?" — думали многие...
— Я понимаю вашу неуверенность, и скажу, что это айсары идут к нам на помощь! — а вот теперь гробовое молчание — все слишком хорошо помнили битву при Кирсекри.
— Командир, варвары помогут нам? — неуверенно спросил один из молодых воинов в первых рядах.
— Нельзя торговать, не имея разменной монеты, — старая огнарская поговорка. — Так же как нельзя воевать без воинов. Кто, по вашему мнению, будет принимать основной удар армий Реджинальда? Айсары. Кто будет гибнуть под копытами его конницы? Айсары. Кто будет взбираться на стены замков и крепостей, открывая нам ворота? Айсары! — я ужаснулся, только сейчас поняв, зачем Тенперон наобещал айсарам столько всего.
Отдавать им ничего и не придётся: они все погибнут, расчищая нам путь. Слишком похоже на аркадский подход. Но никак не на огнарский
— Ура генералу Тенперону! Ура милорду Тенперону! — я боялся, что Реджинальд в столице услышит радостное "ура!" трёх тысяч наших воинов.
— А теперь идите, отдыхайте, ешьте, нам предстоит завтра поход и слава! — Тенперон сошёл с импровизированного помоста и направился к Блад Торну, зачарованно смотревшему на своего командира.
— Милорд, я преклоняюсь перед Вашей предусмотрительностью и ораторским искусством. Признаюсь, что хотел скинуть лет двадцать и сражаться в первых рядах нашей армии.
— Возможно, Вам так и придётся сделать.
— Возможно, милорд, возможно.
— Кстати, Вы подготовили воинов? Применив новую тактику?
— Да, генерал. Как я понимаю, Вы хотите применить её на практике?
— Нет, слишком рано. Ещё, мне нужна подробная карта этих гор со всеми указанными на них населёнными пунктами. Это возможно?
— Надеюсь: Фердинанд оставил нам кое-какие карты, но не думаю, что они будут настолько подробны.
— Ладно, Блад Торн, попытайтесь достать хоть какие-нибудь. Теперь я должен добраться до своего кабинета и поработать над Кубком Хладной крови, — мимоходом сказал Тенперон.
— Кубком Хладной крови? — хоть старый вояка и отличался прекрасной выдержкой, но и его глаза полезли на лоб при этой новости.
— Да, Вы не ослышались. У него есть ещё несколько названий...
— Милорд, мне кажется, я готов последовать с Вами до самого Кемета.
— Молитесь Онтару, чтобы этого не потребовалось.
— Постараюсь, милорд. Удачи Вам.
— Если я понадоблюсь, ищите меня в кабинете или на этаже ревенанта. Надеюсь, помните, где это?
— Этого нельзя забыть! — Блад Торн кивнул Тенперону.
Учитель уверенной походкой направился к замку...
Замок ничуть не изменился, разве только добавилось. Где вы видели воинов, прибирающихся в собственных казармах? Поднявшись на четвёртый этаж, мы всей компанией ввалились в Зал Мадлен. Уурга, как ни странно, воины встретили более или менее приветливо, как-никак он был с Тенпероном. Владека побаивались, и даже не старались скрыть этого.
Мы прошли к портрету последнего графа, Эдвина Беневаля.
Внезапно, едва взглянув на картину, я почувствовал холод. И резко обернулся — ревенант молча стоял за нашими спинами, сложив руки на груди. Он внимательно разглядывал Владека и Уурга, паря на расстоянии целой ладони от пола.
— Милорд, — я поклонился Эдвину.
— Николас, — он кивнул мне. Все остальные обернулись.
Уург, вскинувший топор, внезапно повалился на землю в поклоне. Владек, хотя и обладал храбростью кенари и мало чем отличался от ревенанта, сделал шаг назад, прикрываясь руками. Абра встал впереди Тенперона, защищая своего вождя. Лишь Тенперон молча стоял. Он был единственным, кроме меня, в этой компании, кто видел ревенанта.
Через мгновение учитель расхохотался... Все, даже ревенант, дружно уставились на Даркхама.
— Учитель, с Вами всё в порядке?
— А ты не понял, Николас?
— Что я должен был понять?
— Сейчас, в этой комнате, собралась почти вся "нечисть" графства Беневаль: призрак, орк, кенари, которого можно посчитать за оборотня, — смех душил Тенперона, — и маги. И все друг друга испугались! Эх, надеюсь, воины Реджинальда просто убегут от нас, едва завидев.
Даже ревенант не смог удержаться от смеха. Владек — и тот издавал подобие смеха, в его новом обличье казавшегося тихим и далёким громом.
— Всё-таки мой совет оказался полезным, Тенперон! — ревенант вновь вернул себе серьёзный вид. Всё-таки привидению, да ещё и графа, не подобает слишком долго смеяться — репутацию потеряет.
— Да, граф, как видите. К сожалению, один из воинов Николаса оказался сильно изменённым эльфийской магией.
— Не только эльфийской, сударь маг, не только. Ну да ладно. Что привело вас, — ревенант снова окинул взглядом всю компанию. — В мою скромную резиденцию?
— Мы лишь хотели засвидетельствовать почтение, граф, — я первым нашёлся что ответить. И правда, что нас привело сюда, в эту комнату?
— Вижу, что у тебя, Николас, до сих пор висит подаренный мною клинок?
— Да, граф.
— Это хорошо: он замечательно тебе послужит. Потом... Надеюсь, наш уговор остаётся в силе?
— Да. При первой возможности мы выполним своё обещание, — ревенант разговаривал только со мной, даже не глядя на Тенперона.
— Выдержка, достойная графа, — странное замечание. К чему оно? — Ты не задумывался над этим, Николас?
— Нет, граф.
— Жаль-жаль. Возможно, нам стоит потом поговорить кое о чём. Кстати, Тенперон, Вы собираетесь учить его настоящей магии?
— Простите? — не понял я.
— Да, граф Беневаль, мы начнём сегодня же.
— Отлично. Тогда удачи Вам в этом деле. И не забудь, Николас, я всегда готов принять тебя здесь.
— Это сложно забыть, милорд.
— Граф, — Тенперон кивнул, прощаясь.
— Маг, Николас, кенари, орк, айсар, — ревенант кивнул в ответ и растворился в воздухе.
— Граф дал нам понять, что лучше здесь не задерживаться, — Тенперон махнул головой в сторону выхода.
— Вождь Тенперон, а кто это был? — Уург, увидев, как легко Даркхам общается с призраком, проникся глубоким уважением к магу.
— Хозяин этого замка, Уург, и лучше его не тревожить: несколько человек уже поплатились за это своими жизнями.
— Вы слышали, чтобы снежный орк нарывался на неприятности, да ещё с мёртвыми?
— Насчёт второго не уверен, а вот насчёт первого — да. Ты же встретил нас? — Тенперон улыбнулся.
— Я уже понемногу начинаю жалеть, что сдался вам в плен, — улыбнулся Уург. Похоже, орк начинал привыкать к огнарскому чувству юмора.
— Ладно, все по комнатам, вам надо отдохнуть после похода в Снежной пустоши. А ты, Николас, должен пойти со мной в кабинет. Пора наконец-то взяться за твоё обучение магии. Настоящей магии, — мечтательно добавил Тенперон.
— Да, учитель, — я терялся в догадках, что же мне предстоит.
— Я пойду с моим господином, — интонации Владека хоть и сохранились в голосе кенари, но говорить он стал намного громче и уверенней.
— Конечно, Владек, конечно.
Мы прошли в кабинет Тенперона. Внутри было полно пыли: сюда боялся заходить даже Блад Торн, если Тенперон не вызывал его сюда.
Хотя чего тут было бояться? Всего лишь старинный стол из морёного дуба. Парочка стульев...
Комната была не очень-то и большой по сравнению с классом Даркхама в Магической академии: пять шагов в длину и семь в ширину, лишь несколько полок с книгами, которые тут лежали ещё со времён Эдвина Беневаля, да окно, выходившее на горы. На столе высился Кубок: его металл всё так же ярко сверкал, а еле заметные даже для меня магические нити опутывали воздух вокруг него.
— Николас, тебе уже рассказывали, зачем магу нужны заклинания? — Тенперон присел на стул.
— Чтобы творить магию, конечно же, — теперь, в этом кабинете, были лишь учитель и его ученик, а война...Она где-то далеко, в другой жизни.
— В корне неверно, ученик. Заклинания нужны, чтобы призывать силу для сотворения волшебства. Ты же заметил, что я нечасто использую свой голос или какие-то слова для волшбы?
— Да, учитель. Но я не понимаю...
— Сейчас ты всё поймешь. Видишь ли, немногие маги обучены черпать силу для исполнения своих замыслов прямо из источника. Я бы сам не мог тебя этому достаточно хорошо обучить, не будь у нас Кубка, — Тенперон кивнул на творение Тинеэдель. — Зато сейчас с полной уверенностью возьмусь за это. Ты готов к уроку, Николас?
— Готов, учитель, — Владек застыл в шаге за моей спиной, стараясь даже не фонить силой своей магии. Стоп, как я понял, что это именно он фонит?
— Это всё сила Кубка, Николас, — Тенперон легко угадал мои мысли по недоумённому выражению лица. — А теперь отбрось все лишние мысли.
— Сделано, учитель, — я сконцентрировался лишь на Кубке.
— Внимательно смотри на Кубок. Так, хорошо. Теперь закрой глаза.
— Да учитель, — я оказался в приятной тьме.
— А теперь открой их, не поднимая век.
— Учитель? — я не понял смысла.
— Попытайся сделать это. Я помогу тебе, — Тенперон, я это мог сказать даже с закрытыми глазами, сейчас смотрит прямо мне в глаза. Вернее, на опущенные веки...
— Да учитель, — и через мгновение мир вокруг меня изменился.
В полумраке, где очертания всех предметов были искажены, сверкали нити. Они были словно сотканы из разных металлов и ... драгоценных камней.
Возле меня "плыла" золотая нить, окаймлённая кроваво-красным сиянием. Вот нить цвета лазури потянулась к Кубку. О, как он изменился! Вместо небольшого потира теперь высился сосуд размером с бочку, через ставшие стеклянными стенки сверкала вода. Нет, не вода — то была кровь Познавшего скорбь, и это теперь было прекрасно видно.
Кровь внутри Кубка пульсировала, словно подчиняясь биению сердца. Но сильнее всего изменился сам Тенперон. На месте не очень-то и высокого, это было особенно заметно в айсарском племени, сидел человек... нет, не человек, а полубог. Тысячи золотых, серебряных, чёрных и окрашенных в сотни других цветов шли прямо к нему, а глаза его горели магическим огнём. Вместо камзола была просторная чёрная мантия, на плечах — наплечники из гномьего серебра. Тенперона окружала иссиня-чёрная аура, сплетавшаяся с точно такой же, только белой, и ещё с десятком других. Глубже всего была зелёная, цвета молодой листвы. Я взглянул на свои собственные руки, и почувствовал чувство гордости. На мне было целых четыре ауры: серая, цвета молодого салата, что-то вроде цвета мутной воды и коричневая.
